***
После принятия душа Кагами чувствовал себя намного свежее, пусть и состояние самой душевой оставляло желать лучшего. Вода она везде вода. Холодная, правда, зато бодрит моментально. Но будь воля Кагами, он бы туда больше не возвращался. Как и в лечебницу в целом. За то небольшое время, пока Тайга был здесь, у баскетболиста накопилось огромное множество вопросов, которые уже попросту не умещались в голове. Хотелось найти ответы на все прямо сейчас, но задавать всё же приходилось по очереди, нарушая повисшую между парнями тишину, пока они шли по слабоосвещённому и довольно узкому для такого места коридору: — Где Куроко? Как он? — начал с самого главного. С того, кто и «привёл» Тайгу сюда. — Ха, так тебя это больше всего волнует? — Ао перевёл удивлённый взгляд на собеседника. — В столовой, наверное. — И это всё? Ничего больше рассказать не хочешь? — Шевели уже булками, заебал, — чувствуя неприкрытое раздражение Дайки, Кагами больше не решался ничего сказать, чтобы не разозлить парня ещё сильнее. Тайга никогда не видел Аомине настолько озлобленным. Но ничего, у красноволосого ещё явно будет время для того, чтобы разузнать всё, что ему необходимо. Они успели сделать лишь пару шагов в сторону лестницы, ведущей в столовую, как за спиной парней раздался резкий оглушающий крик одного из пациентов: — Эй, отпустите меня, уроды! Я здоров! Я не псих! Тайга резко обернулся на крик парня, Аомине же продолжил свой путь как ни в чём не бывало. У Кагами на глазах два здоровенных санитара под руки уводили пациента куда-то в сторону запасной лестницы, пока бедолага дергался в отчаянии, словно его собирались сжечь заживо. Он изо всех сил старался оттолкнуть мужчин, но им будто было всё равно на старания пациента — санитары сильно превосходили его и в весе, и в росте. — Помогите мне! Помогите! — парниша на миг остановил свой бегающий взгляд на Кагами. Тайга замер, не в силах принять решение. Он сделал шаг вперед, но тут же отступил. В поиске ответа на вопрос «что делать?» Кагами повернулся в сторону Дайки, ожидая от того хоть какой-то реакции на происходившее. Но тот просто продолжал идти к лестнице спиной к пациенту и санитарам, будто и вовсе не слышал этих воплей. Тайга был уверен, что тот пациент так же здоров, как и сам красноволосый. Но что же Кагами мог для него сделать? Страх за свою собственную судьбу сковал Кагами по рукам и ногам, отчего парень мог разве что только наблюдать за происходящим. Один из санитаров достал из-за пояса шокер, пока второй удерживал вырывавшегося парня. Мужчина подставил устройство к пациенту — раздался противный электрический звук и засияла вспышка синего цвета. Всего лишь на миг, но этого хватило для того, чтобы паренёк грохнулся на холодный пол, дёргаясь всем телом. Его глаза так и остановились на Тайге, моля о помощи. Кагами ещё никогда не видел человека с подобным взглядом, полным боли и обречения. Но баскетболист так и продолжал стоять и смотреть, как тело пациента, не церемонясь, тащат к лестнице. В коридоре повисла гробовая тишина. А Тайга всё так же продолжал стоять, не шелохнувшись ни разу и, кажется, не сделав и вдоха. Опомнившись спустя некоторое время, Тайга начал интенсивно моргать глазами и осматриваться вокруг. Кажется, баскетболист потерял счёт времени и теперь вовсе не понимал, что ему нужно делать дальше. Вспомнив про Дайки, Кагами перешёл на быстрый шаг, чтобы догнать синеволосого. — Аомине, стой, э! — Кагами настиг парня прямо перед входом в столовую. Бывший ас Тоо остановился, но в сторону Тайги не повернулся. — Тебя вообще ничего не смутило, что ли? — Кагами шокировало то, что он увидел в коридоре, но ещё больше парня поразила реакция Дайки. Точнее, её отсутствие. — А ты всё ещё не понял? Им плевать, кто ты такой и какой у тебя диагноз. Шаг против системы — и тебя пытают в подвале. Не ищи справедливости и не жди пощады, здесь не знают о таких понятиях. «Блять, да что же это за дыра?» — Кагами упорно не верил в то, что всё настолько плохо. Не может быть, чтобы в лечебнице к пациентам относились как к скоту, а то и хуже. Даже к тем, кто совершил тяжкое преступление из-за своей невменяемости, можно найти другой подход. Дайки расслабленным шагом направился внутрь столовой, Кагами тоже не стал медлить. Парни прошли в достаточно просторный зал с множеством длинных столов, за которыми сидели душевнобольные во время приёма пищи. Столовая, в отличие от палат и тех же коридоров, была довольно светла даже в раннее время суток: доходившие практически до самого потолка высокие окна с решетками хорошо пропускали свет, из-за чего помещение становилось ещё больше и даже приятнее глазу. Выложенные каменной плиткой стены не так сильно подвергались повреждениям с течением многих лет, в отличие от стен в коридоре, покрытых дешевой краской. За разглядыванием местной столовой Тайга не сразу обратил внимание на людей. Практически никто из человек пятидесяти не сидел за столом в рамках норм, установленных здравомыслящим обществом: кто-то качался на стуле, некоторые трогали свою голову, волосы, лицо, а были и те, кто просто уткнулся лицом в тарелку. Девчонка у соседней стены вообще пыталась прорыть себе проход на улицу через стену, содрав кожу на пальцах до мяса. От лицезрения данной картины Кагами поежился, по его коже пробежал не один табун мурашек. Атмосфера в помещении была отчужденной, из-за чего ещё сильнее наводила страх. Тайге хотелось выйти отсюда и больше никогда не возвращаться, но нельзя. Нужно найти друга. Только как бы старательно Кагами ни осматривал местность, его то и дело отвлекали жуткие кадры. К примеру, одна пожилая дама, сидевшая неподалёку от Тайги, уже в течение некоторого времени так придирчиво всматривалась в парня, будто тот ей место в автобусе не уступил, и теперь старушонка пыталась наслать на баскетболиста проклятие. Поймав её недовольно-подозрительный взгляд на себе, Тайга приподнял одну бровь, искренне не понимая, чем вызвал такое внимание со стороны пожилой пациентки. А старушка всё не отводила взгляд, пристально глядя прямо в глаза парню. Кагами было не по себе, но он решил продолжить идти за Дайки, надеясь на то, что пациентке просто надоест. Но её это ничуть не остановило. Напротив, женщина начала болтать что-то неразборчивое на понятном скорее только ей языке, продолжая впиваться в парня взглядом. Повернувшись к псевдоведьме спиной, Кагами чувствовал небольшой облегчение, хотя странные слова, которые она произносила взахлёб, всё еще наводили ужас. Её неприятный хриплый голос заставил Тайгу прерывисто вздохнуть. Пройдя к месту выдачи пищи, Кагами получил свою порцию, состоящую из пресной каши, стакана воды и сухого, кажется, вдобавок покрывшегося плесенью куска хлеба. Невольно поморщившись от отвратительного запаха и вида сей пищи, Тайга проследовал внутрь столовой, чтобы наконец встретиться с Куроко. Он же должен был быть здесь? Тецуя, конечно, никогда не отличался тем, что его можно было быстро найти, поэтому Тайга медленно проходил один стол за другим, внимательно рассматривая каждого пациента и попутно прослеживая, чтобы ни один из больных не схватил его за то, за что, впрочем, хватать не следует. Кагами часто отвлекался на чей-нибудь визг или гогот, вздрагивая от резких звуков. Один из таких криков, тише, чем остальные, особенно сильно привлек внимание парня. Тайга буквально подскочил на месте, в панике ища его источник. Это именно его крик. Крик Тецу. Красноволосый на миг впал в ступор, когда поиски баскетболиста привели к Кисе и Мурасакибаре, сидевшими за дальним столиком. Кагами мысленно дал себе легкую пощёчину, интенсивно потёр глаза и… Ничего не изменилось. Ребята действительно были здесь. «А они что тут делают? Что происходит, чёрт возьми?» «Где же ты? Если даже ребята здесь, то и ты должен быть рядом с ними… Я ведь слышал тебя, это была не галлюцинация!» Кагами начал медленно продвигаться вперед, ещё больше всматриваясь в район того места, где находились Рёта и Атсуши. Когда Тайга прошёл несколько столиков, взгляд баскетболиста зацепился за родную фигуру. Тихо и по-настоящему незаметно, словно призрак, Куроко сидел рядом с Кисе и смотрел в одну точку. Тецу часто дышал и моргал, не замечая ни Рёту, который пытался пробудить бывшего призрачного игрока щелчком, ни, тем более, Атсуши, который просто продолжал есть. Не медля больше ни секунды, Тайга отбросил теперь совсем не нужный поднос на первый попавшийся столик и со всех сил побежал к другу. — Куроко! Ты б знал, как напугал- Тецуя, казалось, не видел Кагами. Куроко смотрел куда-то сквозь парня, воспринимая того словно пустое место. — Кагами? — удивленно заключил Кисе. Мурасакибара без каких-либо эмоций продолжал пережевывать кашу, посматривая на взявшегося из ниоткуда красноволосого парня как на нарушителя трапезы. Внезапная радость Тайги из-за долгожданной встречи превратилась в ещё большее беспокойство за друга. Неприятное чувство охватило парня с головы до ног, многократно усиливаясь с каждой последующей секундой и заставляя сердце отбивать непривычно быстрый для него темп. Кагами немного развернул стул Тецу и присел перед ним на корточки. Тайга ни на мгновение не сводил взгляда с Куроко, пытаясь уловить хотя бы малейшее телодвижение. Но никакой реакции не последовало. Руки Куроко так и продолжали болтаться, а его дряблое тельце не подавало явных признаков живого человека. — Кагами, он… Вряд ли тебя слышит сейчас, — Рёта грустно улыбнулся. Тайга агрессивно зыркнул на Кисе, словно тот отвлекал его от чего-то важного. Рёта утих. Слышался лишь звон ложки об тарелку, который создавал Атсуши. Кагами снова переключил свое внимание на Куроко. Возможно, Тайге лишь казалось, но Тецу был бледнее обычного. Его кожа была скорее сине-зеленой, чем белой, чуть ли ни просвечивающей. Она обтягивала его ослабшие мышцы, которые еле-еле покрывали кости. Куроко похудел. Парень смотрелся невероятно жалко в этих слишком больших для него штанах и рубахе. Его волосы немного отросли и потрепались, под голубыми глазами образовались глубокие сине-фиолетовые круги. Сами глаза потухли. Они, словно кукольные, не выражали ничего, кроме грусти и даже некого испуга. Скулы начали неестественно сильно выступать, а губы, которые прежде пребывали в доброй улыбке, обветрились и посинели, как у трупа. В Куроко больше не было того веселого мальчика, который просто хотел играть в баскетбол вместе со всеми. Опомнившись, Тайга перевел взгляд на других ребят. Кисе, бывшая модель, в таком виде уже никогда бы не вышел на фотосессию: бледное, исхудавшее лицо, покрасневшие глаза и неуложенные волосы. Но, как ни крути, смазливость парня было трудно отнять месяцем-другим в этом месте. Рёта тоже внимательно смотрел на аса Сейрин. В глазах Кисе всё ещё был огонёк, но столь тусклый, что, казалось, только дунь — и он погаснет. Мурасакибара, закончив с едой, продолжал коситься на Тайгу, вот только без особого удивления. Такое ощущение, будто ему было абсолютно всё равно на то, кто и что его окружали, хотя и бывший центровой не выглядел особо здорово. Атсуши тоже исхудал, как и остальные. Не так сильно, конечно, как Куроко. Баскетболист всё ещё выглядел как громила. Атсуши вяло отодвинул свою тарелку и оглядел стол: — Не будешь? — обратился к Кисе сухо и леново. На отрицательный ответ Рёты Мурасакибара забрал его порцию и продолжил есть как ни в чем не бывало. Пожалуй, только за сегодня Кагами слишком часто удивлялся, и, к сожалению, совсем не в хорошем смысле. Всё, абсолютно всё было совсем не так, как раньше. Глаза Тайги продолжали бегать по баскетбольным гениям в поиске ответов, но всё, что он находил — одни лишь вопросы. Кагами немного пришел в себя, когда к их столу подошел Аомине и плюхнулся рядом с Кисе. Дайки просто сразу отодвинул свою порцию в сторону Мурасакибары и обратился к Рёте: — Сказал, мол, за Тецу сюда пришел, — Дайки кивнул в сторону Кагами, — Ещё один самоубийца, хах, — подтолкнул друга плечом так, как делал это и раньше, подшучивая над их соперниками в матчах. Кисе недовольно нахмурился, давая понять, что ничего даже малость смешного в словах Аомине не было. Кагами цыкнул. — Как он? — смуглый парень перевел взгляд на Куроко. Рёта шумно выдохнул, тоже поглядывая на Тецу. — Знаешь же, — недовольно буркнул блондин, — Могло быть лучше. Кагами переводил взгляд с одного парня на другого. Они вели себя так, будто его появление действительно не новость. Будто совершенно ничего не поменялось и не поменяется. Будто они уже… отчаялись? — Эй! — Кагами вскочил, обращая на себя лишнее внимание. Тайга понял, что сказал это слишком громко. Он осторожно обернулся и заметил на себе взгляды настороженных охранников и пары пациентов. Парень тихо присел, тем самым показывая санитарам, что он не опасен, и, понизив тон голоса, спросил то, что беспокоило его больше всего: — Почему вы все здесь? — Как бы мы хотели это знать, — усмехнулся Рёта, — У меня с Аомине якобы МДП*, у Мурасакибары лобно-височная деменция*. Кагами посмотрел сначала на парней, затем на Куроко, потом опять на них. Даже не до конца осознавая, что все эти диагнозы значат, он понимал, что всё это не может быть правдой. Поколение Чудес никогда не были больны. Разве что кроме одной личности, но вряд ли он в тот момент имел значение. — А у Куроко… — продолжил Аомине. — У него настоящая параноидная шизофрения*, — закончил Кисе, поглядывая на бывшего призрачного игрока. — Ч-чего? — Тайга опешил. Кисе поджал губы. По взгляду блондина было понятно, насколько тяжело ему самому было об этом говорить. Кагами, не желая воспринимать слова старых знакомых всерьез, уставился на Куроко. Нет, это точно не могло быть правдой. Только не Тецу. Неожиданно красноволосый заметил, что Куроко будто проснулся. Тецу больше не смотрел сквозь парня. Куроко уставился на Кагами своими большими широко распахнутыми глазами. — Вообще он вроде нормальный, но иногда у него… — Аомине покрутил пальцем у виска. — Сейчас я в порядке, Аомине-кун, — тихо произнес Тецу, все так же смотря на красноволосого, — Зря ты сюда пришёл, Кагами-кун, — его невозмутимый взгляд сфокусировался на глазах бывшего сокомандника. На Куроко вновь была надета привычная маска безразличия, которую Кагами приходилось лицезреть так часто в те времена. Таким образом Тецуя защищался ото всех, кто мог нанести ему моральный ущерб. Призрачный игрок всегда был искренен и прямолинеен, даже в своей маске. Он не собирался что-то скрывать, как обычно бывает, а, наоборот, хотел трезво преподносить информацию, заставая в расплох тех, кто к ней не был подготовлен. Сейчас не готов был Тайга. Парень никак не ожидал того, что это будет первое, что скажет Куроко через полгода после их последней встречи. — Эй, ты чего? — опешил Кагами, — Всё будет хорошо… Куроко отвёл взгляд в сторону, будто разочарованно. За спиной у красноволосого послышался смешок Дайки. Тайга проигнорировал это. — Посмотри на меня, Куроко, — никакой реакции, — Я вытащу тебя, слышишь? — Тецуя будто делал вид, что не слышит. Кагами тяжело вздохнул и чуть тише сказал, смерив взглядом остальных ребят, — Я вас всех вытащу. Куроко повернулся к Кагами, но в его глазах так же не было никакого одобрения. Аомине уже почти ржал в голос, давая красноволосому осознать всю нелепость ситуации. Тайга раздражённо повернулся к нему и Кисе: — Да как вас всех сюда запихали? Что с вами случилось? — Я бы с радостью ответил, но- — Эти ублюдки нас всех затащили сюда силой, а как — никто не помнит, — перебил его Дайки, за что словил хмурый взгляд от блондина. Но всё же Кисе кивнул, подтверждая слова синеволосого. — Какие ублюдки? — Да хуй их знает, нашёлся же кто-то, кто всё это провернул, — Аомине стиснул зубы до такой степени, что заходили желваки. Тайга наконец отстранился от Куроко и сел за стол, схватившись руками за голову. Парень тяжело вздохнул, пытаясь переварить всю поступавшую информацию. — То есть санитары здесь подставные, и всё сделано для того, чтобы не признать вас здоровыми? Кисе улыбнулся так, будто Тайга наконец нашел ответ на «2+2». Аомине же поспешил поправить: — Ха-ха, тут всё сделано для того, чтобы мы сдохли, — растянулся в улыбке, наблюдая за реакцией красноволосого, — Ты уже по уши в дерьме. Всё еще чувствуешь, что поступил правильно, герой-защитник? Рёта глянул на Аомине типа «может, уже заткнёшься?», но тому было абсолютно плевать. Дайки лишь хотел, чтобы Кагами как следует понял, что накосячил. — Нет, — твердо ответил Кагами, стирая улыбку с лица бывшего аса Тоо, — Не смогу вытащить вас по-хорошему — будем сбегать. Но здесь мы не останемся, — Тайга даже сам удивился от того, насколько уверено звучал его слегка охрипший голос. Аомине хмыкнул, но больше ничего не сказал. Кисе грустно улыбнулся. Он, пусть и не открыто, но поддерживал красноволосого. Мурасакибара закончил с едой и пофигистически оглянул людей вокруг: — Можно я пойду? Аомине вздохнул и выпалил что-то типа «катись», после чего Атсуши бесцеремонно скрипнул стулом и поплёлся в сторону лестницы на второй этаж — к палатам. Кагами уже почти забыл, насколько высоким был главный центровой Поколения Чудес. «Пиздец», — наблюдая сие представление, Тайга начал потихоньку понимать, что же было не так. Ребята из Тейко изменились до неузнаваемости, как и их отношение друг к другу. За исключением Аомине и Кисе, пожалуй. Хоть они и остались корешами, в их речи, поведении, действиях, в них было так мало чего-то позитивного, что ли. Возникало чувство, что Тайга разговаривал с совершенно другими людьми, а вовсе не с самыми успешными юными баскетболистами в истории. Даже смех ребят отличался — они будто выдавливали его, как выдавливают остатки мази из почти пустого тюбика. Аомине встал следом, задвинул стул и тоже направился к выходу из столовой. Повисло молчание, и лишь громкое чавканье психбольных и говор всё ещё неумолкающей старушонки нарушали эту гробовую тишину.***
Холл. Столетние стены из неприглядного серого кирпича ещё сильнее оказывали давление на и без того неустойчивую психику всех присутствующих. Мощные четырёхметровые колонны впивались в потолок до множества микротрещин, не позволяя тому обрушиться и сравнять поверхность с землёй. Широкие окна по боковым стенам были полностью заделаны решеткой, которая отбрасывала тень на вечно холодный плиточный пол, в очередной раз напоминая пациентам о том, где именно они находились. Само по себе помещение погрязло в кромешном мраке, развеять который не мог даже яркий солнечный свет в дневное время суток. Старинные лампы, державшиеся скорее лишь на «честном слове», опасно свисали с потолка, периодически покачиваясь из стороны в сторону. В высоких тёмно-коричневых шкафах хранились уже давно утратившие свою актуальность пожелтевшие книги, оставаясь пыльными и практически нетронутыми каждый раз, когда пациентов выпускали «на свободу». Посередине зала стояли круглые деревянные столики, рядом — кресла, обитые красно-коричневым велюром. Их ткань была многократно протерта больными, а кто-то и вовсе ставил перед собой цель разодрать подушку кресла до пуха. У окон стояло пианино, но музыка исходила не от него, а от радио с одного из столов. Классическая музыка совсем не стабилизировала морально, не успокаивала, а лишь наводила какое-то отчуждение, заставляла терять связь с современным миром. На другом конце холла находился проход, ведший в помещение, где обычно родственники навещали своих близких. Дверь была приоткрыта, но по бокам стояли два довольно крупных мужчины-санитара в белых халатах, что холодно оглядывали своих «драгоценных» пациентов. За спиной они что-то держали, но было сложно разглядеть, что именно. Эти парни казались неимоверно широкими. Пожалуй, даже шире, чем Небуя из Ракузан. Холл был переполнен душевнобольными, каждый из которых находил себе занятие именно здесь. Один лысый парнишка кувыркался по полу, считая каждый поворот вокруг своей оси. Женщина лет тридцати сидела в кресле, покачиваясь, и расчесывала кистью руки свои волосы, больше походившие на мочалку. Девушка рядом с ней уселась на кресло с неестественно прямой осанкой и сложила руки на столе так, будто сидела за партой в первом классе. Она выжидающе смотрела на окружающих, будто хотела, чтобы её похвалили за такие старания. Всё та же бабка смотрела на Тайгу, словно увидела парня впервые. Некоторые пациенты были скованы в наручники. Это был тот тип больных, которые совершили страшное преступление, но были признаны невменяемыми. Две молодые, но уже такие измученные, девушки около лет двадцати сидели в таких оковах за столом и обсуждали что-то мрачное, судя по отсутствию даже намека на улыбку. Время здесь текло совсем иначе. Люди, по несчастливой случайности попавшие именно в эту лечебницу, скорее умирали физически и морально, чем действительно излечивались. Местная жизнь выходила за рамки понимания о ней нормального человека, была совершенно неестественной, скорее напоминала развитие гнили в овощах. Каждый здесь именно гнил, извиваясь от мучений, которые заключались в исчезновения души, личности, будущего. Мир отвергнул этих людей, они лишь мешались своим предкам или потомкам. По большому счёту, намеренно душевнобольных отправляли сюда не ради исцеления, а избавления от ненужной ноши. Кагами приземлился на кресло напротив Кисе и Куроко. Тецуя сидел спокойно и смотрел прямо на Тайгу, в то время как парень чувствовал, что ему проделывают дыру взглядом где-то в районе ключиц. Кисе читал какую-то старую газету, временами хмурясь и что-то перечитывая. Кагами же не мог усидеть на попе смирно, он постоянно вертелся. Ему хотелось действовать, творить уже правосудие, оказаться дома с друзьями. Он верил, что какой бы сложной и трудоёмкой ни оказалась миссия, Тайга постарается — и она будет выполнена успешно. Он вновь сплотит Поколение Чудес, вернет им веру в справедливость этого мира. И они выберутся. Все до единого. Ведь достаточно лишь узнать государству о том, что здесь страдают здоровые люди, верно? Только и всего. «Сколько же нормальных людей они тут оставили гнить?» — Кагами, откинувшись на спинку кресла, устремил свой взгляд в потолок, представляя, как, возможно, люди, настоящие люди, здоровые телом и духом, медленно сходили с ума здесь, в окружении этого цирка уродов. «Постойте-ка…» — Тайга опустил голову и начал активно осматривать окружающих. В один момент его взгляд остановился на парне в очках, который сидел в кресле у окна, поджав под себя ноги. Он увлеченно читал что-то по медицине, не обращая внимания на лысого парнишу, который своим кувырком упёрся в его кресло. Тайга не мог поверить в то, что видит. Зелёные волосы выдавали в пациенте Мидориму Шинтаро. — Почему вы мне не сказали о нём? — красноволосый«Срочные новости! Миллиардер был покалечен собственным сыном»