Глава VI. Королевский пир
С заходом солнца над лагерем заиграла музыка. Она звала всех на веселиться, есть в удовольствие, пить без забот и указывала, где это можно сделать. Я вышел из дворца и направился на запад, так как один мастер уже подсказал мне местонахождение столов, а звуки рожков и арф подтверждали его слова. Рядом возник Гильглин, коротко поклонился и завязал разговор: — Мой принц, рад видеть вас. — Я тоже, я тоже… — немного подумав я продолжил. — Гильглин, скажи-ка мне, ты же знаешь, что сейчас начинается весёлый пир… — Да. — Король угощает всех пришедших… — Да. — Все будут пить, веселиться… Дружинники даже твоей дюжины уже где-то там, — я жестом показал примерное положение цели нашего пути. — Н-да, — протянул Гильглин и в его взгляде проявилось определённое неудовольствие. — Так что-же ты не с ними, а здесь, около меня? Сам знаешь, что защита или эскорт мне не нужны. Они даже излишни. — Принц Морифинвэ… — здесь он взял паузу, обдумывая дальнейшие слова. — Пожалуй, я пытаюсь находиться рядом с вами по привычке. Ваш отец в своё приставил меня, дабы я помогал вам во всём. Это вы знаете. Однако рядом было столько неприятностей, что это никак не могло не выработать привычку к осторожности, — определённая интонация на слове «рядом» давала понять, кто, по мнению Гильглина, был их виновником. — Что ж, похвально, — я пропустил мимо ушей его шпильку, памятуя к чему излишняя резкость привела в каноне. Хотя я, по «Сильмариллиону», до этого не дожил, но во время Третьей резни часть подданных феанорингов взбунтовалась. А у Толкина весьма мало времени посвящено внутренней политике в Первом Доме. Что наводит на мысли о возможных эксцессах. — Но пойдём скорее, мой друг, найдём дружину и выпьем за твоё спокойствие! Я прибавил шагу, и грустный вздох верного эльфа донёсся уже сзади. После чего тот быстро меня нагнал и вовлёк меня в разговор по теме «какого именно эльфа его дюжины, где можно будет обнаружить». За географические ориентиры были естественно приняты те или иные кулинарные изделия. Лучи заходящего солнца освещали собравшихся эльфов. Яркие, цветастые одежды были везде. На праздник и аристократы, и незнатные эльфы приходили в самом лучшем. Разница чётко определялась по положению. Знать и те, кого сочли достойными, сидели за столами, а крестьяне и мастеровые (кроме известных мастеров) располагались кто как. Впрочем, на зелёной травке в этот чудесный вечер было хорошо. Вдалеке я заметил Келегорма, который делом доказывал окружающим, что Хуан лучше всех остальных охотничьих псов, которые во множестве находились здесь. Вот мой брат что-то подкинул вверх, кажется это кусочек мяса. Однако траектория оказалась предательской, и Пёс Валинора, схвативший награду зубами, налетел на своего хозяина. Келегорм упал, и толпа скрыла его. Поднявшись, брат весело рассмеялся и, шутливо погрозив псу, начал его валить, что было не просто: Хуан был по размеру ближе к пони чем к собратьям. Уже спускаясь с предвратного пригорка, я увидел, как пёс, весело лая, падает на траву. Окружающие меня эльфы делились не только по сословиям. Синдар, серые эльфы, ходили меж нолдор. Их легко было отличить по светло серым плащам, которые так хорошо скрывают в серебристом мареве. Собственно, по этой мимикрии мы их и назвали серыми эльфами. Одежда же под плащами была так же цветаста, как и нолдорская. Многие синдар были без плащей. Лето тёплое, так зачем же париться? Таких можно было отличить по-другому. Эльфы Толкина всё же магические существа хотя магия наша весьма условна. Строго говоря это вообще не магия, а скорее естественные способности организма, как свёртываемость крови, например, или же некие аспекты мастерства. Кроме прочего эльфы Амана могли видеть незримый мир, как Фродо при воздействии Кольца. И в незримом мире почти любой нолдо был ярче самого яркого серого эльфа. Условные ауры чётко показывали внутреннюю силу, мощь, можно сказать, магию. Кстати, Хуан был тоже очень ярким в незримом мире. Это обычно списывали на его близость к Оромэ, однако зная историю «Освобождения от Оков» я готов был согласиться с теорией Пса-майа. Другое дело, что это никак мне не помогало. Он всё равно разумный всё понимает и говорить не будет из-за лимита. Я перевёл взгляд на королевский стол и решил пока в призрачный мир не лезть. Очень много белого. В центре сидел Финголфин. Был он весел и приветлив, а с некоторых ракурсов его голова заслоняла солнечный диск, казалось, что именно он освещает мир перед собой. — Интересно, это специально так подстроено? — я показал Гильглину на эффект. — Насколько мне известно, Нолофинвэ лично не занимался расстановкой столов. — И чья же это, по-твоему, инициатива? — Я слышал, что командовал здесь принц Финдекано. — И ты считаешь, что это сделал он? Такая идея скорее уж принадлежит Турукано. — Я этого не говорил. Думаю, что это банальное совпадение. — Посмотрим-посмотрим, — протянул я с сомнением. — Возможно, что-то прояснится по дальнейшим действиям. Королевский стол встретил меня кивками родичей. Если вчера на ступенях дворца были все потомки Финвэ, чей голос что-то значил, то сегодня здесь будут действительно все. И Ородрет, которому не было ещё десятка валианских лет от роду (почему он был несовершеннолетним), и Эльдалотэ, мать Ородрета и жена Ангрода, и даже Идриль, совсем ещё ребёнок. Кстати, интересно, что в этом Средиземье используется поздняя генеалогия потомков Финвэ. Ведь в опубликованном варианте «Сильмариллиона» Ородрет — брат, пусть и младший, Финрода Фелагунда, но здесь не так. Из этого можно было бы предположить, что Гиль-гэлад здесь относится к Третьему Дому и никогда не был сыном Фингона, однако простое мыслительное усилие обозначило, что Гиль-Гэлад просто никогда не был… Не родился он ещё. Я никогда не понимал каким нормальным способом мог титул Верховного короля нолдор перейти в Дом Финарфина, если на конец Первой Эпохи был жив Элронд — прямой потомок Тургона. Впрочем, я надеюсь, что сумею этого не узнать, не допустив такой ситуации. Сейчас род Финвэ в Средиземье крайне многочисленен. Пятнадцать эльфов и пять эльфиек! Во многом стараниями отца. И стол для нашей большой и очень важной семьи был соответствующим. Большим, чтоб всё влезло, длинным, чтоб все влезли, ещё раз большим, чтобы показать нашу важность, да ещё и высоким. Таким образом, я со своего места мог наблюдать огромное количество посуды и места для еды и всех, кто находится ниже по статусу. Но тут большую роль сыграла расстановка. Четыре стола были поставлены буквой «Ш». Королевский стол — нижняя перекладина, а поскольку рассаживались принцы и принцессы по Домам: Первый — слева, Третий — справа, а Второй посередине; то подданные рассаживались по стоящим напротив своих сюзеренов. Местные же перемешивались с ними в произвольном порядке. Народ всё прибывал. Столы заполнялись, вот уже Келегорм, усевшись за стол, весело и лихо налил себе полный кубок вина, предложил выпить с ним близнецам. Они отказались. Предложил мне. Я тоже отказался и сказал, что напьюсь после, хотя в мыслях решил пить поменьше. Грустно нас оглядев и проворчав что- недовольно, Келегорм опрокинул в себя кубок, после чего, однако остановился и посмотрел на него с недоверием и надеждой. Близнецы рассмеялись, и я решил тоже пригубить: да, нечасто сейчас на столе встретишь неразбавленное вино! Подошёл Куруфин с сыном. Собственно, оглядев наш стол я понял, что они были последними. А значит сейчас начнётся торжественная часть. Сверкая серебряной короной поднялся Финголфин. Когда тишина опустилась на берег он начал говорить, лишь прибой да чайки имели наглость говорить параллельно с королём. — Квенди! Сегодня мы празднуем радостное событие — свершилась победа над Врагом. Финдекано, Фингон, мой сын и наследник… Встань, покажи кого им славить! Пробрался в логово Чёрного короля и освободил Нельяфинвэ… — тут у дяди вышла заминка. Он явно пытался именовать нолдор и квентийскими именами и их переводом на синдарин, однако мой брат по понятным причинам, не имел пока имени на наречии Средиземья. Но брат, поняв загвоздку, поднялся с места и сказал на синдарине: — Пусть на этом языке я буду известен как Маэдрос. — Маэдроса, и Великие Орлы помогли принцам нолдор, — на этом моменте за столом наших вассалов пошли какие-то шепотки. Действительно, есть над чем подумать: Орлы Манвэ помогают проклятым. Финголфин меж тем продолжал. — Теперь нолдор вновь соединились под единой королевской властью. И я Нолофинвэ Нолдоран, известный здесь как король Финголфин, пью этот кубок за объединение нолдор! Эльфы встали. Стоп, не все. Ахараумо остался сидеть на скамье. Окружающие с непониманием смотрели на этот демарш, а лорд Дома Небесного Копья то ковырялся у себя в ухе, то подносил ладонь к раковине и говорил нечто о том, что он ослаб и теперь ему мерещится всякая мура. Что ж мне надо сделать чтобы у вассалов гордость не играла? Риторический вопрос. Увести всех подальше в самый восточный край Белерианда. Правильно Маэдрос по канону всех увёл, правильно. А то вот старому лорду не понравилось наличие какого-то короля, которому он не присягал и что его короля принцем назвали, так как Манвэ далеко, а споры за трон здесь. И как из этого выкручиваться? Если Финголфин сейчас, здесь, около своей крепости, рядом со своими воинами потребует присягу, то один гордец разве что в ухе будет ковырять быстрее, а за ним же ещё могут другие последовать… И ведь если что последуют. Однако дядя проигнорировал эту забастовку и провозгласил: — За нас! Тут уже никто не остался в стороне. И грозный лорд выпил вместе со всеми, другой вопрос, как он трактовал этот тост? Но по крайней мере мечи на пир никто не приносил, только ножи. Разумеется, чтобы резать мясо. Никаких ножей с закруглёнными кончиками здесь нет. Среди рассевшихся эльфов остался стоять лишь Маэдрос. — Я считаю необходимым поднять этот кубок Финдекано Отважного, Фингона, который свершил наибольший подвиг среди принцев нолдор. Лишь его храбрость дала мне возможность появится здесь. Во славу героя! — Маэдрос осушил кубок стоя и всё честное собрание повторило, исключений не было. Фингон был героем. Больше никто не делал ничего сравнимого. Тосты шли подряд. Никто уже не вставал, так как ничего сравнимого больше не было. Выпили за синдар, они выпили за нас. Обычный обмен любезностями. Вино потихоньку разбавляли, впрочем, я подозреваю, что за остальными столами оно изначально было разбавленным. Когда серьёзные тосты кончились, эльфы начали пить за другое. Начались явные подколки. Так лорд Дома Молота Гнева из подданных Тургона пожелал «славному своими победами лорду Дома Небесного Копья Ахараумо Грозному» хорошего слуха. Причём «Грозный» было произнесено недостаточно почтительно, а в Резне в Альквалонде ещё на второй атаке Ахараумо получил веслом по голове, что вывело его из строя до конца битвы. Раньше эти два эльфа были друзьями, товарищами, теперь же возможную ссору пришлось пресекать мне тостом «За взаимопонимание, терпеливость и дружбу». Близнецы, конечно, посмеялись, большая часть королевского стола улыбнулась, а остальное собрание имело всё же совесть подавить улыбки. Также после окончания торжественной части зазвучала музыка, начались песни и пляски (естественно, после парочки баллад по совершенном подвиге). Репертуар получался странным и урезанным. И вот в чём дело. После проклятья Владык Запада о Валар старались не упоминать. А теперь вспоминаем «А Элберет Гилтониэль». С такой замечательной цензурой песен получалось до ужаса мало. Потому все с удовольствием переходили на певучие и неторопливые песни синдар. Их содержание было незамысловатым, но понятным и без Валар. Озеро, чайки, небо… Что вижу — то пою. Периодически правда в репертуар входило что-то нолдорское на тему охоты, войны, творчества (трудовая поэзия, однако). Например:Олень бежит и псы за ним За псами скачем мы И знаем: к ночи будет пир Жаркое, подожди! Рога поют не смерть тебе А нам веселье, славу Так покорись олень судьбе Прости нас за расправу.
Как-то не стыкуются со стереотипом о добрых эльфах-вегетарианцах. Но это было только начало. Дальше хмель начинал проникать в головы, и вот уже звучала длинная песня о двух эльфах, которые поехали на охоту, причём один из них серьёзно перед этим напился. Пелась она на два голоса: строгий-трезвый и хвастливый-хмельной.— Вон, утка летит над тихой водой, Смотри как сейчас попаду я стрелой. — Ты в голень себе разве что попадёшь Набрался ты сильно… Себя же убьёшь! — Лук мой пусти во имя удачи Я попаду в цель, никак не иначе — Коль будешь ты лук как арфу держать, Кончики пальцев долго будешь искать!
Куплетов в этой песне было много и тянулась она пока эльф играющий роль «мастера охотника» картинно не упал с берега в воду, что было встречено радостными криками, а Келегорм даже отправил музыкантам кубок вина. После чего Арэдэль подняла тост за моего светловолосого брата, выражая надежду, что до утра он дотянет. После чего Келегорм выпил полный кубок (видимо, всё же не дотянет). Танцы, разговоры и желание скушать что-то стоящее подальше заставляли эльфов перемещаться и перемешиваться. Я направился к своей дружине. Надо же поддерживать воинов. На месте Гильглин уже занимался развлечениями и увеселениями. Ел, пил и травил байки. Было решительно непонятно откуда он знает столько историй, остальным неизвестных, единственным приемлемым объяснением могла быть фантазия моего дюжинника. С другой стороны, история про Феанора, в которой Гильглин поучает отца о правилах строительства крепостей на примере Форменоса… В стиле, что та стена, конечно, может быть построен на как угодно, но красивей бы было в соотношении 3:1 к этой. После очередного взрыва смеха Гильглин сказал тихо: — Мой принц, пойдёмте, вам будет интересно. — И что же ты собираешься мне показать? — мне было интересно, что на этом пиру может быть такого таинственного. — Мы уже наблюдали эту картину правда немного в другом свете. Посмотрите, — и он указал на центр королевского стола, напротив которого мы как раз оказались. Прямо за спиной Финголфина были разведены костры, на которых жарили мясо. И теперь они давали дяде огненный ореол, как раньше солнце. — И каковы твои выводы? Это явно ход по повышению популярности в народе. — Мой принц, есть основания предполагать, что вы не правы. Костры были заложены раньше заката. Конечно, это может быть заранее спланировано, но по словам одного из эльфов, которые здесь работали это сделано из-за вероятного направления ветра. — И зачем ты тогда мне это показал, если всё случайность? Зачем раздувать подозрительность, если оснований к этому нет? — Мой принц, моя обязанность доносить все вести, которые могут быть полезны. Знания у нас есть, причём одинаковые, а уж как их повернуть дело рассказчика, — Гильглин улыбнулся. — Или вы думаете, что ваш отец позволил бы ему указывать в описанных мною выражениях? — Пойдём, дюжинник, к дружине, а то они над чем-то ржут и без нас. — Да, мой принц. Пообщавшись с дружиной, я решил вернуться к своему месту. Всё же самое лучшее должно быть за королевским столом. И за ним был много чего. Жаренное мясо, рыба, ещё утром плескавшаяся в озере, хлеб, многих видов, и великое множество напитков. Среди еды встречались вещи совершенно недоступные королям средневековой Европы — картофель и помидоры. Собственно, в Средиземье их тоже раньше не было, но Запад в нашем лице помог. Кое-какие культуры мы привезли из Валинора. Всё это с радостью употребляли не только эльфы, но и охотничьи псы. Хуан, уже наевшийся, лежал рядом со столом пытаясь закрыть уши лапами и избавиться от звуков эльфийского гуляния. Тем временем Маэдрос вёл степенный разговор с Финголфином, рядом с ними сидела Лалвендэ и, как достойная хозяйка, периодически заполняла кубки. Брат подозвал меня: — Скажи мне, Морьо, должны ли мы блюсти справедливость? — этот вопрос Маэдроса был достаточно подозрительным и явно подразумевал продолжение. — Справедливость важна, но иногда в угоду правому делу от неё можно отходить, — я ответил, оставляя себе лазейку на всякий случай. — А ради правого дела нужно же быть справедливым, если одно помогает другому, — Маэдрос вёл беседу как-то совсем, излишне осторожно. — Разумеется… — тут уже хитрых вариантов ответа нет. — Я думаю, все, здесь присутствующие, согласятся, что война с Врагом — дело правое, — в разговор вступил Финголфин. — Того, кто с этим не согласиться, стоит назвать предателем, — тут моя позиция была непоколебима. — Морифинвэ, не желаешь выпить этого чудесного эля, — Лалвендэ протянула полный кубок. С округлым дном! Выпить придётся полностью. И ведь не откажешь хозяйке пира. Конечно, вряд ли меня хотят опоить, но напоить — гарантированно. — За падение Врага! — я провозгласил тост и выпил. Эль хорош, никаких примесей не было, кажется. Родичи тост поддержали, правда отнюдь не до дна. Мне же пришлось выпить всё и поставить кубок на стол в перевёрнутом виде, предварительно поблагодарив хозяйку.Получен эффект «№%$#@&»
Я проморгался. Надпись исчезла. Мерещится. Не к добру это. Надо заканчивать скорее, да и затягивают они разговор. Финголфин между тем продолжал разворачивать словесное построение: — Не всем удалось прибыть в Белерианд без потерь… — Что вы от меня хотите? Говорите прямо! Ваша словесная паутина всё равно придёт к какому-то определённому узору. Покажите его сразу, — я грубо перебил дядю. Тот посмотрел на Маэдроса. Брат же начал говорить по делу: — Если кратко, то Второму и Третьему Домам очень не хватает лошадей. Взять их можно только у нас. Кони необходимы для войны, уже сейчас малое число орков крайне сложно гонять в северных землях. Что ты об этом думаешь? — Маэдрос заговорил наконец о деле. Правда вопрос всё равно хитрый. Не: «Ты же согласен с этим, Морьо?», нет. Брат спросил моё мнение, причём именно моё, не Келегорма, который известен своими военными талантами, не Маглора или Куруфина, которые неплохо разбираются в политике и эльфах. Брат спросил меня, известного резким характером и малой любовью к Второму и Третьему Домам. Следовательно, и отвечать следует с этой позиции. Маэдрос явно хочет услышать наиболее радикальное мнение. — В этом мало приятного, однако кто сейчас откажет в храбрости воинам, которых водит в бой Финдекано? — Да, — протянул Финголфин, — если это обосновать так… — дядя задумался. — Благодарю, Морьо. Что же, за тебя, — тост был поддержан. А после Маэдрос хитро улыбнувшись сказал мне тихо: — Смотри, — он показал куда-то в толпу. — Там сейчас Гильглин в очень интересном окружении. Советую тебе это окружение не упустить, а то Курво уже не упустил и может не упустить ещё кого-нибудь. Когда я подошёл к указанному месту, Гильглин вёл разговор с лордами Хостанолэ, Нолэмалосом и Курусеменом. Причем последние два были братьями и возглавляли фактически две части одного Дома. Дом Тайн был когда-то очень большим, но, когда его лорд решил уйти на покой, Дом был разделён между братьями на Дом Лесных Тайн и Дом Горных Тайн. А Хостанолэ Любознательный был главой Дома Листа, одного из тех Домов, которые пока не определились с сюзереном. — Лорды, в свете такого явного властолюбия Нолофинвэ нам следует держаться вместе. Да Финдекано свершил великое, но у его отца великие амбиции и он уже их частично осуществил. Как вы думаете, кому, по его мнению, должна достаться корона, достойная владыки всех нолдор? — Гильглин вёл пропагандистскую речь в лучших традициях чёрного пиара. — Мой принц, — он поклонился мне. — Вы же заметили этот намёк? — и он указал рукой в сторону Финголфина. — А, ты про эту претензию моего дяди на корону из света? Такое просто так не делается. Сейчас нам необходимо сплотится, дабы удержать верные направления от изменения коррозией власти и времени, — я поддержал эту хитрость моего верного вассала. — Видишь, друг, не всё так просто, хотя верные порывы у Второго Дома есть и сильные, — Нолэмалос, лорд Дома Лесных Тайн, сказал Хостанолэ. — Пока ты был погружён в изучение новых земель, здесь творится наше будущее. — И лишь нам решать, каким мы его сделаем. За нашу решительность в предстоящих бурях, за твёрдость решений! Выпьем! — Курусемен поднял кубок и был поддержан.Внимание! Передозировка пафосом. Эффект спадёт через ВЫПОЛНЕНИЕ ЭПИЧЕСКОГО КВЕСТА ПО УМЕРЩВЛЕНИЮ ВСЕХ… а, вот уже спал.
Нет, так дело не пойдёт. Только пригублять, только чуть-чуть, а то ещё раз помру. Кстати, а где Келегорм? Свалился или нет? Ладно этом потом. Сейчас разговор. — И как же вы собираетесь удерживать путь нашего народа? — Хостанолэ подошёл к сути. — Если посмотреть на действия лорда Ахараумо, то нельзя не отметить его излишнюю резкость, но твёрдость его позиции отрицать нельзя, — Гильглин довёл разговор до нужной мысли. — Что ж, если так, то мне следует поразмышлять на более трезвую голову, — лорд Дома Листа откланялся и отошёл. Братья тоже куда-то растворились, и я поинтересовался у дюжинника: — Думаешь этого хватит? — Не знаю, мой принц. Нам остаётся только выпить за это.***
Утренняя заря осветило гладь озера. Я сидел на обрывистом берегу и размышлял о прошлом, настоящем, будущем. Пришло время перемен и продлится оно ещё лет 55, дальше мир, время Великой Осады, а вот потом придётся делать что-то решительное. Сильмарилл надо как-то заполучить. Хотя это всё дело далёкого будущего, а сейчас надо к этому готовиться. Казалось бы, всё осуществимо, убить Кархарота, получить Камень (как лут какой-то). А можно ли это сделать? Арда — мир, распланированный в пространстве и во времени. Всё идёт по Песне. Так можно ли что-то изменить? Или канон не подвержен изменениям? Печально, если так. Но клятвы даны, и стремиться к изменениям необходимо. Ближайшая веха канона — это моё выступление против Ангрода, оно имело последствия как отрицательные — запрет квенья, так и условно положительные — расселение нолдор. Если сейчас задуматься над описанной в «Сильмариллионе» ситуацией, то посыл я там оскорблял Ангрода за то, чего он не совершал. С другой стороны, Тингол узнает. Тингол всё равно узнает про резню. Как бы мы это не скрывали. И гневаться он будет. И как же можно смягчить гнев за убийство родичей? Зачем? Да хотя бы ради военной поддержки против Моргота (не вдаваясь в преступность братоубийства). Ведь на Пятую битву из Дориата пришло два эльфа. Два! А победа была близка. По крайней мере так утверждает канон. Если бы не измена истерлингов, кстати, измена мне, люди служащие Маэдросу его не предавали… Если бы не измена, то… А ведь войско Дориата должно быть лучше людей, сильно лучше… Так как же быть с Тинголом? Решения нет, решения нет. Но если у меня нет решения возможно оно будет у кого-то другого. Скоро Финголфин соберёт совет князей. Ведь нельзя же всем жить в Митриме. Надо там этот вопрос поднять. Надо.