Ложь закрытых глаз

      Почти двое суток братья Учиха провели в башне Пейна. Саске медленно, но верно исцелялся, Итачи проводил время за размышлениями или в разговоре с Конан и Нагато. Яхико часто отсутствовал — как лидер Акацки он старался быть в курсе всех событий, что происходили в мире, и где бы могли принять участие члены его организации.       Саске удивляло то, что башня по сути была пуста: помимо троих лидеров и двух пленников здесь находилось ещё несколько шиноби, но они не были Акацки, а скорее прислуживали или помогали организации. Все эти два дня тоже шёл дождь, и жизнь в холодных мрачных стенах показалась Саске очень унылой. Если бы не Итачи, он бы сбежал оттуда, едва поднявшись на ноги, чтобы не ощущать этой пустоты.       — Значит, они нас отпустили? Просто так? — когда старший Учиха сообщил, что они могут выдвигаться в путь, спросил Саске.       — Не просто. Яхико попросил не рассказывать об Амегакуре и не нападать на эту башню.       — Что ж, не такая уж и большая цена за спасение, — Саске накинул плащ на плечи и надел капюшон. — Я готов.       — Да, я тоже. Идём.       Едва они вышли из своей комнаты, как в просторном коридоре их встретила Конан. Она дала им немного воды и еды в дорогу, а также проводила до самых ворот Амегакуре. Здесь они распрощались, и братья, скрываясь среди деревьев, взяли курс на Коноху. Когда они вышли из зоны тяжелых туч, оба вздохнули с облегчением, ощущая на лице и теле согревающие лучи солнца.       — Не знаю, как тебе, а мне это место показалось весьма мрачным, — во время небольшого привала признался Саске, жуя кусочки копченого мяса.       — Может быть. Ведь мы привыкли к нашей солнечной Конохе, поэтому другие места нам кажутся такими чужими.       — Прости, тебе ведь всё одно, что Коноха, что башня, — виновато произнёс Саске. — К тому же, ты любишь запах дождя.       — Не всегда, — ухмыльнулся тот. — Только на лугу или на тебе. Всё же свежий воздух и запахи природы милее мне, чем высокие глухие стены.       — А ты… долго говорил с тем рыжим парнем, — заметил Саске, когда брат передал ему флягу с водой. — С их лидером. Он ведь ни к чему не принуждал тебя?       — Яхико? Нет, что ты, — покачал головой старший Учиха. — Он никогда не действует силой, старается достучаться до сердца собеседника лишь своими убеждениями.       — А это правда что ты поддерживал их? И присоединился не из-за своего отчаяния и поиска света? — осторожно поинтересовался младший брат, заодно вспоминая свой разговор с Кисаме в деревне Скрытого Песка.       — Думаю, что ты и сам уже понял, что да, — вздохнул Итачи. — Со стороны Акацки выглядят, как убийцы-наёмники, но это не так. Да, им действительно нужны деньги, но не для собственной наживы. Их цель гораздо шире. Они действительно стремятся к свету, хоть и действуют из тьмы. Тогда я видел себя таким же, считал, что буквально создан для этой организации. Я разделял её цели и методы и поддерживал Яхико, как мог.       — Но всё же покинул её? Почему? — спросил Саске.       — Мне пришлось уступить семье и Конохе. Когда я стал перед выбором, то выбрал их, хотя мог уйти и остаться в Акацки. Но что-то тогда удержало меня от этого шага. Может быть, потому что в глубине души я надеялся, что ты вернёшься домой.       — Что ж, угадал, — ухмыльнулся Саске, поднимаясь и собирая вещи. — Я не хочу тебя обвинять или упрекать, нии-сан, я лишь пытаюсь понять, — на всякий случай произнёс он, чтобы брат не подумал чего лишнего. — И хочу, чтобы ты знал. Если ты вдруг решишь вернуться к ним, я не стану тебя останавливать. Я просто пойду с тобой. Их цели меня не особо волнуют, как и существование Конохи. Мне важно одно — быть рядом с тобой.       — Так же как и мне, — Итачи легонько ткнул его по лбу. — Подобный исход маловероятен, Саске, поэтому об этом лучше не думать и возвращаться в Коноху.       — Ладно, я просто хотел, чтобы ты знал, — согласился юный Учиха и, чтобы не тратить больше время, призвал своего ястреба. Ведь как только они пересекли границу Страны Огня, дождь перестал, и теперь можно было спокойно лететь под чистым небом к своему дому. Братьям нравилось это ощущение парения, чередование резких и плавных взмахов крыльев, порывы ветра, бьющие по лицу. Итачи ощущал всё это очень остро и наслаждался такими яркими эмоциями, которые объяли всё тело. Саске то и дело улыбался, поглядывая на его сияющие лицо, и просил своего зверя то пикировать вниз, то взмывать вверх. Это удивительное, трепетное волнение не могло сравниться ни с одним аттракционом, которыми он вдоволь насладился в день своего рождения.       Дорога домой заняла всего несколько часов. У границ Конохи они приземлились, и Саске отпустил птицу, давая ей насладиться свободой. До ворот Конохи оставалось всего несколько десятков метров, но братья преодолевали их с некоторым опасением. Как оказалось — не напрасно. Едва они пересекли ворота, как дальнейший путь им преградили несколько джонинов деревни во главе с Какаши, который стоял, прижавшись спиной к стволу дерева.       — Ямато, Гай, Асума, Куренай, — узнав всех по чакре, перечислил имена Итачи. — Не думал, что нас будут встречать таким составом.       — В чём дело? — напряженно спросил Саске, осматривая сильнейших ниндзя Конохи с ног до головы.       — Не стоит так волноваться, Саске-кун, — мирно ответил Ямато, поднимая обе ладони вверх в знак своего дружелюбия. — Мы просто хотели сопроводить вас в резиденцию Хокаге.       — Серьёзно? — надменно усмехнулся младший Учиха. — Думаете, что мы дорогу забыли?       — Саске, — осадил младшего старший брат, когда тот потянулся к катане за спиной. — Всё в порядке. Если Четвёртый желает видеть нас, мы пойдём к нему сами. Излишнее внимание ни к чему.       — Вы уже привлекли его сполна, — пробормотал Какаши, отстраняясь от дерева и мрачно смотря на братьев Учиха. — Думаю, вы уже догадались в чём дело, так что лучше поторопиться и не заставлять его ждать, — он развернулся и первым направился к резиденции Хокаге. Все остальные джонины продолжали сверлить глазами братьев, пока те не двинулись с места. Куренай и Асума шли вровень с ними, а Гай и Ямато замыкали эту странную процессию. Благодаря тому, что стояло раннее утро, свидетелей практически не было, и шиноби молча и без приключений добрались до резиденции. Саске пытался хоть каким-то способом переговорить с братом, но их не оставляли ни на секунду. К тому же они не могли пересечься даже взглядом, а уж тем более прочесть мысли друг друга, чтобы решить, что говорить Хокаге.       — Оставьте нас, — строго произнёс Минато, когда семеро шиноби вошли в его кабинет.       — Но… — заикнулся было Асума, а Куренай тревожно вздрогнула.       — Одного Какаши будет достаточно, — добавил Намикадзе. Хатаке кивнул, прислоняясь к очередной стене и складывая руки на груди, а все остальные, мрачно переглянувшись между собой, друг за другом покинули кабинет. Как только закрылась дверь, голубые и строгие глаза остановились на братьях Учиха, безмолвно стоящих посреди этой просторной комнаты.       — Итак, — сурово начал Минато, а Саске отметил, что впервые видит его таким разозлённым. Нет, он не станет кричать или устраивать сцен. Просто прожжёт этими глазами всю душу. — Два дня назад наши шпионы видели вас на границе Страны Рек. Я помню, что отправил вас на миссию в деревню Скрытых Долин. Всё бы ничего, однако шпионы видели, как вы столкнулись с тремя членами Акацки, а затем исчезли вместе с ними на границе страны Огня, Рек и Дождя. Вас не было два дня, и вот вы спокойно возвращаетесь в Коноху, без единой травмы. Я не хочу об этом говорить, ребята, но мы подозреваем вас в шпионаже и связях с Акацки. Вы можете переубедить меня? — с некоторой надеждой спросил он, переводя взгляд с одного брата на второго. В кабинете на некоторое время повисла тишина. Минато выжидательно молчал, Какаши, казалось, вообще дремал, прикрыв глаза, а Саске не знал, начать говорить ему, или дождаться мудрого решения от брата. Тот стоял прямо, а его лицо было бледным и бесстрастным.       — Да, на границе Страны Рек мы действительно столкнулись с Акацки, — в итоге произнёс Итачи, опередив младшего брата, который только открыл рот. — И даже невольно помогли им, поскольку наши цели совпадали.       — Хорошо, мне это понятно, — ровно сказал Минато, когда наступила пауза. — Но почему вы последовали за ними? Они ведь не пленили вас.       — Не пленили, — продолжил Итачи. — Но во время миссии Саске был серьёзно ранен опасным ядом. Вернуться в Коноху мы бы не успели, поэтому… — он судорожно вздохнул. — Последовали за ними. Да, я знаю, что пошёл против всех законов деревни и практически предал её. Мы не должны были попасться в руки врага: в подобных ситуациях выход только один — уничтожить себя. Саске на тот момент был без сознания, и решение я принял сам. И беру всю ответственность на себя. Поэтому наказать стоит лишь меня одного.       Саске мгновенно охватило сильное жгучее чувство, похожее на ярость. Он стиснул ладони в кулаки, чтобы руки не дрожали. Устоять на месте оказалось очень сложно, поскольку желание схватить брата и высказать ему всё, что он о нём думает, было безумным. Он был раздражен и разозлён тем, что Итачи снова берёт всё на себя. Ведь за подобный поступок его наверняка ждёт казнь. Снова лжёт лишь бы выгородить, спасти его, а сам готов броситься в бездну, только бы глупый младший брат не страдал.       «Нет, с меня хватит!» — в мыслях выкрикнул Саске и сделал шаг вперед, устремляя свою ярость к Минато.       — Он лжёт, — сквозь зубы процедил младший Учиха, едва справляясь с собой и не переходя на крик. — Я был в сознании, и это я согласился идти с Акацки, поскольку опасался за свою жизнь. А чтобы Итачи мне не препятствовал, использовал на нём Шаринган, — выпалил он, чувствуя, как брат всем своим существом стремится его заткнуть. Минато, выслушав обоих, тяжело вздохнул, сразу поняв, что братья выгораживают друг друга.       — Даже если ваши намерения были благими, Акацки могли выведать у вас любую интересующую информацию или завербовать вас. Очень сложно поверить в то, что они просто взяли и отпустили вас, не нанеся увечий.       — Вы же знаете, что брат у них на особом счету, — снова зашипел Саске, с опаской поглядывая на Какаши, который продолжал дремать.       — Тем серьёзнее становится ваша ситуация, — покачал головой Минато. — Тот, кто предал однажды, может предать и второй и третий раз.       — Вы же знаете, что это не так! — Саске всё же не сдержался и выкрикнул это прямо в лицо Хокаге.       — Может быть, — сузил голубые глаза Четвёртый. — Может быть, я бы даже поверил вам, зная вашу историю и вашу связь. Но… без доказательств убедить Совет я не в силах, а ваше преступление против Конохи налицо. Мне нужно время, чтобы обдумать всё, что произошло, а пока… — он перевёл взгляд на Какаши, а тот мгновенно открыв глаза и отстранившись от стены, подошёл к братьям.       — Думаете, я не справлюсь с ним? — Шаринган младшего Учихи запылал очень ярко, однако старший, положив ему руку на плечо, покачал головой.       — Саске, не нужно, — хладнокровно сказал Итачи. — Мы ни в чём не виноваты, значит и идти против своих нам незачем.       — Мудрые слова, — снова прозвучал тяжелый вздох Четвёртого Хокаге. — Вам придётся посидеть в камере до тех пор, пока Совет не вынесет решения по вашему вопросу.       Он снова кивнул Какаши, и тот молча вывел провинившихся шиноби из кабинета Намикадзе.       — Ну и натворили вы дел, ребята — ведя их к подземельям, где находились камеры для опасных преступников, пробормотал Хатаке. — Даже не знаю, как вы выберетесь из этой ямы. Впрочем, без помощников не обойдётся, — усмехнулся шиноби, когда перед ними замаячила знакомая шевелюра из желтых волос. Наруто мчался по коридору, видимо, торопясь к отцу, однако заметив своих друзей, резко затормозил и встал, как вкопанный, смотря на них во все глаза.       — Саске, Итачи, Какаши-сенсей… — проронил он, поочередно глядя на них. — Я слышал, что… вы с Акацки… Ведь это неправда, да? — с мольбой смотря на младшего Учиху, спросил Узумаки. Тот едва слышно цокнул языком и отвёл глаза в сторону, внезапно почувствовав сильный укол совести. Ну надо же ему смотреть такими доверчивыми и чистыми глазами!       — Наруто-кун, тебе лучше не стоять у нас на пути, — голос Какаши был уверен и твёрд, но всё же по отечески заботлив. — Пока ещё ничего не ясно, но этим двум не помешает посидеть в камере. Идёмте, — они обогнули Узумаки, который застыл посреди коридора и продолжили свой путь к темницам.       — Эй, я что-нибудь придумаю, слышите? — крикнул им вдогонку Намикадзе-младший. — Я не я, если не решу эту проблему! — добавил он и умчался наверх к отцу.       — Придурок, — процедил Саске, вместе с братом спускаясь вниз. Воздух становился тяжелым и затхлым, а солнечный свет вскоре пропал совсем. Каменные стены освещались только факелами, и у каждой двери стоял охранник-шиноби, постоянно находясь начеку. Какаши сопроводил парней к самой дальней и к самой тёмной камере, где даже их разговор никто бы не смог услышать. Отперев тяжелый засов, он открыл дверь, и братья добровольно прошли внутрь, хотя всё же Саске одарил его ледяным взглядом своих удивительных черных глаз.       — У вас будет достаточно времени подумать над тем, что вы совершили, — снова вешая замок, проговорил Хатаке. — Совет соберется лишь после полудня, а сколько он продлится — неизвестно. И не думайте совершить ещё одну глупость, — всё же уловив сверлящий взгляд младшего Учихи, добавил он, — я на чеку, — и покинул темницы, что-то сказав ближайшему охраннику. Когда дверь в подземелье закрылась, а его шаги стихли, Саске, вновь недовольно цокнув языком, сполз по стене на соломенную подстилку и глубоко выдохнул, смотря на брата. Тот стоял у решетки, положив ладонь на поперечную перекладину и вслушивался в тишину. Когда та стала абсолютной, он тоже опустился на пол, сев напротив брата.       — Ну вот, сменили одни стены на другие, — невесело пробормотал младший Учиха, разглядывая рисунок из камней. — Недолго мы наслаждались свежим ветром и запахом леса, да, нии-сан?       — Зачем ты начал выгораживать меня, Саске? — спокойно спросил Итачи. — Сейчас ты бы мог быть на свободе, а не сидеть здесь, запертым, словно птица.       — А ты? — снова вспыхнул юноша, правда, уже не так ярко, как прежде. — Зачем опять всё взял на себя?       — Потому что я принял это решение.       — А я тебя поддержал. Хватит уже быть святым, Итачи, — устало покачал головой Саске. — Я тебя больше не оставлю, понял? Что бы ты ни совершил. Конечно, если ты соберешься уничтожить мир, я попытаюсь тебя остановить, а в остальных случаях… — он усмехнулся, а на лице брата тоже появилась слабая улыбка, которую младший Учиха хорошо видел в темноте.       — Я рад, что мы вместе, Саске. Но всё же постараюсь сделать всё, чтобы спасти тебя.       — А я сделаю всё, чтобы спасти тебя, — не сгибался младший из братьев. — И просто сидеть и покорно ожидать своей смерти, как ты, я не собираюсь, — Саске поднялся на ноги и провёл пальцами по прутьям решетки, приблизившись к брату. — Конечно, может ты и грезишь о нашей совместной драматической смерти, а вот я ещё до начала этой чертовой миссии собирался заниматься с тобой любовью всю ночь, так что… — он присел возле непоколебимого брата. — Придётся нам обоим выжить, чтобы мои планы осуществились, — уткнувшись носом ему в плечо, он сделал глубокий вдох, ощущая знакомый, чуть сладковатый запах.       — Да? И что же ты собираешься делать? — Итачи взъерошил его волосы, а потом немного приобнял, прижимая к себе.       — Брось, нии-сан, — голос Саске заглушался его телом. — Из Конохи ведь легче сбежать, чем из Амегакуре.       — Стены этих камер также подавляют чакру, как и стены башни Пейна, — вздохнул старший Учиха.       — Но всё же не так сильно, — Саске на секунду прислушался. — К тому же, чтобы использовать Шаринган мне не нужно много чакры. Стоит кому-нибудь только подойти — принести нам еду или прибежать на шум — и дело в шляпе, — довольно усмехнулся он. — А если кто-нибудь встанет у нас на пути, путь хоть вся деревня, — его голос стал жестче, — мой Сусаноо справится с любой преградой. Ещё немного, и я смогу достичь завершенной формы, как в том видении. А в нём я уничтожил всю Коноху, и никто не смог меня остановить. И если потребуется — я сделаю это снова, — зловеще заключил он.       — Не думаю, что стоит совершать такой радикальный шаг лишь из-за того, что нас подозревают в связях с Акацки, — ответил ему старший брат, своим спокойным тоном пытаясь затушить ярость, вспыхнувшую в младшем. — Давай дождёмся решения, которое вынесет совет? А потом уже решим, крушить Коноху, или нет, — усмехнулся он.       — Да? А что, если это решение будет не в нашу пользу? Позволишь мне это сделать?       — Я бы не хотел сбегать из Конохи как преступник и порочить имя Учиха, — проронил Итачи. — К тому же вешать клеймо на мать: представь, что она будет чувствовать, когда каждый будет ей напоминать, что её сыновья — преступники?       — Мы можем взять её с собой, — пожал плечами Саске. — Ладно, ты прав — может это и не лучший выход. Наверное, у тебя есть идеи получше? — полюбопытствовал он, заглядывая брату в лицо. — Только не говори снова о том, что твоя смерть решит все проблемы и освободит меня.       — Хорошо, я не буду говорить о своей смерти, — уступил тот. — Я думаю, что ещё не всё потеряно, Саске. Нам нужно немного подождать.       — Да, да. Не торопиться, — проворчал младший Учиха, вспоминая любимые слова брата. Он снова опустил голову на его плечо и прикрыл глаза. Так странно — неизвестно, что с ними станет через час или два, а ему так спокойно, как в детстве, когда он знал, что любимый старший братик защитит его от всех несчастий. Вот и сейчас он, ощущая его тепло, вслушиваясь в дыхание и стук сердца, так расслаблен, что готов уснуть. Так успокоился, что чуть не забыл, что теперь он должен его защищать. Заботиться, оберегать и избавлять его от всех страданий.       — Саске, — лёгкий толчок заставил младшего Учиху прийти в себя. Оказывается, он и правда задремал в этой мрачной камере с тяжелым запахом сырой плесени. Он не знал, сколько минут или часов прошло, однако светлее или свежее в камере не стало.       — Кто-то идёт, — добавил Итачи, когда его братишка протёр глаза.       — Что? Ты вроде не можешь чувствовать чакру в этих стенах.       — Да, не могу. Зато слышу отлично, — с превосходством ответил тот. Через пару минут Саске действительно убедился, что у старшего брата отличный слух. Он намного позже услышал шаги и намеренно сдерживаемое дыхание. А затем — как с их решеток падает замок, и дверь открывается.       — Наруто? — изумленно произнёс Саске, когда разглядел своим Шаринганом знакомую чакру. — Что ты тут делаешь?       — Вас спасаю, вот что, — пробурчал тот, мрачно смотря на братьев. — Двенадцать часов прошло, уже ночь. Уходите, пока темно.       — Ты это о чем? — нахмурился Саске, не двигаясь с места.       — Как это о чем? Я помогаю вам бежать! — воскликнул тот. — Об охранниках можете не волноваться — я их всех вырубил.       — Какого черта, Наруто? — внезапно разозлился Саске. — С чего ты решил устроить нам побег? Совет что, решил казнить нас?       — Не знаю, он ещё шёл, когда я решился на это. Я просил отца отпустить вас, но он сказал, что не может идти против Конохи. Поэтому я здесь. Я не верю, что вы связаны с Акацки! — выпалил он, во все глаза смотря на братьев.       — Дурья ты башка! — окончательно разошёлся Саске и едва сдержал себя, чтобы не прижать друга к стенке. — Тебе ведь тоже достанется, как нашему сообщнику!       — Ничего, справлюсь как-нибудь! — с бравадой ответил тот и нервно осмотрелся по сторонам. — Идите же! Иначе кто-нибудь…       Внезапно его голос прервался, а лицо странно перекосило, будто его кто-то цапнул за заднее место. Саске невольно вспомнил тот веселый день, когда они сражались подушками, и Мадара утёр нос Узумаки. Сейчас у него было точно такое же выражение на лице.       — Кто-нибудь уже здесь, Наруто, — процедил знакомый голос за спиной парня, и тот отчаянно завопил, хватаясь за свои уши, которые изо всех тянули вверх. Саске ошеломленно замер на месте, а Итачи, ухмыльнувшись, встал вровень с ним. Когда Узумаки отпустили, тот, кусая губы и шипя, обернулся. Саске смог разглядеть того, кто стоял у него за спиной и невольно подался назад, упираясь брату в грудь.       — Что ж, в одном я соглашусь с тобой, Саске-кун, — сдержанно произнёс Четвёртый, смотря сверху вниз на своего отпрыска. — Сын у меня крайне непутевый. Как обычно в омут с головой, да, Наруто? — снова схватив его за ухо, процедил Минато.       — Как ты здесь оказался? — выпутываясь из его захвата, прорычал Намикадзе-младший. — Ты ведь был на Совете!       — Да, был. Но ты забыл, кто до сих пор зовётся Жёлтой молнией Конохи?       — Да будь ты хоть ураганом, я всё равно не позволю! — ощетинился Наруто, и их горящие голубые взгляды столкнулись. — Ни осудить, ни изгнать, ни убить их!       — Наруто… — попытался урезонить его Намикадзе-старший, но тот встал прямо в дверях камеры, закрывая пленников собой.       — Потому что мне дороги эти братья Учиха! — не слушая отца, продолжил свою пламенную речь Узумаки. — Дороги оба. И старший, и младший. Если бы я не встретил их на своём пути, то не узнал бы, насколько сильными могут быть чувства, которые способны испытывать люди. Один показал мне ненависть, ослепившую его и сковавшую душу, а второй — любовь, родившую свет в самой промозглой тьме. Любовь, ради которой можно пожертвовать всем. Я не знаю, что там произошло на самом деле, но я верю им, и на их месте я бы поступил точно так же, так что можешь наказать и меня тоже, — ударив себя кулаком в грудь, выпалил он.       Когда страстная речь Наруто завершилась, Минато тяжело вздохнул, качая головой, Саске возвёл глаза к небу, надеясь, что ему кто-нибудь даст сил и смирения, а Итачи лишь приподнял брови, удивленный такой откровенностью. Несколько секунд в подземелье царили тишина, пока Четвёртый не шелохнулся.       — Я верю тем обстоятельствам, которые побудили наших юных Учих пойти с Акацки. Но мне очень сложно поверить в то, чтобы Акацки так просто отпустили вражеских шиноби, — спокойно произнёс Минато, снова заставляя всех напрячься. — Разве только, вы не пообещали что-то сделать для них, — обращаясь непосредственно к Итачи, добавил он.       — Да, вы правы, — не стал отнекиваться тот. — Они отпустили нас не просто так. Мы пообещали, что не раскроем их местоположение и не станем объявлять охоту на них. Понимаю, что это сложно — поверить моим словам. Ведь в головы к нам забраться не удастся, поскольку у нас иммунитет к любого вида гендзюцу и контроля разума как с одной, так и с другой стороны. Так что у нас есть только слова. Да, так просто уйти от Акацки нам удалось благодаря моему прошлому с ними. Они до сих пор считают меня своим и верят, что когда-нибудь я вернусь к ним. Я признаю свою вину за связь с ними, но Саске тут ни при чем. Поэтому отпустите его.       — Снова ты!.. — начал было младший Учиха, однако Минато прервал его, подняв правую руку.       — Совет был долгим. Конечно, на нём решались многие вопросы, но ваш был одним из главных. Мне пришлось сражаться за вас до последнего. Старейшин удалось убедить довольно быстро, а вот Данзо оказался крепким орешком и всё твердил, что вас нужно уничтожить, как угрозу безопасности нашей деревни, но всё же… — он устало улыбнулся. — Я отпущу вас обоих, но только больше не вынуждайте меня принимать огонь на себя.       — О чем это вы? — насторожился Саске. — Вы… верите нам?       — Получается, что верю, раз три часа к ряду убеждал весь Совет, что это была особая миссия под прикрытием по поручению Хокаге, — несколько устало ответил тот, смотря вглубь камеры, окидывая взглядом всех и в то же время не смотря ни на кого.       — Но почему? — ошеломленно спросил Итачи, пришедший в себя первым. — Зачем это вам? Ведь мы и правда нарушили табу шиноби!       — Боюсь, что как и мой сын, на вашем месте я поступил бы точно так же, спасая дорогого друга, — его губы озарила печальная улыбка. — Да, я и правда верю вашим словам и вашим чувствам, несмотря на то, что не должен так поступать. Но я вас знаю и знаю своего сына. Уж он бы точно не стал идти против меня, если бы не хотел спасти вас всей душой. Его искренность порой поражает, верно? — снова улыбнувшись, он потрепал озадаченного сына по голове. — Хорошо, похоже, и мне и вам следует отдохнуть и поскорее забыть об этом происшествии. Этот день был длинным, — он с удовольствием зевнул и неспешно побрёл к выходу из подземелья. Трое молодых людей смогли шевельнуться, лишь когда его шаги окончательно стихли.       — Ну вот. Получается, я зря тут распинался? — удрученно пробормотал Наруто, выходя из камеры и разворачиваясь к друзьям. — Отец всё сделал за меня, а я опять остался в дураках.       — Дело не в этом, балбес, — проворчал младший Учиха, выходя в коридор вслед за ним. Последним камеру покинул Итачи, запирая за собой дверь.       — А в том, что ты сказал, — продолжил Саске, вставая напротив него и сверля друга глазами. — На что ты был готов пойти ради нас. К чему это? Неужели мы стоим твоих страданий? Неужели… — его голос затих, хотя он и так знал, что брат всё услышит, — твои чувства настолько глубоки? Что ты был готов пойти даже против отца?       — Похоже, вам нужно поговорить, — несколько отрешенно проронил Итачи, — я домой, Саске, как освободишься — догонишь, — добавил он и двинулся вперед, к выходу. Саске нервно прикусил губу, смотря ему вслед и желая пойти за ним, но и с Наруто он хотел поговорить очень сильно.       — А ты как думал, — насупился Узумаки, когда старший Учиха исчез за поворотом. — Порой я и сам не понимаю, что со мной творится. Просто когда с вами что-то случается, во мне будто что-то вспыхивает и начинает гореть. Да так, что ни на месте усидеть не могу, ни затушить. Из-за вас у меня просто сносит крышу, — усмехнулся он и тут же посерьёзнел. — Особенно, из-за тебя, Саске. Не знаю, как так получается, — он сунул руки в карманы и пнул какой-то камень под ногами. — Просто не могу ни о чем думать, пока не спасу тебя или Итачи. А уж когда вы вместе, это как двойной заряд прямо в сердце, — он похлопал ладонью по груди. — Саске, хочу, чтобы ты знал: в Конохе Итачи не единственный, кто готов пожертвовать жизнью ради тебя.       — Наруто… — в первые секунды младший Учиха даже не нашёлся с ответом. Его друг всегда мог обезоружить своей искренностью и поставить в тупик какой-нибудь фразой. А тут прозвучала не одна.       — Не только ради меня, Наруто, — наконец смог произнести он. — Ты ради всех готов шею свернуть. Тот парень из деревни Песка тоже говорил, что ты спас его, практически пожертвовав собой. Ты слишком сопереживаешь людям, которые даже не достойны этого.       — Может быть, — согласился Узумаки. — Но я не считаю, что кто-либо из них не достоин жизни. У меня всегда было много друзей, Саске, с самого детства. И все они дороги мне до сих пор. Ты знаешь, что я всегда старался привлечь внимание и находился в центре событий. Хотел помогать, быть нужным всем, кого знаю. Наверное именно в этом я и вижу смысл своей жизни. Люди тянулись ко мне, но почему-то именно ты, Саске, стал для меня дороже всех. Почему — я и сам не знаю, но теперь вряд ли смогу избавиться от этой связи, — договорив, он ещё несколько секунд смотрел на бледное лицо Учихи, а затем торопливо зашагал к выходу, стараясь не оборачиваться.       Саске, оставшись в полной темноте один, вслушивался в тишину, ощущая стук собственного сердца. То тяжело билось в груди, а его кровь будто загустела. Он не ощущал тревоги или волнения, но душа пребывала в неком смятении. Вроде бы ничего особенного Наруто ему не сказал — Саске и без его слов знал, что всё так. И всё-таки в который раз это заставило его задуматься над собственным отношением к парню.       А что он готов сделать для него? Саске старался никогда не оставаться в долгу, но это было похоже на то, что он стремился скорее избавиться от этой обузы. Но ведь Наруто помогает не потому, что должен. А потому что он видит в этом своё предназначение, свою цель и смысл жизни. Ему хочется это делать, он стремится к этому, потому что когда больно другому, больно и ему. Они оба спасают и помогают друг другу, но вот мотивы у них крайне противоположны.       В задумчивости Саске покинул подземелье и вышел на свежий воздух. Точное время он не знал, но судя по темноте ночи и тишине было уже за полночь или около того. Несмотря на медленный шаг, он быстро добрался до дома. Во всех комнатах было темно, чуткий Мадара как обычно навострил уши, когда юный хозяин прошёл мимо кухни. Ощущая на себе запах сырости и плесени, Саске быстро принял душ, включив горячую воду на максимум, который мог выдержать. Вообще-то он планировал вернуться домой вместе с братом и также вместе с ним принять душ, однако планы были нарушены, а мысли смешаны. Желания также оказались противоречивы: с одной стороны, его нестерпимо тянуло к Итачи, а с другой — хотелось остаться одному. Он в замешательстве поднялся на второй этаж и остановился перед дверью в комнату брата. Обычно шиноби заходил туда без зазрений совести, забирался в нагретую постель, а теперь…       — Саске.       От неожиданности юноша даже вздрогнул, не понимая, откуда раздался этот голос. Он был очень тихим, но прозвучал настолько четко, будто в самом сознании. Несомненно, он принадлежал брату, и Саске, повинуясь какому-то шестому чувству, медленно развернулся и зашёл в собственную комнату.       — Ты здесь? — несколько удивился он, замечая силуэт Итачи, который сидел на его кровати.       — А что в этом такого? — тот протянул руку, подзывая братишку к себе. Сделав несколько неуверенных шагов, Саске ощутил его объятья: Итачи прижал его к себе, обхватив корпус руками и стиснув на спине футболку. — Ты заходишь в мою комнату, когда вздумаешь. Я не могу делать также? — прижимаясь головой к его груди, спросил он и затих, прикрывая глаза и вслушиваясь в биение сердца.       — Можешь, — проронил Саске, опуская ладони на его голову и гладя её, ощущая от этого необычайное умиротворение.       — Ты не голоден? Всё-таки мы весь день просидели в камере, а в последний раз питались только пайком, который дала Конан, — через несколько минут этой уединенной тишины спросил Итачи.       — Нет, от усталости даже есть не хочется, — Саске двинулся вбок и забрался на кровать на четвереньках, а потом вытянулся, ложась на спину. Итачи, немного помедлив, пристроился рядом с ним. Кажется, он ждал, что его младший брат продолжит разговор, но тот лежал, не шелохнувшись. Саске и сам хотел что-то сказать, обнять или поцеловать его, но тело оказалось странно тяжелым, а глаза закрывались сами собой. Может быть, он и правда устал?       Минуты проходили одна за другой, юный Учиха даже потерял им счет, а может провалился в дрему. Сквозь свой зарождающийся сон он ощущал прикосновения. Итачи мягко и осторожно целовал и гладил его. Сначала лицо — его лоб, щёки, кончик носа и закрытые губы, затем — сгиб подбородка и шеи. Сжимал его плечи, а губами проводил по выступающим ключицам. Снова вспоминал его черты, рисуя в своём сознании его образ. На этот раз он был очень ярким и четким, поскольку теперь Итачи не накладывал свои ощущения на детские воспоминания. Он видел лицо и тело брата в своей голове. Именно такого, каким он и должен быть. Наверное, из-за тихого, почти бесшумного дыхания Саске и его ровного сердцебиения он думал, что младший брат уснул, но когда тот неровно глубоко вздохнул, Итачи прервался и немного отстранился, прислушиваясь к стуку его сердца.       — Ты не спишь? — негромко спросил он, кладя ладонь на его лоб.       — Задремал, но снова пробудился, — пробормотал тот, смотря в потолок над собой. — Не волнуйся, не из-за тебя, — поспешил добавить он, подозревая, что Итачи опять всё свалит на себя. — Просто голова забита непонятно чем.       — Поделишься мыслями? — он скользнул ладонью по лицу, а затем положил её на плечо. — Мне тоже не спится.       — Не думаю, что тебе будет приятно слышать об этом, — снова вздохнул младший Учиха, а на губах Итачи появилось подобие улыбки.       — Это связано с Наруто? Он говорил очень… интересные вещи, — припомнил старший брат.       — Я помню, что случилось, когда в последний раз мы говорили о Наруто, — усмехнулся Саске. — На самом деле, ничего предосудительного между нами не было. Просто он в очередной раз рассказал, какие глубокие чувства испытывает ко мне, а я в который раз ощутил вину за то, что не испытываю ответных.       — Почему же? — Итачи снова коснулся его глаз, отчего братишка невольно прикрыл веки. — Ты любишь его, — утвердительно произнёс он, словно лучше Саске знал о его чувствах.       — Ты о чем? — тот даже развернулся к нему. — Я люблю тебя!       — Я знаю, — Итачи прижал пальцы к его губам, ибо почувствовал сильный порыв его чакры. — Я тебе когда-то говорил, что любовь имеет множество оттенков. Ты отрицаешь её, но посуди сам — почему в тот день, когда мы столкнулись, ты прикрыл его собой от Самехады Кисаме? Или когда просил обучить тебя гендзюцу, пробуждающего скрытые желания? Что ты тогда увидел?       — Но… — проронил Саске, чувствуя истину в каждом слове брата. — Ничего не понимаю. Всё это случилось как-то неосознанно. Я даже не думал об этом — тело двигалось само. Тебя же я хочу защищать каждую секунду и минуту. Итачи, то, чего я хочу и то, что получается само собой — ведь разные вещи?       — Да, разные. Но в корне своём они похожи. Просто пойми одну вещь, Саске: Наруто засел в твоём сознании гораздо глубже, чем ты предполагал. Не скажу, что я в восторге от этого, — его голос стал твёрже и холоднее, отчего по спине младшего Учихи побежали мурашки. — Но всё же рад, что помимо одержимости мной у тебя есть такая крепкая связь.       — Действительно рад? — Саске придвинулся ближе и прижался к нему, снова ощущая лёгкий озноб. Ему показалось, что он коснулся большой, прозрачной как стекло глыбы льда, стенки которой плавил внутри незатухающий огонь. А снаружи — его тело. — Или хочешь быть рад, потому что так правильно?       — Саске, у тебя должен быть человек, которому ты бы мог излить душу, — ровно ответил тот, всё ещё пытаясь усмирить пламя внутри себя и не поддаваться на провокацию снаружи.       — Да, не спорю, он не раз помогал мне идти по тому пути, по которому я хочу. Но… — молодой шиноби снова помедлил, вспоминая все те моменты, которые стали переломными в его жизни. Причем не без участия Узумаки. — Тц. Опять ты думаешь только обо мне, — раздосадованно выпалил он, кладя руку на пояс брата. — Признайся в своих истинных чувствах, нии-сан, — выдохнул он прямо ему в губы, замечая, как тот жадно приоткрыл рот. Несколько секунд Итачи не двигался, бесшумно вдыхая и выдыхая, а затем тоже скользнул ладонью по его спине.       — Да, — проронил он, кончиками пальцев пытаясь прочитать эмоции на его лице. — У меня внутри всё вскипает, когда ты говоришь и думаешь о нём. Это страшное чувство вспыхивает за мгновение и заполняет всё во мне. Но я могу его контролировать, с трудом, но всё же…       — А я — нет, — страстно выдохнул Саске, глядя на брата в упор. — Не могу и не собираюсь сдерживать свою ревность. А ревную я к любому, с кем ты говоришь или кому улыбаешься. К твоей Изуми, Шисуи, да даже к Наруто! — выпалил он и практически заскрипел зубами.       — А он-то здесь причём? — изумился старший, немного сползая вниз и прижимаясь к его плечу — Он же твой друг, а не мой. То есть, мы конечно же дружим, но такой крепкой связи как у вас — у меня с ним нет.       — При том, — насуплено продолжил Саске, касаясь щекой его макушки. — Ты проводишь с ним много времени, стоя за одним прилавком. А зная его нрав, могу поспорить, что вы там занимаетесь не только работой.       — Да, мы иногда пробуем новые виды пирожных. Или доедаем те, которые не получились, — беззаботно ответил Итачи, всё больше и больше расслабляясь.       — Да? А может, ещё слизываете крем с губ друг друга? — проворчал младший Учиха, ощущая его ровное дыхание и сердцебиение.       — Только с подбородка, — ухмыльнулся тот, говоря медленно и сонливо. — Саске, хотел напомнить тебе, что в своём грандиозном выступлении Наруто сказал, что ему дороги мы оба, а не только ты. Так что не перетягивай одеяло на себя.       — Ага. Давай ещё подеремся из-за Наруто. Этот придурок… — зарычал было Саске и тут же взял себя в руки, понимая, что Итачи в шаге ото сна. — Когда увижу его в следующий раз — раздроблю нос и подбородок. Да и вообще раскрашу всё лицо, чтобы он как минимум три дня из дома не смог выходить. Дороги мы ему. Ха. Мало ему двух девчонок, хочет ещё и нас… осчастливить своей любовью. Как он любит всех любить и спасать. На себя ему плевать, лишь бы вытащить из передряги других. Мог бы хотя бы один раз… — замялся Саске и сказал совсем тихо, ощущая сладковатый запах ванили от волос брата, — позаботиться о себе…