(Статья М. Томпсона)
Кагами резко отстранился от газеты и удивленно посмотрел на Кисе: — Это правда? Рёта неоднозначно усмехнулся. — А сам-то как думаешь?***
После обеда у Кагами наконец появилась возможность побыть с Куроко наедине. Тайга хотел очень многое обговорить с бывшим напарником, но всё никак не мог подобрать нужный момент. Ребята решили остаться в палате красноволосого, чтоб их точно не отвлёк какой-нибудь очередной душевнобольной своим из ряда вон выходящим поведением. Кагами бегал глазами по комнате, временами останавливаясь на сидящем напротив парне, будто бы выискивая в окружающих объектах подходящие слова. Кто бы знал, что начать разговор с собственным другом будет так трудно. Тайга задумался, а знал ли он вообще, что происходило с Куроко все те годы, что парни жили в разных полушариях, встречаясь вживую максимум два раза в год? Что стало причиной такого состояния Тецуи? А может, Куроко было плохо и раньше, а Кагами просто не замечал, желая видеть только хорошее, как обычно? Красноволосый закусил губу и свёл брови к переносице, пытаясь прекратить бурный поток бесконечных вопросов, разрывающих его сознание и так больно ранящих в самое сердце. Как бы то ни было, прошлое уже не вернуть, и нужно было двигаться с тем, что имели. Так и не найдя никаких тем, с которых можно было бы начать диалог, Тайга спросил, наверное, самое очевидное, что задали бы больному: — Как себя чувствуешь? — неуверенно произнёс баскетболист, поглядывая на Тецую. Куроко отвлёкся от разглядывания трещин в стене и перевёл опустошенный взгляд на Тайгу, всем видом показывая, что «не очень». — Нормально, — слабо улыбнулся, — Спасибо за заботу, Кагами-кун, но- — Но мне не стоило сюда приходить, да? — бесцеремонно перебил Тайга, грустно усмехаясь. Куроко притих и уставился взглядом в пол, слегка опустив голову, — Извини, — поспешил исправить ситуацию красноволосый, — Ты тоже не помнишь, как попал сюда? — спросил с некой надеждой. — Нет. И снова повисло это неловкое молчание. Казалось, ребята сидели так очень долго: поникший, с опущенной головой Тецуя и Кагами, лихорадочно вспоминавший все темы для разговоров, которые только были бы уместны в данной ситуации. Но как на зло на ум ничего не приходило. Не так Тайга представлял себе их встречу, совсем не так. — Мы обязательно выбер- — Кагами-кун, — Куроко слегка повысил тон, отчего Тайга даже немного удивился, мигом умолкая. То, что Тецуя испытывал тогда, было сложно не то чтобы описать словами, но и осознать самому парню. С одной стороны, он как только мысленно ни ругал Кагами за его необдуманный поступок, а с другой, прекрасно понимал, из каких чувств и побуждений Тайга пошёл на всё это, отчего непрошенные слёзы так и стремились вырваться наружу, нагло срывая ту маску, которую Куроко так старательно пытался держать, выдавая всю истинную чувствительность паренька. И укор, с которым Тецуя в последнее время только и смотрел на красноволосого, исчезал в одно мгновение. Сам же Кагами знал, что призрачный игрок всегда хотел только лучшего для своих близких, так что нетрудно было понять, почему Куроко так неодобрительно отнесся к появлению красноволосого в лечебнице в качестве пациента. Тецую наверняка терзало чувство вины за то, что он, по сути, «утащил» лучшего друга с собой. Ровно так же как и Куроко осуждал Кагами за неравнодушие последнего. Губы Куроко подрагивали, а руки сжали край койки так, что маленькие костяшки парня побелели. — П-послушай, пожалуйста. Ты здесь из-за меня, не отрицай это. Ты можешь пострадать и- Голос Куроко дрогнул. То, что парень собирался сказать дальше, было тяжело не только выговорить вслух, но и просто допустить мысль об этом. Кагами хотел было возразить, мол, не нужно винить в его поступке себя, но Тецуя не дал Тайге вставить и слово: — И если ты погибнешь, защищая меня, я никогда себе этого не прощу! — практически крича выпалил Куроко, ещё сильнее сжал край койки и зажмурил глаза в попытке сдержать слёзы. Красноволосый в миг подбежал к противоположной кровати и подсел к Куроко, положив свою руку тому на плечо, несильно сжимая, в знак поддержки. «Погибну? Почему все только и говорят о смерти? Почему мысли Тецу настолько мрачные?» — крутилось в голове у Кагами. — Что за бред ты несёшь? — Тайга по-доброму улыбнулся, — Это я бы никогда не простил себе, если бы оставил своего друга гнить в этой дыре. Куроко перестал сжимать руки до побеления костяшек и принялся потирать глаза, словно рыдающий ребенок. Тецуя издавал короткие тихие всхлипы, подрагивая всем телом. — Хэй, прекращай ныть! Будто я за тобой с многоэтажки прыгнул. Пока мы живы, выход есть из любой ситуации, — Кагами просил Тецую не плакать не только потому что красноволосому было больно смотреть на такое состояние друга, но и из-за того, что говорить больше было нечего. Тайга вообще никогда не отличался своим умением подбадривать. Слова обычно сами приходили, а тут… Куроко убрал руки на колени, пытаясь восстановить дыхание, и посмотрел на Кагами заплаканными, тревожными, словно у брошенного щенка, глазами: — А если- — Никто не умрет. Обещаю, пока я в состоянии бороться, я этого не допущу, — Тайга не убирал руку с плеча друга в надежде, что это создаст для последнего чувство защищённости. Как бы то ни было, вряд ли Куроко хоть раз за последний месяц ощущал себя в безопасности. Тецуя попытался, как показалось Кагами, изобразить что-то наподобие улыбки, и снова отвернулся от красноволосого, будто стесняясь своих слез. Неровное дыхание выдавало его новый поток рыданий. — С… с-спасибо, — произнес тихо, — Спасибо огромное, К-кагами-кун!***
Время постепенно приближалось к закату. Аомине, Кагами, Кисе и Куроко расположились в палате последних. Тецуя сидел на краю своей кровати, уставившись куда-то в окно, будто высматривая что-то в полумраке. Тайга подсел рядом, осторожно, будто бы чтобы не спугнуть Куроко. Дайки улегся на кровать Рёты, закинув ноги на сидящего рядом блондина. — Что они сделают с парнем, которого увели утром? — Кагами прервал нагнетавшее молчание, — Его ведь вернут? Аомине лениво вздохнул. — Если выживет — вернут. Тайга нахмурился. Красноволосого пугало осознание того, что кто-то из них в любой момент мог подвергнуться той же участи, что и тот паренёк. Но Кагами ни на секунду не мог допустить мысли о том, что зря сюда сунулся. Он пообещал себе и остальным, что всё будет хорошо, а значит, ему нельзя дать слабину. Тайга почесал свою бровь и с невозмутимым лицом спросил: — Вы… — парень посмотрел в коридор на случай, если какой-нибудь охранник находился рядом, и перешел на шёпот, — Сбежать пытались? — Знаешь, об этом- Кисе притих, так как неожиданно в палату легкой походкой залетел некрупного телосложения санитар, закатывая тележку с подносом, на котором находились лекарства и стаканчики с водой. Тайга с трудом пытался скрыть возникшее напряжение. Красноволосый внимательно осмотрел медработника: чёрные как смоль волосы средней длины, голубые глаза миндалевидной формы, аккуратные черты лица и широкая озорная улыбка, на удивление показавшаяся знакомой. Кагами вгляделся в лицо парня, и брови красноволосого поползли на лоб. «Это же он!». Тайга посмотрел на сидящих рядом ребят, но им, кажется, вообще было всё равно. Будто то, что их друг со старшей школы — один из ненавистных ими санитаров — в порядке вещей. — Йо. Санитар махнул рукой в знак приветствия. Он достал из своего кармана несколько цветных таблеток и заменил ими те, что лежали на подносе. «Что он вообще делает?» — недоумевал Тайга. Кагами решил трезво оценить ситуацию, перед тем как что-то выкидывать. Он внимательно наблюдал за движениями санитара, замечая в них некую осторожность — парень прикрывал спиной свои действия от тех, кто мог быть в коридоре. — Отрыл вам витаминки, — подмигнул санитар, указывая на разноцветные таблетки, — Как вы? — Сойдет, — Кисе попытался натянуть улыбку, — Спасибо. — Спасибо, Такао-кун, — тихо произнес Куроко. Аомине лишь благодарно кивнул и тоже выпил свою долю витаминов. Тайга, окончательно удостоверившись в своем предположении, решил больше не тянуть: — Какого черта он здесь? — выпалил Кагами, обращаясь к ребятам. Сначала Поколение Чудес в качестве пациентов психушки, теперь и их общий знакомый — санитар. Кто следующий? Санитар обернулся на голос и застыл с приоткрытым ртом. Видимо, только сейчас заметил пополнение в составе. — Э?! — парень вновь посмотрел на Кисе с Аомине, ожидая хотя бы каких-то объяснений. Санитар указал рукой на Тайгу, чтобы явно дать понять, в чём проблема. На это Аомине лишь пожал плечами. Кисе улыбнулся и почесал за затылком: — Даже не спрашивай, хах. — Блять, да, — оскалился Аомине, снова смерив Кагами презрительным взглядом, — По собственной туп- — Я сам попросил пройти лечение здесь, прикинувшись больным, чтобы узнать, что на самом деле случилось с Куроко, и после вытащить его отсюда, — Тайга не мог позволить Дайки говорить за себя в очередной раз, — Я не его родственник, поэтому мне отказали во встрече. Я понятия не имел, что вы все здесь. И откуда я вообще мог знать, какая это дыра, — начал оправдывать свой поступок, ожидая осуждения ото всех, кто только в состоянии осуждать. Аомине неодобрительно цыкнул и закатил глаза. Кагами недовольно прошипел: — Что? Они на удивление быстро мне поверили, — нахмурил брови и скрестил руки на груди. Выражение лица Такао сменилось на что-то типа «неплохо»: — Я в тебе не сомневался. Но всё же не стоило так рисковать, — Казунари посмотрел в сторону коридора и сказал чуть тише, — Я бы и сам справился, — мягко улыбнулся и протянул Тайге стакан с водой и витамины. Кагами был приятно удивлен тем, что вместо осуждений получил что-то вроде одобрения, как ему показалось. — Санитар, значит, — улыбнулся красноволосый, на что Такао виновато почесал за затылком, демонстрируя все свои 32 зуба. Кагами облегченно выдохнул и запил таблетки. Он несказанно обрадовался, когда понял, что именно здесь делает этот неугомонный пасовщик из Шутоку. Наверняка подал заявку на практику в эту лечебницу сразу, как только узнал, что случилось с Шинтаро. Этот несносный парниша умел добиваться своего через болтовню. Всё же у ребят была поддержка со стороны, и, возможно, какой-то план. Кстати, о нём. — Что вы заплан- — Мне пора бежать! А то заметят, что я торчу тут больше, чем у остальных, пиздюлей вставят, — подмигнул Казунари, ритмично выкатывая поднос, — Аомине- — Чувствую себя хорошо, — перебил его Дайки, кивая куда-то в коридор. Такао тоже кивнул, оборачиваясь на коридор, где мимо палаты проходили другие санитары, следящие за порядком. Казунари живенько, почти вприпрыжку направился дальше по коридору, поздоровавшись со своими «коллегами». Тайга проводил взглядом его юркую фигуру и снова переключил внимание на ребят. — И что это было? — тихо произнес он, обращаясь к Аомине. — А тебе всё скажи, — хитро оскалился Дайки, перекладывая ноги с Кисе на кровать и усаживаясь ровно, чтобы в очередной раз увидеть все оттенки возмущения Кагами. Заметив ненавидящий взгляд красноволосого, Рёта поторопился как можно быстрее исправить ситуацию: — Начнём с того, что всё не так просто, Кагами-ччи. Кагами поёжился от того, как Кисе произнёс его имя. Как же давно был последний раз, когда Тайга слышал это. Рёта понизил тон и приблизился к красноволосому: — Сбегать мы пытались, но охрана ограничивает наши возможности настолько, что побег кажется практически невозможным. Так и есть, шанс добиться свободы невероятно мал. Охрана стоит круглосуточно у каждого выхода из здания, а по периметру территории расположены вышки со снайперами, не говоря уже о трёхметровом заборе под напряжением. Также есть камеры в подвале, у выходов и на самой территории. Не будем забывать, что в подвале содержатся совершившие тяжкие преступления люди, которых просто признали невменяемыми в суде. Акаши — один из них. Именно поэтому ты с ним до сих пор не пересёкся. Их редко выводят из подвала, и то не всех, — Кисе перевел дыхание и продолжил, — Остаётся вариант обращения в полицию человека со стороны. Ужасы, которые творят санитары в подвале, уже давно запрещены законом. Такао пытался незаметно доложить об этом, когда брал выходной, но без доказательств ему просто покрутили у виска и посоветовали возвращаться сюда уже в качестве пациента, — тяжело вздохнул, — То есть, нам нужны доказательства. Ты понимаешь, к чему я клоню? — Тогда почему Такао до сих пор не достал их? У него же должен быть доступ к архивам, — Кагами недоумевал, почему для этого вообще нужен какой-то план. — Потому что Такао — наш единственный шанс сбежать. И если поймают его — нам конец. У него нет доступа к тем архивам на третьем этаже, в которых должна быть нужная нам информация. А днём, когда Такао работает, там постоянно зависают более доверенные лица. — Понятно, слишком рискованно, — согласился Тайга, внимательно всматриваясь в пол, — Но если даже он не может, то что же вы собираетесь делать? — Слушай дальше, — улыбнулся Рёта, — Несколько дней назад Такао «случайно» — Кисе нарисовал руками кавычки в воздухе, — оставил незапертым пациента из подвала. Такао немного поругали, но быстро забыли. Так вот, этот псих из подвала всю ночь бродил по лечебнице, и никто не заметил до самого утра. Значит, патрулирующих ночью, кроме тех, кто охраняет выходы, — нет. Тогда если сегодня ночью Такао повторит свою ошибку с кем-то сверху, — Рёта хитро ухмыльнулся, — Никто не должен ругаться сильнее. Тем более, он будет дежурить и утром, так что если всё пройдет без происшествий, то оплошность Такао никто и не заметит. — Понял. Он «забудет» закрыть Аомине? — быстро додумал Кагами. Это было бы самым логичным вариантом. Ведь если бы Казунари открыл палату Кисе с Куроко, намного больше вещей могло бы выйти из-под контроля. К сожалению, Тецуя сейчас был явно не в состоянии для каких-то «миссий». — А ты быстро смекаешь для своего слабого интеллекта, — подстебнул Аомине, до этого молча слушавший диалог друзей. Ох, сколько же сил стоило Кагами проигнорировать данное замечание. Но это нужно было сделать. Быть выше этого сейчас. Ради Куроко. Ради его свободы. Ради своей свободы. Жаль, сдерживаться у Тайги выходило не всегда. Кисе покосился на Дайки. — Я в той же палате, что и этот дебил, — Красноволосый процедил последние слова, прожигая взглядом довольного Аомине, — Я могу пойти с ним. — Чтобы ты мне всё запорол? Обойдусь без балласта, — отрезал Дайки, фыркнув. Кисе стукнул себя ладонью по лбу: — Дайки, сколько тебе лет, а? Кагами-ччи должен идти с тобой. Если что-то пойдет не по плану, ты можешь не справиться один- — Заткнись, мам, — выкинул Аомине и встал с койки, лениво шагая к выходу из палаты. Но остановился до того, как успел скрыться за стеной, — Час ночи, — и удалился. Кисе поднял брови и выдохнул так, будто вышел с зачётом после важного экзамена. Кагами победно ухмыльнулся. Конечно, все они как-то пытались защитить себя от влияния лечебницы. Да что уж там от влияния. От полного съезда кукухи. Кто-то замыкался в себе, как Мурасакибара. Кто-то, наоборот, пытался быть по-настоящему открытым, надеясь получить такую же теплоту в ответ, как сам Рёта. Ведь в этом сумасшествии так важно получать хоть какую-то каплю позитива. А кто-то, как казалось со стороны, не стеснялся вылить весь негатив на тех, кто***
0:16
— Почему мы не можем пойти прямо сейчас? — Кагами не мог усидеть на месте, меряя шагами палату, иногда останавливаясь и прислушиваясь к тишине в коридоре. Уже два часа как за пределами палаты — ни души. Тайга считал, что ждать часа ночи — пустая трата времени, — А если мы не успеем? — Заткнись и сядь, — Аомине лежал на своей кровати, положив руки под голову и закинув ногу на ногу, — Нам нужно, чтобы все точно ушли, — Дайки покосился на Кагами, который проигнорировал просьбу синеволосого, — Сядь, блять. Кагами нервничал. Они вот-вот пойдут на третий этаж, запрещенный для пациентов, тем более ночью. Если их поймают — это отсрочит освобождение на долгое время. А если там осталась охрана? А что, если не все врачи уезжают домой на ночь? Ощущение тревоги разрывало изнутри. Тайге оставалось только удивляться, как хорошо держался его «сосед». — Ну нахера, нахера мы ждем? Если кто-то и собирался уходить — уже давно бы ушёл, — не выдержал красноволосый, даже не пытаясь скрыть свою нервозность. Аомине молчал. Кагами тоже притих. Только в коридоре раздавался стук часов. В таких делах нельзя было торопиться и нестись сломя голову. Как же это было просто, когда главными проблемами Аомине, если их теперь можно было так назвать, являлись баскетбольные матчи. Когда приходилось сдерживаться, чтобы не дать по роже очередной выскочке, а любой, даже самый незначительный просчет не мог стать роковым. Расчётливость никогда не была отличительной чертой синеволосого. Каким же недостатком это стало для него в последний месяц. Сколько раз Аомине вырубали шокером после очередной стычки с ненавистными санитарами? Сколько раз мозги парня были промыты веществами, названия которых он никогда и не узнает? Сколько раз Дайки был на грани смерти? Если бы Кисе не было рядом, вряд ли Аомине смог бы сейчас стоять на ногах. Неприятное чувство вины сжимало легкие. Плохо, что в лечебнице было так мало зеркал. Посмотрев на себя пару раз, Дайки бы точно заметил, какую мразь из него сделало это забытое Богом место. Говоря о мразях, рабочий день санитаров заканчивался в десять часов вечера. Благодаря большим часам в коридоре можно было успешно отсчитывать время до этого прекрасного момента. Большинство разъезжалось сразу после того, как все пациенты были заперты в палатах. Некоторые оставались, чтобы поболтать о своей тяжелой жизни или дежурить в подвале. Врачи с третьего этажа, особенно самые вовлеченные в процесс превращения жизни Поколения Чудес в ад, часто засиживались допоздна, но, так или иначе, уезжали до полуночи. Кто-то мог, конечно, досидеть до последнего автобуса, который был в пол первого, но это, по словам Такао, были довольно редкие кадры. Но при всём этом страх того, что их заметят, не отступал. Страх за себя, за сохранность своей памяти, за Такао, с которым могут сделать еще более ужасные вещи, пронюхав, что он был связан с баскетболистами в прошлом. И, конечно, страх за остальных друзей, которым, случись что с Казунари, ещё долго придется торчать в этой дыре. Каким бы эгоистом ни считал сам себя Дайки и каким бы ни видели его окружающие, Аомине не принял бы правду, в которой он оставляет остальных пострадавших гнить здесь. Ноша ответственности, которую синеволосый терпеть не мог в школьные годы, крепко вцепилась в его плечи. Ладно ещё это была бы ответственность за победу на матче, но нет, это ответственность за грёбаные десятки жизней. В каком-то смысле, Дайки был рад, что он идет не один. Ведь в случае провала, не он один будет осуждать себя за очередную смерть какого-нибудь пациента. Не у него одного будет сердце разрываться на тысячи мелких кусочков, когда кого-то снова унесут в процедурную. Не он один будет успокаивать себя тем, что их было двое. Аомине вновь поймал себя на том, что не верит в победу. Что думает вовсе не о том, куда в первую очередь поедет, когда выберется. А о том, как будет переживать, что не сделал больше для друзей. О том, как будет жалеть себя, вновь оказавшись в карцере. О том, как снова будет зол на себя, выливая агрессию на Рёту, но при этом ожидая поддержки от последнего. Дайки сжал челюсти. Он медленно встал и подошел к выходу из палаты, внимательно осматривая слабо освещенный коридор. Кагами терпеливо проследил за ним взглядом. Аомине простоял ещё несколько секунд, будто набираясь решимости, и тихо прошептал: — Погнали.