Ложь закрытых глаз

      Едва добравшись до своей комнаты, Саске рухнул на кровать, понимая, что задыхается. Он схватился за горло, будто на шее затянули веревки, однако собственная кожа оказалась гладкой и пылающей. Уткнувшись лбом в подушку, он пролежал в странной скрюченной позе несколько минут, пока его горло не начало нормально пропускать воздух. До такого состояния Саске ещё не доходил никогда. Ещё никогда в его душе не было столько презрения и ненависти к самому себе, ещё никогда он так не мечтал убить Итачи, как жаждал этого сейчас. Не одолеть или победить в честном сражении, а именно уничтожить, стереть с лица земли, чтобы даже следа от тела не осталось. И ещё ни разу он не ощущал себя полным ничтожеством, бесхребетным дождевым червём, которого ничего не стоит раздавить. Все отрицательные чувства, копившиеся годами к брату, к себе, к клану и деревне сейчас душили его и отравляли, словно ядовитые змеи. Саске схватился за одежду: ему хотелось разорвать эти кольца, хотелось крушить и уничтожать, но из-за сковывающих эмоций он даже не мог пошевелиться.       Его пылающее тело со временем начал бить озноб. Перевернувшись на бок, Саске подтянул колени к животу. Дыхание наконец-то выровнялось, правда до сих пор слышались хрипы. А теперь ещё и лихорадило. Довести себя до такого может не каждый, но внутри Саске сидели слишком необъятные и сильные чувства, с которыми его, казалось бы, сильное тело не могло справиться.       Но хуже всего оказалось то, что он не чувствовал свою правую руку. Спустя полчаса, кое-как утихомирив разбушевавшиеся эмоции, Саске понял, что правая рука от кончиков пальцев до самого надплечья будто чужая. Он с ужасом ощупывал её в разных местах и словно трогал что-то инородное и чуждое себе. Из заднего кожаного кармана юноша выхватил кунай и полоснул им по предплечью. Кровь пошла, но боли или чего-то другого он не почувствовал.       «Неужели он лишил меня руки! — запаниковал Саске, неуклюже перевязывая её оторванным куском своей футболки. — Но я так отчётливо ощущал ту боль! Что он мог сделать с ней? Можно ли её будет спасти при помощи медицинских техник?»       Тут Саске вспомнил о Сакуре, которая училась на ниндзя-медика, однако Учиха не мог просто взять и подойти к ней — ведь за последний случай он так и не попросил прощения. Юноша уже было совсем отчаялся, как вдруг почувствовал в правой кисти лёгкое покалывание. Сначала оно было едва ощутимым, а затем, разрастаясь, становилось сильнее, и вскоре уже вся рука гудела, будто в неё вонзились тонкие мелкие иглы. Вместе с тем начала возвращаться и чувствительность, и Саске облегченно выдохнул, поругав себя за то, что только зря порезал руку: рана теперь ныла, а кровотечение не останавливалось.       «Ладно, это ерунда, главное, что рука в порядке, — снова опустившись на кровать, младший Учиха стиснул кулак и ударил им по матрацу. — Ублюдок, Итачи. Решил попугать меня? — дыхание шиноби участилось, а затихший озноб вдруг снова сменился жаром. Теперь уже немела не рука, а низ живота. До этого перепуганный своей рукой Саске и думать про него забыл, а сейчас внутри что-то дёргалось и сжималось. Очередное змеиное гнездо. — А со вторым? Он что, был серьезен? Неужели он был готов так низко опуститься, лишь бы окончательно втоптать меня в грязь? Я всегда был для него пустым местом, но чтобы дойти до этого… неужели ему самому не отвратительно думать о таком? — Саске зажмурил глаза, не в силах вынести подобного позора. Живот продолжало скручивать, а жар так и не утихал. Юноша безуспешно то подтягивал колени к груди, то выпрямлялся — ничего не помогало. — Он точно псих, раз ему пришло это в голову».       — Просто больной на голову! — выпалил Учиха вслух и снова избил несчастную подушку.       «А если бы сделал? Если бы и правда сделал? — в голове юноши продолжали крутиться мысли, от которых становилось тошно. — Я… я бы не смог вынести этого, и быстрее прикончил бы себя, чем его. Нет, сначала его. Издевался бы над ним, как и он надо мной, потом бы убил его и се… Нет, почему я должен убивать себя? Я жертва, а не насильник! Только его, только он виноват во всём, только он… заслуживает смерти…» — кутаясь в одеяло, Саске начал проваливаться в мучительный сон, которому бы предпочёл сломанную руку, нежели всплывающие наружу подавленные воспоминания.       Приятная ночная мгла окутывала небольшую комнату, а слабый свет, лившийся с прикроватной тумбочки, успокаивал маленького мальчика, который до сих пор боялся темноты. На его кровати сидел старший братишка, и его мягкий тихий голос вызывал на детском личике теплую улыбку. Итачи читал своему братику сказку на ночь, одновременно защищая от тьмы и провожая его в царство сна. Саске, хоть и хотел туда попасть, слушая голос брата, всячески сопротивлялся, широко открывая свои глаза. Ему так хотелось видеть Итачи! И во сне, и наяву, в своих грёзах и желаниях. И видеть, и слышать, и чувствовать, что он рядом. Он стремился скорее узнать конец сказки, и в то же время мечтал, чтобы она не заканчивалась как можно дольше. А ещё лучше — чтобы они с братиком оказались в этой сказке и увидели всё сами.       — «И принц поцеловал принцессу, после чего чары злой колдуньи разрушились. Принцесса очнулась ото сна и тут же влюбилась в своего спасителя. После они жили долго и счастливо, и их дети, и внуки, и правнуки. Во всём королевстве с тех пор царила лишь любовь», — Итачи, закрыв книжку, глубоко выдохнул и улыбнулся, — вот и конец сказки, Саске! — обернувшись, он посмотрел на своего младшего братишку, который робко выглядывал из-под одеяла, натянутого к самому подбородку. — Ну как, она тебе понравилась?       — Да, — кивнул головой маленький мальчик, радуясь счастливому концу. — А почему принц поцеловал принцессу? Разве он не мог её просто разбудить?       — Потому что он полюбил её, как только увидел, — хихикнул Итачи, откладывая книжку в сторону. — И она его — тоже. В нашем мире это называют любовью с первого взгляда — когда влюбляешься в человека, даже не зная его.       — Нии-чан, а что такое любовь? — осторожно спросил Саске, а Итачи отчего-то озадачился, хотя обычно сразу отвечал на любой вопрос.       — Это… очень сложное чувство, — несколько неуверенно начал он. — И его тяжело описать словами. К тому же, любовь бывает очень разной. Ты ведь любишь маму и папу, а они любят тебя. Ты знаешь, что это за чувство, просто никогда не называешь его вслух.       — Нии-чан, а меня ты любишь? Как маму и папу? — его щёчки покраснели, и Саске натянул одеяло до самых глаз.       — Конечно люблю, — потрепав его по голове, улыбнулся старший брат. — Но не как маму и папу. Я же говорил, что любовь может быть разной. Это чувство… оно похоже, но всё же отличается от того, что я испытываю к маме и папе. Оно так же отличается от того, что связывало принца и принцессу. Оно не похоже ни на одно чувство, что я знаю. И в то же время, оно будто объединяет всех их. Странно, правда? — он снова улыбнулся, поглаживая братишку по голове. — Оно особенное и принадлежит лишь тебе. Только никому этого не говори, хорошо? — Итачи уткнулся своим лбом в его голову. — Пусть это будет наш секрет?       — Хорошо, — пролепетал Саске и заулыбался под одеялом. — Я тоже люблю тебя по-особенному, нии-чан. Как маму и папу, и как принц — принцессу. И как я люблю Широ, и как… люблю бежать под дождём и любоваться радугой… так я тебя люблю…       — Саске! Саске, просыпайся! Иначе опоздаешь в школу!       Распахнув глаза, юноша почувствовал, что снова задыхается. Однако на этот раз уже по-другому. Чувства не распирали его, наоборот — они сосредоточились в тесном узле, который засел где-то в груди и давил прямо на его сердце. Горло снова что-то сжимало, а несколько раз моргнув, Саске пораженно замер, понимая, что по щекам текут слёзы.       «Что, опять?» — скривив губы от горечи, он быстро вытер их рукой и резко выпрямил спину. В реальности он никогда бы не поддался такой слабости, а вот во сне, где прошлое сливается с настоящим, и где чувства маленького Саске смешиваются с чувствами взрослого, происходит борьба. Борьба сильная, противоречивая и изматывающая. Потому что в ней не может быть победителя. Прошлые чувства не могут одолеть настоящие, а настоящие — подавить прошлые. Поэтому они ищут выход через его тело, и покидают его через слёзы. Эти чувства уже столько времени разрывают его, что тело Саске просто не выдерживает, ища хоть какой-то выход в избавлении от страданий.       — Что-то ты сегодня припозднился, — произнесла Микото, когда сын спустился со второго этажа. — Ешь скорее, — она подвинула ему творожную запеканку с джемом и бокал с какао.       — Итачи уже ушёл? — абсолютно не ощущая голода, спросил Саске.       — Да, уже давно, — кивнула мама. — Всё нормально? Ты какой-то бледный, — протянув руку, она хотела коснуться его лица, но юноша отвернул голову.       — Всё нормально, — огрызнулся он. — Я не буду есть, нет времени, — направляясь к выходу, добавил Саске.       — Возьми хотя бы с собой! — Микото завернула ему запеканку и умудрилась засунуть её в сумку, пока сын обувался. Саске не стал пререкаться, ибо скорее хотел покинуть этот дом и оказаться в одиночестве. Он чувствовал себя невероятно разбитым и измотанным, будто серьёзно заболел. Сил не было, хотелось уснуть и больше не просыпаться. Кое-как добравшись до школы, он просто рухнул на стул и опустил голову на парту. Ничего. Внутри не осталось ничего, что бы согревало его. Даже огонь ярости и тот, казалось, истлел, наполнив его душу одним лишь пеплом. Саске подумалось, что он больше не будет способен ни на какие чувства. Все они для него исчезли в пустоте апатии и уныния. Единственное, что его сможет поднять на ноги — это ненависть, но и она, похоже, решила предать его и исчезнуть вместе с остальными.       — Саске? — внезапно в эту пустоту будто что-то рухнуло. Что-то большое, мягкое, светлое и очень горячее. Поначалу Учиха даже испугался эдакого снежного кома, он боялся протянуть руку и прикоснуться к нему, ибо тот мог обжечь его, однако, всё же решившись дотронуться, к своему удивление понял, что оно не горячее, а очень и очень тёплое. Приоткрыв глаза, Саске увидел над собой лицо Наруто, который, склонившись над ним, с удивлением рассматривал подавленного парня. — Что с тобой? На тебе лица нет.       — Отстань, — проворчал Учиха, отворачивая голову на другую сторону и пряча её в руках. — Не до тебя сейчас, усуратонкачи.       — Да? А что? Ты занят чем-то важным? — обогнув стол, Наруто уперся в него ладонями прямо напротив Учихи. Саске стиснул зубы от негодования. Его ужасно раздражала эта назойливая муха, однако… она заполняла собой пустоту. И была не просто отдельным кубиком в пустой комнате, а скорее напоминала воздушный шар, который всё раздувался и раздувался, пытаясь объять собой всё.       — Да, я думаю, — уже не так агрессивно пробурчал Саске.       — И о чем же? Больше похоже, что ты проиграл в лотерею, — рассмеялся Узумаки. — Когда находился в шаге от куша.       — Серьёзно? — Саске медленно поднял голову и выпрямился. — Да, я проиграл, только не в лотерею. И на этот раз меня разнесли в пух и прах.       — И что? — развёл руками Наруто, — это же не последний раз.  Даже если упал, просто вставай и иди дальше. Я всегда так делаю, — ткнув себя в грудь, звонко добавил он.       — А если не получается? — тихо проронил Учиха, — подняться из этой грязи, в которую тебя втоптали.       — Тогда… — Наруто на мгновение задумался, почесывая затылок, а потом внезапно протянул ему свою руку. — Я помогу подняться! — сверкая улыбкой, выпалил он. Саске, широко распахнув глаза, даже не знал, что ответить на это. Не догадываясь ни о чем, Узумаки так искренне предлагает свою помощь человеку, который его, мягко говоря, недолюбливает. Он совсем идиот, или…       — А-а, вот вы где, — в дверях опустевшего класса послышался голос Харуно. — Уроки давно закончились, что вы тут делаете? — она подозрительно посмотрела на протянутую руку Наруто.       — Я помогаю Саске подняться, — беззаботно ответил тот.       — Подняться? — удивилась Сакура, приближаясь к ним. — Что-то случилось? — она с беспокойством посмотрела на Учиху.       — Ничего, — хмуро ответил тот, отодвигая стул. Саске хотел встать на ноги, однако его раненую руку внезапно полоснула острая боль и, схватившись за предплечье, он резко сел. Похоже, на бесчувственной руке он вчера оставил слишком глубокий порез.       — Что это? — Сакура тут же заметила, как на рукаве рубашки выступила кровь. — Ты ранен? Покажи мне! — тон её голоса резко изменился, а брови сдвинулись. Саске снова хотел возразить, но не успел: девушка сама схватила его руку и, задрав рукав, тихо вздохнула.       — Что за неосмотрительность? — снимая самодельную повязку и рассматривая глубокую рану, прошипела она. — А если ты занёс инфекцию?       — Ничего не занёс, — снова забурчал Саске, пытаясь отдалиться.       — Когда это случилось? Вчера? — деловито спросила Сакура.       — Да, вчера, — рассеянно пробормотал Учиха.       — Значит, я ещё смогу справиться собственными силами, — она размяла пальцы и разместила свои ладони прямо над порезом. Наруто и Саске замерли, глядя на то, как мягкий зелёный свет обволакивает руку Учихи.       — Эй, зачем ты… — начал было Саске, ощущая, насколько становится тепло и спокойно. В его почти заполненную пустоту огромным воздушным шаром начало вливаться что-то ещё, застилая все углы.       — Исцеляю тебя? Что за глупый вопрос, — усмехнулась Сакура, проделав больше половины работы. — Мы же напарники и должны поддерживать друг друга. Защищать и помогать, подставлять плечо и спину.       — Но я же… — запнулся Саске, однако нашёл в себе силы продолжить, — я же тогда тоже ранил тебя, — отведя глаза в сторону, проговорил он.       — Ранил, — согласилась Сакура, — но в отличие от меня ты не можешь использовать техники исцеления, поэтому…       — Но мог хотя бы извиниться перед тобой, — перебил её Саске и хмуро посмотрел в удивленные зелёные глаза. — Прости, Сакура. Я действительно тогда поступил необдуманно и чуть не пожертвовал тобой. Надеюсь, для этих слов ещё не слишком поздно.       Внезапно в классе повисла тишина, а глаза Наруто и Сакуры округлились до предела. Они так ошеломленно смотрели на Саске, что тот уже сам пожалел о своих словах, которые вышли такими незапланированными.       — Ух ты! — первым очнулся Узумаки. — Саске попросил прощения! Сакура-чан, ты это слышала? Он попросил прощения! — вцепившись в её руку, он начал трясти девушку из стороны в сторону.       — Да… — рассеянно выдохнула она, тоже не в силах прийти в себя. — Просто не верю своим ушам, — на её лице постепенно появлялась улыбка. — Но это так здорово, правда? — когда Наруто перестал мотать её, она развернулась к нему, — Саске начинает меняться.       — Тц, раздули из мухи слона, — проворчал Учиха, несколько смущенный такими эмоциями. — Неужели это так на меня не похоже?       — Да что-то из ряда вон выходящее! — задорно воскликнул Наруто, закинув руку ему на плечо. — Надеюсь, теперь это станет правилом, а не исключением! Нужно срочно это отметить, — глаза непоседливого Узумаки загорелись ещё ярче. — Как вы на это смотрите? — спросил он друзей.       — Я за! — Сакура стиснула ладони в кулаки. — Может съедим по пирожному? — с воодушевлением предложила она, но вдруг осеклась, виновато глядя в непроницаемое лицо Саске.       — Похоже, это плохая идея, — пробормотала девушка, стараясь неловким смехом замять свой промах.       — Да, какие пирожные, когда самый обед? Рамен, рамен! — затараторил Наруто, так и обнимая напарника. — Да, Саске? — с надеждой спросил он.       — Может, просто поедим пиццы? — кисло отозвался Учиха. Сладкое он терпеть не мог, да и рамен, впрочем, тоже.       — Можно и пиццы, — поддержала его Сакура. Наруто вытянул губы в трубочку, однако всё же согласился на третий вариант.       Глядя на двух шумных друзей, Саске, с кусочком пиццы в руках, не мог понять, с чего он так себя сегодня начал вести. Вроде всё как обычно — ему тошно и дурно находиться в Конохе, однако стоило этим двум прийти, как тяжести на душе будто стало меньше. Особенно, из-за этого светловолосого мальчишки, который словно ветер разогнал все тучи и позволил солнцу согреть остывшую после ливня землю. Несмотря на все противоречивые чувства, что питал к нему Саске, в одном он был уверен наверняка — Наруто уникальный, и другого такого человека в этой жизни он вряд ли встретит.       Доев кусочек пиццы, Саске перевёл взгляд на Сакуру. В отличие от своего шумного друга она не светила так ярко. Саске поначалу даже раздражала её забота и материнская любовь ко всей седьмой команде. Он считал её слабой, тянущей команду вниз, однако без её помощи он сейчас вряд ли бы так хорошо себя чувствовал.       «Эти двое… почему мне так легко с ними? — запивая всё холодным чаем, думал Саске. — Гораздо легче, чем с отцом, матерью, а уж тем более, с Итачи. С ними я могу говорить о ерунде, могу как сейчас спокойно есть, могу что-то чувствовать в конце концов. Что-то… невесомое, тёплое и мягкое. Это… похоже на то чувство из детства, что я когда-то испытывал к Итачи. Оно другое, напоминает скорее воздушные облака, а не тяжёлую воду, но всё-таки когда-то я мог чувствовать так же…»       — Саске, не передумал насчёт пирожных? — осторожно спросил Наруто.       — Нет, — глухо отозвался тот, доставая деньги из кармана. — Я не люблю сладкое и не хочу идти туда.       Друзья тяжело вздохнули, но всё же не стали настаивать, хотя Сакуре очень хотелось съесть на десерт эклер или безе с крепким горьким кофе. В итоге они просидели в пиццерии почти до самого вечера, пробуя разные виды. Наруто, хоть и любил рамен больше жизни, пиццей тоже был не прочь наесться до отвала. Он не скрывал своего чувства голода и уплетал один кусочек за другим. Сакура ела осторожно и медленно, смакуя каждый кусочек, Саске тоже не торопился, однако для него всё на вкус было одинаковым. Когда зашла речь о пирожных, он вспомнил о куске творожной запеканки, которую мама положила ему в сумку. Недолго думая, Саске разделил её между друзьями, и те с восхищением закидали его благодарностями, всё повторяя, что Учиху сегодня как будто подменили.       «Просто я не хочу её есть, — про себя подумал юноша, глядя на их довольные лица. — Потому что это наверняка не мать сделала, а он».       Едва они успели выйти из пиццерии, как внезапно перед их носами откуда ни возьмись возник Какаши. Наруто с Сакурой оторопели от такого внезапно появления и несколько виновато отвели глаза в сторону, поздно опомнившись, что нужно было позвать с собой и капитана.       — Вижу, вы неплохо проводите время, — заметил он, глядя в подозрительно светлое лицо Саске, ибо оно было непривычно мягким и дружелюбным. — А кое-кто, похоже, начал осмысливать всю свою жизнь, — под маской не было видно губ, но глаза капитана улыбнулись.       — Простите, Какаши-сенсей, — проговорила Сакура, выходя вперед, — что не позвали вас. Просто кое-что случилось… — она бросила робкий взгляд на Саске.       — Ничего, можешь не рассказывать, — подняв ладонь, покачал головой Какаши. — Это ваше дело. Я не против того, что вы развлекаетесь вместе, даже рад этому. Что из простых напарников вы постепенно превращаетесь в друзей. В вашем возрасте это самое важное — обрести крепкие узы, пока не стало слишком поздно. Но я здесь по-другому поводу, — его речь мгновенно посерьёзнела. — У нас есть задание.       Наруто, Сакура и Саске мгновенно нахмурились и сосредоточили взгляды на своём капитане.       — Четвертый уже ждет нас. Он подробнее расскажет о миссии, — проговорил Какаши. — Задание не особо сложное, но может потребовать много времени.       — Ничего, у нас вся ночь впереди, — ухмыльнулся Наруто.       — Тогда идём, — кивнул Какаши, и седьмая команда направилась в резиденцию Хокаге.