Утонувший во Грехе

Фото + песня: http://vk.com/matt_berry?w=wall136866371_4815 ...Что бы вы хотели, чтобы Уруха в себе сохранил, а что - перестал делать? Ruki: Он очень милый человек, на самом деле. Но почему он постоянно копается в прошлом? И всегда, когда я прихожу к нему, он заставляет меня смотреть наше первое живое выступление. Меня реально выворачивает смотреть это, и я ему всегда говорю, что я не хочу смотреть это. Но тогда он улыбается этой своей завораживающей улыбкой, и я иду на поводу. Я надеюсь он бросит это дело. Kai: Я надеюсь, он будет больше реагировать на меня. Не важно, что бы я ему ни говорил, он абсолютно без эмоций. Лучше пусть скажет: "мне это не интересно", но он не реагирует вообще никак. Reita: О! Я извиняюсь, но как может Уруха не реагировать на Кая? Извини, Кай, я поговорю с ним! Kai: Я буду тебе благодарен. Reita: Просто Уруха слишком часто в прострации...

***

- Уруха-кун? Я оборачиваюсь на этот мягкий голос, встречаясь взглядом с глубокими темными радужками обеспокоенных глаз. Я привык оборачиваться на него вот так, всем корпусом, а не просто бросить вопросительный взгляд из-за спины. Все потому, что этот голос заставляет все внутри меня задрожать и сжаться. Этот голос... Как удар плетью - такой приятный и одновременно пугающий, потому что... Этот голос - мой запретный плод. И оттого я всякий раз замираю, слыша знакомые мотивы. И всякий раз понимаю - в зависимости оттого, насколько долгим будет разговор, настолько же жесткой будет моя ночь с очередным мужчиной. Чем больше минут тут - тем унизительнее роль там. Иначе желание не утолить. А с той ночи в руках еще одного незнакомца, называющего меня лжецом, прошло дня четыре уже, да? Я мог бы продержаться еще неделю-полторы, но, кажется, теперь не сумею. - Лидер-сан. Были какие-то замечания? - Нет, ты как всегда прекрасно играешь. А вот что с тобой творится - это беспокоит меня больше всего... Ты здоров? Его пальцы касаются моего лба, но я лишь продолжаю стоять на месте, не дергаясь, ловя всем своим существом мимолетное касание этой руки к своей коже. Я не показываю тебе никаких эмоций. Не показываю тебе ничего, даже тени интереса. В моих глазах сквозит легкое безразличие, которое наверняка ранит моего прекрасного ударника. Это уже входит в привычку... Прости. Это всего лишь способ удержать себя... удержать от тебя. И тебе не нравится это, я знаю, лидер. - Может, немного устал. Не волнуйся, скоро приду в норму. - Я чувствую, что с тобой что-то происходит. Ты можешь рассказать мне, я выслушаю. Я знаю. Но не думаю, что тебе нужно знать нечто ужасное. Одни лишь мои слова могут испачкать тебя. Тебя, такого светлого, такого доброго и отзывчивого. Одни лишь слова могут запятнать твое чистое сердце теми отвратительными грязными вещами, которые я скрываю от вас вот уже девять лет. Девять лет. Чертовых девять лет! О боже мой... - Уруха-кун? Уже девять лет... Я и не заметил этого в погоне за своим наркотиком. Это слишком много, я уже успел обратиться в труп... Я уже прогнил изнутри, разве ты не чувствуешь этого запаха? Запаха разложения из глубин моей груди, изо рта, который так многое умеет. Разве от меня не несет протухшим мусором?.. Ты даже не представляешь, сколько народу уже побывало в этом порочном теле. Ты не можешь представить, сколько я знаю. Дай мне всего пять минут - и я покажу тебе оргазм, такой силы, что ты больше не сможешь думать ни о чем другом... Я ужасен. Мне пришлось делать это. Первые месяцы было очень тяжело. Все связи с незнакомцами были чистым насилием. Меня имели даже не как шлюху - все было еще хуже. У шлюх есть их сутенеры, те, кто несет ответственность за свой "товар". Я же был сам по себе. И никто не пришел бы разбираться с клиентом за меня. Меня можно было ломать... Топтать. Измываться над моим телом. Меня можно было... Потому что никто... - Вот твои деньги. Я опускаю взгляд на довольно неплохую сумму. Это очень много. По сравнению с тем, что мне платили раньше. С чего бы? Не могу поверить, что меня оценили так высоко. Здесь есть подвох... - Зачем так много? - Ты мне понравился. Так что бери. Смешно. Я продаюсь лучше наших дисков. Какая ирония... Тело всегда стоило дороже идеи. Этот мир и эти люди - все находятся во власти греха. Прямо на глазах... падение морали, уничтожение души. Следование лишь своим желаниям. И нет последствий, нет наказания за это. Преступники, хуже убийц - все на свободе, под голубым небом и ярким солнцем. Чистые кроткие овечки днем превращаются в диких зверей ночью. Они сбрасывают свои мягкие шкурки, выходят из своих теплых приличных домов лишь с одной целью - уничтожать и подавлять. Люди - чудовища. - Проходи. Я привычно обхожу мужчину, так мило улыбающегося мне. И оттого становится страшно - впервые страшно. Но первый год Gazette подходит к концу, и нам нужно отдать долги и найти компанию, найти людей, кто сможет рассказать о нас Японии, разрекламировать молодую группу. Дать нам жизнь и шанс. А нам очень нужен этот шанс. Даже если я стану жертвой волков... Я хочу получить свой шанс! И я подавляю страх, который вонзается в вены противной склизкой жидкостью - холодной и вязкой, словно наполняясь ртутью. Градусник из стекла, который вот-вот разобьется, выпав из чужих рук. И едва я переступаю порог дешевого отеля, где нет принципов, правил и законов, едва я вхожу в комнату, в которой вновь буду облит грязью, я понимаю - я попался. Меня привели прямиком в стаю голодных тварей. Трое мужчин в комнате, не считая пригласившего, который захлопывает двери за нами и проворачивает в замке ключ. И мое сердце падает вниз, останавливая свой ход. Я повелся на сумму, хотя и знал, что она не должна быть такой большой... И теперь буду растерзан зверями, жаждущими чужой крови и чужих страданий. Просто потому, что их заводят чужие муки. - Живее. Толчок в спину заставляет упасть вперед, потеряв равновесие. Несмотря на то, что я был так молод, я уже понимал - сопротивление, мольбы и крики о помощи - не помогут. Только разозлят мужчин, раззадорят их. И тогда я могу не вернуться к ребятам вообще... Никогда. И потому мою гордость, которая в то время еще держалась и не была стертой чужой рукой, было так трудно подавить. Трудно, но необходимо. Мне всего лишь нужно выполнять их приказы, делать то, что им нравится. Тогда все обойдется, просто не может быть иначе. - Красивая, - слышу я усмешку у своего уха, и в другой миг меня грубо хватают за подбородок и заставляют поднять лицо. Я встречаюсь взглядом с моим будущим мучителем... Эту ночь я никогда не забуду. Столько унижений и боли принесла мне она, столько тошноты и слез. Они готовы были разорвать меня на части своей ненасытностью и жестокостью, своим чувством власти... Эй. Которое из этих грязных пятен - Ты?* Я был напуган. Совсем мальчишка. Страх сковывал тело, и им нравилось это. Они наслаждались моим страхом, моей безвыходностью, беззащитностью. Моим безнадежным положением. - Раздевайся. Я помню, что пальцы мои вдруг стали не слушаться меня. Деревянные, негнущиеся. Я старался стянуть с себя вещи, боясь попасть под гнев таких, казалось, разумных людей. Костюмы и галстуки - ложное впечатление порядочности. Я усвоил в ту ночь много уроков. Не важно, как одет человек, окликнувший тебя на улице - приличная одежда лишь маска. Нет, шкура овечки. Беленькая, чистенькая, невинная. А под ней то самое чудовище, которое я ненавижу. - Слишком медленно. Пощечина, а после - встряска и звук рвущейся ткани. В глазах потемнело от боли, но тогда я почти ничего не чувствовал из-за одной лишь мысли - я могу не вернуться... И тогда я осознал, как хочу жить. Как мне нужна моя жизнь. Даже такая черная, липкая и дурно пахнущая - все равно нужна. Я не хотел подыхать безызвестной шлюхой. Только не так и не здесь. Так что я просто смирился... Жизнь многому учит. На многое раскрывает твои глаза. Она показывает истинное положение вещей и срывает маски. Указывает тебе на твое место в этом мире своей безжалостной рукой. Ей плевать на твою судьбу, на твои мольбы и слезы. Она бросает тебя туда, где ты заслуживаешь находиться, и оставляет на милость случая. И если ты сам выбрал свою дорогу, то жаловаться на эту жизнь ты не имеешь права. Я сам пошел по этому пути, так что проклинать и молить о снисхождении я не могу. Это был мой выбор, и мне показали мое место - все просто и верно, верно, как дважды два - четыре. Не пять и не десять. Как бы ты не складывал - всегда будет четыре. Неизменно... И моя четверка - вот этот бордель. Я сложил свое желание быть музыкантом со своим способом придти к этому, и получил самый точный ответ, который мог ожидать в этом уравнении. Мое место... на коленях перед этими людьми. Цена моей мечты. Цена славы. Я знал, что судьба распорядилась мной правильно. Безошибочно. Она вообще редко ошибается. Сетовать на нее бессмысленно и глупо. Ты пожинаешь то, что посеял, и только ты виноват в плодах, проросших в своей почве. И я не жаловался. Я даже не мог просить у Бога помощи. Потому что он уже бессилен. Потому что я уже грязный. И как бы не любил Бог своих созданий, он не в силах изменить их желаний и пути. Потому что это люди - самые ужасные существа на Земле. - Ближе, малыш. На коленях до сидящего в кресле человека. И позволить ему схватить себя за волосы, ткнуть лицом в пах. Грубые приказы и слова, которые не говорят даже шлюхам. - Постарайся. Я слышу смех, я слышу их грязные речи. Они называют меня такими словами, что даже повторить их тошно - падая все дальше, я еще хочу оставаться на поверхности болота. Хватаясь за тонкую веточку рядом с мутной лужей, веточку с названием "надежда", веточку с именем "мечта". Я сильный, так что ничего страшного. Я перешагну. Перешагну... Я должен сделать это, иначе уничтожу себя изнутри. А я все еще хочу быть самим собой. Поэтому сейчас чужая плоть толкается в мое горло, еще совсем неумелое, заставляя давиться кашлем и чужим возбуждением. Мне говорят, что делать, указывают, в какую позу встать, куда деть руки и как доставить удовольствие. Подробно расписывают, как работать ртом, до низости этого занятия, как двигаться. Этот опыт был ужасен, но полезен - это я признаю, как я сегодняшний, освобожденный от необходимости продавать себя. И тогда я тоже хватал все советы и указы - не понимал этого, просто был напуган, так что на автомате запоминал, что делать, это откладывалось в памяти неосознанно, невольно. Под парализующим шоком. - Хороший мальчик... Мужская ладонь ерошит волосы почти ласково. Вновь обман, вновь ложная надежда. Ведь в другой миг за спиной возникает еще один мучитель. И ему не хочется растягивать еще такое узкое нежное тело, ему хочется криков, хочется тесноты и жара. Хочется страданий другого живого существа, физически от него самого не отличающегося. У нас обоих есть сердца и души. И болевые пороги, и мечты. И чувство голода, и цели, и желание жить. Мы одинаковы, мы люди! Оба... Почему же... Ему хочется моих мук. Он получает их, одним рывком вбиваясь в мое тело, и слезы уже невольно брызгают из глаз, от боли, ослепляющей и мощной, помимо воли и данных мне самим обещаний. Все-таки, несмотря на то, что мы оба люди, наши взгляды и наше отношение к одним и тем же вещам - разительно отличны. - Шлюха... Верно. Грязная шлюха с детской мечтой о музыке. И работник офисного агентства с желанием топтать себе подобных. Нет. Мы не одинаковые. Пусть я испачкан и выброшен, вы же - уже на дне. Эта мысль смешна, это защитная реакция. Я начинаю думать, что они хуже меня, что они не достойны зваться людьми, что я, по сравнению с ними - если не ангел, то хотя бы не зверь, и эти мысли помогают пережить эту ночь. Но на самом деле мы в равной степени запятнаны грехом. Меня заставляют разжать зубы вновь, заставляют побороть боль и продолжить принимать в горло жаждущую разрядки плоть, в то время как один из моих клиентов кончает и уступает место другому - не менее жестокому, не менее извращенному. И ему тоже... Плевать на чувства дешевой подстилки. Вот и вся правда, Кай. Вот какой я. Вот моя жизнь. Скажи мне, если бы я выплеснул это на тебя, ты бы... смог жить дальше? Улыбаться так же широко и тепло - хотя бы другим, даже не мне. Твое сердце - билось бы так же свободно, как сейчас? Ты выдержал бы... мысль о том, что твой друг - всего лишь прогнивший труп, который уже не испытывает ненависти к подобным играм? Ты бы пережил весть о том, что теперь я до безумия, до дрожи, до дикости - люблю это? И что хочу... чтобы ты тоже... Ставил меня на колени перед собой всякий раз, когда только пожелаешь этого?! Ну же, Кай?! Скажи мне!! - Уруха-кун... Как исказилось бы твое лицо, если бы я сейчас сказал тебе, что хочу твоей грубости? Хочу... Хочу так сильно, неудержимо, что уже не в силах терпеть. Отпусти меня... Отпусти домой. Чтобы я не сделал ничего, что уничтожило бы тебя так же, как когда-то те ублюдки уничтожили мою душу. - Лидер, - я делаю шаг вперед, улыбаясь своей самой обворожительной наивной улыбкой. Я касаюсь грудью его груди. Чувствую, как он вздрагивает, ошеломленно переведя взгляд в сторону, на меня, когда мои волосы касаются его щеки, а мое дыхание ударяется в аккуратное ушко, обжигая кожу легким невесомым потоком. - Уруха... что ты... - Твой одеколон. Мне нравится запах, - улыбаюсь я еще шире, втягивая глубоко в себя аромат человека, которого хочу... Будоражащий, яркий, приятный... Запах тела, одеколона и шампуня, даже запах пота - нравится мне. Я хочу дышать таким воздухом всегда. Хочу вдыхать в свою грудь парфюм с названием "Укэ Ютака", даже если это станет новым, другим ядом, другим сортом, с другими зависимостями, другими последствиями, чем тот яд, к которому я пристрастился со времен основания группы. - Я думал о смене своего. Не скажешь название? Я отстраняюсь, весело подмигнув ударнику. Кай удивленно моргает, а после смеется, опуская голову. Наивный и доверчивый... но все равно желанный. Тебя все это только украшает, делает тебя еще восхитительней, потому что ты... Чистый. А я - нет. Слишком разные, слишком далеки друг от друга. Небо и Земля. Сокол и навозный жук. И это меня и привлекает так сильно. Я не хочу марать тебя, но в то же время хочу затащить в свое болото. Хочу сохранить твою чистоту, и тут же - испачкать с головы до ног. Мой безупречный. Мой непорочный... Мой идеальный. Кай. - Напугал! - Прости. Развратить тебя. Прогнуться под тобой. Стать личной подстилкой, которой больше ничего не будет нужно, кроме тебя одного. Не нужно будет вспоминать прошлое. Не нужно будет прятаться за безразличием при разговоре. Не нужно будет менять своих любовников, как перчатки. Не нужно быть шлюхой... Свяжи меня, закуй в цепи, пристегни к стене и держи, держи возле себя, делай со мной, что хочешь... Я весь буду твоим. Целиком, полностью. Я буду ублажать тебя каждую ночь, буду подчиняться тебе, я могу даже не опаздывать на чертовы репетиции! Только если мы оба не будем задерживаться из-за собственной грязи в твоей такой уютной кровати... Боже... Это сведет меня с ума. У меня еще есть телефон, которому я еще не звонил? Мне необходимо... найти сейчас "торговца наркотиками". - А вообще, Уруха-кун, мне нравится твой одеколон, не меняй его. Этот запах тебе подходит. - Хорошо-о-о. Как скажешь. Что угодно. Только укажи на это. Я сделаю. ______________________________________________________ Строка из композиции "Toguro". The GazettE