Безделушки

Копенгаген 1961 год Мария, охваченная отчаянием, была похожа разом на всех трагических героинь греческих мифов и Шекспира вместе взятых. — Эрик, — объявила она, без стука ворвавшись в его уборную (хорошо, что он как раз закончил переодеваться из репетиционной одежды в обычную), — ты должен мне помочь. Идем! Он, конечно же, спросил: “Куда?”, а она, вцепившись в его запястье неженской хваткой, потащила его за собой и на ходу объяснила: — Руди и Элиза до сих пор не вернулись в отель. — И что ты хочешь, чтобы я сделал? — удивился Эрик. — Я не знаю, где твой Руди, и знать не хочу. Элизу я тоже не видел. Они спускались по лестнице, и Мария так энергично волокла его следом, что он чуть не падал со ступенек. — Мне нужно, чтобы ты помог с переводом. Мы идем в полицию. Я уже там была, но у них никто не говорит по-английски. — В полицию?! — Эрик попытался затормозить, упираясь пятками в пол, но какое там. — Эрик, их обоих никто не видел с самого утра! Они не могут просто гулять так долго! Элиза устала бы, проголодалась и захотела вернуться, она еще совсем малышка. Что-то случилось, я чувствую это! С большим трудом Эрику удалось вытянуть из Марии, что няня Элизы заболела, Марии нужно было спешить на класс к мадам Волковой, и она попросила присмотреть за ребенком своего чокнутого ебаря. Гениальное решение. — Вот это ты зря, — покачал головой Эрик. — Ему ведь нельзя доверить ничего сложнее, чем сгонять за сигаретами. О чем ты только думала? — Ты можешь, — огрызнулась Мария, — хоть раз в жизни оставить свое гребаное резонерство и просто помочь мне?! Эрик мог. Когда они наконец явились в полицейский участок, он объяснил дежурному, что где-то в Копенгагене потерялась маленькая американская девочка по имени Элиза Пэшен. Она была в обществе молодого человека, также иностранца. — Вы отец ребенка? — уточнил дежурный. — Нет, что вы, — замотал головой Эрик. — Я… м-м-м… друг семьи. — Этот молодой человек, он...? — уточнил полицейский. — Нет, нет, — Эрик едва подавил неуместную усмешку. Далее Эрику пришлось отвечать на кучу вопросов — кем приходится сопровождающий ребенку, является ли он профессиональным беби-ситтером, как давно его знает мать ребенка, почему присмотр доверили этому человеку… Мария все это время ломала руки и шипела на ухо Эрику: “Скажи ему, чтобы заканчивал нудеть и начинал сейчас же поисковую операцию! Боже, какие у вас в Дании все медленные!” — Послушайте, — вздохнул Эрик, — эта дама оставила девочку своему... э-э-э... компаньону, когда ей надо было уйти на работу. Что в этом преступного? — Ну что ж, — дежурный закончил заполнять свои бумаги и аккуратно завинтил ручку, — я уверен, что с девочкой все будет в порядке. Они просто заблудились немного. Я передам по рации всем постам, чтобы приглядывались к проходящим мимо детям. Если же спустя сутки она не объявится — возвращайтесь и подайте заявление по всей форме, и мы объявим в розыск и ребенка, и сопровождающего. Пересказывать ответ дежурного пришлось Эрику, и весь гнев безутешной матери обрушился на него. — Они что, с ума сошли? — кричала Мария, тряся его за грудки на глазах у ошарашенных полицейских. — Как они могут вот так просто оставить маленького ребенка в беде?! Это преступная халатность! Это чудовищно! — Да какая беда, Мария? — мягко спросил Эрик, стараясь ее успокоить. — Еще даже не ночь. Офицер прав, они просто заблудились… — Где, скажи на милость, можно заблудиться в Копенгагене?! Это же большая деревня! — Тем более, значит, они скоро вернутся, — не стал спорить Эрик. — А тебе не приходит в голову, что их могли похитить русские? — Э-э-э… что?.. — Ты что, забыл, кто такой Руди? Его же преследуют! — Но, дорогая, зачем им твоя дочь? — Ее могли схватить как свидетеля! Эрик, объясни еще раз этому идиоту, что за Руди охотится КГБ! Пусть эта версия будет приоритетной! — Я не собираюсь выставлять себя психом, — возмутился Эрик. — Дорогая, ты должна успокоиться! Подождем еще немного. Вот увидишь… — Я иду в американское посольство! — объявила Мария и воинственно запахнула на груди ярко-алую шелковую шаль. — Там это так просто не оставят. — Прекрасная мысль, — обрадовался Эрик. — Понимаешь, наша полиция в любом случае не начнет розыск раньше чем через сутки, кто бы там ни был замешан, хоть КГБ, хоть инопланетяне. Может, в посольстве тебе помогут скорее. Пусть Мария, в самом деле, донимает посла. Не исключено, что ему понравится ее версия про злых русских, похитивших американскую девочку, и они сольются в экстазе. А Эрик тем временем спокойно отыщет Элизу. Рудик пусть шляется где хочет. Пропал — и хорошо, пусть подольше остается пропавшим, Эрик хоть отдохнет от него немного. Но девочку надо найти, она ведь в самом деле совсем маленькая, должно быть, устала и проголодалась, и компания Рудика для нее неполезна. Эрик не видел серьезной проблемы. Мария на эмоциях и воображает всякие ужасы, а на самом деле Элиза и Рудик наверняка просто болтаются в Тиволи и потеряли счет времени. На месте Рудика, на которого повесили ребенка, он бы пошел именно туда. Там интереснее, чем просто шататься по улицам. Проводив Марию до посольства, Эрик направился в Тиволи, где, как и следовало ожидать, были просто тучи детей — осаждали аттракционы, скупали леденцы и сладкую вату, носились за воздушными змеями и заводными автомобильчиками. Как в этом хаосе найти одну девочку, пусть даже иностранку? Тут Эрику пришло в голову, что кассиры аттракционов и продавцы сладкой ваты, к которым Элиза и Рудик неизбежно хоть раз да обратились, могли запомнить парочку, не говорящую по-датски. Он подошел к самому популярному (судя по обступившей его толпе ребятни) киоску со сладостями, терпеливо дождался своей очереди к прилавку и спросил у продавщицы, не встречала ли она случайно маленькую иностранную девочку и ее чуть более взрослого спутника. Не успел Эрик изложить свой вопрос, как продавщица всплеснула руками и порывисто схватила его за рукав. — И вы тоже! Нам нужно всем вместе написать администрации парка, что пора прекратить это безобразие! Так Эрик узнал, что подходящая под описание пара действительно появлялась в Тиволи сегодня днем. Первым делом молодой человек, старший брат или отец, опустил девочку в фонтан. Нет-нет, не купаться. Следуя его указаниям, ребенок бродил по колено в мелкой воде и собирал монетки, складывая их в подол платья. Собрав все, что было на дне, они подошли к киоску и купили девочке сладкой ваты. — Просто горе, — сказала продавщица, — какая она была мокрая и чумазая. Не ребенок, а дикая зверушка. Должно быть, они голодают. Надеюсь, хотя бы крыша над головой у них есть. — Они иностранцы, — подтвердил незаметно подошедший к ним владелец передвижного магазина игрушек. — По-датски не говорят. Наверное, цыгане. Потому что украли у нас куклу! Девочка начала канючить, кажется, увидела у меня в витрине игрушку и просила купить. А юноша просто кивнул — ну хорошо, пойди и возьми. Я даже опомниться не успел. Думал, юноша сейчас подойдет расплатиться… А пока пришел в себя, они уже ушли. Не могу же я бросить прилавок… Мы тут к такому не привыкшие... “О господи”, — подумал Эрик, уже жалея о том, что затеял это расследование. Ну почему всегда так — творит непотребства Рудик, а стыдно ему? Кажется, он слишком серьезно воспринимает свою роль педагога. — Могу я… м-м-м... возместить ущерб? — предложил он, нашаривая в кармане бумажник. — Только скажите, в какую сторону они ушли? Углубившись дальше в парк, всюду на своем пути Эрик встречал жертв адской парочки, которая, похоже, оставила неизгладимый след в истории Тиволи. К кому бы из персонала он ни обратился с вопросом, все сразу понимали, о ком идет речь, а дальше принимались жаловаться — они катались на карусели, не соблюдая технику безопасности (перепрыгивали с лошадки на лошадку), разбили стекло или отказались стоять в очереди и протолкались к прилавку, оттеснив кучку воспитанных малышей. На игровой площадке, куда Эрик вступил не без опаски, мамаши тут же вспомнили двух иностранцев и принялись жаловаться наперебой на отвратительное поведение девчонки, да и спутник ее был не лучше. А когда Эрик уже уходил, выяснив, куда Рудик и Элиза направились дальше, его догнал и подергал за полу пальто маленький мальчик: — Они отняли мой паровозик! — Девочка? — уже привычно вздохнул Эрик, ожидая услышать о новом рейде дочурки Марии. Но ответ был неожиданным: — Нет, второй… Сначала стал играть с ним… А потом не отдал… — мальчик задрожал губенками и шмыгнул носом. Денег еще и ребенку Эрик не дал, но торжественно пообещал постараться найти и вернуть пропажу. Следующий пункт маршрута его озадачил. По словам сторожа у ворот, парочка грабителей направилась из Тиволи прямо на вокзал. Невозможно было заподозрить Рудика в желании похитить и увезти чужого ребенка. Но им с Элизой вполне могло взбрести в голову на ночь глядя покататься на пригородных поездах. Разумеется, проигнорировав билетную кассу. Эрик вполне профессионально расспросил нескольких служащих вокзала, оставалось только представиться частным детективом. Искомая парочка, как выяснил он, некоторое время крутилась возле мужских туалетов. По словам кассира, наблюдавшего за этой странной сценой из своего окошка, юноша что-то высматривал и выспрашивал на ломаном английском, приставал к прохожим. На этом месте Эрику стало по-настоящему нехорошо, но разговорчивый кассир на его робкий вопрос: “А дальше?..”, ответил: “А дальше — не знаю. Они ушли”. Кондуктор на платформе тоже видел парочку. Юноша, по его словам, смотрел на прибывающие и уходящие поезда, причем подходил слишком близко, игнорируя желтую полосу на перроне, и, что было особенно скверно, тащил за собой и ребенка. Поэтому-то кондуктор их и запомнил — он вмешался в это безобразие, и после его вмешательства они ушли. Куда? Кажется, через тот выход, который ведет на Вестернброгаде. Эрик поспешил из здания вокзала указанным путем и оказался на оживленной улице. Тут он впервые почувствовал себя в тупике. Куда идти дальше? В какую хотя бы сторону? Не будешь же искать иголку в стоге сена, гадая, куда еще мог деваться Рудик, которому определенно надоело развлекать ребенка и он уже начал искать развлечения для себя самого. Наверное, на каком-то этапе своих блужданий парочка должна была завернуть куда-нибудь, чтобы поесть. Они уже достаточно долго гуляют, чтобы проголодаться. Эрик увидел на противоположной стороне Вестернброгаде кафе-кондитерскую с заманчивой витриной, заставленной пирожными и выпечкой. Проголодавшийся ребенок мимо не пройдет. Но в кафе его ждала неудача. Никто из официантов не вспомнил кошмар, который навеки врезался в память всем работникам и посетителям парка Тиволи. Это могло значить только одно — Рудик и Элиза сюда не заходили, иначе официанты не мотали бы головами так дружно. Итак, последняя ниточка оборвалась. И что теперь делать? Просто вернуться домой и предоставить событиям идти своим чередом? Эрик направился к трамвайной остановке, но по пути увидел ресторан под вывеской “СТЕЙКИ И БЛЮДА ИЗ МЯСА”. Почему-то вспомнилось, как Мария выспрашивала у него адреса приличным мясных ресторанов в Копенгагене — ее ебарь, видите ли, жить не может без хорошего куска жареного мяса. Дедуктивный метод снова не подвел. Официант с недовольным видом подтвердил, что да, странная парочка тут обедала. Девочка сперва закапризничала, отказываясь есть свою котлету, но, стоило юноше сказать ей пару слов, съела две штуки. Юноша же забраковал стейк, обругал повара ужасными словами, без разрешения явился на кухню ресторана и потребовал, чтобы мясо жарили прямо при нем. Тем временем ребенок разбил стопку тарелок, а спутник и ухом не повел, его больше интересовал стейк. — Когда они пообедали, — продолжал официант, помедлив немного, будто не решался сообщить эту информацию, — произошло нечто такое, что мне совсем не понравилось. — Они ушли, не заплатив? — с готовностью предположил Эрик, привычно опуская руку в карман за бумажником. — Нет, нет. Просто юноша стал меня расспрашивать — вот прямо открытым текстом, ничего не стесняясь — где в Копенгагене… ну, плохие районы. Это не мое дело, конечно, но ребенок сидел рядом и все слышал. Как вам? — Она ничего этого не понимает, — заверил его Эрик, стараясь убедить главным образом самого себя. — Не знаю, не знаю, — хмыкнул официант, скрестив руки на груди. — И что же вы ему ответили? Официант неодобрительно молчал, и Эрику все же пришлось достать бумажник. — Да ничего я ему не ответил, — буркнул официант, когда на скатерть столика, который он как раз убирал, легла купюра. — Откуда мне знать, где все эти места, когда я там не бывал никогда и не собираюсь? Но я посоветовал поискать в районе порта. Где-нибудь в районе Рефхалеэна, там ведь у нас самая клоака. И тогда он резво собрался, попросил меня вызвать такси и направился туда. Надеюсь, хоть ребенка домой завез сначала. Эрик открыл было рот, чтобы тоже попросить официанта немедленно вызвать такси в Рефхалеэн, но побоялся уронить себя в его глазах и окончательно убить его веру в человечество и поэтому с достоинством покинул ресторан и направился на стоянку такси возле вокзала. Но даже там Эрику пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, назвать таксисту место назначения. Приличные люди туда не ездят. Не дай бог его узнают и донесут в газеты, он все-таки премьер, лицо с афиш… Ох, Рудик, сколько же с тобой возникло неожиданных проблем. Когда такси высадило Эрика в промышленной гавани Рефхалеэн, уже наступил вечер. Доки, верфи и всевозможные склады закрылись, зато стали открываться приткнувшиеся между ними низкопробные бары. Эрик никогда здесь не бывал. Доводилось ему посещать злачные кварталы в Нью-Йорке и других городах, но дома в Копенгагене почему-то никогда не тянуло. И не зря, сразу убедился он. Кварталы в промышленной гавани выглядели грязными, затрапезными и во всех смыслах непотребными даже по сравнению с нью-йоркской Кристофер-стрит. Эрик снял и, как мог незаметно, опустил в карман дорогие часы. Ему совершенно не хотелось вступать в разговоры с местными праздно шатающимися гражданами. Но он видел, как шныряют вокруг тени, закручивалаясь в заинтересованный водоворот. Ну еще бы, сюда редко забредает на охоту кто-то презентабельнее рабочих, скромных служащих или иностранных моряков. Уже через несколько минут вокруг Эрика вилась стайка юношей самого потасканного вида. “На Кристофер-стрит, — недовольно подумал Эрик, — такое отребье не осмеливается выползать дальше самых дешевых баров для престарелых импотентов. А у нас кидаются на тебя прямо на улице…” — Герр, угостите пивом! Огонька не найдется? — неслось со всех сторон. И даже: — Красавчик, прогуляемся? — Ищешь кого-нибудь? Эрик заколебался. Не может же он обойти все эти сомнительные бары, да еще с такой свитой! — Может и ищу, — осторожно начал он, покосившись на радостно просиявшего юнца. — Маленькую девочку… — Да ладно тебе, — юноша был очень разочарован и недоволен. — За девочками сюда не ходят, дорогуша, пойдем, я покажу тебе кое-что получше. Тебе понравится. — Если найдешь мне здесь маленькую девочку и ее спутника, — Эрик очень старался говорить любезно, — дам десять крон. Они появились тут около часа назад. — Я, кажется, видел таких, — вмешалась другая тень трущоб, жадно разглядывая Эрика так, что ему захотелось поплотнее запахнуть пальто. — Пойдем… Тут недалеко… — Не слушай его, — ревниво возразил первый юноша. — Ничего он не видел. Сегодня я буду твоей девочкой, хочешь, да? У каждого свои фетиши, все в порядке, дорогуша. Но новость о том, что залетный красавчик пойдет с тем, кто пообещает ему маленькую девочку, уже разнеслась среди заинтересованных лиц. Эрик вынужден был согласиться и пойти следом за вызвавшимся провожатым. Чем быстрее он найдет Элизу, тем скорее уберется из этой клоаки. А Рудик может оставаться тут хоть до утра. Мария, конечно, начнет кричать, что он должен был вернуть ей обе пропажи. Ну ничего, он даст ей адрес, и пусть поступает как знает. Ничем не примечательная дверь без вывески скрывала за собой обшарпанный бар, где Эрик не рискнул бы выпить даже стакан воды. Тяжелый воздух, ободранные стены, украшенные всевозможными надписями, запах кислого пива и плохого табака. И именно здесь была Элиза. Эрик увидел ее с порога в компании потасканных и вызывающе одетых бабищ, похожих на проституток. Рудика нигде не было видно, и оно к лучшему, потому что Эрик разбил бы ему его дурную башку, если б встретил сейчас. Нарядное платьице Элизы превратилось в грязные лохмотья, гольфики сползли и гармошками собрались на щиколотках, зато она была накрашена как настоящая взрослая блядь. Одна из женщин как раз заканчивала обводить красным карандашом ее губы, а другая, прикусив язык от усердия, старательно раскрашивала алым лаком крохотные ногти ребенка. Элиза совершенно не противилась. Судя по всему, она была счастлива и вовсе не тосковала по мамочке. — Простите, но это мой ребенок, и я ее забираю,— объявил Эрик и попытался схватить Элизу, но одна из женщин сгребла ее в объятия. — Да щас. Не с тобой она пришла, мы видели, — заявила она, и Эрик по голосу понял, что это вовсе не женщина. Только этого не хватало. — Эй! А где мои десять крон? — ныл мальчик, который привел сюда Эрика. Эрик еще раз попытался выхватить ребенка, но Элиза заголосила, всем видом показывая, что ей тут хорошо, и принялась отбрыкиваться. — Элиза, — попытался достучаться Эрик, — помнишь меня? Я отведу тебя к маме. Она очень беспокоится... — Posheil nahuy, — отчетливо произнесла девочка любимую фразу Рудика. — Когда объявится тот, кто ее сюда привел, скажите, что ее забрал Эрик, — велел он трансухам, на вытянутых руках удерживая вопящую и извивающуюся девочку. — И чтобы подумал о том, как утром объяснит все это ее матери. Но трансухи неожиданно воспротивились и окружили Эрика грозной стаей, не давая ему уйти. — Ты кто такой вообще, интересный мужчина? — Вот так просто приперся и взял чужого ребенка! — Малышка не хочет идти с тобой. — А ну, отстань от нее! Убери свои грязные руки, маньяк! Они дошли даже до того, что пригрозили вызвать полицию, будто в самом деле не понимали, что первыми, кого заберет полиция, будут они сами. — Ты обещал мне десять крон! — канючил мальчик. И тут из двери, которая вела, надо думать, в туалет, вывалился не кто иной как Рудик. Помятый, растрепанный, на ходу поддергивающий штаны. — Чего орете? — осведомился он крайне недовольно, но, увидев Эрика, изменился в лице и просиял. — О, Эрик! И ты сюда тоже ходишь! Я так и знал! Трансухи кинулись к нему жаловаться, но тот только сердито отмахнулся: — Отъебитесь! Эрик хранил ледяное молчание, и это молчание не сразу, но подсказало Рудику, что что-то не так. — Ты сюда, значит, поразвлечься пришел? — уточнил он почти робко. — А как же, — огрызнулся Эрик, — целый вечер уже развлекаюсь, бегаю по городу и ищу вас с Элизой. Больше мне заняться нечем, сам знаешь. — Зачем? — судя по радостному блеску глазенок, из всего сказанного Эриком Рудик услышал только “ищу тебя”. — Мария волнуется. Вас не было целый день. И хорошо еще, что она понятия не имеет, в какое место ты притащил ребенка. Ты чем думал вообще? Рудик небрежно пожал плечами. — С ней ничего не случилось. Она даже не поняла, что это за место, правда, Лизка? Ей тут понравилось. Эрик только закатил глаза и утомленно потер лоб, и Рудик нашел, что еще прибавить в свое оправдание: — Я собирался отвести ее в отель, но она отказалась. Хотела пойти со мной, стала орать, такой концерт закатила… Пришлось взять ее, а что делать? — Ладно, — Эрик перехватил Элизу поудобнее, пользуясь тем, что она как будто утихла, — мы едем домой. — Я с вами, — объявил Рудик, хватая свою поношенную куртку. Эрик выразительно сдвинул брови, но тот тут же пояснил: — Лизавета без меня не пойдет. Лизавета и в самом деле принялась орать, едва поняла, что ее разлучают с другом. В воплях девочки Эрик различил еще несколько интересных русских выражений. Мария будет счастлива убедиться, как обогатился лексикон Элизы (она ведь наверняка тоже уже выучила все эти слова), но это уже ее проблемы и ее ебаря. — А я мог бы быть хорошим отцом, — задумчиво изрек Рудик.