Фирма

Тео просыпается от ощущения пристального взгляда. Это не пугает, не озадачивает, и даже не вызывает у него любопытства. Студенческие годы научили его сразу же вспоминать, где именно он заснул с вечера, а главное – где он после этого проснулся*. Он заснул в кровати Лиама. Собственно, так же он и проснулся. – Доброе утро, Лиам. – Какого хрена ты делаешь в моей кровати? Голос Данбара настолько неубедительно возмущенный, что Тео решает еще несколько минут провести с закрытыми глазами, лелея мысль о том, что это всего лишь ленивое утро, им никуда не нужно, и… – Ау! – палец Лиама буквально продавливает в его лбу вмятину. Приходится открыть глаза. – А вот это уже не доброе утро! – Я задал вопрос, – фыркает Лиам, и он такой сонный и домашний, что Тео буквально захлестывает умиление. – И перестань смотреть на меня так. – Как? – Наша собака так же смотрит на жестянку с печеньем. – О, у тебя есть собака? – искренне удивляется Тео и, поправив подушку, устраивается поудобнее. Настолько, насколько это возможно, учитывая, что все одеяло Лиам ревниво утянул на себя. – Ага, Трейси. Мы зовем её Трей. – Мою бывшую девушку звали Трейси, – машинально говорит Тео и думает, что, наверное, не очень красиво будет признаваться, что он называл ее не по имени, а просто «детка». Имя Трейси ему не нравилось. – О, у тебя была девушка? – насмешливо спрашивает Лиам и широко зевает. – Прекрасные зубы, – вежливо хвалит Тео. – В следующий раз прикрывай пасть, волче. – Да пошел ты. – Обязательно. Что именно удивило тебя в том, что у меня была девушка? – Сам факт. Я был уверен, что ты ебешь исключительно мозги своих клиентов, – Лиам снова зевает, на этот раз спрятавшись в одеяле. – Ну и иногда мозги Дерека. – Мозги Дерека – это безраздельная вотчина Стайлза, – ухмыляется Тео и внезапно обращает внимание на забавно торчащий вихор на макушке Данбара. – И ты еще утверждаешь, что между ними ничего нет. – Не уверен, что тантрический секс между Хейловским мозгом и бескостным языком Стайлза позволяет думать, что между ними «что-то есть». – Эк ты загнул, – восхищенно распахивает глаза Лиам. Тео не выдерживает и протянув руку приглаживает торчащие пряди. – Спасибо, конечно, но твоя укладка тоже так себе. – Не сомневаюсь. Но у тебя там торчал знатный вихор. – Ты не представляешь как я выглядел по утрам, когда у меня были волосы подлиннее, – фыркает Лиам, а у Тео совершенно по-глупому заходится сердце от нахлынувшего образа Данбара с растрепанной длинной шевелюрой. – Если Мейсон оставался у меня ночевать, то всегда ржал по утрам надо мной. Минут десять. – Кстати, я видел его учебники на кухне, – вспоминает Тео. – Ага, он же ночует здесь, когда у него теоретические занятия. А практика в другом корпусе, в такие дни он в общаге обитает. – И где он спит? – максимально непринужденно спрашивает Тео. Лиам тут же начинает хихикать. – Прекрати, у меня ощущение, что я снова в одной кровати с Трейси. – Ах, ну прости. – Не могу, ты оскорбляешь ее светлый образ в моих гла… Ай, блять. Лиам мстительно пинает его в колено и тут же прячет ногу под одеяло. – Мейсон спит в зале. Знаю, сложно проверить, но полуразвалившийся диван, который стоит у окна, весьма удобен.** А в шкафу лежит отличный ортопедический матрас. – Действительно, с чего я взял, что наше светило науки будет себя в чем-то ущемлять, – фыркает Тео, пытаясь вспомнить как выглядел диван. Помнится, вчера ночью он побоялся подходить к нему, потому что даже в слабом свете, доходящем из кухни, он выглядел… пугающе. И кажется вместо одной из ножек был задействован кирпич. – Так что ты фактически первый, кто оказался в этой кровати вместе со мной, – щурится Лиам и улыбается. Тео как раз силится понять что ему ответить, когда тот продолжает. – Не считая Бретта, конечно же. «Вот же сученыш», нежно думает Тео, совершенно серьезно пытаясь придушить отчаянно отбивающегося и хохочущего Данбара. * * * Когда Кори добирается до общежития Мейсона, часы показывают только половину одиннадцатого. «Спасибо, Господи, что сегодня суббота», отвлеченно думает он, машинально улыбаясь вахтерше и объясняя ей цель своего визита. – Хьюит проживает в комнате 23, – вежливо сообщает сухонькая старушка и так же вежливо убирает паспорт Кори в ящик своего стола. – Будешь уходить – заберешь. Кори надеется, что к этому моменту на нем не будет висеть пара-тройка лишних кредитов. Мейсон открывает так быстро, словно все это время караулил под дверью. У него красные глаза, но в целом он выглядит довольно бодро. – Новости плохие, – объявляет он прямо с порога, и схватив Кори за руку, втягивает его в комнату. – То есть они хорошие, но плохие. – Ммм, – отзывается Кори и пытается судорожно вспомнить, можно ли как-то вывести человека из состояния кофейного передоза. – В смысле новости реально хорошие, – не дает ему опомниться Мейсон, и подталкивает к дивану. – Погоди, сейчас сделаю нам чай и расскажу. Если верить стойкому кофейному запаху в комнате, на чай он перешел недавно. Собственно, только что. Кори глубоко вздыхает и воровато оглядывается. Комната Мейсона довольно большая, разделенная посредине хлипкой гипсовой перегородкой. В той части, где находится Кори, располагается диван, стол (заваленный бумагами), книжный стеллаж (заставленный книгами), небольшой телевизор (если верить слою пыли, не включаемый уже минимум год) и кадка с цветком. За перегородкой же, судя по всему, находится кровать. – Я перевез все свои чаи к Лиаму, поэтому придется пить простой черный, – бодро заявляет Мейсон, бесшумно появившись рядом с диваном. – Впрочем, к чаю тоже ничего нет. Довольствуйся исключительно моей компанией. – Спасибо, – запоздало благодарит Кори и кивает на разбросанные по столу документы. – Это все по нашему делу? – Да, – энергично кивает Мейсон и делает щедрый глоток чая. – И в то же время почти все это – ненужная макулатура. – Оу. – Да. Я уже давно догадывался, что буквально где-то что-то пошло не так – мааааленькая какая-то деталь, буквально незначительная – и из-за этого все дело буквально перевернулось с ног на голову. – У меня такое впечатление, словно я в романе Агаты Кристи, – тоскливо тянет Кори и осторожно отпивает обжигающую жидкость. Чай на удивление вкусный. – Только, к сожалению, убийца – не дворецкий. Но к счастью – убийцы у нас нет вообще. – Это, безусловно, радует. – Зато есть куча косяков и непониманий, – говорит Мейсон и поворошив бумажный хаос, достает блокнот. – Итак, что мы имеем… Имеют они много. Кори успевает только удивится, когда парень успел столько разузнать (хотя когда Мейсон проговаривается, что не спал с того утреннего звонка, все становится на свои места). – Начнем с того, что я позвонил в клинику, где находится Лидия, и спросил, не поступал ли в тот злополучный день некто, явно находящийся в наркотическом опьянении. Жаль, что ты меня не слышал, я рассказал на редкость убедительную и слезливую историю о друге детства, который начал злоупотреблять наркотиками, а потом в один день пропал, и вот уже несколько месяцев я не получаю от него никаких вестей. Для обращения в полицию у меня нет оснований, а родителей у парня нет, поэтому приходится собирать сведения по крупицам. Я даже слезу в конце пустил. Пришлось, правда, представить, что все это произошло с Лиамом, и видит бог я надеюсь, что он никогда об этом не узнает. Так вот, девушка в регистратуре долго и упорно меня утешала, а потом подняла все больничные записи и обнаружила, что да, в тот день полиция привезла буйного мужчину, который кричал, что по нему ползают опарыши. Не делай такое лицо. Так вот, мужчина… и все признаки белой горячки налицо. По крайней мере, так подумали полицейские. Потом, впрочем, выяснилось, что это не может быть белая горячка, поскольку – если верить анализам – мужчина не употреблял алкоголь… вообще. Вполне возможно, никогда. Как и наркотики. Чистейшие анализы, прямо слеза младенца. Медсестра сказала, что врач списал все на обычный истерический припадок. К тому же мужчина проснулся на следующий день будучи весьма и весьма вменяемым. Очень удивился, что его выпроваживают из клиники, но спорить не стал – собрав вещички и смотался. – Но, ведь белая горячка – это последствие затяжного запоя? – хмурится Кори. Мейсон согласно кивает. – Так и есть. Впрочем, галлюцинации – это также и последствия употребления некоторых наркотиков. С полиции спрос небольшой – они в равной степени сталкиваются и с теми, у кого реальная «белая горячка», и с теми, кто под героином ловит ползающих под ногами змей. Учитывая, что мужчина прекрасно осознавал, что его не должны выпускать из клиники, которая специализируется не только на душевнобольных, но и на наркоманах, а так же то, что он вообще пришел в себя, это была не белая горячка. Это однозначно были обычные галлюцинации. И анализы должны были показать наличие наркотиков. – Но не показали. – Но не показали. Потому что Лидия Мартин, чьи анализы ошибочно были приложены к делу нашего счастливчика, никогда не употребляла героин. – О боже, – шепчет Кори и в волнении трет лоб, пытаясь таким незамысловатым жестом помочь мыслям уложиться в голове. – То есть получается, что Лидия попала в больницу просто потому, что какой-то лекарственный препарат – причем, как мы выяснили, вполне безобидный – спровоцировал у нее реакцию в виде галлюцинаций? – Вернее будет сказать – нервный срыв, – вклинивается Мейсон. Он с сочувствием посматривает на взволнованного парня и качает головой. – Не забывай – Лидия потеряла бабушку, долгое время болела, подрывая иммунитет антибиотиками, а когда нашла время обратиться к врачу, тот направил ее к психотерапевту. – Но ведь она обратилась к врачу именно по причине голосов, нет? – Ага. Просто все, что я перечислил, копилось, и в итоге девушка начала слышать голоса, которые до этого могли быть не более чем защитной реакцией измученного организма. А тут еще анализы, которые подтверждают, что наркотики Лидия ела на завтрак, обед и ужин. – Но почему никто не обратил внимание, что до этого тест на наркотики был отрицательный? – Потому что никто не хочет выставить себя дураком, – грубо отвечает Мейсон и вздохнув продолжает уже мягче. – Представь себе ситуацию: анализы уже перепутали, но Лидия к тому моменту уже дала согласие на лечение, верно? Да, она отрицала, что употребляла наркоту, но довольно сложно поверить тому, кто слышит голоса с того света, не так ли? Так зачем же выяснять, почему тесты показали разные результаты? Чтобы выявить ошибку в собственном учреждении? И кто же пойдет на это? – Тот, у кого есть хотя бы капля совести и здравого смысла? – тихо произносит Кори и Хьюитт, снова вздохнув, наклоняется к нему и кладет руку на чужую ладонь. – Увы, но мы попали не по адресу. – Получается Лидия сама, добровольно, упекла себя в психушку? – Наша малышка Мартин – удивительный образец ответственного человека. Как только подумала, что есть проблема, начала искать решение. И в данном случае она выбрала наиболее разумный выход – обратилась за помощью в специализированное заведение. Правда проблема оказалась в том, что как таковой проблемы вовсе не существует. Несколько минут они сидят молча, а потом Мейсон ласково пожимает руку Кори. – Это весьма сомнительное утешение, но все же. Те немногие врачебные записи, что Стайлз умудрился утащить из клиники, показывают, что Лидия не принимает тяжелых лекарств, которые могли бы угнетать ее умственные способности и нервную систему. По факту большая часть ее лечения – это терапия, общение с психотерапевтом и легкие успокоительные. Как ни парадоксально, но выйти из клиники она сможет действительно более здоровым человеком. – Если выйдет, – поднимает на него взгляд Кори. – А вот для этого у нас есть вы, господа юристы, – улыбается Мейсон. Секунду спустя к нему присоединяется Кори. * * * – Если ты сейчас же не проснешься, я вылью кофе тебе на голову. Стайлз приоткрывает глаза, лицезреет мягкую ткань спортивных штанов и зарывается еще глубже в плед. – Стайлз. Я серьезно. – Ты не прольешь кофе на свой драгоценный диван, – бормочет Стилински, но глаза все же открывает. Кто его знает, этого Хейла. Помнится, пару лет назад он, стоя на том же самом месте, с совершенно серьезной миной доказывал, что Стайлз никогда, ни при каких обстоятельствах, не будет спать на этом диване. Судя по всему, диван сдавал позиции. Вполне может оказаться, что теперь Дерек и кофе на него может пролить. – Стилински. – Да я же не сплю уже, не сплю, – бормочет Стайлз и моргая переворачивается на спину. Старательно таращится на хмурого небритого Дерека, который нависает над ним с чашкой кофе в руках. – Перестань пялиться на меня, твоя рожа с утра – это вообще не то, что является составляющей «доброго утра». – Как и твоя, – вскидывает брови Дерек. Отпивает кофе и ставит кружку Стайлзу на грудь. – Поднимайся. Нас ждут великие дела. – Твоему аллигатору точно скоро придет пиздец, – кряхтит Стилински перехватывая неустойчивую кружку и с трудом принимая сидячее положение. – О, и спасибо за пледик. Это так мило, что ты в ночи прокрался сюда… – Ты почти час ныл, что тебе холодно, – раздается голос Дерека из кухни. – … и накрыл меня им, – невозмутимо заканчивает Стайлз. Да, он действительно лег на диван после душа и понял, что замерзает. Пришлось донести эту мысль до Дерека. Нужно отдать ему должное – он действительно держался почти час, пока Стайлз не перешел на песенную форму. Монотонных завываний «в этууу холоднуууую ночь я замеееерз в гостинооой мистерааа Хмуровоооооооооооолка, потомуууу чтоооо он не принееееееес мне одеяяяяяяло» Дерек уже не выдержал. – И если ты провернешь что-то подобное еще хотя бы раз, я скину тебя с балкона, – предупреждает Хейл выходя из кухни. Стайлз равнодушно кивает и заметив, что мужчина сменил спортивные штаны на джинсы, уточняет: – Ты что, перенес шкаф с одеждой на кухню? Что такое, двуспальной кровати тебе стало мало и ты купил ложе по ширине комнаты? – Иди к черту, Стайлз, – раздраженно говорит Дерек. – Вставай и одевайся. Тебе нужно к Пэрришу, а мне – к Айзеку. – Можно подумать, Айзек будет работать в субботу, – фыркает Стайлз, но одеяло послушно откидывает в сторону. Одергивает футболку и зевает. Смотрит на часы: десять утра. – Я уже звонил ему. Он ждет меня к одиннадцати. – Вот сукин сын, – бормочет Стилински в кружку. Впрочем, Дерек никогда не жаловался на слух. – Я или Айзек? – Оба, – ухмыляется Стайлз и поднимается на ноги. Ставит кружку на столик и потягивается. – Если он ждет тебя к одиннадцати, значит время на душ у меня есть? – Если ты не будешь распевать там арии. – Даже не думал, – фыркает Стайлз и, проходя мимо Дерека, задевает его плечом. – Но я собирался предложить тебе пойти со мной. Ответа он не ждет и продолжая зевать медленно идет в сторону ванной комнаты. Дерек смотрит на часы. Что ж, время у них действительно есть. * * * Лиам как раз пытается не сломать себе челюсть зевком, когда звонит Мейсон. Кстати, достаточно посмотреть на экран телефона, чтобы понять, что звонит он уже не первый раз. А седьмой. – Привет, – с опаской тянет Лиам. – О, так ты все-таки жив. Откровенно говоря, звоню я без особой надежды на ответ. И речь на твои похороны уже подготовил. – Черт, прости, я не слышал. – Надеюсь, что у тебя хотя бы были причины игнорировать меня. – Ага. Я спал, как младенец, – честно сознается Лиам. – Вчера как… – Лиам, какое полотенце можно взять? – кричит из душа Тео. – Зеленое или… – Зеленое! – орет в ответ Лиам и глубоко вздохнув ждет реакции Мейсона. Тот не заставляет себя ждать. – Ах, спал он. – Спал. - С Тео? – Да, Тео тоже спал. – С тобой? – Нет, – почти не врет Лиам. Если верить Тео, то он пришел к нему в кровать только под утро. Фактически, большую часть ночи они спали раздельно. – На моем диване?! – Нет, на матрасе. Не на твоем! – предусмотрительно уточняет Лиам. – На гостевом матрасе. – Господи, за что ж ты его так наказал-то? – с искренним сочувствием в голосе спрашивает Мейсон. – Так, пошел бы ты на хуй, друг. Если бы я постелил ему твой матрас, ты бы выел мне мозг чайной ложкой. – Конечно. – Ты звонишь именно для этого, да? – Больно мне нужен твой мозг, - фыркает Мейсон. – Этого дела в моргах полно. – Фу. – Вот именно по причине того, что ты считаешь мозг «фу», твой меня и не интересует. – Мейсон, – не выдерживает на заднем фоне Кори. – Переходи к делу. – Ага, – тянет Лиам. – Речь он на мои похороны подготавливал. – Кори приехал всего час назад. – Ну-ну. – Консьержка подтвердит, – невозмутимо продолжает Мейсон. – Мы вне подозрений. – Мейсон! – Ладно-ладно, не кричи мне в ухо, пожалуйста. Лиам, нужно встретиться. У нас новости. Хватай Тео и дуйте к нему на работу. Мы с Кори тоже подъедем. – Но я даже еще не завтракал, – жалобно тянет Лиам, который мужественно ждет, когда Тео выйдет из душа. – О боже, тобой руководит не мозг, а желудок, – бурчит Мейсон, но все же милостиво разрешает позавтракать. – Тео, если ты сейчас же не выйдешь, мы поедем в фирму голодными! – отчаянно взывает к чужой совести Лиам и тоскливо косится на нарезанные бутерброды. Впрочем, начинать есть одному все же стыдно. – Я уже вышел, – кричит из ванной Тео. – А гель для душа с ароматом «нежных розовых лепестков» твой или Бретта? Лиам тут же решает, что рыцарство давно не в чести, и тянется за бутербродом. * * * Стайлз пробивается к Пэрришу почти силой. Официально это не его дело и у него нет допуска к временным заключенным*, однако как признают все его коллеги – если у Стайлза припекает, легче дать ему то, что нужно. Собственно, именно так он и подружился с Дереком когда-то. Хейл, конечно же, никогда не признается, что сдался просто потому, что заебался держать круглосуточную оборону от чересчур общительного Стилински. С другой стороны, можно подумать, для кого-то секрет, что его взяли измором. – Джордан! – радостно приветствует мужчину Стайлз. Пэрриш выглядит усталым, однако держится он весьма неплохо. – Сэр. – Ох уж эти твои сержантские замашки, – вздыхает Стилински и сев напротив Джордана на крайне неудобный железный стул, решает сразу задать единственный интересующий его вопрос. – Просто скажи, ты здесь как подставное лицо по делу Зверя? Судя по всему, на курсы актерского мастерства Джордан Пэрриш никогда не ходил. * * * Тео уже паркуется у Фирмы, когда ему звонит Дерек. Они переговариваются короткими рублеными фразами, в большинстве своем состоящими из междометий. Лиам успевает трижды закатить глаза, пробарабанить по стеклу имперский марш из «Звездных войн» и выразительно посопеть. Наконец Тео не выдерживает и подняв брови указывает на дверь. Лиам смотрит исподлобья, но продолжает сидеть в салоне. Тео же последний раз угукает и наконец-то кладет трубку. – По сравнению с тобой даже Офелия выглядела не такой уж страдающей. – Шекспир бы очень удивился узнав, что его Офелия была страдающей, – огрызается Лиам. Его так и подмывает спросить о чем рассказывал Дерек, однако, судя по прищуренным глазам Тео, до этой темы они дойдут не скоро. – Она покончила жизнь самоубийством. – Ага, а перед этим сошла с ума. – Да, потому что страдала из-за смерти отца. – Что сказал Дерек? – не выдерживает Лиам. Тео дергает уголком губ сдерживая улыбку. – Что у них есть показания Пэрриша. Новые показания Пэрриша. – И что в них? – Пэрриш признался, что его заслали в банду Зверя, чтобы проверить, причастны ли его люди к самоубийству Ника Драмера. – Кого?! Тео коротко объясняет Лиаму ситуацию с самоубийством в воинской части. – …Я бы и рад рассказать больше, но Дерек был не особо щедр на подробности. Сказал, что все остальное при встрече. – Ох ты ж нихуя себе, – вырывается у Лиама. Он несколько секунд сидит неподвижно, а потом трясет головой. – Блять, и почему у меня ощущение, что мы старательно делали подкоп из камеры, имея рядом открытую, сука, дверь? – Точнее эту ситуацию и не опишешь, – вздыхает Тео. Барабанит по рулю. – Нам нужно разделиться. Я возьму Кори и мы поедем к Дереку. А ты и Мейсон… – Тоже поедем к Дереку, – пожимает плечами Лиам. – Нахуя разделяться? – В принципе да, ты прав, – согласно кивает Тео. – Звони ему. Пока Лиам дает устные инструкции другу, Тео страстно желает оказаться наедине с сигаретой. Впрочем, потом он косится на экспрессивно размахивающего руками парня и с грустью вспоминает утро. Впадает в окончательную меланхолию осознав, что мечтает оказаться в кровати с парнем, который не гей. Тео, вроде как, тоже не гей, но и стойкими моральными принципами он никогда не отличался. – Эй, земля вызывает Рейкена. Чувак, перестань гипнотизировать взглядом руль. – Задумался о вечном, – вздыхает Тео и включает поворотник. – Ты сказал им, чтобы они ехали к Дереку? – Ага. Нельзя сказать, что Мейсон испытал восторг. – Чтобы испытывать восторг, направляясь к Дереку домой, нужно быть Стайлзом. Ну или как максимум Питером. – Тео, - голос Лиам такой серьезный, что Тео на секунду отвлекается от дороги и смотрит на него. – Офелия сошла с ума не из-за того, что ее отца убили, а из-за того, что это сделал Гамлет.* На минуту в салоне машины воцаряется тишина. Затем Тео придерживает пальцем дернувшийся глаз и проникновенно обещает: – Я завезу тебя в лес и утоплю, заставив перед этим развешивать цветочные венки по веткам. Судя по заливистому смеху Лиама, его не проняло. * * * Дерек обводит собравшуюся в его гостиной компанию тяжелым взглядом и старается глубоко и медленно дышать. Что и говорить, прося Тео о помощи, на такое он не рассчитывал. Впрочем, впуская Стайлза в свою жизнь, он вообще ни на что не рассчитывал, кроме умерших нервных клеток. А гляди-ка, как тот вписался. Идеально – слишком громкое слово, но что там с чуть менее эмоциональной окраской, но с тем же смыслом? Вот, именно так. – Дерек, только ты умеешь делать одновременно умилительное и заебанное выражение лица, отвечаю, – возвращает его к реальности все тот же Стайлз. – Давай к делу, пока твоя кофемашина не накрылась. Мейсон посматривает на нее очень кровожадно, и это не считая того, что он выхлебал уже две кружки. Я, конечно, не врач, но, по-моему, он стремительно приближается к кофейной коме. – Начинай ты. Расскажи про Пэрриша. Я подключусь. Дважды просить Стайлза не приходится. Он хлопает в ладоши, привлекая к себе внимание и широко улыбается. – Итак, народ! У меня хорошие новости: мы все – отличная команда. Еще ни разу я не узнавал такое количество информации за столь короткое время. Плохая новость: мы пиздец как облажались. – Черт, парень, в тебе умер великий оратор, – восхищается Мейсон. – Впрочем, я согласен с тобой по всем пунктам. – Как ни странно, все согласны со Стайлзом, – бубнит Тео. Лиам и Кори согласно кивают. – Что ж, как говорят психологи, первый шаг к решению проблемы – это ее принятие, – жизнерадостно подытоживает Стайлз. – А теперь к делу. Утром я был у Пэрриша. Осознав, что никто не собирается приплетать к делу Лидию, Джордан становится сговорчивее. Намного сговорчивее. Он честно рассказывает о том, что самоубийство в части имело широкий резонанс, в узких кругах, разумеется. Военный, связанный со сбытом наркотиков – это несмываемое пятно на репутации части. Военный, который покончил с собой из-за долгов по наркотикам – это уже не пятно. Это ебучее чернильное озеро. И первыми в этом озере потонут высшие чины. Которые тонуть отказывались категорически. Поэтому на свет появилось тщательно взлелеянная легенда о бедном-несчастном Нике Драмере, которого втянул в свою грязную игру Зверь. А потом довел до самоубийства, пытаясь выкачать деньги по долгам. А поскольку Пэрриш был вполне себе адекватным свидетелем, в здравом уме и твердой памяти, который своими глазами видел, как Ник валяется на плаце с простреленной головой, и который не видел никаких посторонних лиц, обшаривающих карманы несчастного парня на предмет денег (потому что их и не было: ни лиц, ни денег), ему отвели в спектакле главную роль. Можно сказать сделали примой. Пэрриш отбивался, но на его стороне был лишь командир подразделения. Против целой части слабоватая оборона. Так Джордан оказался в банде Зверя. Двух месяцев ему хватило, чтобы окончательно и бесповоротно убедиться – Ник Драмер действительно закупал наркотики у Зверя и сбывал их. Но вместо того, чтобы делиться заработанной валютой, проигрывал ее на скачках. Так и образовались долги, насчитывающие шесть нулей. Нужно отдать должное Зверю – тот лишь раз связался с нерадивым сбытчиком. Лениво предупредил, что если денег не будет, Ник будет отрабатывать долги непосредственно у него. Этого Драмеру хватило, чтобы впасть в панику, и не найти лучшего выхода, кроме как распрощаться с жизнью. Пэрриш как раз собирался плавно исчезнуть с радаров наркодиллера, когда случилась злополучная облава. – И вот что ему мешало сразу рассказать тебе все это? – не выдерживает Лиам. Стайлз виновато опускает глаза. – Дело в том, что к тому моменту, как я впервые встретился с Пэрришом, мне уже позвонила Лидия. И я начал разговор с горячих заверений, что раз есть свидетель, то ему ничего не грозит. Всего-то и нужно, что взять у врачей психушки заключение, что Лидия находится в здравом уме и может давать показания. И, пожалуй, я перегнул палку… Как Лидия и говорила, она познакомились с Пэрришом, когда он только приехал в город. И соответственно до того, как он вступил в банду. Джордан как раз собирал данные и втирался в доверие к наиболее известным сбытчикам. Как раз в это время у девушки начались особо сильные приступы – она начала слышать голоса. Случайно обмолвилась об этом Пэрришу. Рассказала о бабушке, о том, что болела, и что принимала лекарства, купленные в какой-то странной аптеке. И как это бывает у зацикленных на какой-то конкретной задаче людей, Пэрриш тут же связал эти лекарства со Зверем. Буквально за неделю до разговора с Лидией до него дошли слухи, что Зверь прикрыл все лавочки, торгующие нелицензионными препаратами. Так и сложилась картинка: Мартин случайно купила один из таких препаратов, но если рассказать ей об этом, она обратится в полицию, полиция выйдет на Зверя, а тот, в свою очередь, выйдет на Мартин. Поэтому, Пэрриш промолчал, а когда девушка написала ему, что у нее в крови нашли наркотики, лишь уверился в своей гипотезе. По этой же причине новость о том, что Лидия согласилась на лечение в клинике, Джордан воспринял с облегчением. Уж в подобное место Зверь бы не сунулся. И тут появился Стайлз, который решил во чтобы то ни стало привлечь Мартин к делу, от которого Пэрриш старался ее оградить. Вот по этой причине полиция и наткнулась с его стороны на бетонное нежелание давать какие-либо показания, кроме непосредственно касающихся самого Пэрриша. – Не могу только одного понять: что у них, такая страстная любовь возникла, что Джордан вот так сразу решил действовать в ущерб себе, лишь бы не тронули Лидию? – задумчиво спрашивает Тео. Стайлз неопределенно ведет плечами. – Не буду врать, не допытывался чувства какого толка связывают этих двоих, – он секунду молчит, а потом медленно продолжает. – Возможно дело в том, что Лидия – безумно обаятельная девушка, которая оказалась в такой вот абсурдной – и грустной – ситуации… Дерек поднимает бровь и смотрит на Стайлза с нечитаемым выражением лица. – Но в общем, кхм, со стороны мне показалось, что у них не столько любовь, сколько... ээээ, вроде как крепкая дружеская связь. Насколько я знаю, у Пэрриша нет родных, а Лидия давно живет одна, в другом городе, и недавно потеряла горячо любимую бабушку. Эдакие одинаково одинокие родственные души. – Сколько тебя знаю, впервые слышу подобные романтические речи, – ухмыляется Тео, за что тут же получает тычок в бок от Лиама. – А что? Это правда! Хотя мы со Стилински знакомы с университета. – Сколько тебя знаю, ты впервые общаешься с кем-то, кто не Кори, помимо работы. Не считая тех, с кем ты спишь, – тут же переходит на привычно-язвительный тон Стайлз и прищуривается. – Хотя, возможно, я просто чего-то не знаю… – Заткнитесь оба, –- прерывает его Дерек. – Выяснять отношения будете потом. – Ты не можешь мне приказывать, я не твой подчиненный, – тут же отвечает Стайлз и разводит руками. Прости, мол. – Я, конечно, ниже тебя в должности, но фактически являюсь подчиненным Коры, – хмыкает Тео, а обращенный на него тяжелый взгляд просто игнорирует. – Говорю не как чей-либо начальник, заткнитесь, – цедит Дерек с тоской вспоминая спокойные рабочие будни. Разводы, кражи, дележка денег и детей – прекрасная бытовая рутина. И никаких тебе сумасшедших сержантов под прикрытием, наркоторговцев, Стайлза и Тео. И если первые три составляющие он готов вытерпеть, то последние две – нет. Особенно когда они находятся в непосредственной близости друг с другом. Дерек потирает ладонью лоб и отвлеченно думает, что нужно узнать у Стайлза, почему они с Тео вечно грызутся. Впрочем, что-то ему подсказывает, что спорят эти двое исключительно из спортивного интереса. – Так мне заткнуться или продолжать? – не смутившись уточняет Стилински. Дерек с трудом сдерживает тяжелый вздох и машет рукой – продолжай. – В общем, Пэрриш сказал, что тот самый командир подразделения буквально пару дней назад дал ему отмашку, можно начинать в открытую говорить об этом деле. Начальство их воинской части пришло в ужас, что сразу после самоубийства задерживают одного из сержантов. – Они что, не обратились в полицию нашего штата с официальным разъяснением ситуации? – хмурится Кори. – Нет. Выставили все так, словно Пэрриш взял увольнительный и приехал сюда по своей личной инициативе. Поэтому его командир сдался – подал в отставку сам, и сказал Пэрришу, что готов дать показания. Ну и естественно предупредил, что Джордану не светит никакая должность на военной службе. По той простой причине, что его уже уволили за нарушение правил профессиональной этики. Пэрриш, кстати, уже не расстроен. Скажу больше – почти рыдает от облегчения. В общем и теперь полно работы – нужно доказать, что Джордан не врет, что его действительно заслали, но… для этого у нас есть Дерек! Судя по лицу Дерека, он неистово скучает по бракоразводным процессам. – Он будет выступать адвокатом Пэрриша? – уточняет Мейсон. – Да. Плюс, у нас есть показания Лидии и свидетельницы – ради разнообразия – не судимой, не под следствием, и без диагноза. К тому же, у Дерека есть Питер, которого он с огромным трудом уломал дать показания. И, конечно же, у нас есть Мейсон, который будет давать показания, когда Тео будет представлять в суде интересы Лидии. Ну, в том случае, если администрации клиники упрется и откажется отпускать девушку по доброй воле. – Охуенно ты все распланировал, – ухмыляется Тео. – С самой Лидией связывался? – Пока нет, – не смущается Стайлз. – Вот сейчас раздам вам поручения и поеду. – Я с тобой, – внезапно заявляет Мейсон. – Поясню ей что да как, с врачебной точки зрения. – Я тоже поеду, – присоединяется Кори и чуть съеживается под удивленными взглядами. – Давайте не будем забывать, что Кори – юрист, – вступается за него Тео. – И если Лидия решится тут же покинуть клинику или же предъявить им претензии в отношении их охуительной халатности, то Кори сможет помочь. – Да никто и не спорит, матушка-наседка, – ухмыляется Стайлз. – Заткнись, – вежливо просит Тео. Лиам незаметно пихает его в бок. – Решено, едем втроем, – решает Мейсон и тут же уточняет. – И если тот страшенный джип на стоянке принадлежит тебе, Стайлз, то мы с Кори едем отдельно. – У меня отличный джип! – тут же вскидывается Стилински, а Дерек громко вздыхает. Из-за этой чертовой машины среди соседей пошли слухи, что он проворачивает незаконные дела. И даже форма Стайлза не помогла. То, что соседи думают о покидающем его квартиру в четыре утра ФБРовце, Дерек старательно игнорирует. – Конечно, отличный, – голосом, которым разговаривают с маленькими детьми, отвечает Мейсон. – Но мы с Кори едем на моей машине. Стайлз открывает было рот, чтобы продолжить защищать свою «кровиночку», но его перебивает Тео: – То есть пока Стилински не поговорит с Лидией, мы с Лиамом можем отдыхать? – Вы достаточно поработали, – неохотно отвечает Дерек. – И хотя вы все знатно подзаебали меня, я благодарен за помощь. – Ты отвратительно благодаришь, – тут же вклинивается Стайлз. – Черт тебя… – Что ж, тогда нам пора, – не слушая начинающуюся перепалку, сообщает Тео. – Удачи вам, парни. Кори, позвонишь мне потом? – Конечно, – мягко кивает Кори. Мейсон ревниво подталкивает парня к двери. – Стайлз, как закончите выяснять отношения, вспомни, что мы ждем тебя у ворот клиники, потому что никто нас туда не пустит. – Чтобы ты знал, никто ничего не… Тео поднимается с дивана и бессознательным жестом протягивает Лиаму руку. Опомнившись, пытается одернуть ее, но Данбар прищурившись хватается за чужую ладонь. Они огибают спорящих Мейсона и Стайлза, кивают тяжело вздыхающему Кори и закатывающему глаза Дереку, и выходят на улицу. – Моя квартира все еще небезопасна? – нарушает молчание Тео и украдкой косится на Лиама. Тот, впрочем, косится в ответ. – Пожалуй, да. – Но потом мы возбудим производство, и если у Зверя появится желание прижать меня к стенке, то я еще долго не смогу попасть к себе. – Грустная ситуация, – притворно вздыхает Лиам. Они подходят к машине, но садится внутрь не спешат. Тео внимательно смотрит на Данбара. – И что же мне делать? – Попросить меня прийти тебе на помощь, - совершенно серьезно говорит Лиам. – Ну, знаешь, чтобы я съездил с тобой забрать вещи, и чтобы приютил на какое-то время. – Ты действительно будешь так добр? – насмешливо улыбается Тео вскинув брови. На самом деле ему не смешно. Ему страшно, и жутко, и возмутительно хорошо. – Конечно, – важно кивает Лиам и открывает дверцу автомобиля. – Видишь как тебе повезло, что у тебя есть я. Тео улыбается уже серьезно и медленно повторяет: – Да, мне чертовски повезло, что у меня есть ты. * я слышала, что есть люди, которые в момент пробуждения потеряны в пространстве. В смысле, мы просто с ними не встречалась, так-то они наверняка есть. И эти люди - не я. Когда мы с подругами мотались в Казань, мне с работы позвонили примерно в семь утра, и я, не открывая глаз, ответила, и зачитала пару статей абсолютно бодрым голосом. Девочки сказали, что я страшный человек:D ** Этот диван списан со своего реального собрата - того, что стоял у меня на съемной студенческой квартире. Там реально были кирпичи вместо ножек, а внутренности были забиты книгами, иначе сам матрас прогибался внутрь, аки панцерная сетка. Плюс кривые, отходящие боковинки, и душераздирающие стоны каждый раз, когда спящий на ней человек осмелится сменить позу. Ах, эти прекрасные студенческие годы *слезы ностальгии и отчаяния*