***
— Смотри, смотри, кто это такой? Новый ученик? — Не знаю, я его раньше не видел. Может, приезжий? — Да это же Учиха! Как пить дать Учиха! Вы только посмотрите на его тёмные волосы и глаза! Они все такие. И смотрит с презрением… Саске недовольно щелкнул языком, слыша вокруг себя этот назойливый шепот. Стоило ему пройти в класс и занять место за последней партой у окна, как внимание всех школьников тут же переключилось на него. И вот он уже минут пятнадцать слушает всевозможные догадки о себе, надеясь, что урок начнётся как можно быстрее. — Ооо! — мало того, ко всему прочему он снова столкнулся со вчерашней парочкой. Наруто, зайдя в кабинет, первым делом увидел Учиху и тут же подбежал к его парте, будто они были закадычными друзьями. Сакура, впрочем, тоже не отставала и двинулась следом за ним. — И ты тут! — на высоких тонах продолжал говорить Узумаки, привлекая к Саске ещё больше внимания. — Я не знал, что ты будешь ходить в школу! Думал, ты старше меня. Так тебе только шестнадцать? — Да, — сквозь зубы процедил тот, чтобы не заводить ни себя, ни его и не устраивать разборок при всех. — Значит, ты будешь учиться с нами, Саске-кун? — вежливо поинтересовалась Сакура. — Да, — снова коротко ответил Учиха, желая, чтобы эта парочка скорее от него отстала. — Даже не знаю, хорошо это, или плохо, — процедил Наруто, садясь через ряд слева от него. Сакура тоже сидела на том ряду, только на одно место впереди. Развернувшись к Узумаки, она начала о чем-то ему говорить. Пока места между этими рядами были свободны, и Саске мог спокойно слышать их разговор. Он не привлёк бы его внимание, если бы речь не шла, собственно, о нём самом и о его брате. — А я и не подозревал, что у Итачи-оничана есть брат, — донеслось до него бормотание Наруто. — К тому же, наш ровесник. Ты не знаешь, почему он уезжал из Конохи? И почему вернулся? — Ох, я мельком слышала об этом. И, кстати, от твоей матери. — Да? — нахмурился Узумаки. — Почему же она мне ничего не говорила? — Может и говорила, просто ты не интересовался, — пожала плечами Сакура. — По-моему, их родители развелись больше десяти лет назад, и отец забрал Саске с собой, а Итачи-сан остался с матерью. Кажется… это произошло сразу после той аварии, — неуверенно добавила Сакура. Саске напрягся, сжимая руки в кулаки, а Наруто глубоко задумался и мгновенно посерьёзнел. — Это после которой Итачи-оничан… — начал было он, однако Сакура мгновенно отвернулась, ибо в класс прошёл учитель, и все голоса мгновенно стихли. «Что он имел в виду?» — Саске хмуро уставился на преподавателя, который представлял его классу. Как только прозвучала фамилия «Учиха», многие ребята заволновались и с опаской начали смотреть на новенького, другие же, особенно девушки, наоборот заулыбались, а в глазах появился интерес. Несмотря на то, что клана Учиха боялись, попасть туда для некоторых было мечтой. Этот клан считался своеобразной элитой, и его представители испокон веков шли рука об руку с Хокаге. Чего уж говорить об их боевых качествах и особенных глазах, которые были известны не только в Конохе, но и за её пределами. Авария, которую упомянула Сакура, снова всколыхнула в Саске далёкие воспоминания. Да, пожалуй, с неё всё и начало рушиться. Учиха плохо помнил, что тогда произошло. Ему не было и пяти лет, а это воспоминание оказалось болезненным, и детская память старательно пыталась избавиться от него. Они с родителями куда-то ехали. В машине была вся семья — мама, папа, он и брат. Взрослые впереди, а они с Итачи на заднем сидении. Кажется, они даже во что-то играли… Случилась авария, после которой все четверо оказались в больнице. Сильнее всего пострадал отец — он пролежал несколько дней без сознания. Саске не помнил, как он сам себя чувствовал. Мальчик очнулся через несколько дней и вдруг узнал, что родители собираются разводиться. Кажется, отец обвинял мать в этой аварии, а мать — отца. Для маленького Саске это стало сильным ударом — счастливая семья разрушилась в один миг. Только выписавшись из больницы, отец сказал, что младший сын едет с ним, а старший остаётся с матерью. И что теперь он, Саске, наследник клана Учиха. Перепуганный Саске, оторванный от матери и любимого брата, совсем затерялся в настоящем, не понимая, что происходит, и почему Итачи не пришёл с ним попрощаться. Он несколько раз спрашивал отца, почему они должны уехать, но тот запретил ему вести подобные разговоры. Запретил спрашивать и думать о матери или о брате. Теперь всё, что должно было интересовать его сына — это как стать сильным и достойным наследником клана Учиха. С тех пор год за годом, обрывая все связи с семьёй, Фугаку растил достойного приемника. Эмоции и привязанности по его мнению лишь мешали освобождению его потенциала и той силе, что была заложена в маленьком Учихе с рождения. За эти двенадцать лет из слабого нерешительного ребенка Фугаку сделал настоящего бойца, способного если не превзойти, то поравняться с Итачи. Отчасти Саске был благодарен отцу за то, что тот смог передать все знания и обучить его всем техникам клана. Но для него до сих пор было загадкой, почему Фугаку отказался от более сильного и талантливого Итачи в пользу слабого младшего Саске и сделал наследником клана его, а не старшего сына. «Наверное, тогда Итачи встал на сторону матери. Поэтому отец решил разорвать связи с ними, считая, что они заодно», — обдумывая тот инцидент, пришёл к выводу Саске. Его взгляд снова упал на Наруто, который беззаботно что-то рисовал в тетради, вместо того, чтобы слушать объяснение учителя. Черные глаза Саске, казалось, стали ещё темнее, когда он вспомнил, с каким восхищением Узумаки отзывался об Итачи, и как Итачи тепло улыбался ему в ответ. Похоже, младший Учиха испытывал ненависть не только к старшему брату, но ещё и к этому мальчишке, который так удачно занял его место младшего брата. Хотя эта ненависть имеет другой окрас и больше похожа на зависть. От неё так же бросает в дрожь, руки начинают холодеть, а тело наоборот наливается жаром, внутри клокочет гнев. Хочется крушить, ломать и разрушать. Уничтожить этого человека, стереть любую память о нём и о его существовании в этом мире. Вот что испытывал Саске, глядя на Наруто, который был будто объят солнечным светом.Слёзы сокола
9 января 2018 г. в 20:38
Осторожно выбежав из дома, Саске, пригнувшись к земле, прокрался во двор и спрятался за широким стволом раскидистого клена. Его маленькое сердечко отчаянно билось в груди, опасаясь, что его обнаружат. Этот летний день был тёплым и по-своему особенным, как и любой другой день самого прекрасного времени года. Сегодня Саске проснулся очень рано, хотя любил поспать до десяти, а то и до полудня. А всё дело было в том, что именно в этот день его старший брат отправлялся на миссию, и младший очень хотел пойти вместе с ним.
— Саске, — Итачи, который закрепил колчан на спине и повесил на плечо лук, весело улыбнулся, скосив глаза на клён. — Можешь не прятаться, я знаю, что ты там.
Надувшись, маленький мальчик в простой черной рубашке с длинным рукавом и тёмными шортами вышел из-за ствола дерева и опустил глаза в землю. Он так надеялся, что сможет последовать за братом хотя бы втихаря!
— Ты собираешься на миссию? — тоненьким голоском спросил он, виновато глядя на Итачи.
— Да. Сегодня мне нужно найти несколько птенцов сокола, ибо почти всех почтовых птиц сразила болезнь, — вздохнул он.
— Нии-чан, возьми меня с собой! — воскликнул мальчик, подбегая к брату и хватая его за серые укороченные брюки.
— Но ты ещё слишком мал, Саске, — опуская на него удивленные глаза, ответил Итачи.
— Я обещаю, что не буду мешать тебе, только посмотрю! — взмолился малыш, жалобно глядя на старшего брата. Его большие черные глаза так пробирали, что Итачи в итоге поддался.
— Ладно, но помни свои слова, — потрепав его по голове, ответил юный шиноби. Саске довольно зажмурился, ощущая, как мурашки бегут по телу. Как только младший обул сандалии (второпях он выскочил из дома босиком), они вместе покинули владения Учих и отправились в лес. Забравшись на деревья, братья перескакивали с ветки на ветку, пока не добрались до самых высоких сосен.
— Ты видишь, Саске? — тихо спросил Итачи, показывая на макушку ближайшей сосны.
— Нет, что там? — тоже негромко проговорил младший брат.
— Гнездо сокола. Эти птицы не строят собственные гнёзда, а занимают чужие. Пустые, или прогоняют ворон. Им необходима свобода и простор, поэтому их гнёзда находятся так высоко от земли, на вершинах деревьев. Зачастую их дома расположены так, что увидеть их практически невозможно.
— Но ты увидел! — с восхищением воскликнул Саске, снова глядя на макушку сосны. — У тебя такие острые глаза, нии-чан! Ведь я до сих пор не вижу этого гнезда.
— Может быть, — ухмыльнулся Итачи, невольно касаясь своих глаз. — Даже без Шарингана я способен видеть это. Интересно, насколько глубоко я смогу познать суть вещей, когда он пробудится… Жди здесь, Саске, — напомнил ему брат. — Пока нет взрослой птицы, я должен забрать птенцов.
— Но ведь… — Саске внезапно стало грустно, — маме и папе будет одиноко, если малыши исчезнут…
— Да, — согласился Итачи, и его глаза тоже подёрнулись печалью. — Но такова жизнь. Сильный всегда что-то забирает у слабого. Но возможно, когда птенцы вырастут, они встретят своих родителей и узнают друг друга. И тогда, может быть, простят нас. За то, что мы разрушили их жизнь, — бросив печальный взгляд на Саске, Итачи сорвался с места и буквально взлетел, достигая вершины сосны. Младший Учиха завороженно наблюдал за ним, едва различая очертания мальчишки среди изогнутых веток. Забрав птенцов, Итачи помахал ему с вершины, и обрадованный Саске тоже замахал руками, когда брат начал возвращаться.
«Сейчас он сам похож на птицу, — невольно подумалось маленькому мальчику. — Такой же быстрый и свободный…»
— Саске! — залюбовавшись своим братом, внезапно он увидел, как глаза Итачи широко распахнулись, а в их глубине вспыхнул страх, заполнив всю радужку. И лишь после этого младший братишка понял, что сорвался с ветки и уже сам летит вниз. Его сердце чуть не оборвалось в груди, а сам он испытал сильнейшее чувство испуга, не сравнимое ни с чем. Из груди вырвался отчаянный крик, как вдруг большие темные глаза, наполненные страхом, появились прямо перед ним. И помимо страха Саске успел разглядеть в них что-то ещё. Он не знал, как называется это чувство. Но оно было настолько тёплым и огромным, что могло его защитить.
В следующее мгновение они ударились о землю, и Саске зажмурил глаза. Он ожидал, что тело наполнится болью, однако практически не почувствовал её. Наверное, около минуты он просто дрожал, ощущая, что лежит не на холодной земле, а на чем-то тёплом. А потом, снова открыв глаза, увидел Итачи. Тот распластался на траве, одной рукой держа Саске и прижимая его к себе, а другой пряча на груди трёх птенцов, которые отчаянно пищали. У самого Итачи на лице появилась улыбка, как только он увидел напуганные глаза младшего братишки.
— Нии-чан… — ошеломленно прошептал тот. — Ты успел поймать меня?
— Глупый братишка, — щёлкнув его пальцами по лбу, рассмеялся он. — Неужели ты думал, что я позволю тебе упасть? Не пугай меня так больше.
— Прости, — в глазах Саске появились слёзы. — Я… я… — он не знал, что сказать от переполнявших эмоций. Сам напросился на миссию и заставил так волноваться своего брата!
— Нии-чан! — снова испугано воскликнул Саске, когда, отстранившись, увидел, что бедро Итачи обагрено кровью, и острая ветка торчит прямо из плоти. — Ты поранился, нии-чан! — слёзы хлынули ещё сильнее, когда Саске понял, что брат упал прямо на торчащую ветку, и та прошла сквозь его ногу. — Из-за меня… — уже не видя его лица из-за слёз, всхлипывал Саске.
— Ничего, ничего, — Итачи снова прижал его к себе. — Мне не больно, Саске. Я заслужил это, как возмездие за то, что забрал птенцов. Гораздо важнее, что ты не пострадал.
— Но… но… — внезапно Саске осекся и замолчал, ощущая, как слёзы всё текут и текут, не могут остановиться. Над их головами раздался жалобный крик, и братья посмотрели в небо. В лазурной выси над ними кружил сокол, в отчаянии ища своих птенцов, и не находя их. Может быть, он знал, что они здесь, на земле, а может быть из-за горя не смог их увидеть. Однако Саске был уверен, что плакал он сейчас не один.
Медленно открыв глаза, Саске несколько минут смотрел прямо перед собой, чувствуя в теле неясную слабость. Как он и думал — сразу вчера уснуть не получилось, и больше половины ночи он просто ворочался на кровати, ощущая, как всё отчетливее закладывает уши и тяжелее бьётся сердце в груди. Юноша смог отключиться только под утро, а через пару часов уже нужно было собираться в школу. Поэтому состояние у него сейчас было никакое, да ещё этот сон окончательно опустошил его.
«Зачем он приснился мне? — раздраженно подумал Саске, поднимая спину и прижимая ладонь правой руки к голове. — Это не просто сон, это воспоминание о детстве. Я двенадцать лет загонял их глубоко в себя, не позволяя вырваться наружу, а сейчас им удалось настолько просто овладеть мной… Должно быть, этот дом и встреча с братом так повлияли на меня. Да ещё вчера я открыл ему все свои эмоции…»
Мотнув головой, Саске сделал глубокий вдох и выдох, после чего поднялся на ноги. От плохого сна в ушах стоял шум, в глазах — резь, а голову сдавливало. Он принял душ, надел школьную форму, которую занёс накануне Итачи, взял сумку и посмотрел на стол. Вчера он так и не смог съесть ужин, ибо, отчаявшись, совсем не ощущал голода. Сначала младший Учиха хотел проглотить это сейчас, вместо завтрака, однако, попробовав кусочек рыбы, передумал и решил скормить всё Мадаре. Забрав с собой ещё и поднос, Саске спустился вниз. Он хотел незаметно выскользнуть из дома, однако проходя мимо кухни, столкнулся взглядом с матерью, которая уже была на ногах и что-то готовила.
— Саске, — поманила она его к себе, видя, что тот держит в руках вчерашний ужин. — Ты что, так ничего и не съел? — подойдя к нему, Микото осторожно взяла поднос из его рук и обреченно вздохнула. Можно конечно всё разогреть, но вкус уже будет совсем не тот. — Ты рано проснулся. И наверняка голодный, раз не ел вчера весь день. Поешь чего-нибудь, — она указала на стол, где был приготовлен традиционный завтрак: варёный рис, тамагояки — омлет, разделенный на части и свернутый в аккуратные рулетики, натто — соевые бобы, заправленные соусом, суп из бобовой пасты мисо, маринованные овощи и, конечно же, чай. Увидев всё это, Саске невольно сглотнул, тут же чувствуя голод. Вчерашний голодный день, бессонная ночь и эмоциональное истощение разом ударили по нему, опутав тело дикой слабостью. Отец никогда так не готовил, он не готовил вообще, поэтому Саске питался тем, что попадалось под руку. Максимум на завтрак была яичница с парой сосисок и сыром, на обед он покупал что-то в столовой, а вечером порой вообще не ел или брал готовую еду в магазинах.
«Наверняка это вкусно. Матери всегда готовят вкусно», — Саске перевёл хмурый взгляд со стола на Микото, которая за улыбкой пыталась скрыть свой страх перед младшим сыном. Учиха несколько секунд раздумывал, что же ему предпринять — сбежать, как он бегал вчера, или всё же поддаться искушению. Хотя в таком состоянии юноша вряд ли вообще дойдёт до школы, нежели добежит. Итачи рядом не было, поэтому он всё же подошёл к столу, опустил сумку и сел на стул.
— Ох, — Микото облегченно выдохнула, когда Саске начал есть. Она почувствовала, как в каменной стене, что стояла между ними, появилась скорее не трещина, а небольшие ворота, двери которых ещё предстояло сдвинуть с места, чтобы пройти внутрь. Сев напротив него, Микото Учиха налила себе чаю, однако всё больше смотрела на сына, нежели пила его.
— Ты такой бледный, Саске, да и глаза покраснели, — заметила она, пока тот поглощал тамагояки один за другим. Пожав плечами, младший сын вслед за омлетом положил в рот несколько кусочков маринованного имбиря.
— Не выспался, — пробурчал юноша, заедая всё рисом с бобами. — Куры с утра разбудили. Начали галдеть чуть ли не с рассветом.
— Ох, прости, — улыбка Микото стала виноватой. — Наверное, ты привык жить в крупном городе. Ваш дом был многоэтажным?
— Мы часто переезжали с места на место, — добавляя ещё натто к рису, ответил Саске. — Сначала жили прямо в столице страны Земли, потом скитались по скрытым деревням, и снова возвращались туда.
— Надеюсь, что ты привыкнешь. И к курам, и к собакам… — она внезапно осеклась, слыша скрип лестницы, которая вела на второй этаж. Саске тоже его услышал и, мгновенно проглотив порцию бобов, поднялся на ноги и схватил свою сумку.
— К ним будет проще привыкнуть, чем к нему, — пробормотал он и бросился из дома, столкнувшись на террасе с Мадарой.
— Это был Саске? — спустившись с лестницы, Итачи прошёл на кухню. — Кажется, я слышал его голос.
— Да, кто же ещё, — усмехнулась Микото, складывая вчерашний ужин Саске в миску Мадары и разбавляя его горячим куриным бульоном. Почувствовав звон собственной посуды, черный лабрадор тут же примчался на кухню и, жадно смотря на хозяйку, завилял хвостом. Итачи, снова потрепав его по голове вместо приветствия, присел за стол.
— Убежал, как только заслышал тебя, — ставя миску перед Мадарой, Микото убрала посуду после Саске и придвинула второму сыну остатки завтрака. — Кажется, вы повздорили? Я слышала крики вчера.
— Нет, мы не ругались, — мотнул головой Итачи, а его лицо мгновенно скислось. — Он что, не оставил ни одного тамагояки?
— И правда, съел все, — Микото только сейчас заметила, что длинная тарелка из-под омлета пуста.
— А я так хотел насладиться твоим тамагояки, — вздохнул Итачи, накладывая себе риса. — Всё-таки у тебя он получается лучше всех, — с улыбкой добавил парень. — Нет, с Саске мы не ругались, — продолжил он, тоже мешая рис с натто, как и младший брат. — Просто он высказал всё, что думает обо мне. И это хорошо, — даже прожевывая пищу, Итачи снова улыбался. — Надеюсь, после этого ему станет легче. Всё-таки эти чувства копились в нём двенадцать лет. А сдерживать их порой очень сложно.
— И что же он сказал тебе? — уже предчувствуя ответ, печально спросила мама.
— Что ненавидит меня, — просто ответил Итачи. — Но ничего. Я был готов к этому и принял все его чувства. Не волнуйся, я справляюсь с этим, — ободряюще улыбнулся он, пробуя мисо суп.
— Если бы я не знала тебя, я бы ни за что не поверила в это. Однако ты действительно можешь справиться со всем. Даже с самой сильной болью. Так что за Саске я волнуюсь больше, — вздохнула она. — Как думаешь, в школе он найдёт друзей? Зная его теперешний нрав, я опасаюсь, что он останется один. Кажется, что он совсем не может ладить с людьми.
— За это тоже не волнуйся, — расправившись и с мисо супом и с рисом, Итачи сделал несколько глотков чая, к которому очень хотелось чего-нибудь сладкого. — Думаю, всё идёт так, как и должно идти. Вчера он столкнулся с Наруто-куном, и эта встреча никак не могла быть случайной.
— С сыном Кушины? — удивилась Микото. — Кажется, он ровесник Саске, верно?
— Он немного младше Саске, но учиться они будут в одном классе. Я верю, что именно Наруто-кун сможет погасить ту ненависть, которую разжигаю в нём я.
Телефон Итачи тихо завибрировал и, сделав последний глоток чая, он поднялся на ноги.
— Прости, мне уже пора. Большое спасибо за завтрак — всё как всегда очень вкусно. Идём, Мадара, — обогнув стол, он двинулся вперед, и лабрадор послушно последовал за своим хозяином. Микото, оставшись одна на кухне, ещё долго смотрела ему вслед, а потом, будто очнувшись, улыбнулась.
— Удачного дня вам обоим.