Краткий курс счастливой жизни

Теон лежал и любовался трещиной на потолке. В минуты меланхолии он любил сравнивать эту трещину со своей жизнью. Тем временем в коридоре семейный доктор Болтонов, заикаясь, выдавал итак известные факты Рамси, мол, зачатия вновь не вышло. И посему выходило, что Теон так себе омега. И тут традиционно было только два варианта развития событий. Либо Рамси возвращается в комнату, и вымещает всю злость на нём, и ему вновь придётся терпеть боль, а после глотать обезболивающие. Либо что, маловероятно, Рамси пойдёт в псарню и там пробудет до вечера. Реже был третий вариант, где они уже вдвоём лежали и медитировали на трещину в потолке. Но третий вариант на памяти Теона был лишь в первый раз, правда, там проблема была не с зачатием, а с тем, что у него случился выкидыш. В своё оправдание он мог сказать, что поднимать на него руку в таком деликатном положении Рамси не стоило. Но у Рамси на этот счёт было своё мнение. Порой Теон задавался вопросом: за что? Его отец мог его не любить, но почему от него решили избавиться таким изощрённым способом? В свои восемнадцать он тешил себя надеждой, что его свяжут с Роббом Старком. Но реальность, как оно часто бывает, огрела его по голове тяжёлым веслом. Омега Робба Старка ждала их первенца, а Теон привыкал к роли ещё одной суки при Рамси Болтоне. Существенным отличием было то, что своих собак Рамси и, правда, любил, чего не скажешь про Теона. Раз в месяц к ним стабильно наведывался Эурон. Поначалу Теон был так наивен, что попытался передать через дядю послание для Яры. Его сестра единственная, кто могла его спасти из этого ада. Дядя улыбался и обещал передать письмо лично в руки. А после он нашёл его в мусорном ведре, дядя даже не потрудился выбросить его за пределами особняка. И тогда он понял. Его никто не спасёт, потому что всем насрать. Ещё сильнее, чем просто времяпрепровождения со своим драгоценным супругом, Теон ненавидел семейные обеды и ужины. Из всех четверых присутствующих на этих сомнительных предприятиях искренне наслаждалась лишь супруга Русе – Уолда. Она ела за пятерых, весело щебетала и даже что-то спрашивала у Теона, а он машинально отвечал заученными фразами. Мол, всё хорошо. Синяк? Случайно оступился. Нет, не понёс. Конечно, хочу и так далее. Уолда тут же начинала сиять, как начищенный цент, и разливаться соловьём о том, какое это счастье быть матерью и всё прочее, что Теона вообще не интересовало. Спроси кто его, он бы сказал, что от детей его тошнит. Но мнение Теона никакой ценности не имело, и Рамси не уставал его в этом убеждать. С другой стороны, если Уолда и Теон хотя бы пытались делать вид, как им заебись в обществе друг друга. То, смотря на Рамси, Теону начинало казаться, что ещё вот-вот, и он просто вцепится в горло отцу. У Русе была феноменальная способность выбивать человека из колеи, добивать морально, не прилагая особых усилий, а ещё он при этом был хладнокровен, и не выказывал вообще никаких эмоций. В общем, Рамси до него было как до луны пешком. А после этих тёплых посиделок начиналась самая ненавистная часть. Русе и Уолда удалялись, а Теон оставался один на один с взбешённым Рамси. Иногда он малодушно начинал просить Утопшего Бога, чтобы Рамси его и вовсе зашиб. Тогда ему хотя бы не придётся это терпеть дальше. Однажды после таких вот посиделок Теон лишился пальца, потом Рамси философски выдал, что Теону он и не нужен для зачатия. Теон же, скуля от боли и баюкая обрубок, с ужасом думал, что в принципе, чтобы выносить ребёнка, ему, в общем – то, и руки - ноги не нужны. И эта мысль приводила его в ужас до сих пор, потому что ... ну, мало ли. Самым счастливым периодом для себя Теон считал время, когда Рамси до приезда врача считал, что вот в этот раз у них вышло. Тогда Теона никто не трогал и с него вообще пылинки сдували. Но потом реальность вновь настигала его, и честно он уже устал считать свои травмы, просто махнув на это рукой. Но были в его жизни и светлые моменты, к примеру, их с Рамси девочки. Теон имел наглость даже применять к собакам местоимение «наши». Он любил эту свору не особо дружелюбно настроенных к роду людскому собак, а они обожали его. Ещё сильнее он любил такие спокойные вечера, когда Рамси возился в псарне, а Теон ему помогал, чем мог, девочки весело лаяли и носились вокруг Теона, а Рамси смотрел на всё это … странно. Странно, потому что Теон даже сказал бы «с нежностью». В такие моменты Теон даже начинал думать, что у них всё же установилась эта особая связь. Возможность проверить эту теорию была с месяц назад. Тогда Рамси имел несчастье серьёзно заболеть. Лежал и трясся в лихорадке, а Теон сидел рядом и держал его за руку, потому что не знал, что ещё можно сделать до приезда врача. Русе, взглянув на эту картину, презрительно скривил губы. Он сказал, что если бы у них была прочная связь, как у альфы и омеги, то присутствие Теона и правда бы помогло, но Теон был бракованным, и поэтому его присутствие лишь раздражало. Он велел ему убираться, но Рамси зарычал на отца и запретил ему уходить. И Теон просидел возле его постели всю ночь, а на утро тому и, правда, стало лучше. Теон предпочитал считать, что благодаря ему. Русе лишь неопределённо хмыкал. Также у Теона с Рамси была и ещё одна общая черта. Они ненавидели светские рауты, на которых обязаны были появляться. Теон буквально видел все эти насмешливые взгляды. А однажды он услышал разговор Рамси с одним из ублюдков Фреев. Тот в особо грубой форме высказался о Теоне и его неспособности осчастливить Рамси наследником и что, быть может, тому и вовсе лучше избавиться от порченой омеги? С приёма возвращались в полном раздрае. Теон всё ещё был расстроен, а Рамси, наоборот, был на пике хорошего настроения. Ублюдку Фрею он сломал челюсть. До этого дня ради Теона никого не калечили, и хоть ему было немного стыдно, но всё же и приятно тоже. Правда, радость была недолгой. По приезде домой Теон впервые стал свидетелем того, как Русе поднял руку на сына. Позже у них был разговор, о содержании которого Теон только догадывался. Рамси вышел из кабинета отца злым, как чёрт, Теон попытался его успокоить, и за это получил по лицу. Было почти не больно, только немного обидно. Так же этот день запомнился ему тем, что у них впервые была вязка вне течки и гона. В день, когда Уолда забеременела своим вторым ребёнком, по странным стечениям обстоятельств Теон тоже понёс. Доктор, который на встречу с Рамси уже ходил, как узник на гильотину, впервые вышел счастливым и без дергающегося глаза. Поскольку первая беременность закончилась выкидышем, доктор, вероятно боящийся, что при таком исходе его освежуют, перестраховался. Теперь Теону позволено было ходить лишь до ванной и обратно в комнату. На радость омеги Рамси его не трогал, и даже не заходил проведать. Так что эти дни были поистине счастливыми для него. А несколькими месяцами позже и Уолда, и всё ещё неверящий в то, что это происходит с ним, Теон, узнали, что ждут мальчиков. Вот только радость, как оказалось, была преждевременной. Конечно, Теон догадывался, что утро, которое начинается с визита Дэймона-станцуй -мне-ещё, не может быть хорошим. Прихвостень Рамси вызывал у него стойкую головную боль, а ещё сильней хотелось приложить его об стену, за манеру постоянно язвить и пытаться задеть Теона. Дэймон принёс ему фрукты и маленький пузырёк с мутной жидкостью. Теон был, конечно, так себе омегой, но именно в этот момент его шестое чувство не просто забило тревогу, а завопило об опасности. Он отодвинулся на самый край кровати и уже оттуда взирал на мужчину. Если бы он не был похож на воздушный шар, у него было бы хоть мизерное преимущество, а так разве только молиться о скором исходе. Дэймон с ухмылочкой спросил, знает ли Теон, что бывает, когда в семье рождается второй по счёту мальчик - альфа? Теон, к великому сожалению, знал и ещё как. Его отец Бейлон в своё время, объединившись со своим братом Эуроном - бетой, убили своего брата, наследника - альфу. В семье может быть лишь один главенствующий альфа, сейчас это Русе, а после второй старший альфа - Рамси. Он ответил это без запинки, и Дэймон рассмеялся. Он сказал, что Теон просто дурак и его отец такой же, ведь они не знали, что порченая омега предназначалась для такого же никчёмного альфы. Не законный наследник, всего лишь узаконенный бастард, а теперь Уолда подарит Русе истинного наследника, альфу. Он сказал, кивнув на флакон, что ещё не поздно скинуть и бежать, ведь скоро им здесь будут не рады. Дэймон выскользнул из комнаты, столкнувшись в проходе с Рамси, и, отвесив ему шутливый поклон, удалился. Рамси был бледен, а руки его подрагивали, и его беспокойство усиливало стократно волнение самого Теона. Теона никто не обучал искусству, как быть высококлассной омегой, но именно сейчас он интуитивно почувствовал, что следует делать. Он медленно поднялся с кровати и уверенно приблизился к Рамси, тот смотрел на него, словно не осознавая до конца, кого видит перед собой. Теон взял его руку и положил на свой уже довольно заметный живот, накрыв своей рукой. «У нас всё выйдет». Теон говорил это уверенно, он уже знал, что будет дальше. Губы Рамси растянулись в хищном оскале. В восемнадцать лет Теон мечтал выйти замуж за Робба Старка, но его насильно выдали за Рамси Болтона. Теон всегда лелеял надежду, что его альфа будет к нему почтителен и считать за равного. И стал счастливым обладателем девяти пальцев и кучи шрамов на теле. Теон думал, что сможет убедить супруга, что дети лишь помеха, и вот он вынашивает маленького альфу. Дом Болтонов. Его дом. Утонул в крови. И во главе его встал монстр в человеческом обличии. Русе Болтон пал, как и все те, кто остался ему верен, стены дома буквально впитали крики убитых и растерзанных псами людей. Погибла и Уолда с ещё не рождённым ребёнком, и Теон, наверное, и сам был монстром. Потому, что ему было не жаль. Выбирая между своим ребёнком и всеми остальными, выбор оказался очевиден, он просто хотел жить. Когда в доме утихли последние вопли, Теон впервые ощутил, как ребёнок толкается. На том конце коридора ему улыбался Рамси.