Недостающий компонент

      Верхние створки лифта открылись, и я зажмурилась от яркого света. Кто-то спрыгнул в лифт. — Что там, Ньют? — послышался грубый мужской голос.       Я открыла глаза, сощурив их, чтобы они привыкли к свету. И тут на меня упала тень человека. Глаза уже привыкли к солнечному свету, поэтому я смогла его разглядеть. Приятной наружности парень лет 17, немного худощав, но крепок, с пшеничными волосами и глубокими карими, почти черными глазами. Я сильнее вжалась в холодную стенку лифта и выставила руки вперед, направив нож на парня. — Тут девчонка.       Раздался гул голосов. — Не подходи, — мой голос на удивление тверд. Парень, увидев в моих руках нож, немного приподнял руки в примирительном жесте. — Не бойся. Я не причиню тебе вреда, — он хотел сделать шаг ко мне, но я угрожающе вытянула нож вперед. — Не подходи ко мне!       Тут послышался тот же грубый голос: — Ну что ты там возишься с ней? Хватай и выталкивай к нам. — Да не кричи. Ты пугаешь ее, — Ньют посмотрел на меня, — я понимаю, что ты напугана, скорее всего, не помнишь своего имени, но… — Оливия, — тихо проговорила я. — Что? — Мое имя — Оливия, — уже громче повторила я. — Я Ньют. Я не причиню тебе вреда. Опусти нож, — он сделал шаг ко мне и присел на одно колено передо мной. — Где я? Почему я ничего не помню?! — волна непонимания и паники начала разливаться в груди. — Это нормально. Мы все ничего не помним о своей жизни до Глэйда, — с этими словами он посмотрел на толпу наверху, а потом опять на меня, — я тебе все расскажу и объясню, только сначала опусти нож, чтобы я помог тебе выбраться из лифта.       Я поверила ему. Не знаю почему, но у меня было чувство, что я знаю его и могу ему доверять. Я опустила нож и положила его в карман брюк. Он встал в полный рост и протянул мне руку. Я схватилась за нее, и Ньют помог мне подняться на ноги. Он оказался выше меня, примерно, на полголовы. Когда мы выбрались из лифта, нас сразу окружила толпа парней лет 16-18. Почему здесь одни парни? Некоторые смотрели на меня с настороженностью, другие же с интересом. Я поежилась и ближе придвинулась к Ньюту. Он посмотрел на меня и увидел страх и непонимание в глазах. — Хватит пялиться на нее. Не в первый раз видите девушку. Лучше позовите Терезу и Алби, — Ньют повернулся ко мне, — не бойся. Тебя никто не тронет.       Тут я вспомнила про бумажку, что в моем кармане. Я ее достала, развернула и прочитала то, что в ней было написано: «Она последняя». Что это значит? Я протянула бумажку Ньюту. Он взял ее, прочел и нахмурился. Тут к нам подошли три человека: два парня и девушка. Первый парень темнокожий, невысокий, лет 18, второй — симпатичный шатен, ростом как Ньют, со спортивным телосложением, с глазами цвета виски (что это вообще такое, и почему у меня ассоциируются его глаза с тем, чего я не знаю?), обрамленными темными пушистыми ресницами и с россыпью родинок на лице. Девушка одного роста со мной, с черными, как крыло ворона, густыми волосами и большими голубыми глазами. Пока я их рассматривала, Ньют протянул темнокожему ту бумажку: — Алби, это было в ее кармане, — сказал Ньют, указав на меня. — «Она последняя»… Что это значит? — Алби был недоволен. — Я не знаю. — Ладно. Потом с этим разберемся. Пойдешь со мной. Пусть Томас проведет шнурку экскурсию, — Алби поворачивается к толпе, которая до сих пор меня изучала, и крикнул им: «Чего уставились, кланкорожие?! Живо за работу!». Все, очнувшись, быстро принялись разгружать лифт. — Томас, проведи Оливии экскурсию. Я позже к вам присоединюсь, — после этих слов Ньют уже собирался уйти, вот только ему не дала этого сделать моя рука, что вцепилась в его запястье. Он посмотрел на меня. — Не бойся. Я ненадолго, — Ньют перевел взгляд на Томаса, — не подпускай к ней никого пока. Пусть немного освоится.       Томас кивнул Ньюту, и тот ушел. — Привет. Я Томас, а это Тереза, — он, слегка улыбнувшись, указал на девушку, — пойдем. Я тебе все покажу и расскажу. У тебя, наверное, много вопросов.       Я лишь кивнула и последовала за Томасом.       Он рассказал мне все, что сам знает. Я узнала о Глэйде, лабиринте, который постоянно меняется, о бегунах, что его изучают и пытаются найти выход, о жизни в Глэйде. Каждый должен работать. Алби решит, кому я буду помогать. Томас рассказал о кураторах: Минхо является куратором бегунов, т. е. Томаса, Фрайпэн — главный на кухне, Клинт и Джефф — медаки, Галли, тот, что с грубым голосом, — куратор строителей, Уинстон управляет Живодерней, Билли и Джексон выполняют функцию охраны, а также занимаются покойниками, Чак, самый младший из всех, является слопером, т. е. выполняет грязную работу, Зарт — лидер копачей на Плантации, Алби — лидер всего Глэйда, а Ньют — его заместитель. Из всего перечисленного меня ничто не привлекает, кроме медаков. Может, получится попросить Алби разрешить мне работать с Клинтом и Джеффом? Посмотрим. Также я узнала, что в Глэйде каждый должен следовать трем обязательным правилам: 1. Каждый принимает участие в жизни Глэйда. Никто не отлынивает. 2. Нельзя причинять вред другому глэйдеру. Надо доверять друг другу. 3. Нельзя выходить в лабиринт. Это позволено только бегунам.       Томас и Тереза здесь совсем недавно. Тереза прибыла через 4 дня пребывания Томаса, я же на 2-й день пребывания Терезы. Томас говорит, что это странно, т. к. лифт приезжает только раз в месяц.       Через полчаса хождения по Глэйду я устала, и мы с Томасом и Терезой сели в тени дерева. Томас говорил, что я быстро вольюсь в коллектив, если буду соблюдать правила. Тут к нам подошел Ньют. Он сел рядом со мной и спросил: — Ну что, Томас? Все показал и рассказал шнурку? — Почему меня называют шнурком? — не дав ответить Томасу, спросила я у Ньюта. — Шнурком называют новичков. Привыкнешь. — Он посмотрел на Томаса и Терезу, — дальше я сам. Идите, работайте.       Они покорно встали, ободряюще посмотрели на меня и ушли. — Так, — начал Ньют, — сейчас я отведу тебя к Алби, он скажет, где ты начнешь проходить испытательный срок. — Испытательный срок? — Да. Он поможет выяснить, где ты будешь наиболее полезна. — Томас рассказал мне, что в Глэйде много видов работы, но не думаю, что я буду где-то полезна, кроме как у Клинта и Джеффа. — Вот и узнаем. Но строитель из тебя точно не выйдет, — он мило улыбнулся.       И я не смогла сдержать улыбки. Этот парень как ходячее солнце. От него исходят такое тепло и свет, но по глазам видно, что он многое пережил. Ньют встал и протянул мне руку со словами: «Идем, не будем заставлять Алби ждать. Он этого не любит». Я схватила его руку, и он помог мне встать. Через несколько минут мы были в хижине. Алби повернулся к нам и начал: — Ну что, шнурок? Думаю, Ньют тебе уже все рассказал. Так как ты девчонка, то первым делом отправишься к Фрайпэну, потом на плантации, ну, а дальше Ньют тебе скажет. Можешь идти. Ньют, с тобой мне надо поговорить.       Я вышла из хижины и пошла куда глаза глядят. Мне не нравилось это место. Было чувство, будто я в заточении, хотя никто почти никак не ограничивает мои действия. Несколько правил не проблема, если они нужны для обеспечения безопасности. Но все равно это чувство не уходит. После 10 минут прогулки, я села на траву, оперевшись спиной о ствол дерева. Я так задумалась, что не заметила, что меня зовут, пока не почувствовала прикосновение к плечу. Подняв глаза, я увидела Терезу. — О чем задумалась? — спросила она. — Обо всем. Слишком много вопросов, но никаких ответов. Это раздражает. — Понимаю, но нам ничего не остается, как смириться и надеяться на то, что бегуны найдут выход. Так! Хватит об этом думать. Сейчас время обеда. Идем.       Я поднялась на ноги и последовала за Терезой. За обедом меня известили, что вечером следующего дня будет костер. — Костер? — Да. В честь прибытия новеньких мы устраиваем праздник. Хоть с предыдущего прошел один день, но традицию мы все равно будем соблюдать, — ответил Ньют, сидевший напротив меня.       Время после обеда пролетело незаметно. Ньют сказал, что жить я буду с Терезой, и проводил до дома. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.       Когда я зашла в хижину, то увидела небольшое зеркало. Я подошла к нему, взглянула на себя, и увиденное мне понравилось: каштановые длинные волосы, заплетенные в косу, белая кожа, немного вздернутый нос, большие глаза медового цвета с длинными ресницами. В голове промелькнула мысль о том, что мы с Томасом немного похожи.       Мне снился сон, но все было очень нечеткое. Картинки были размытые, и голоса слышала, будто сквозь толщу воды, но две фразы я расслышала более — менее четко: «Молодец, Томас» и «П.О.Р.О.К — это хорошо».