Глава V. Маглор Песнопевец и вассалы
В одноруких адмиралах Англия не нуждается. Горацио Нельсон о себе
Встреча с вассалами весьма важное мероприятие. Нельзя сказать, что оно регламентировано (у нолдор в это время в принципе нет регламентированных мероприятий), однако определённые приличия соблюдать необходимо. Потому я сменил одежду повседневную на более статусный наряд. Наряд был похож на одежду повседневную и отличался повышенным качеством, обилием шитья и драгоценностей, а также короной — главным показателем статуса. Корона была именно короной принца, королевский головной убор был сильно богаче, и как следствие тяжелее. Правда Феанор после своего изгнания из Тириона никогда короны не носил, вначале из-за изгнания, потом считая, что королю всех нолдор положена корона с Сильмариллами. А после отца и Маглор корону не носил, по тем же причинам. А вот Финголфин носил корону похожую на корону Финвэ, таким образом, явно показывая преемственность власти. Вассальных Домов у нашего рода немало. Двадцать семь. Всего младших Домов семьдесят три. Двадцать девять подвластны Финголфину и его наследникам, а Третий Дом имеет семнадцать вассальных Домов. Из-за весьма большого количества вассальных нам лордов встреча будет проходить в главном зале дворца. Да и статус требует определённого места проведения. Информацию о месте проведения мне передал Морлах — мой оруженосец. Он же остался за дверью моей комнаты дабы препроводить меня куда надо. Опять же статус! Я, естественно, знаю, где главный зал, но поскольку таскать за собой всю избранную дюжину несколько неудобно, всё ограничивается таким условным сопровождением. На месте двери с фигурами Феанора и Финголфина сейчас была другая дверь. Тоже деревянная. Она была украшена переплетением растительного и геометрического орнаментов, так эта дверь органично вписалась в окружающий её портал, ещё моей работы. Морлах отворил тяжёлые створки и объявил: — Принц Морифинвэ Куруфинион [1]! Услышав официальное представление, я вошёл в зал. Светильники, стоящие у стен, давали возможность нормально осмотреть это величественное помещение. Стены были покрыты яркими рисунками, которые были отделены друг от друга резьбой. Потолок подпирали четыре колонны, в своей отделке подобные стенам. В зале было два больших стола. Первый стоял торцом ко входу был длиннее, второй же был, как перекладина для ножки в букве «Т», также он располагался на ощутимом возвышении, показывая статус сидящих за ним. На стенах висели знамёна с гербами Домов. На дальней стене было знамя с огромной восьмилучевой звездой — гербом Дома Феанора. А гербы младших Домов выполняли ещё и роль указателя, показывая что-то или иное место закреплено за определённым Домом. За высоким столом, как несложно догадаться, мои братья: Келегорм, близнецы и Маглор. Последний сидел в центре на троне, на золотой отделке которого играли огни светильников. Маэдроса среди братьев не было. — Канафинвэ, а где собственно Нельо? Разве не ради него мы все здесь собираемся? И что ты делаешь на его месте? — я задал вопросы направляясь к своему месту. — Карнистир, всему своё время. Скоро всё будет так как ты считаешь нужным. Просто сделать это нужно красиво, — Маглор спокойно ответил на мои резкие замечания. Всё же вопрос про место можно было трактовать как обвинение в попытке переворота. — Просто Кано и Нельо не могут сделать важное дело без театральщины, — Келегорму, видимо, уже рассказали, что будет дальше. — Можем. Но зачем? — Маглор выражал полное удовлетворение сложившийся ситуацией. Я прошёл до конца зала и занял своё место. — И где Курво с сыном? Мы ждём только их, — задал Келегорм вопрос в воздух. Ему явно не нравилось это провисание и бесполезная трата времени. Это было противно деятельной натуре моего Прекрасного брата. — Сейчас явятся, Морьо же здесь, — ответил Амрас. — Кстати, а в чём заключается театральность, Кано? — я решил уточнить этот момент у Маглора. Он уже собирался ответить, но двери распахнулись и вошедший в зал эльф объявил: — Принцы Куруфинвэ Куруфинион и Тьелперинквар Куруфинион! — Вот все и собрались, — сказал Маглор тихо. — О театральности, Морьо, не беспокойся. От тебя никакого участия не потребуется, — после чего продолжил громко, обращаясь к оруженосцу Куруфина: — Все на местах. Пора! — Всё будет исполнено, владыка, — оруженосец отсалютовал и вышел. — Я надеюсь теперь хотя бы появится вино, так как еды я не увижу ещё долго, — Келегорм всё также жаловался на бесполезную трату времени. Это вам не пьянка или охота! И действительно, пришли слуги, принесли кубки, стали что-то разливать. По итогам небольшой, но дружной дегустации было установлено, что образцы являются хорошим эльфийским вином на, примерно, одну треть. После дегустации Келегорм повеселел, а уровень жидкости в кубках был поднят на начальную позицию. Вскоре двери широко распахнулись и в зал стали заходить лорды младших Домов нолдор. Стоявший у двери герольд выкрикивал имя входящего и дом, над которым этот лорд имел власть. Заминка вышла с Домом Далёкого Света, который был подвластен мне. Поскольку лорд Алкардиль был оставлен мною командовать нашим лагерем, на торжественный обед он прибыть не мог. Прибыл его сын — Мирэриль. Вот только обозначить его на уровне со всеми остальными нельзя. Лорды горды и нарушения субординации не потерпят. С другой стороны, не пустить нельзя. В результате препирательства его объявили так: — Мирэриль Алкардилион, наследник и полноправный представитель лорда Дома Далёкого Света. Герольд, пытаясь убедиться в правильности представления, посмотрел на меня. Я кивнул и имена с названиями зазвучали вновь: — Винганаро Мистанарион, лорд Дома Небесного Огня. — Хальялкарэ Каллумбион, лорд Дома Скрывающего Облака. — Ондойондо Нормарамбион, лорд Дома Вечного Камня… Когда все вошли и расселись, а двери закрыли, Маглор с лёгкой улыбкой встал, доставая из-под стола свою арфу. Это сразу прекратило шёпот в зале. Во-первых, Маглор был до недавнего времени владыкой Дома Феанора, а, во-вторых, авторитет моего брата, как певца, был непререкаем. Маглор пробежался рукой по струнам и, оглядев зал, начал петь.— Приветствую я вас, владыки Домов, Пусть будет благостен народ ваш и кров! Я — Канафинвэ Куруфинион, Рад всех вас видеть в зале моём.
Теперь понятно, что за театральность. Это всё же не принято на официальных выступлениях, но, вероятно, Маглору всё равно — конец правления. За всё будет отвечать Маэдрос.— Начал я править в недобрые дни: Одна за другой неприятности шли; Но яркий огонь выше всех бед, Вернули мы вновь величия свет. Хоть брат мой томился во вражеском стане, Мы жили и жили — добра наживали. Прекрасен был мир — правы мы в нём, Наш гнев на Врага за Камни силён. Жили мы мирно: сил не хватало Ворота разбить, что ад закрывали. С битвы великой, где погиб мой отец, Минуло время: уж больше двух лет [2].
Здесь Маглор замолк и показал своё искусство музыканта. Достаточна интересна была его самокритика. Видимо, право менестреля на определённую свободу слова пережило в нём годы произношения необходимых для управления речей.— Сменилось тогда мира обличье, В небе явилось нам это отличье: Сияя на небе, огромной звездой, Луна закрывает тьму за собой. То было лишь первое чудо небес, Что Аман явил нам из-за завес. Луна над землёю семь раз побывала, На небе теперь время солнца настало. Запад пылал предрассветной зарёй, Солнце вставало, даря золотой Свет, что был лишь недавно в цветке, Лился на землю подобно воде. Запад тогда взоры наши собрал: Там со знамёнами ветер играл; Под новым светилом сверкали они. Но не было счастья средь нашей семьи: Ведь нолдор невзятые с запада шли, К нам в их сердцах не осталось любви. Мой отец в Арамане разделил наш народ: Корабли запылали на счастье врагов. Теперь Нолофинвэ вошёл с войском в Митрим, Встреча враждебная близится с ним, Но дядя в начале всю мощь показал, С войском он вышел за линию скал. Трубили там горны, рога надрывались И кличи гремели, от гор отражаясь. Ударил в ворота могучий народ И прочь отступил за стену из гор. В Митрим воротился пред наши стены, А мы разошлись во мнениях, целях: Кто яро боролся за сечу до смерти, Кто золото прятал в тайные клети, Кто виры готовил, подарки, пиры, Надеясь искупить кровь за дары. Но я воспротивился этим порывам: Я с домом простился во имя мира. Держали мы руки на эфесах клинков, Искру не потушишь: и всё — на них кровь. Враг усмехался на чёрном троне, Видя меж нами вражду и раздоры. Недолго он свет небесный терпел, Смог пришёл с гор — чёрный пепел взлетел.
Новая пауза в песне. Брат явно решил критиковать нас всех.— Но Финдекано не зря прозван отважным, На подвиг опасный пошёл он бесстрашно. Сокрытый завесой он на север пробрался, Ангмандо пред ним — он до места добрался. Решил Финдекано вражду исцелить: Спасти Нельяфинвэ, спасти иль убить. Герой у стен зла запел песнь Валинора Ему со стены ответ пришёл скоро. То Майтимо, измотанный пыткой, Ответил кузену песнею пылкой. Так слыша сверху песнь Валинора, Добрался герой до места позора, Где брат мой пленённый висел на цепи, Его мы никак не пытались спасти. Финдекано увидел — кузен высоко, Подняться туда не в силах его. Уж Майтимо своей смерти хотел И Финдекано достал пару стрел Взмолился он западу, друга спасая, Убить Нельяфинвэ совсем не желая. И Аман ответил на этот призыв: Орёл появился, пред принцем в тот миг. Внук Финвэ тогда верхом на орле Добрался к кузену, что висел на стене. Цепь вражья за кисть его там держала, Боль причиняя и муки продляя. Пытался герой разрубить эту цепь, Но меч не рубил заклятую цель. Решился тогда принц на другой смелый шаг: Поднял он вновь меч, размахнулся… Удар! Осталась лишь кисть в объятьях оков — Майтимо свободен. И крылья орлов Уносят кузенов в далёкий Митрим, Где нету врага, где эльфы одни.
Маглор решил не ограничиваться критикой, а показать определённый идеал. И вновь проехался по всем, здесь присутствующим.— Так стоит ли нам биться с другими, С кем мы когда-то дружбу водили? Не лучше ль ли нам, встав вместе, дружно, Пойти под стены Ангмандо оружно И вместе Врага эльфов всех сокрушить, Победу сыскать и мир охранить?
Вот она мораль. Интересно, это конец или будет заключение? А, вот снова продолжается песня:— А ныне встречайте своего короля Он вернулся из плена, я надеюсь, не зря. Найдутся же нолдор из ваших рядов, Что покинув меня, исполнив свой долг, Примкнут к королю, станут верно служить. На то уповаю, что может так быть, Майтимо правитель получше меня. Велик будет, смел, похрабрее чем я, А ныне я трон золотой покидаю И старшему брату его оставляю. Он — Нельяфинвэ Куруфинион…
— Я рад вас приветствовать в зале своём!
В широко распахнутых дверях стоял Маэдрос Высокий. Его красные одежды были вышиты золотом, которое ярко блестело в лучах светильников. На правом боку у него висел отцовский меч. Когда музыка стихла, герольд объявил: — Нельяфинвэ Куруфинион, владыка Первого Дома нолдор. Все в зале встали, приветствуя своего повелителя. Маэдрос в ответ чуть склонил голову и направился к трону. По залу побежали шепотки. Все явно что-то слышали, но конкретных фактов было мало. Когда Руссандол дошёл до своего место, Маглор с пафосом обратился к брату: — Нельяфинвэ Куруфинион, ты вернулся! Так займи же трон и правь по справедливости! Не все нолдор тебе верны, но в нашей верности можешь не сомневаться. Я рад тебя видеть, брат! — после последней сентиментальной фразы они обнялись и расселись по своим местам. — За короля! — Келегорм в порыве чувств поднял кубок, и никто не остался в стороне. — Благодарю тебя, Туркофинвэ, — Маэдрос чуть развернулся к брату. — Ты мне кое-что напомнил. Надо подтвердить вассальные клятвы. Канафинвэ, — Руссандол обратился к Маглору, — я думаю, тебе первому. Маэдрос встал (с ним встали и все присутствующие), обнажил меч и обошёл стол, чтобы все видели происходящие. Песнопевец последовал за ним, опустился на одно колено перед братом, аккуратно взялся за лезвие меча и начал говорить: — Здесь и сейчас я, принц Канафинвэ Куруфинион, на мече моего отца клянусь в верности моему королю, Нельяфинвэ Куруфиниону. — Я принимаю твою клятву. Надеюсь, твоя мудрость и твои таланты помогут мне. Придержи «Нарамбар», пожалуйста. Маэдрос отпустил рукоять меча и откуда-то из одежды достал корону. Посмотрев на неё пару секунд, Руссандол увенчал брата короной. — Это твоя. Носи со славой! Маглор встал и глубоко поклонился. После чего его место занял Келегорм. Всё повторилось, исключая сцену с короной и пожелание Маэдроса. Он сказал Келегорму: — Я принимаю твою клятву. Надеюсь, ты будешь также смел, весел и бесстрашен, как и прежде. Настала моя очередь. Также поклявшись на мече, я услышал от брата: — Я принимаю твою клятву и надеюсь на твою честность. Куруфину брат пожелал превзойти отца в мастерстве. Амрас, необычайно серьёзный в этот момент, получил пожелание беречь брата, тоже самое Маэдрос сказал и Амроду, столь же серьёзному. Никакой тени улыбки не промелькнуло на лицах близнецов, хотя даже Руссандол, принимая клятвы, периодически поднимал уголки губ вверх. Когда все вернулись на свои места, Маэдрос перешёл к следующему вопросу: — Лорды, как многие уже, вероятно, поняли из песни моего брата, он отказывается от ваших вассальных клятв, считая, что вы исполнили свой долг перед ним. Настало время выбирать себе сюзерена. Я надеюсь, что выбор будет разумным. Время у вас есть. А пока внесите еду! И слуги начали наполнять столы. Перед нами появились всяческие яства: рыба, мясо, фрукты, овощи, хлеб в самых различных вариациях. Изобилие было налицо. Руссандол поднял кубок, привлекая внимание. — Я пью этот кубок за благо хозяев этого дворца, что так любезно нас потчуют! Тост был поддержан, хотя кое-кто и скривился на «хозяев этого дворца», Трапеза неспешно шла своим чередом. Поднимались кубки за короля, за талант Песнопевца, за процветание нолдор и много ещё за что. Каждый третий тост был за Келегормом. Над этим шутили близнецы, поднимая кубки за бесстрашие брата в битве, на охоте и за столом. Келегорм на это встал, поблагодарил братьев и осушил кубок целиком (обычно всё же пили небольшими глотками, чтобы тостов было больше; захмелеть никто не боялся, но питьё большого количества жидкости чревато частым покиданием застолья). Когда тарелки начали приходить в запустение и всё больше эльфов стали выражать сытость всем своим видом, Маэдрос вновь взял слово: — Мнится мне, что многие из вас уже решили свою судьбу. Не откладывайте. Выскажитесь! Первым поднялся Аралиндэ Нандаро, лорд Дома Серебряных Струн. И ничего неожиданного он не сказал, так как был первым кто в Валиноре присягнул Маглору. — Принц Канафинвэ, мой Дом всё также желает служить вам. Невзирая на чужие решения, — сказав это Аралиндэ сел. Похожие речи были у Аларкарокуена, Урьясилтэ и Винганаро. Оно понятно. Все эти Дома были вассальны Маглору ещё при Феаноре. Все ожидали дальнейших действий кого-либо. При всех достоинствах Маэдрос был увечным. И кто непосредственно пойдёт за ним было непонятно. Почему-то бывшие подданные Руссандола молчали. Возможно, это было связанно с осторожным и неторопливым характером лорда Турунолмо, владыки Дома Небесной Башни. Он привык держать речь в конце, последним. С ораторской и политической точек зрения это было разумно. На этом Турунолмо сделал себе репутацию спокойного, рассудительного и разумного эльфа. Вероятно, отец в своё время попросил его помогать первенцу именно из-за этой репутации. Таким образом, Турунолмо был лидером вассалов Маэдроса и сильно влиял на всю знать нолдор. Следующим лордом, взявшим слово, стал Варнатано, глава Дома Подковы. До гибели Феанора этот Дом был подвластен именно ему. Правда тогда владыкой Дома был отец Варнатано. Нынешний же лорд заявил: — Мой Дом был вассален королю Куруфинвэ. Отец мой пал под Звёздами. За прошедшее время я понял, что принц Канафинвэ достоин зваться сюзереном моего Дома. Прошу принять мою верность. Эти слова вызвали резонанс. Эльфы начали переговариваться, что конечно вылилось в шум. Маэдрос поднял руку, призывая всех к тишине. И в образовавшийся тишине все услышали слова моего брата. — Я буду уважать решение каждого лорда. Здесь вы выбираете вашу дальнейшую судьбу. Чтобы потом поклясться и верно служить до конца. Тогда на ноги взвился Ахараумо. Он уже принёс мне присягу и потому не участвовал в этих выборах, однако ему явно было, что сказать. — Лорды нолдор, я обращаюсь к вам. Вы не решились помочь своему королю в беде, хотя такая возможность была. Неужто теперь вы решили, что рука ценнее крови? У меня в Доме были эльфы, которые так думали. Только вот веду здесь речи я, а не они! — Ахараумо высоко вскинул левую руку и потряс ей будто со сжатым кулаком. Кулака там не было. У него и половины предплечья не было. Сражаясь с балрогами вместе с Феанором, он попытался закрыться щитом, однако секира прорубила и щит, и руку. И теперь он явно был не доволен отношением с своему собрату по несчастью. — Пусть те, кто не желают быть под началом Маэдроса, считая его недостойным сначала сразятся со мной. То, что от вас останется, может после служить кому угодно, хоть Врагу! Эти слова подняли ещё больший шум нежели слова Варнатано. Всем был памятен случай, произошедший вскоре после Битвы под Звёздами. Ахараумо в связи с увечьем аккуратно намекнули, что не стоит ему больше быть лордом, а вот у него есть дядя, который вполне всех устроит, как новый лорд. Собственно, лорды зачастую сами отказывались от власти, не желая больше править. Тогда Грозный лорд пошёл напрямую к дяде и заявил, что хоть он и лишился левой руки, но по крайней мере твёрдо стоит на ногах. После чего Ахараумо ударил оппонента с такой силой, что тот не устоял. Дополнительный эффект этому случаю придало то, что удар был нанесён левой, калеченной рукой. Получилось, что лорд выдержал ещё и чудовищную боль при этом ударе. И сейчас вызывая любого на поединок он совсем не шутил. Тогда встал Турунолмо. Это было против его правил, но упрёк Азараумо, если не предназначался ему, то точно был обращён к его партии. Такое нельзя было оставить без ответа. — Лорд Ахараумо и все здесь собравшиеся, мы, вассалы Нельявинвэ до его пленения, никогда не отвергали верность своему владыке. И мы готовы это подтвердить присягой. Кто со мной?! — Я, Финвакано, лорд Дома Скорых Перемен. — Я, Кветмаурэ, лорд Дома Прямых Путей… В результате к Маэдросу примкнули все его бывшие вассалы — восемь младших Домов. Также к Маэдросу ушёл Ломэнилмо, лорд Дома Врат. После чего наступила пауза. Оставшиеся пять лордов не спешили делать выбор, и дабы не допустить новых споров и ссор, а, возможно, и поединков Маэдрос объявил, что решение должно принять на двенадцатый день с этого момента, а на закате Нолофинвэ даёт пир в честь мира меж нолдор, и там стоит всем появиться. На этом наш обед завершился.***
Когда все начали расходиться я подошёл к Ахараумо. — Приветствую тебя, лорд Дома Небесного Копья. — Мой принц, — Ахарумо склонился в неглубоком поклоне. — Я благодарен тебе за поддержку моего брата. — Это моя обязанность — поддержка законного наследника. — И всё же я тебе благодарен. Также мой брат — Куруфинвэ желал, чтобы ты ему в чём-то помог. Он не сказал в чём именно, но я подозреваю, что это связанно твоей левой рукой и правой рукой Нельяфинвэ. Я надеюсь ты не откажешь в просьбе принцу крови Финвэ? Особенно в благой просьбе. — Не откажу. — Замечательно. Тогда встретимся на пиру, — я хотел было уйти, но Ахараумо меня остановил: — Принц Морифинвэ. — Да. Чего ты от меня хочешь? — Что это за неуважение ко всем нам? — в начале я не понял о чём он говорил, но всё быстро встало на свои места: Ахараумо презрительно посматривал на Мирэриля. — Мирэриль представляет здесь Дом своего отца поскольку Алкардиль оставлен мною руководить в нашем лагере. Если бы он покинул пост, то я был бы недоволен. — В таком случае я больше не имею вопросов, — Ахараумо также неглубоко поклонился и ушёл. Вот интриган! Гордый, прямой, стойкий, но тянет одеяло на себя. И такими мне править! Как же я сейчас понимаю Маглора.