Ложь закрытых глаз

      Двадцать третье июля выдалось солнечным и ясным. Хотя Саске, скорее, предпочел бы дождливый день, чтобы у него появился ещё один повод остаться дома. Накануне вечером Итачи попросил не просыпаться рано и обещал выполнить всю работу и проследить за теленком, который уже бегал по их двору. Саске был не прочь выспаться, хотя теленка ему тоже хотелось проведать — всё-таки, он как-никак приложил руку и к его зачатию и к его рождению. Впрочем, своего «младшего братишку» он мог увидеть в любое время, так что юноша решил воспользоваться своим шансом и выспался как следует. Однако несмотря на это, всё равно пробудился в шесть утра, ибо привык и ложиться и вставать рано, особенно, когда ночью он действительно спал.       — Саске, — улыбнулся Итачи, услышав его шаги за спиной. — Я же вроде просил тебя выспаться.       — Я и выспался, — ровно ответил тот, проходя в хлев и приближаясь прямо к корове с теленком. — Целых восемь часов. Мне достаточно.       Только заслышав его голос, маленький бычок развернулся и бодро подбежал к нему, утыкаясь своей мордочкой прямо в живот младшего Учихи. Несмотря на доброту Итачи, Саске он любил особенно сильно. И тот его, похоже, тоже. Он ласково потрепал теленка по голове и даже позволил ему облизать свои пальцы, а затем подвёл к вымени матери, чтобы тот поел как следует.       — Саске, — Итачи, подойдя к нему, мягко улыбнулся и осторожно коснулся лица, обводя его контуры, рисуя в памяти очертания губ и глаз. Прижался к его лбу своим, ощущая дыхание на губах и тепло его кожи. Саске, замерев и перестав дышать, смотрел на старшего брата по обыкновению трепетно и восхищенно, внимая каждому его жесту и слову.       — С днём рождения, мой любимый младший братишка, — ласково произнёс Итачи и нежно поцеловал его сначала в губы, а потом в лоб. — Ты просил меня ничего не дарить тебе, но на кухне тебя ждёт маленький сюрприз. И, может быть, спустя неделю, ты всё же передумал? И у меня появится шанс удивить тебя так же, как и ты меня? Возможно, ты хочешь чего-то особенного в свой день рождения?       — Я же говорил, что мне достаточно только… — начал было младший Учиха, но внезапно осёкся, смотря на брата. Сегодня тот был не в черной учиховской одежде с гербом клана, а в обычном костюме шиноби: темно-синих брюках, подпоясанной удлиненной футболке и сетчатой майке под ней. Этот наряд его больше стройнил, чем свободная клановая одежда. И внезапно у Саске действительно появилось ужасно странное желание, которое, впрочем, было небезосновательно.       — Хочу… женщину, — неуверенно протянул он, сам пораженный собственными словами. Лицо Итачи приобрело странный оттенок. Однозначно — оно побледнело и даже посерело, а невидящий взгляд совсем потух. Практически полминуты он не шевелился и ничего не говорил, решая — пошутил над ним младший брат, или эти слова прозвучали всерьёз. Всё-таки его чакра не могла лгать, и старший брат пришёл ко второму варианту.       — Вот как, — ровно ответил он, тогда как сердце Саске неслось галопом. — Что ж, тогда ты обратился не по адресу. Тебе нужно в увеселительный квартал. Оплатить тебе поездку туда? — Итачи отвернулся и, захватив ведро, хотел уйти, как Саске внезапно понял, что слова не смогли правильно выразить его безумные мысли.       — Нет, постой, нии-сан, ты не так меня понял, — схватив его за руку, Саске остановил брата и выхватил ведро из его пальцев, поставив обратно на пол.       — Я хочу тебя, как женщину! — выпалил он, надеясь, что тот не обидится.       — То есть как? — нахмурился Итачи. — Ты и так используешь меня, как женщину. Я бываю снизу не реже, чем ты.       — Да нет же! — Саске разозлился на самого себя за то, что не мог объяснить как следует эту простую мысль. — Хочу, чтобы у тебя было всё, как у женщины. И здесь, — он положил ладонь на грудь, а затем скользнул ею вниз, к паху, — и здесь. Ты ведь знаешь кучу техник, наверняка в одной из них говорится о перевоплощении на время. То есть, это не просто клон, который исчезает от одного прикосновения, а нормальное физическое тело, которое может… многое выдержать, — неловко закончил он.       — Что ж, — наконец-то поняв его мысль, Итачи глубоко вздохнул и снова поднял ведро. — Да, я действительно знаю слишком много техник, — отметил он перед тем как покинуть хлев.       — Это значит — да? Или — иди к чёрту? — проворчал Саске, глядя ему вслед. Так и не поняв настроения брата, юноша отвёл коров и теленка на пастбище, а затем вернулся в дом. Итачи, похоже, уже успел сбежать в кондитерскую, однако на кухне Саске нашёл нечто невероятное. Удивительный и ароматный пирог с помидорами и сыром, где томатной пастой было выведено его имя и поздравление. Он был свежим, тёплым и так аппетитно пах, что юный Учиха не выдержал и отрезал большущий кусок.       Пирог был идеальным. Тонкое хрустящее тесто, острый и одновременно мягкий вкус чеснока и сыра, сочные тёплые помидоры и свежие дольки огурцов, кусочки курицы-гриль, зелень, приправы, и всё это — в нежном сметанном соусе. Саске кусал и кусал, ел и ел, а ему всё было мало. Мало этого вкуса и этой любви, что брат вложил в этот кулинарный шедевр.       Бессознательно съев целую половину, он опомнился и поставил греться чай. Через пару минут с лестницы спустилась мама. На её лице тут же появилась светлая улыбка, когда она увидела младшего сына.       — Саске, дорогой, с днём рождения! — крепко обнимая его, произнесла Микото. — Поверить не могу, что моему маленькому Саске уже двадцать один! — отстранившись, она обхватила его лицо ладонями и внимательно всмотрелась в глаза. — Хотя для меня ты навсегда останешься тем крохой, которого я когда-то держала на руках. Саске, я так сожалею, что отпустила тебя и не видела, как ты растёшь… — в её глазах появились слёзы, и она постаралась спрятать их в очередных объятьях.       — Ладно, ладно, мам, — попытался успокоить её Саске, поглаживая по спине. — Нечего сожалеть о прошлом. Теперь я здесь, с тобой и Итачи, так что…       — Да, — Микото отстранилась и тут же повеселела. — Мой подарок как раз о прошлом и будущем. Мадара, — она обернулась, а Саске только сейчас заметил, что лабрадор шёл прямо за ней и держал в зубах яркую коробочку. Как только его окликнули, пёс торжественно вышел вперед с высоко поднятой головой и вручил Саске подарок.       — Что это? — заинтриговано спросил тот, развязывая ленты и снимая обёртку. Внутри этой коробки лежала ещё одна, небольшая, а под ней — что-то плоское, похожее на книгу.       — Фотоаппарат? — улыбнулся он. — И фотоальбом?       — И не просто фотоальбом, — подсказала она. — Открой его.       — Ого, — у Саске снова появилась слабая улыбка на лице, когда он увидел себя прямо на первой странице. Точнее, он увидел молодую маму с младенцем на руках. — Мои детские фотографии? — он с замиранием сердца начал переворачивать страницы, пока не дошёл до совместных фотографий с Итачи.       — Да, они долго лежали у меня в ящике, вот я и решила собрать всё в одном месте. К сожалению, после четырех лет их нет, но зато тут ещё много места для новых. И фотокамера моментальной печати, чтобы их делать, — радостно заключила она.       — Тогда, думаю, стоит начать прямо сейчас, — Саске, включив фотоаппарат и настроив несколько опций, сделал несколько совместных фотографий с мамой и Мадарой. Та сразу распечатывала снимки, и именинник смог их добавить в альбом.       — Это очень здорово. Спасибо, мам, — глядя на их снимки, довольно произнёс молодой человек и поцеловал Микото в щеку. — И тебе спасибо, — добавил он, потрепав Мадару по голове. Тот довольно тявкнул и поднялся на задние лапы, учуяв на столе томатный пирог.       — Это только мне, — отогнав его, процедил младший Учиха, а мама, рассмеявшись, налила обделенному псу похлёбки в его миску.       — Саске, как ты хочешь отметить? Устроим праздничный ужин вечером? — за чашкой чая и томатного пирога, спросила Микото.       — Нет, не хочу поднимать шумиху. Я не особо люблю праздники, — признался он.       — Что ж, я так и думала, — пожала плечами она. — Хорошо, не будем ничего устраивать, но твои друзья наверняка придут тебя поздравить, так что оставь им немного, — она кивнула на помидорный пирог. — И не забудь про фотографии!       Мама оказалась права. Буквально через час к ним в дом самым наглым образом заявился Наруто, поздравлять именинника и, к удивлению последнего, Сакура. Она выглядела не такой подавленной, как при их последней встрече. Уже не смотрела на Учиху так жалобно и грустно, как прежде. Хотя, несомненно, ей до сих пор было трудно находиться рядом с ним и говорить, но она держалась и искала опору в Наруто, который был главным связующим звеном трёх друзей.       — Совсем как в прежние времена, да? — довольно уплетая пирог (Саске пришлось отдать им остатки), заметил Узумаки. — Мы уже давно не были где-то втроём, правда? — он осмотрел своих друзей, а те молчаливо опустили глаза. — Так вот, Саске. Мы с Сакурой-чан решили сегодня, в твой особенный день, сводить тебя в столичный парк аттракционов! — помпезно объявил он и запил последний кусочек пирога чаем.       — Мне кажется, это надо было сделать пять лет назад, а не сейчас, — не особо обрадовавшись, ответил именинник. Таскаться ведь день по парку, вместо того, чтобы изучить какую-нибудь новую и полезную технику?       — Нет, сейчас самое время, — возразил Узумаки. — Тебе нужно расслабиться и вспомнить, что ты ещё не совсем взрослый, — хмыкнул он.       — Саске-кун, — несколько неуверенно произнесла Харуно, доставая что-то из-за пояса. — Я тоже хотела сделать тебе подарок, — она протянула ему в руки свиток. — Здесь запечатаны особые целебные мази, которые помогут даже при тяжелых ранах. А поскольку вы постоянно находите себе приключения, думаю, они будут тебе необходимы.       — Да, это действительно очень полезно, — согласился Учиха. — Спасибо, Сакура, — поблагодарил он, запечатывая свиток в своих наручах.       — Ух ты, Саске! — Наруто заметил на полке альбом и фотокамеру. — Раньше у тебя вроде не было, — он соскользнул с дивана и взял альбом в руки.       — Да, мама сегодня подарила, — ответил тот, когда к Узумаки присоединилась и Сакура. Они вместе умилённо рассматривали детские фотографии своего друга и то и дело хихикали над пухлыми щёчками и губками малыша-Саске.       — Всё, хватит, — раздраженно выпалил Учиха, выхватывая у них альбом. — Вы тоже такими были, так что нечего смеяться надо мной!       — Мы не смеёмся, расслабься, — Наруто закинул ему руку на плечо. — Просто ты и правда был очень милым, Саске. По-сравнению с нынешним.       — А тут уже сегодняшние фотографии, — заметила Сакура. — Это ведь мгновенное фото? — она взяла в руки камеру. — Давайте сфотографируемся! — просияла девушка, тут же щёлкая друзей. Наруто успел состроить гримасу, и фото получилось очень забавным. Саске, решив сегодня ни на кого не огрызаться, позволил сделать парочку снимков, которые ребята потом вставили в альбом.       — Возьмём с собой, пофотографируемся в парке! — весело произнёс Узумаки, кидая фотоаппарат другу. Делать нечего — пришлось согласиться и с этим.       Может быть, парк аттракционов был не такой уж и плохой идеей скоротать этот день в ожидании вечера. К тому же, Саске он действительно принёс массу новых и интересных эмоций. В парке аттракционов он никогда не был. Сначала был маленьким, затем отцу было некогда его водить куда-либо и предаваться развлечениям вместо тренировок. Поэтому сейчас, впервые попав сюда, Саске ощутил в себе отголоски детских желаний. Конечно, они были подавлены взрослым цинизмом и скептицизмом, но всё же он чувствовал, что сегодня ему хочется быть здесь. Развлечения, впрочем, получились отнюдь не детскими. Первой в их списке стала огромная комната страха, где они, катаясь в вагончиках, встречали на своём пути всевозможные ужасы. Конечно, шиноби этим было не удивить, но Наруто с Сакурой кричали так, будто им было страшно по-настоящему.       — Ты в штаны случаем не наложил? — усмехнулся Саске, когда их поездка подошла к завершению, и друзья вышли на улицу.       — Нет, но отлить не мешало бы, — пробормотал Наруто, подтягивая штаны. Найдя глазами туалетные комнаты, он бросился туда, оставляя Сакуру и Саске наедине.       — Он когда-нибудь повзрослеет? — цокнул языком Учиха, покупая им напитки. — Сколько можно вести себя, как ребенок?       — Но тогда это будет уже не Наруто, — пожала плечами куноичи. — Пусть и в двадцать, и в тридцать, и в сорок он ведет себя так. Пусть остаётся собой. Тем более, для нас это нормально — вести себя так. Дурачиться, веселиться… Саске, мы ещё молоды! — улыбнулась она. — Это не Наруто ведет себя, как ребенок, а ты — как старик.       — Что ж, — усмехнулся тот, допивая томатный сок, — может быть. Ты больше не строишь иллюзий относительно меня, Сакура? — прямо спросил он.       — Мне это больше не позволено, — негромко ответила Харуно, скованно улыбаясь.       — Ты была права насчет Наруто. Он такой. И даже если кажется придурком — он всё равно необыкновенный. Он особенный, Сакура. И если ты даёшь ему надежду, то не отбирай. Позаботься о нём. Потому что он на самом деле дорог мне.       — Да, я знаю, что он особенный, — согласилась Сакура. — И мне он тоже очень дорог. Его улыбку не способно затмить ничто.       — Так, так. Что вы тут — флиртуете? — подозрительно спросил Узумаки, вернувшись из уборной.       — Мы разговариваем, Наруто. Между прочим, о тебе, — со вздохом ответила Сакура, протягивая ему банку с соком.       — Да? И что же? — тут же заулыбался сын Хокаге. — Что я красавчик, да? — он закинул руки на плечи обоих друзей и притянул их к себе.       — Что ты придурок, — процедил Саске, но всё же позволил сделать совместный снимок.       Следующим пунктом их прогулки стал зеркальный лабиринт, в котором друзья блуждали не меньше часа. Там было жутковато, но благодаря Наруто, который в каждом зеркале корчил свои рожи, вся атмосфера полетела псу под хвост. Сакура то и дело хихикала, и даже Саске с трудом удавалось сдерживать улыбку. Хотя он больше возводил глаза к небу и держался, чтобы не обзываться по поводу и без. Только когда они вышли из лабиринта, он признался, что все ужасы комнаты страха не идут в никакое сравнение с рожами Узумаки.       Друзьям стоило больших усилий заставить Саске забраться на мощный экстремальный аттракцион, который поднимал кабинки метров на двадцать от земли и вращал их во все стороны. Крики из него раздавались неимоверные, и именно они были основной причиной, почему Учиха не хотел лезть туда. Однако Сакура и Наруто тянули его за обе руки, поэтому пришлось сдаться. На высоте эти крики стали просто безумными, и Саске чуть не оглох. Он не кричал, однако так крепко стиснул зубы, что они ещё долго болели во время еды. Зато Наруто и Сакура визжали, как резаные и потом во время прогулки оба висли на Саске, ибо их не держали ноги.       После небольшого перекуса друзья продолжили штурмовать аттракционы до тех пор, пока солнце не стало клониться к закату. Саске немного занервничал, когда Сакура предложила погулять вечером по набережной — им ещё нужно было вернуться в Коноху, а младшему Учихе не терпелось получить подарок от старшего. Всё это он безропотно выносил лишь для ночного вознаграждения.       — Наруто, — шепнул он другу, когда они разглядывали сувениры. — Устройте с Сакурой свидание, а мне пора возвращаться домой.       — А? Как это? — изумился друг. — Ведь это всё в честь тебя!       — Ты что, не понимаешь, добе? — зашипел он, чуть ли не откусывая ухо напарнику. — Что меня ждёт подарок от брата?       — Подарок от брата? Разве он не подарил тебе тот вкусный пирог?       — Утром — да. А ночью я хочу получить его. В общем, говори Сакуре, что хочешь, а мне пора, — договорив, он начал пятиться назад и вскоре растворился в толпе, оставляя Наруто роскошный шанс для свидания.       Саске торопился домой, как мог, но смог попасть туда лишь после девяти вечера. Мадара как обычно поприветствовал его взмахом хвоста и проницательным взглядом. Саске это не удивило, зато удивила мама, которая дремала в гостиной под звуки телевизора. Сын попытался её разбудить, однако та что-то невнятно бормотала, не приходя в себя.       — Ты что, перепила? — подумал он, но, принюхавшись, не уловил запаха алкоголя. На журнальном столике стояла лишь чашка выпитого чая и никакого спиртного. Пожав плечами, юноша перенёс маму в спальню, уложил в кровать и заботливо накрыл одеялом. Она снова что-то пробормотала и расслабленно улыбнулась, провалившись в более спокойный и глубокий сон. Саске снова спустился вниз, прибрал упавшие подушки и вымыл чашку. Быстро принял душ и в нерешительности застыл у ванной.       «Он ведь в доме? — с сомнениями Учиха осмотрелся. Кухня и гостиная пуста, а когда он относил маму в спальню, то не почувствовал присутствия Итачи ни в его, ни в своей комнате. — Может он обиделся на меня за утреннюю выходку? — Саске на всякий случай ещё раз поднялся наверх и проверил комнаты. — Надо же было ляпнуть такое! По сути, это унижение для любого мужчины. Что ж, если он лишит меня совместной ночи, значит поделом мне».       Все спальни оказались пусты, однако внезапно Саске услышал тихие звуки сямисэна, которые раздавались снизу. Он торопливо спустился и понял, что музыка исходит из любимой комнаты брата, где он занимался каллиграфией. Саске усмехнулся собственной глупости — ведь это место надо было проверить первым.       «Правда, там нет кровати… Хотя я и на татами не против», — он отодвинул фусума и бесшумно прошёл в комнату. Обычно, когда Итачи писал или играл, здесь, потрескивая, горела одна свеча. Однако сегодня эта комната выглядела немного по-другому. Свечи стояли по углам, украшенные вытянутыми алыми бумажными фонариками. Другие, более круглые и лёгкие свисали с потолка. На северо-западной стороне расположилась традиционная складная ширма бёбу, состоящая из шести панелей. Они были расписаны изысканными картинами природы: ветви сосен устремились ввысь на фоне гор с заснеженными вершинами.       Однако больше Саске поразило не это. Справа от ширмы лежал широкий двухместный футон с подушками-валиками, а в центре комнаты на татами сидел… Нет, это был не Итачи. Определенно не его брат. Потому что глаза Саске видели не его, а ту невероятно красивую девушку, что он встретил в «Белой лилии». Она сидела прямо, подогнув ноги, и играла на сямисэне. Не прекращала даже тогда, когда Саске подошёл к ней и остановился за её спиной. На ней было знакомое роскошное лазурное кимоно из нескольких слоёв с изумительным оби, завязанным спереди, на котором раскинулись крылья журавля. Сложную причёску из черных гладких волос украшали золотые шпильки — по три с каждой стороны — и гребень из слоновой кости по центру. Верхнее кимоно было слегка спущено на спине, обнажая изящную шею. Та была молочно-белой, также, как и лицо. Впрочем, лица Саске ещё не видел: его тело уже оцепенело от этой красоты, что ему было страшно подумать, что же случится с ним, когда он увидит лицо.       Когда он обошёл это прекрасное создание и опустился перед ней на колени, музыка стихла. Тонкие бледные пальцы с аккуратными ногтями, покрытыми фиолетовым лаком, замерли над струнами, но больше не касались их. У Саске пропал дар речи, когда он осознал всю сущность этой картины. Вся атмосфера вместе с таю напоминала ему их поход в «Белую лилию». Ко всему прочему рядом с девушкой стоял небольшой столик с саке и лёгкими закусками, к которому она пригласила сесть. Саске, не сводя с неё глаз, чуть подвинулся и взял в руки чашку. Придерживая широкий рукав кимоно, она налила ему саке, а затем снова заиграла на сямисэне. Алкоголь немного обжёг горло, а после начал согревать кровь, а Учиха всё не верил своим глазам. Это волшебство было скорее похоже на сон или гендзюцу, но он не хотел использовать Шаринган, ибо опасался развеять эту иллюзию. Если это действительно была иллюзия.       Она наливала ему несколько раз, придерживая широкие рукава своего изумительного кимоно. За эти минуты ни один из них не произнёс ни слова, но когда Саске почувствовал, что саке начинает его пьянить, он поставил чашку и придвинулся к ней. Сямисэн в её руках снова смолк, и, вероятно, на всю ночь.       — Неужели… — севшим голосом проронил Саске, осторожно касаясь её подбородка и приподнимая голову, — ты всё же сделал это?       Белая кожа, манящие алые губы и восхитительные глаза, подведенные черной и красной тушью были такими же, как в «Белой лилии».       — Просто переоделся? Или нет? — Саске было сложно сказать, изменилось в нём что-то, пока его тело скрывало столько слоёв кимоно. Там были и красные, и зеленые и золотистые цвета с различными узорами и рисунками, но именно верхнее, небесно-голубое шёлковое кимоно с журавлями создавало неповторимый образ и красоту. Однако, когда красавица отложила сямисэн, младший Учиха отметил, что фигура всё же кажется чуть стройнее, а грудь немного выступает, несмотря на то, что её сдавливает широкий оби. Возможно, у него просто разыгралось воображение, ведь лицо оставалось неизменным — брату хватило бы одного макияжа, чтобы так перевоплотиться.       — Я ведь пошутил… — также пораженно продолжил Саске, подняв руку и робко коснувшись прекрасного лица. Алые губы не дрогнули, а вот подведенные веки опустились, ещё больше подчеркивая невероятный разрез глаз.       — Правда перевоплотился в женщину? — никак не мог понять Саске, сгорая от любопытства. Алые губы наконец-то дрогнули в улыбке. Она грациозно поднялась на ноги и метнула на Саске испепеляющий взгляд.       — Ты можешь убедиться в этом сам, — произнёс тот знакомый голос, ни женский, ни мужской, а на грани. Такой приятный, бархатный и мелодичный, в тембре которого Саске теперь явно слышал голос брата.       Не сводя взгляда с её лица, младший Учиха тоже поднялся на ноги и, встав напротив неё, протянул руки. Он коснулся персикового шелковистого оби и медленно, непослушными пальцами смог развязать его. Журавль, взмахнув крыльями, приземлился на пол. А под ним было ещё не меньше пяти одеяний. Пока Саске развязывал один пояс за другим и сбрасывал кимоно с плеч, его руки дрожали всё больше и больше. Верхние одежды оказались самыми дорогими, плотными и тяжелыми, в то время как нижние были лёгкими и шелковистыми. Чем меньше их становилось на ней, тем четче вырисовывалась совсем не мужская фигура. Последние юкаты Саске даже не сбрасывал с плеч, он просто раздвигал края, не тратя ни одной лишней секунды. Наконец, когда осталась последняя, белая юката с ярко-красными маками, его руки замерли, а дыхание перехватило. Теперь он был уверен, он уже видел под тонкой шелковистой тканью очертания всех женских прелестей: и грудь, и тонкую талию, и широкие округлые бёдра. Однако на то, чтобы сделать этот последний шаг у него ушло много сил и решительности.       Саске видел обнаженные женские тела и не раз, однако не испытывал каких-то особенных чувств от этих форм. Да, в большинстве своём они были красивы и пробуждали в нём отголоски влечения, но они были настолько слабы, что не могли даже приподнять его важную мужскую часть. Однако теперь, раздвинув края последней юкаты и увидев это тело воочию, он ощутил удивительный прилив жара ко всем своим конечностям и, конечно же, к животу.       Разумеется, это тело было совершенным, как и всё, что связано с Итачи. Потому что Саске не видел недостатков или изъянов в том, кого всегда боготворил. Его ладони сами собой легли на бёдра, скользнули по талии, а пальцы жадно стиснули грудь, впервые получив неизведанное. Кожа была такой же гладкой и тёплой, но намного бледнее, чем привык видеть Саске. Итачи молчал, оставаясь этой превосходной куклой, а Саске слова были не нужны — всё, что ему хотелось, это трогать, касаться и пробовать. Запах, вкус и ощущения.       Через минуту он схватил её за руку и опрокинул на футон, накрывая сверху. Верхние кимоно всё же упали с её плеч, и теперь оставшаяся нижняя юката лишь сильнее подчеркивала все соблазнительные изгибы этого тела. Саске было мало касаться его руками — он быстро сорвал с себя всю одежду и прижался к женскому тело своим мужским, и наконец-то почувствовал, как то дрогнуло.       — Ну надо же. Думал, что ты так и останешься куклой до конца, — усмехнулся он, раздвигая её ноги и опускаясь между ними. Красавица чуть отвернула голову, а её щёки слегка покраснели. Как Саске ни восхищался её лицом, тело для него сейчас было венцом всех творений. Он страстно и жадно изучал его руками и губами, стараясь прикоснуться к каждому участку: и гладил ноги, целовал руки, облизывал шею и ключицы, касался живота, но с особым упоением приникал к груди. Конечно же, эта часть тела интересовала и притягивала его больше всего. Саске будто сам себе доказал, что его слова «Хочу женщину» не просто шутка или попытка убедиться, что он ещё в какой-то степени нормален. Нет, он на самом деле хотел это тело, потому что знал, кому оно принадлежало на самом деле.       — Ты специально так обустроил комнату? Как в «Белой лилии», — задыхаясь, прошептал Саске. Он с трудом отрывался от её груди, чтобы произнести хоть слово. Эта часть тела так и манила его: юноше безумно нравилось сжимать мягкую плоть пальцами — те едва помещались в его ладонях. Он обожал обхватывать соски губами, стараясь ртом забрать как можно больше. Но слаще всего были видеть и чувствовать ответы её тела, когда он сжимал красноватые бусинки зубами и полизывал их языком.       — А мама? Не просто так ведь отключилась в гостиной?       — Я заварил ей особый чай, — наконец-то отозвался брат, не в силах сдерживать дрожь женского тела. В отличие от своего настоящего, это он был не в состоянии контролировать. — Она не проснётся, даже если Наруто будет петь ей серенады под ухом.       — Хаха, здесь я поверю тебе на слово. Ты отлично подготовился, — Саске облизнул губы языком и снова с шумом начал посасывать её грудь. Красавица едва слышно постанывала, то и дело сжимая бёдрами его пояс.       — Тебе нравится? — возбужденно спросил Саске, сделав грудь абсолютно влажной. — Сильно отличается от того, когда… ты мужчина?       — Отличается, — неровно ответил тот. — Это тело слишком… чувствительное.       — Да? Значит, то, что надо, — Саске хищно улыбнулся, ощущая себя настоящим охотником. Снова примкнув к груди, он скользнул ладонью вдоль её живота и остановился между ног. Ему было очень непривычно не ощущать главного мужского достоинства. Лишь гладкие изгибы паха и небольшую щель. Недолго думая, парень запустил пальцы в женское тело и тут же услышал невероятно похотливый стон, который слетел с алых губ.       — Как мокро… У женщин всегда так? — продолжая гладить пальцами горячие внутренние стенки, спросил Саске. Её тело так соблазнительно изгибалось, что нетерпение младшего Учихи возрастало до предела. Она в напряжении сгибала ноги в коленях, то и дело приподнимая носочки и двигала тазом. Словно просила скорее успокоить её.       — Это говорит о сильном возбуждении, — прерывисто ответила она. — У меня… даже живот сводит.       — Да? У меня тоже, — ухмыльнулся юноша, целуя её раздвинутые ноги. Когда он вытащил пальцы, за ними потянулась вязкая прозрачная жидкость, и он, поддавшись любопытству, облизнул их. Вкуса, конечно, никакого не было, зато запах оказался вполне приятным.       — Ты знаешь, похоже, мне в обоих вариантах хочется занять свой рот, но сначала… — он расстегнул свои брюки и, спустив их вниз вместе с бельём, скользнул ладонью по своему половому органу, который был уже возбужден. Он прижался им к животу любовницы, затем двинулся вверх, оставляя влажные следы на белой линии, затем провёл между грудей и уткнулся головкой в подбородок. Поняв, что тот хочет, девушка чуть опустила свою голову, приоткрыла яркие губы и чуть вытащила язык наружу. Саске, стоя над ней на коленях, приподнял её голову руками и скользнул плотью прямо в её рот. Послышался сдавленный стон, и её горло сжалось от глубокого толчка, но она смогла перебороть этот неприятный рефлекс, и Саске почувствовал, что может протолкнуть глубже. Алый ободок на его плоти смотрелся восхитительно, и младший Учиха смог сделать несколько толчков, ощущая невероятное удовольствие. Он быстро закончил, изливаясь ей прямо в горло, а когда вытащил свой орган, несколько белесых капель скатились из уголков красных губ.       — Ещё, — нетерпеливо произнёс он, водя плотью по её губам и делая их влажными. Она вытащила кончик языка и мягко лизала головку, пока орган вновь не затвердел. Затем Саске снова погрузил его в рот, наслаждаясь плотно сомкнутыми губами. От всей этой атмосферы увеселительного дома и красивой куколки, выполняющей все желания, он заводился невероятно быстро. На этот раз парень закончил не в рот, а намеренно испачкал губы и выплеснул часть семени на грудь. Это смотрелось настолько великолепно, что через пару минут он снова был в боевой готовности.       — Меня так и тянет пользоваться твоим ртом всю ночь, но… — младший Учиха резко двинулся вниз и снова раздвинул её ноги, — я должен попробовать всё. И везде, — добавил он, вытаскивая свой язык.       — Нет, Саске, постой… — испуганно произнесла она, но было уже поздно: язык младшего брата нежно скользил между его ног, изредка проникая в горячее лоно.       — Я слышал, что женщины заводятся медленнее, чем мужчины, — между делом говорил любовник, раз за разом пробуя её «соки» на вкус.       — Хаха, — внезапно хохотнула она, прикусывая нижнюю губу. — Значит, лгут. Если женщина хочет своего любовника, то возбуждение вспыхивает мгновенно. Как сейчас, например.       — Правда? — Саске снова приподнялся и, накрыв её собой, шепнул на ухо. — Поэтому ты вся течешь, нее-сан? — насмешливо спросил он, обводя краешек языком.       — Да, — не стала скрывать она, скользя руками по спине любовника. — Потому что я хочу тебя и как мужчина, и как женщина. У нас всего одна ночь, так что…       — Да, — перебил её Саске, резко выпрямляясь и забрасывая её ноги на свои плечи. Он легко проник в её тело, и их совместный стон наполнил всю комнату.       — Ого, — глаза Учихи горели он возбуждения. — Какие… странные ощущения. Не так, как обычно. И так легко… Почему так легко? — нависая над ней, спросил он. — Я думал, у нас первый раз.       — Девственность осложнила бы это дело, — насмешливо ответила она. — К тому же, ойран не положено быть девственницей.       — О, значит, ойран? — Саске двинулся глубже и заставил её простонать. — И я один из твоих клиентов? Поэтому мы в «Белой лилии»?       — Да, ведь ты именно этого хотел, когда говорил про женщину… — сбивчиво прошептала она, когда Саске снова вцепился пальцами в её грудь. — А твои фантазии наполняет лишь один образ женщины, которую ты видел в увеселительном квартале…       — Ты чертовски прав, — прорычал тот, ощущая, как между их телами сочится вязкая жидкость, — я хотел именно так! — его движения стали настолько порывистыми и быстрыми, что любовница не смогла произнести ни слова, задыхаясь в собственных стонах. Саске окончательно снесло голову, когда её нутро начало бессознательно сжиматься. Он не выдержал этих спазмов и закончил с таким удовольствием, что чуть не отключился.       Саске тяжело рухнул на её мокрое тело, продолжая задыхаться ещё несколько минут. Она тоже то и дело вздрагивала, постепенно успокаиваясь и замирая.       — Прости, я, наверное, всё испортил… — пропыхтел младший Учиха, приподнимаясь на руках.       — Нет, похоже, я тоже… закончила, — несколько заторможено произнесла она, а потом ухмыльнулась. — Какое интересное ощущение… У мужчины совсем не так. Даже снизу.       — Правда? Это приятно? — полюбопытствовал Саске.       — Да, очень, — она кивнула головой и чуть шевельнулась под парнем. Тот, освободив её тело, скользнул взглядом по её бёдрам, а когда увидел вытекающие из тела капли спермы, спину вдруг прошибло жаром.       — Итачи, а что… — задыхаясь, начал младший Учиха. — Что если я буду заканчивать в тебя, как в женщину, ты сможешь забеременеть? — выпалил он.       — Нет, Саске, это невозможно, — покачал головой тот. — Я смог изменить только внешнюю форму, но никак не внутренние органы. Женские во мне — ложные, они не способны зачать и выносить жизнь.       — Черт, ну ладно, — пробурчал молодой шиноби. — Ты не представляешь, как бы я старался, скажи ты «да».       — А теперь что — не будешь стараться? — скептически спросила она, поднимаясь над футоном и подползая к брату на коленях. Саске, коснувшись её плеч, скинул белую юкату с маками и полюбовался обнаженным телом. Затем, осмотревшись вокруг, поднял с пола одно из кимоно, которое было на ней. Шелковое и ярко-красное, без каких-либо рисунков.       — Накинь это, — попросил он, отдавая кимоно ей. — Красный цвет возбуждает.       Она, улыбнувшись, выполнила его просьбу, надев кимоно, но не стала его завязывать и даже немного спустила с плеч, так, чтобы было видно и обнаженную грудь, и живот и пах.       — А тебе не хватает возбуждения? — её тонкие пальцы с ярким маникюром коснулись его плоти, и Саске довольно улыбнулся.       — Да, я хочу ещё, — он надавил на её голову, заставляя согнуться и со стоном выдохнул, когда губы обхватили его член. Глядя сверху вниз на сложную прическу, которая уже немного растрепалась (кое-где пряди выпали), Саске думал вытащить шпильки, убрать гребень и распустить волосы, однако решил сохранить этот образ целиком. К развратному красному кимоно он невероятно шёл.       — Хватит, — Учиха-младший довольно грубо дёрнул любовницу за волосы, и её голова тут же поднялась.       — Как ты хочешь дальше? — лукаво спросила она, облизывая свои влажные губы.       — А ты знаешь своё дело, — Саске порой забывался, где находится и с кем, поскольку полностью погружался в эту атмосферу разврата. — Садись сверху, — приказал он, удобнее располагаясь на футоне. — Сможешь? — с сомнениями спросил юноша.       — Любое твоё желание — закон, — сладко пропела любовница и, перекинув через него ногу, начала осторожно опускаться, придерживая плоть правой рукой. Их тела снова соединились, и на этот раз ещё глаже и проще.       — Да, прекрасно… — простонал Саске, наслаждаясь близостью тела и алым кимоно, которое едва ли могло что-то прикрыть. Его любовница тут же начала двигаться, и хлюпающие звуки слышались очень явно.       — И как ощущения сверху? — спросил Саске, скользя по её спине ладонями. Шелковистая ткань так и липла к влажной коже, но снимать её Учиха не собирался.       — Превосходно. Он входит очень глубоко, Саске, — игриво шепнула она, двигая бёдрами. Настолько искусно, что парень едва мог контролировать себя.       — Да, я чувствую, — проронил он, стискивая её ягодицы. — Похоже, он упирается прямо…       — Шшш, меньше слов, больше дела, глупый брат. Пользуйся этим телом, пока есть возможность, — прошептала она, прижимая его голову к своей груди. Саске тут же поймал правую губами и начал сладко посасывать, переходя то на соседнюю, то возвращаясь к этой. Его руки, лежащие на ягодицах, контролировали движения любовницы, хотя она и сама прекрасно знала своё дело, ублажая член парня своим телом.       На этот раз Саске не смог себя сдержать и закончил раньше, чем она, снова изливаясь в её тело.       — Хороший мальчик, — шепнул на ухо сладкий голос. Саске расслабленно упал на футон, а она поднялась на ноги. Пока девушка поправляла прическу и подкрашивала губы, парень с удовольствием наблюдал за тем, как по её красивым бёдрам бегут дорожки его семени. Больше, ему хотелось оставить её как можно больше в этом месте, чтобы она не смогла её удерживать, а та капала бы на пол безостановочно.       — Всё кажется настолько реальным, что я даже опасаюсь, не затребуешь ли ты денег за все эти удовольствия, — усмехнулся Саске, когда она, подогнув ноги, вновь опустилась на футон.       — Да? И сколько же ты готов за меня заплатить? — подхватила тему ойран, снова склоняясь над пахом парня и приподнимая его плоть языком.       — Хм… В прошлый раз был тариф три тысячи за час? — пробормотал Саске, наслаждаясь восхитительным минетом.       — Нет, это только еда, напитки и общение. О теле и интимных услугах речи не шло, — заметила любовница.       — Да? А сколько же тогда за интимные услуги? Шесть тысяч в час?       — Предположим… — облизывая его вдоль, подала голос она.       — Значит, за двенадцать часов я должен тебе…       — Оу, а ты уверен, что тебя хватит на двенадцать часов? — рассмеялась красавица, приведя его орган в боевую готовность. — Мне продолжить ртом или хочешь сюда? — поглаживая себя между ног, спросила она.       — С тобой я могу заниматься этим все двадцать четыре, — так же язвительно ответил Учиха. — Дай-ка подумать… — плотоядным взглядом он посмотрел сначала на её влажные верхние губы, затем — на мокрые нижние, которые тоже были раскрыты и явно просили о продолжении.       — Встань-ка раком, нее-сан, — хитро произнёс он, поднимаясь с футона. Развернувшись к нему спиной, она опустилась на четвереньки и приподняла кимоно, позволяя брату увидеть всё.       — Да… Так смотрится ещё пошлее, — довольно заключил тот, когда она расставила колени. — Здесь у тебя всё так набухло, — он коснулся нежной кожи её половых губ, и она сдавленно застонала, прогибая спину. — И такое мокрое… — около минуты он просто трогал её там, чувствуя, как пальцы становятся мокрыми, и как её тело трепещет от неутоленной похоти.       — В прошлый раз я не дал тебе закончить. Ты ведь хочешь этого? — пальцами он раздвинул розовые стенки и тут же увидел, как она напряженно сжимается внутри. Он просунул туда пальцы, с удовольствием ощущая, как мышцы мягко сжали его. А когда вытащил их, то снова заметил тянущуюся жидкость, но на этот раз она была не такой прозрачной, а смешанной с его спермой.       — Я не просто… хочу… — с трудом дыша, прошептала она. — Я… не могу себя контролировать…       — Неужели я дожил до этого, — ухмыльнулся Саске, пристраиваясь сзади и вводя свою плоть в её мокрое тело. Любовница приняла его с таким удовольствием, что Учиха сразу понял, насколько глубоких она хочет проникновений. Несколько долгих минут он давал ей то, что она так хотела, слушая сдавленные и прерывистые стоны. Её ягодицы были так прекрасны, что Саске то и дело впивался в них пальцами, оставляя красные следы. Её голова опускалась всё ниже и ниже, пока щека не коснулась подушки-валика, что был на футоне.       — Черт, сколько же смазки ты источаешь, — замечая, как между их телами образуется всё больше нитей, прошипел он. — До ужаса не хочу покидать это сладкое местечко, которое так меня ублажает, — он просунул ладонь под её живот и коснулся самого низа, ощущая собственную плоть. Он надавил на верх её щели и нащупал самое чувствительное женское место. Её тело стало сжиматься ещё отчаяннее, а смазки стало так много, что она начала капать на футон. Стоны сдерживать она больше не могла, а уж контролировать тело — тем более. Когда её лоно начало бессознательно сокращаться, Саске догадался, она в шаге до финала и… убрал руку и покинул её тело.       — Не так быстро, — задыхаясь, прошептал он, сам прервав себя на самом изумительном моменте. — Давай насладимся этими мгновениями.       — Пока мы пребываем в таком состоянии, любое прикосновение может всё разрушить, — прошелестела она, дрожа всем телом.       — Хорошо, тогда немного успокоимся, — Саске склонился над ней и стал целовать ягодицы, а руками поглаживать бёдра. Вскоре тело и правда перестало трястись, однако оставалось таким же горячим в влажным.       — Ты сказал, что женские органы в тебе — ложные, — ласкаясь щекой по упругим половинкам, вспомнил младший Учиха. — Получается, внутренне ты остался мужчиной?       — И да, и нет, — пространно ответил тот, опираясь предплечьями в футон и то и дело прикрывая глаза от дразнящих ласк, которые не давали погаснуть вспыхнувшему огню.       — Но в любом случае, здесь тебе тоже будет приятно? — Саске вытащил язык и кончиком коснулся её ануса, от чего девушка дёрнулась, будто хотела отпрянуть.       — Ты же хотел женщину, зачем снова делать это, как мужчины? — удивился Итачи.       — Я же сказал, что хочу попробовать все твои места, — продолжая лизать языком, ответил Саске. — И сравнить ощущения.       — Вряд ли ты заметишь изменения… — с трудом отозвалась она. На удивление эти ласки тоже были приятны.       — Зато ты точно почувствуешь, — парень коснулся влажных припухших половых губ, собирая с них вязкую жидкость, а потом использовал её как смазку, проникая в задний проход. Возбужденное тело красавицы снова сжималось, и Саске показалось, что теперь она хочет его даже больше, чем прежде. Он не стал долго оттягивать этот момент и осторожно погрузился в это место.       — Я читал, что женщинам приятно и там и там, — шепнул парень, двигаясь медленно и осторожно. — От твоего другого местечка отличается, — заметил он. — Тут не так мокро и сжимаешь ты не так жадно. Но когда я тут, ведешь себя ты так же, как Итачи. Как тебе? — накрывая его собой, спросил Саске.       — Да, ощущения схожи, — согласилась она. — Но знаю, что не получу того, что получаю, как мужчина. Поэтому, приятнее там, Саске… — её рука потянулась к животу и коснулась влажной промежности. Красивые пальцы чуть-чуть проникли внутрь и тут же стали мокрыми.       — Да? Ладно, подожди немного, — парень добавил свои пальцы, глубоко проникая в её лоно и наслаждаясь густой влагой внутри неё. Её анус был тугим и доставлял юноше не меньшее наслаждение, хотя оно было более знакомым и привычным. — Только оставлю и здесь… — пошло шепнул он, заканчивая в её заднюю дырочку. Он осторожно вывел плоть, с самодовольством наслаждаясь тем, как теперь из неё вытекает и спереди и сзади.       — Осталось ещё немного, — помогая себе ладонью, Саске перевернул её на спину и брызнул остатками семени на лицо. Она каверзно улыбнулась и облизнула языком свои губы, ощущая его вкус.       — Что ж, ты действительно оставил её во всех моих местах, — усмехнулась ойран, размазывая остатки капель по своей груди. — Поиметь меня во все места — это твой план? — в голосе прозвучал неприкрытый сарказм, и Саске ощетинился.       — Разве ты не для этого здесь? — он схватил её за лодыжки и рванул на себя. — Я попросил это тело лишь для одной цели. А всё остальное устроил ты.       — Одно лишь тело не способно вызвать столько эмоций. Ты ведь знаешь, как я люблю создавать шедевры, — подняв руку, она коснулась его щеки и провела пальцами по губам.       — Да… эта ночь — несомненно шедевр, — прошептал Саске, перехватывая её руку и целуя пальцы. — Наполнишь мне чашку? Кажется, там осталось немного, — попросил он.       — Хорошо. Всё, что хочешь, Саске, — ответила она и, поднявшись на ноги, поправила алое кимоно, которое почти сползло с нее, надела на него ещё одно, лиловое и подпоясалась светлым оби. Впрочем, следов их любовных утех это скрыть не могло, но хотя бы прикрыло все непристойные места.       — Вот бы ты всегда был таким покладистым, — когда они подвинули столик к футону, проговорил Саске, подставляя ей чашку.       — Это было бы слишком идеально, — она налила саке ему и себе, осторожно пригубив. На этот раз младший Учиха не стал игнорировать закуску и съел почти всё, что было приготовлено. Утренняя прогулка по парку давала о себе знать: после такой бурной половины ночи он почувствовал, что сил уже не так много, как днём. А ему предстояло ещё как минимум четыре часа наслаждаться своим подарком. А наслаждаться он собирался в полной мере.       — Всё и так идеально, ты знаешь, — проговорил Саске, отодвигая столик и снова подтягивая страстную любовницу к себе. Усадив её на колени, он медленно развязал её пояс и скользнул руками по кимоно, сжимая ладонями тонкую талию. — Ты идеальный, и всё вокруг тебя — идеально. И эта ночь — идеальна… — прикасаясь к алым губам, он крепко сжал её в объятьях, и они вместе рухнули на футон, продолжая эту изумительную ночь.