…Посреди любой страницы, Оживают чудеса…
***
Камелия накрылась одеялом, надеясь, что оно защитит ее от Твари. Подняла его до самой головы, создавая вокруг себя иллюзию защиты. Но видимо, такое тонкое и потрепанное временами одеяло просто было неспособно на что-то великое и девочке пришлось в который раз столкнуться со своим страхом. Руки трогали ее от самых пяток, поднимаясь выше, перебирая пальцами, от чего казалось что по телу ходит огромный паук. Поттер бросало в дрожь и она чувствовала как капля пота медленно стекает по линии губ. Девочка стиснула зубы и сильно сжимала кулаки, ногтями впиваясь в ладони. Она не может закричать. Если сделает это то тогда уже точно потеряет последние крупицы здравого смысла. Но почему тогда было так страшно? Почему Тварь так приклеилась к ней и не хочет отпускать, возвращаясь каждую ночь? Вопросы внутри Камелии неслись на огромной скорости, но рассуждать здраво не получалось, потому что было сложно думать в такой обстановке. Раньше, когда она еще жила у Дурслей и мельком видела как дядя и Дадли смотрели ужастик, то они постоянно критиковали главных героев, говоря что бы они сбежали или не ходили в подвал. Но Камелия их понимала. Она сталкивалась с таким. Когда холодных страх пробирает до костей, а ритм сердца увеличивается в разы, готовое вот-вот вырваться из груди. Когда ноги сами немеют и не хотят шевелиться. И когда действия лишены всякого смысла. Это и есть страх. С которым она сталкивается постоянно. Утро пятницы выдалось тяжелым. Поттер, ни капельку не отдохнувшая за ночь, имела большие мешки под глазами. Примерно неделю она провела в желтом доме, и сказать честно ей тут было противно находиться. Ее кормили, мыли, поили, пичкали лекарствами и все это насильно, против ее воли. Заводили в душ, раздевали до гола и шлангом обливали холодной водой. Считалось, что горячая бывает только зимой, и то не всегда. Ее после этого приводили обратно в палату и оставляя ее одну с мыслями. Позже к ней наведывался Дэниел, которого она невзлюбила, из-за того, что тот постоянно ее связывал и вкалывал инъекцию. Ела эту мерзкую дрянь и снова оставалась одна. Иногда можно было расслабиться и думать о плане побега, но было такое не так часто как хотелось. Голос все не оставлял ее. Камелияяяяяяя… Тихий шепот раздражал, как писк комара, но если от нежелательного насекомого можно было избавиться, то фантомные галлюцинации невозможно было игнорировать. Будто кто-то нажимает на кнопку, увеличивая громкость. Она сильно сжимала уши руками, но ничего не помогало. Оставалось только переждать. Вдох. Выдох. Вдох. Камелияяяяяяя… Стая мурашек прошлась по позвоночнику, собираясь в горле в виде кома, который камнем застрял, мешая что-то сказать. Она ненавидит это… Чувствовать себя беспомощным котенком, которого все пинают и бьют. «Бьют. Точно!» — возликовал внутренний голос. Ведь, действительно. Голос пропадал только тогда, когда что-то начинало болеть. Камелия повернулась на ватных ногах, собрала силу в кулак и размахнувшись головой ударилась о стену. В ушах зазвенело, а лоб пульсировал от боли. Поттер поднесла руку к нему и поняла, что перестаралась и расцарапала его, до крови. Но самое главное, что Голос исчез. — Ахаха, — она нервно засмеялась, смотря как капля крови стекает по пальцу, — так тебе и надо. Брюнетка глубоко вздохнула. Метод как избавиться от назойливого Голоса она нашла, а значит есть и способ как и с Тварью попрощаться. Надо было подумать. Она встала с скрипучей кровати и начала ходить вокруг комнаты, перебирая в голове множество идей. Если попробовать искалечить себя тогда, когда Тварь явиться то возможно оно уйдет и…? — Эй, дорогуша, — дверь открылась впуская санитара Дикинсона. Он кинул взгляд на кровать, но не найдя свою пациентку на ее обычном месте, удивился, когда она оказалась в другом углу комнаты, — Я принес тебе тапочки. Сегодня тебе разрешили прогуляться вокруг больницы… — сделав небольшую паузу, он хмуря брови поинтересовался, — Что у тебя со лбом? Она не ответила, только взяла протянутую обувь и надела, про себя подумав, что ее размера у них не было. Был такой соблазн — оказаться вне стен палаты. И Камелия надеялась, что у нее получится сбежать. — О подожди, — он схватил рукава длинной рубашки и мастерски в несколько движений завязал их, — Будешь послушной — развяжу, — он потрепал ее по валосам, как собаку, не замечая красноречивого взгляда. Они вышли из палаты и Дэниел повел ее по коридорам, где с стен сыпалась краска. Чем ближе они подходили к выходу, Камелии казалось, что там за пределами этой чертовой больнице кипит жизнь. Лучи солнца пробивались через щель в двери, даря обман, что за ней прячется рай, как бывает на картинах великих художников. Санитар распахнул «врата» и солнечный свет ударили зеленоглазой в лицо. Еще никто не дарил ей такое тепло. Поттер как никогда раньше понимала, что она любит день и любит этот запах травы. Эти, казалось, обыденные вещи были ей чем-то сродни волшебству. Медленно опускаясь по ступенькам вниз, она прикрыла глаза, поднимая лицо к небу. Облака. Такие пушистые и величественные. После созерцания еле горевшей лампочки и пауков в чулане, ей все казалось прекрасным. Этот момент был настолько томительным для души, что Дикинсон, просто промолчал на ее странную, немного смешную реакцию. Он понял для себя, что она как новородившийся птенец, изучающий новый для себя мир. Он повернул голову ища нужное окно, и увидел ее. Она тоже смотрела на все это. И смотрела таким же взглядом, какой сейчас у девочки. За эту неделю он ловил себя на мысль, что слишком часто сравнивает этих двух людей. — Ну, что, Птенчик, — он снова посмотрел на юную Поттер, — прогуляемся сначала, а потом сядем. Я сегодня себе взял свежий выпуск «The Times»*, — он достал из-за пазухи свернутую в рулон газету. Они шли молча, иногда Камелия останавливалась и смотрела на что-то очень внимательно. Неважно, кора ли это дерева или обычный ничем не примечательный цветок. Ей хотелось запомнить каждую мелочь, для того чтобы вспоминать это, когда она останется одна. Сбежать не удалось. Санитар не отходил от нее дальше чем на метр. Они обошли здание и сели на одну из скамеек, расположенную под кленом. Дэниел достал из нагрудного кармана косяк. Камелия заметила, что сигарета длиннее обычной, да и почему-то санитар замачивал иногда ее конец, когда курил. Но для себя признала, что она не так воняет как обычные его сигареты, а даже наоборот приятно пахнет с ноткой какой-то неизвестной зелени. Закончив с ней он лег на скамейку рядом, полностью расслабившись, видимо не боясь за пациента. — На прочитай мне, — он лениво протянул ей газету. — Ты шутишь? — она посмотрела на него как на идиота. Только удосужившись поднять на нее взгляд, Дикинсон вспомнил, что руки у нее завязаны. Он глубоко вздохнул и тяжело встав развязал рукава. — Надеюсь не сбежишь? На держи, — он сунул ей в руки газету и снова улегся на спинку, поднимая голову наверх. Камелия немного растерялась и быстро утратила свой порыв, смотря на строчки. Шумно вздохнув, она прочитала первые несколько слов. — С…се-год-ня…в се-мь…ча-соов… Сегодня в семь часов… Ко…ро-ле-ва… Королева… Брии-таа-ни-и… — она медленно, иногда запинаясь читала. — Эй, подожди! Ты читать вообще имеешь? — Дэниел недовольно на нее посмотрел. Камелия проглотила его тон и почувствовала как глаза слезятся и мир вокруг расплывается. Она не виновата, что с ней никто не занимался и приходилось самой все делать, а маленький ребенок знаете ли сам ничего толком не выучит. И уж точно она не причем что в школе на это не обращали и толком внимания, а только лишь говорили, что у нее проблемы с развитием. — Ну и читай сам, придурок! — она кинула в него газетой и повернулась спиной. Все же так хорошо было. Слезы неприятно щипали щеки. Эй надоело столько плакать. Но черт возьми! Это был единственный способ почувствовать себя живой. Оперевшись головой об руку, она зашипела от боли во лбу. — Так, ладно идем. Надо еще рану обработать. Но Камелия никуда не собиралась идти и намеренно сидела на месте. Санитар снова вздохнул полной грудью с ноткой грусти и взял девочку на руки, которая тут же начала брыкаться. Стоило много усилий донести ее до палаты при этом не уронив на землю. Он положил ее на кровать, а сам видимо ушел в ординаторскую. Дэниэла не было довольно долго и за это время Поттер успела успокоиться и нормально соображать. Но долго отдыхать ей не пришлось, потому что в комнату зашел Дикинсон, открывающий дверь ногой. В одной руке он держал привычную коробку с медикаментами, а в другой, под подмышкой несколько книг, а в ладони находились карандаши и ручки. Он поставил все это на пол, так как старушка тумбочка просто не выдержит такого натиска. Санитар решил заняться лбом, но тут же принял протест. Девочка прикрыла руками рану не давая ее продезинфицировать. — Слушай, хочешь чтобы я снова тебя связал? — она помотала головой, — Тогда чего тебе нужно? Рана загноиться, тебе же хуже… — Извинись. — тихо попросила она. Он промолчал, но все же сказал желанное для нее слово. — Прости, — и это было искренне. Камелия могла в этом поклясться. Никто и никогда не извинялся перед ней, считая это ниже своего достоинства. Поттер медленно убрала руки, разрешая лечить себя. Он аккуратно ватой касался царапины, и так же аккуратно приложил кусочек бинта и приклеял его пластырями. В этот раз она не сопротивлялась и спокойно легла, чтобы ей сделали укол и выпила таблетки. И именно выпила, а не выплюнула. Дэниел, кажется, был рад этому и сделал все быстро. Когда же все закончилось он взял с пола одну тоненькую книжку и протянул ее Камелии. — Вот, держи. Будем с тобой заниматься. Ты ведь закончила всего два класса, я ведь прав? Так вот, что бы ты в конец не деградировала и знала элементарные вещи, которые помогут в будущем, то по несколько раз в неделю будем заниматься. Учитель из меня так себе, но все же лучше чем ничего. Поттер взяла книжку, которая больше напоминала школьную тетрадку, из его рук и прочитала название «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». — Моя любимая книга, — сказал Дикинсон, — я ее часто перечитываю. Стоит пожалуй начать с нее, потому что другие книги я взял из ординаторской, а они по большей части про биологию и анатомию. Он сел на кровать рядом с ней и открыл первую страницу, протягивая девочке. Она аккуратно взяла старую книжку из рук и начала медленно читать, стараясь, потому что рассказ был очень интересный. Это не были те скучные и сухие тексты, какие были в школе, от которых хотелось повеситься в туалете. Нет, абсолютно. Было интересно узнавать мнение чайки Джонатана и его учителя и будущих учеников. Потратила она на прочтение этого произведения больше двух часов, иногда исправляясь, когда подсказывал Дэниел. Когда она закончила читать, то в дело пришел санитар и уже сам перечитывал, уже без запинок и расставляя знаки препинания. Камелия слушала его внимательно, больше понимая суть, нежели, когда читала она. Она осознала, что хотел донести автор, да и догадаться было нелегко, он так открыто указывал на проблему общественности. Дикинсон закончил с трудом, что было понятно по хрипу голоса. Он посмотрел на Поттер и спросил, как ей и, не ожидающий такой от нее реакции, дернулся. А Камелия резко встала и начала жестикулировать руками и говорить про всех. Про глупые правила чаек и про то, что люди иногда ведут себя точно так же. — А как думаешь есть ли на свете такие же люди как чайка Джонатан и Салливан? — она обернулась к мужчине и посмотрела ему в зеленые глаза. «Как у меня» — подумалось ей. — Ты про то, что есть ли те кто были такие же просвещенные как они? — он задумался, — Я считаю что да. Взять хотя бы будду и состояние нирваны, которого он достиг. — А это кто? Теперь уже пришла очередь вскакивать Дэниэлу и размахивая руками, говорить о буддийских монахах и их религии и образе жизни. — Буддизм — это больше философия жизни, чем религия и… — А философия, что это? — она правда многое не знала. Они просидели вместе почти до самого вечера. Дикинсон рассказывал ей все возможно, отвечая на вопросы. Снова брал книгу и снова перечитывал некоторые отрывки. Оба проводили время в веселья. Дэниел вспоминал некоторые анекдоты, многие из которых имели предупреждение 18+, но Камелия к тому, на удивление, отнеслась спокойно. — Приходит как-то пациент к доктору на сеанс, — начал было он, — Доктора и говорит:"Не переживайте эрекция при массаже простаты это нормально», — санитар театрально понизил голос, делая его до неприличия приличным, — а пациент отвечает:"Доктор, но у меня нет эрекции», «Зато есть у меня». Ахахахахахахахахах, — он откинул голову громко смеясь, но Камелия лишь немного хихикнула, потому что не понимала значения слово эрекция. На этот вопрос Дэниел загадочно ответил, что она узнает про это когда вырастет, а сейчас слишком поздно и ему пора было принести ей ужин. Он вышел из палаты, а Поттер осталась наедине со своими мыслями. Может этот докторишка не был уж таким. У него шутки смешные и от него часто пахнет теми странными, но приятными сигаретами. Она почувствовала как уши краснеют, а по телу проходит дрожь. Никто в жизни с ней так легко не общался и почему-то девочке казалось, что парню тоже было приятно с ней. А может ей так хотелось думать? Появилось жуткое желание пойти за ним. Дверь была открыта, видимо Дэниел посчитал, что она не сбежит или просто вылетело из головы, потому что место в ней заняли не детские шуточки. Она просто шла по коридорам смотря по сторонам, надеясь найти своего санитара. Не разбирая дороги, брюнетка просто шла вперед иногда поворачивая наугад. Она уже устала ходить, понимая, что окончательно потерялась. Девочка заволновалась и решила пойти обратно, но совсем забыла путь в свою обитель. Она повернулась и наугад снова проходила неизвестные коридоры. Сердце чуть не остановилось, когда она заметила тень двигающееся по стене. Камелия повернула голову и встретилась с безумным взглядом. Это был мужчина средних лет с маленькими глазками и и выступающим подбородком. На нем были лишь белые штаны, из-за чего оголялась его тощая бледная фигура. Мужчина в одной из рук держал осколок стекла, но увидев Поттер схватил ту за плечо и начал сильно трясти. — Я не хотел, мама! — голос был пискляво низким, — прости, что сделал такое с тобой! Внутри Камелии все похолодало и она начала вырываться из хватки, но тот сжал плечо слишком сильно давя на сухожилия. «Черт, твою мать!» — она впала в панику. Он тряс ее, а брюнетка уже всхлипывала. Ей было страшно, что сейчас он воткнет это стекло ей в печень. — Отвали! Отвали от меня! Пусти, — она громче крикнула и, повернув голову, укусила его за кисть. — Ай! — он убрал руку и посмотрел на нее плаксивым взглядом, — Мама, зачем ты это делаешь? Почему ты меня не любишь? Если бы ты любила меня, я бы тебя не убил. МАМА! Скажи, что любишь меня! — он поднял руку со стеклом на верх, а Поттер застыла статуей. «Надо валить.» Но вместо этого произошло то, чего она не ожидала совсем. Он вонзил острым краем себе в горло. Быстро и решительно. Камелии чуть не стошнило от вида брызжущей крови. Она оступилась назад, но споткнулась и упала. То что она видела было хуже чем Голос и Тварь. Она могла наблюдать смерть человека, притом такую жестокую. Поттер закрыла лицо руками, лишь бы не смотреть. Ее охватила паника и — не стесняясь — заплакала в голос. В следующее мгновение в коридор вбежала Алиса вместе с Дэниэлом. Он поднял ее с пола и начал что-то кричать про то, почему она убежала, но девочка не слушала. В голове еще сохранился образ перерезанного горла. Вскоре подошли и другие работники во главе с Льюисом Фишером. Пару парней подняла мертвого мужчину, чье тело еще дергалось, напоминая убитую курицу, и по приказу Главврача отнесли его в морг. Но Фишер на этом не остановился и под горячую руку попали сестра Алиса и санитар Дикинсон. — Какого черта, два пациента находятся не в своих палатах! — он говорил на повышенных тонах, — Мисс Маккензи, почему пациент из тридцатой палаты бегал по коридорам? — Но…он меня толкнул и я потеряла сознание…и… — Мне плевать! Вы сами виноваты в том, что позволили ему такое сделать. Были не слишком осторожны! — он замолчал на мгновение, — Я вычитаю это из половины вашей зарплаты. Алиса лишь опустила голову, слегка подрагивая плечами из-за порывом прореветься. — А вы! — он указал на Дэниэла, — с вами мы поговорим отдельно. Живо отнесите больную в свою палату и немедленно зайдите ко мне. У меня с вами будет серьезный разговор. Санитар только сухо кивнул и, схватив плачущую девочку, отнес ее к себе. Он уложил ее на кровать и молча ничего не говоря вышел. Камелия остановила его у входа и попросила прощения, но он ничего не сказал, закрыв за собой дверь на ключ. Дэниел был очень зол. Зол на себя, что так просчитался, что теперь получит нагоняй от Фишера и то, что позволил девочке лицезреть как ненормальный убивает себя. Дикинсон сильно сжал кулаки и зашел без стука в кабинет Льюиса. У них состоялся неприятный диалог, в котором главный доктор позволял себе грубо отзываться о своем работнике и его беспечности. Он припоминал ему все косяки и завалил большей работой. Санитар огрызался и отвечал обратно, но утратил порыв только лишь одной фразой. — Мистер Дикинсон, не забывайте, что ваша сестра Мия лечится в моей больнице. Дэниел резко замолчал, проклиная про себя этого старого дьявола. Да, Льюис Фишер был безумен. Его дом — психиатрия, а хобби — наблюдение за больными. Столько лет он он потратил на это, что потребуются столетия чтобы вывести безумие из его крови. А вниз под двумя этажами на кровати лежала Поттер тихо уткнувшись в подушку ждала своего наказания за сегодня. Она считала себя виноватой во всей этой истории и гость в лице Твари — это лучшее искупление греха.