1.
Однажды семнадцатилетний Гарри Поттер просыпается в чулане под лестницей. Первое, что он чувствует – невыносимую тесноту. Стены давят, надвигаясь со всех сторон, словно в хитроумной ловушке. Он задыхается, хватая ртом затхлый воздух и наконец кричит. Крик его похож на сумасшествие: настоящее, дикое – на то сумасшествие, которое преследует Гарри всю жизнь. То, которое всегда стоит безмолвной тенью за его сутулой спиной. – Снова орешь с утра пораньше, безумный мальчишка! – топот ног сверху слишком громкий, а потому болью отдается во всей голове. Дверь открывается после щелчка замка. Свет. Слишком яркий. Сильная хватка вытаскивает наружу. Гарри пытается вырваться, но он беспомощен, как рыба, выброшенная на берег. В мыслях мелькают страшные видения мёртвых тел и вспышки смертельных заклинаний. Воландеморт побеждён? Побежден ведь?! – Оставь его, Вернон. Гарри не сразу узнаёт этот сухой, почти равнодушный голос, а когда узнаёт, то отказывается воспринимать. Неверяще качает головой из стороны в сторону, как в бреду. – Это всё сон. Всего лишь сон. Скоро Джинни разбудит меня, совершенно точно. Какой странный сон. – Прекрати бормотать себе под нос и приготовь завтрак, раз уж перебудил весь дом – и обладательница сухого голоса уходит. Голоса, который Гарри не слышал уже много лет. Вслед за ней уходит, шаркая по полу мягкими тапочками, и мужчина, напоминающий чем-то побитую собаку. Только после этого Поттер нащупывает на полу очки – старые, склеенные скотчем – и надевает их, одновременно пытаясь привести мысли в порядок. Последние месяцы послевоенного времени Гарри Поттеру снились только кошмары. Часто он просыпался с жутким, страшным криком, но вскоре, под ласковые слова своей невесты Джинни, засыпал снова. Своих кошмаров Гарри никогда не забывал и хранил фантомных мертвецов в сознании с какой-то больной любовью, потому что наполовину был всегда рядом с ними. Мертвецы стояли плечом к его плечу, улыбались бледными губами, шутили и касались его рук. Гарри понимал, что с ним что-то происходит, но ничего не мог с этим поделать. И вот теперь он, аврор Поттер, заснул и, похоже, не собирается просыпаться. Этот сон не такой, как другие. Он про прошлое, потому что здесь есть тётя Петунья и дядя Вернон. Но тогда почему Гарри во взрослом теле? Почему он чувствует все щипки, прикосновения, но никак не приходит в себя? Алая кровь медленно стекает по пальцу и устремляется вниз, тонкой полосой пересекая ладонь. Гарри моет порез под краном. Выключает плиту. Выкладывает яичницу на идеально-белые тарелки. Всё происходит машинально, будто он проделывал эти действия всю жизнь. Тётя Петунья читает газету. Взгляд бегает по строчкам, словно выискивая что-то конкретное. В тонких пальцах зажат простой карандаш. Дядя Вернон ест, но почему-то очень медленно, изредко поглядывая на свою жену. Он весь седой и очень осунувшийся. Дадли появляется ближе к концу трапезы, а Поттер неверяще хлопает зелеными глазами, даже не скрывая удивления. В его длинном, странном сне Дадли Дурсль – крепкий, высокий парень с хмурым, грубоватым лицом, сбитыми кулаками и выбритыми висками. Он напоминает боксера. Смотрит на кузена с отвращением, быстро ест и уходит. Тётя Петунья зачеркивает одно из объявлений. Это зачеркивание – самый громкий звук за последнее время, исключая лязг столовых приборов. – Ничего? – спрашивает дядя Вернон. Гарри смотрит на него с интересом. – Ничего – сухо отвечает тётя, откладывая газету. Затем задумывается, притягивает её обратно и обводит одно из объявлений. Поджимает губы. – Мы сменили уже четырёх. Кроме Дэниэла Макфорта у меня нет вариантов. – Он довольно знаменитый психиатр – замечает Вернон. Петунья едва заметно пожимает плечами. Ей почти всё равно. Гарри Поттер убирает посуду. Скорей бы проснуться.***
Весь день Гарри осматривается. Больше всего поражает отражение в зеркале – худощавый, болезненный молодой человек взирает на Поттера неестественно яркими глазами цвета свежей травы. В этом сне мало цвета, поэтому странная яркость радужки удивляет. У отражения бледная кожа, тонкие искусанные губы и впалые щеки. Гарри чувствует себя обманутым и спешит отвернуться. Вскоре он слышит хлопок входной двери. Ступает тихо, на носочках, а после прячется за стену, не желая спугнуть неизвестного гостя. Тот, однако, не спешит пугаться – говорит достаточно громко, чётко, манерно растягивая слова. Гарри закрывает глаза и пытается вспомнить эту речь, но ничего не приходит на ум, будто часть памяти неизбежно стерта. Это странные ощущения. – Вы пришли, – констатирует факт Петунья. Её голос слишком нервный. – Пятьдесят фунтов за час? – Столько, сколько вы можете позволить себе потратить на племянника. Судя по фотографии, за час беседы со мной он исчерпает весь свой денежный лимит на месяц. И это учитывая то, что я один из самых дешёвых психотерапевтов Лондона. – кресло скрипит. Значит, незнакомец сел. Даже через стенку Поттер чувствует, как презрительно кривятся губы мистера Макфорта. В том, что это он не оставалось сомнений. – Рассказывайте. – Что здесь рассказывать? – холодно осведомляется тётя. – Родители Гарри Поттера наркоманы. Погибли в аварии, а нам подбросили ребёнка на порог. Ни единого документа, только представьте. Проблемы начались с одиннадцати лет. Тогда мальчишка начал воображать, что его настоящая семья – волшебники. Рассказывал невероятные вещи про какой-то магический мир, хоть книгу пиши. Я списывала всё на детские фантазии, но он начал забывать... Разучился отличать реальность от собственных больных фантазий. Он считает происходящее здесь сном. Мы сменили уже много специалистов, Дэниэл. Очень много. Комната тонет в тяжелом молчании. Гарри сам не заметил, как задержал дыхание. Нет, это происходит не с ним. Хогвартс, Рон, Гермиона, Джинни, война... Это просто не может быть последствием болезни! – Хорошо, – наконец произносит загадочный мистер Макфорт, а Гарри вздрагивает. – Хорошо. Выходи, Гарри Поттер. Я знаю, что ты за стеной. Парень чувствует, что сердце вот-вот пробьет грудную клетку. Ладони потеют. И всё же он выходит, неуклюже шаркая застиранными носками по паркету. Выходит и в удивлении замирает на несколько секунд. – Малфой! – кричит, словно опомнившись, темноволосый мальчишка, бросаясь мужчине на шею и жарко обнимая, будто тот, как видение, может в любой момент исчезнуть. Цепляется за его руки и прикладывает их к своим щекам, желая прочувствовать реальность происходящего. – Малфой, я ведь знал, что всё правда, что я не сумасшедший... Как я здесь оказался, скажи мне! Поттер берет его лицо в ладони и смотрит в глаза. Серые, удивленные. Гарри смотрит умоляюще, а губы его пересохли от волнения. Взгляд скользит по мелким, острым чертам лица. Руки сами забираются в чужие платиновые волосы. – Ты же Малфой, правда?