Ложь закрытых глаз

      Эти дни показались Саске самыми длинными и пустыми. Мама не возвращалась и не говорила с ними, Итачи пребывал в отрешении и тоже старался уединиться. Саске ходил мрачнее тучи и отпугивал всех своим взглядом. Наруто стал для него вроде канала передачи информации. Каждый день Учиха требовал, чтобы тот докладывал, что происходит на той стороне, а именно — в доме Узумаки.       — Да ничего особенного, — пожимал плечами тот. — Ваша мама кажется очень расстроенной и не говорит о причине, но моя постоянно что-то придумывает и не даёт ей погрязнуть в проблемах. А что, собственно, произошло? — недоумевал Наруто.       — Похоже, это окончательный развал нашей семьи, — на третий день всё же рассказал ему Саске. — Мама узнала о нас с братом, обвинила во всём Итачи и ушла из дома. Что теперь будет — я не знаю.       — Ну так… — нахмурился Наруто. — Это, конечно, неприятно, но всё-таки она ваша мама! Я уверен, что в итоге она поймёт. Моя бы долго злилась, возможно, даже выгнала бы меня из дома, но потом всё равно бы простила. Мамы… они ведь такие, — он мягко улыбнулся. — Любят нас, даже несмотря на все наши глупости.       — Надеюсь, что ты прав, — вздыхал Саске и отправлялся восвояси. Порой ему нестерпимо хотелось узнать — какова она, эта материнская любовь? Говорят, что нет любви сильнее, чем матери к ребенку, и даже супружеская любовь не может её превзойти. Мать готова защищать своё дитя до последнего и отдавать ему всё, что у неё есть. Но и Саске готов на это. Почему его любовь к брату должна быть слабее любви Микото? Ведь он готов сделать всё для него. Не только оберегать и защищать, но и отдать жизнь за него. Или кого-то убить ради него. Вот только отпустить, пожалуй, не сможет. И желает не только духовной близости, но и физической. Это делает его любовь слабее или чувства более корыстными?       «Хотя вряд ли мама хочет им владеть так, как хочу я, — по дороге домой, размышлял юноша. — Она готова отпустить, лишь бы сыновья были счастливы. Но всё же и счастье не может быть просто счастьем. Оно должно быть «правильным». Тогда она будет любить нас. Но это уже условная любовь, а не безусловная. Я думал, матери любят вопреки всему. Даже таких, как мы».       Пройдя в дом, Саске невольно потянул носом, ощущая запах куриного бульона. Значит, брат уже вернулся. У кухни его встретил Мадара, слабо вильнув хвостом. Его миска была пуста, получается, Итачи накормил и его. Пёс тоже ходил смурной всё время, тоскуя по хозяйке. Погладив его по голове, Саске прошёл на кухню, зачерпнул из кастрюли и выпил прямо из половника, ощущая, как тёплая жидкость согревает его нутро. Кастрюля была полной, получается, Итачи совсем не ел, приготовил лишь для него.       «Как же так?» — Саске всё же налил себе супа в тарелку и быстро съел его, чувствуя волнение за брата. Вряд ли он заставит его поесть. Все эти дни они мало общались друг с другом. Видимо, пришло время поговорить по душам. А заодно и накормить его.       Итачи был дома. Как обычно проводил вечер в просторной комнате с татами. Занимался каллиграфией, сидя за невысоким столиком. Как только Саске отодвинул фусума и прошёл внутрь, брат отложил кисть и встряхнул свиток, который исписал от края до края.       — Как ты только умудряешься не поставить ни одной кляксы, — садясь рядом с ним, Саске пробежал глазами по строкам, узнавая в них древнюю поэму о богине солнца Аматерасу.       — Всё дело в том количестве туши, что остаётся на кисти, — ответил старший брат. — Главное — не брать слишком много. Но и не слишком мало, иначе росчерк просто не получится. Как твоя миссия? — поинтересовался он.       — Ерунда. Справились с балбесом за пару часов, — отмахнулся юный Учиха. — А ты? Снова грустишь? — он осторожно заглянул ему в лицо. К cчастью, той каменной маски, что не сходила с него два первых дня, больше не было, но черты лица наполняла печаль.       — Мама до сих пор не хочет говорить с нами. Может быть, мы должны предпринять первый шаг? — предположил он.       — Даже не знаю, что говорить в такой ситуации. Просить прощения за то, что мы любим друг друга? — проворчал Саске, всё ещё поражаясь изысканной каллиграфии брата. Несмотря на его отстраненность и внешнее хладнокровие, его невероятно легко ранить и не увидеть этого. Его душа чувствуется в этих тонких и невесомых линиях, которые легко порвать.       — Наверняка она будет умолять нас забыть об этих чувствах или, что ещё хуже, расскажет отцу, и тогда… — Саске прервался, вспомнив своё видение во время медитации. Нет, Итачи ни за что не должен столкнуться с отцом!       — Да, она будет надеяться и ждать, что всё вернётся в норму, — согласился с ним Итачи. — Даже если примет нас, всё равно будет ждать до последнего, что ты или я образумимся, но… — он в бессилии покачал головой. — Даже я не знаю, каким будет правильный шаг в этой ситуации.       — Нии-сан, а может быть, не будем пока торопиться? — неуверенно предложил Саске, пользуясь излюбленной тактикой брата не спешить и всё обдумать. — Маме нужно время, чтобы смириться с этим. Если мы пойдём сейчас, она, возможно, снова воспримет нас в штыки. Может быть нам… и вовсе лучше уехать на время.       — Может быть, — через некоторые время согласился старший брат. — Но если не будет ни нас, ни мамы, что станет с хозяйством?       — Она вернётся. Я знаю, — словно пытаясь убедить самого себя, произнёс Саске, легонько прижимаясь плечом к брату. — Не хочешь сегодня… забыться? — кривовато спросил он, стараясь не показаться слишком распущенным или озабоченным. Конечно, у них неприятности в семье, но нельзя же думать об этом постоянно. Итачи, ухмыльнувшись, протёр свои пальцы платком, смоченным в специальном растворе, и убрал все принадлежности для каллиграфии в стол.       — Просто… я вижу, как все эти дни ты загружен мыслями о случившемся, — попытался оправдаться юноша. — К тому же, неважно спишь, — он скользнул взглядом по его глазам, под которыми виднелись уже различимые синяки. — Думаю, было бы неплохо хотя бы на несколько часов забыть обо всём, что тут происходит. И…       — Саске, я понял, — прервал его сбивчивую речь Итачи и потрепал братишку по голове. А затем неожиданно притянул его к себе и практически коснулся его губ. — Хочешь прямо здесь? — вдруг спросил он, отчего Учиха-младший оторопел. Подобного поворота он явно не ожидал.       — Я… — сбивая дыхание, забормотал Саске, ощущая сильное желание примкнуть к его губам, но одновременно понимая, что не может делать это вот так. — Даже душ не принял, вернувшись с миссии. Подожди немного…       — Зато я принял, — Итачи стиснул его руку, вновь притягивая к себе. — Можешь, для начала, насладиться мной… — он едва ощутимо коснулся его губ, и Саске судорожно выдохнул.       — Нии-сан… — не в силах сопротивляться соблазну, младший брат приник к этим манящим губам, тут же ощущая, как мурашки понеслись по спине, а руки и ноги начало покалывать от грядущего азарта. Однако не успела кровь разыграться и вскипеть, а языки в полной мере прочувствовать друг друга, как Итачи внезапно отпрянул, а с кухни раздалось тихое рычание Мадары.       — Что случилось? — неровно спросил Саске, вытирая рукой влажные губы.       — Похоже, у нас гости, — проронил Итачи, направляя свой взгляд в пространство, к террасе.       — Мама? — Саске тоже постарался почувствовать чакру того, кого ощутили Итачи с Мадарой.       — Нет, не мама, — покачал головой тот, поправляя свои волосы, которые братишка успел немного растрепать. — Но, как странно — его же больше нет в Конохе, — старший Учиха поднялся на ноги и, подойдя к сёдзи из рисовой бумаги, раздвинул их и ступил на террасу.       — Больше нет нужды прятаться. Мы почувствовали тебя, — негромко произнёс он, обращаясь в пустоту. — Не волнуйся, мы одни, — через пару мгновений добавил Итачи. Саске тоже приблизился к брату, активировав Шаринган, и сильно удивился, разглядев человека, мелькающего среди деревьев.       — Нейджи? — ошеломленно выдохнул он, когда стали видны очертания его лица, длинных волос и полупрозрачных глаз. — Ты же сбежал из Конохи. Что ты тут делаешь?       — Сбежал. Вынужден был сбежать, — ответил молодой владелец Бьякугана, останавливаясь в полуметре от террасы дома и смотря на братьев Учиха снизу вверх. — И также вынужден был вернуться. Потому что… — он на секунду отвёл глаза в сторону, а затем снова обратил их на братьев. — Мне нужно поговорить с тобой, — останавливаясь на младшем Учихе, сказал он. Саске, сложив руки на груди, нахмурился.       — У меня нет секретов от Итачи, — сурово ответил шиноби. — Я в любом случае расскажу брату обо всём, что здесь произойдёт.       — Нет, всё в порядке. Если он не хочет… — начал было Итачи, однако Нейджи отчаянно замотал головой.       — Мне нужна помощь! — практически выкрикнул он, нарушая тишину наступившей ночи.       — Помощь? — Саске скептически изогнул брови. — Ты уверен, что пришёл по адресу? Ведь в Конохе есть помощники получше нас. Особенно, один, который голову расшибет, но сделает всё.       — Да, знаю, между нами были разногласия в прошлом, — тяжело прошептал Нейджи, стискивая рукой правое бедро. — Но… Я не могу обратиться к Наруто. В этом деле помочь сможешь только ты, Саске.       — И что же это за дело, что из-за него ты вернулся в Коноху и просишь помощи у меня? — подозрительно нахмурился юный Учиха.       — Может быть, нам лучше пройти в дом? — предложил Итачи. — Обсудим всё за чашкой чая.       — Нет, у меня не так много времени, — покачал головой Нейджи. — Хинату-сама… похитили, — с трудом проговорил он, напряженно сжимая кулаки.       — То есть? — тут же посуровел Саске. — Кто? Вы же сбежали вдвоём. Ты не смог защитить её? — удивился он. Хьюга Нейджи был очень сильным шиноби, и даже Саске признавал его опасным противником. После брата и Наруто, разумеется. К тому же, и Хината была не слабачкой.       — Не смог, — яростно прошептал владелец Бьякугана, продолжая дрожать от переполняющих эмоций. — Я оказался слишком слаб для них. Хината-сама из-за беременности ослабла и не смогла им сопротивляться. Её похитил один из кланов, что живёт у границ деревни Скрытой Скалы. Издревле о них ходит дурная слава: говорят, что они проводят над людьми какие-то ритуалы и забирают их души, чтобы продлить свою жизнь. Боюсь, Хинату-сама похитили из-за ребенка: она вот-вот должна родить, а душа младенца самая мощная и чистая. Я пытался пробраться и спасти её, но боюсь рисковать её жизнью и жизнью ребенка. Она может пострадать, если начнется открытый бой, а если я погибну, то тогда… — он в бессилии опустил голову и сделал судорожный вдох.       — Я понял тебя, — хрипловато проронил Саске и посмотрел на брата. Тот, почувствовав взгляд, незаметно кивнул.       — Кажется, я слышал об этом клане, — сказал старший Учиха, и Нейджи тоже вскинул на него глаза. — Если верить записям и слухам, его члены живут не одну сотню лет, сохраняя одинаковую численность. Новые не рождаются, а старые — не умирают. Каждый из них — уникален, ибо несет на своих плечах историю поколений. Я думаю, мой брат поможет тебе, Хьюга Нейджи, ведь отчасти по его вине вы были вынуждены бежать. И я тоже хотел бы помочь, если ты не возражаешь.       — Двое самых сильных Учих на моей стороне. Разве можно быть против? — взволнованно прошептал молодой Хьюга.       — Сколько дней прошло с момента похищения? — спросил Итачи.       — Пять. Поняв, что не смогу спасти её один, я тут же направился в Коноху, ибо это единственное место, где я могу просить о помощи. И получить её.       — Хорошо, тогда больше не будем терять времени. Отправимся прямо сейчас, — решительно заявил Саске.       — Ты только вернулся после миссии. Справишься? — уточнил его старший брат.       — Это был скорее отдых, нежели миссия, — махнул рукой тот. — Подожди немного, мы возьмём оружие и переоденемся, — сказал Саске Нейджи.       — На кухне есть свежий куриный бульон. Полагаю, ты проголодался с дороги и немного энергии тебе не помешает, — добавил Итачи, отправляясь вслед за братом. Нейджи, пройдя в их дом, невольно поклонился и решил воспользоваться советом. Сил у него действительно было не так много, ибо эти пять дней вымотали его донельзя. Волнение за Хинату и за будущего ребенка, осознание собственной ошибки и слабости… Он изводил себя каждый день, отчаянно ища выход из этой ситуации. И, кажется, наконец-то у него появился шанс всё исправить.       — И всё же, почему я, а не Наруто? — по дороге к деревне Скрытой Скалы, спросил Саске. Этот путь лежал на запад от Конохи, в сторону деревни Скрытого Дождя. Ишигакуре находилась ещё дальше, между Страной Земли и Ветра, поэтому путь предстоял неблизкий.       — Ты ведь знаешь, что он испытывает тёплые чувства к Хинате и пойдёт на всё, чтобы спасти её.       — Именно поэтому я не пошёл к нему, — проронил Нейджи. — Не хочу думать, что мои чувства окажутся слабее, чем его.       — Не думай, что чувства Наруто к твоей сестре особенные, — возразил Саске, — он и ради меня готов на любые жертвы. И ради Итачи. И тебя бы тоже спас, не задумываясь о собственной жизни. Для него ценен не кто-то, а все, с кем его связывают хоть какие-то узы.       — Да, чувства Наруто удивительные, — включился в их разговор Итачи, — он каждому отдаёт частичку себя. Но, всё же, думаю, у него есть люди, которые ему особенно дороги. Например, родители, мой брат или Сакура-чан.       — У всех есть такие люди, — перебил его Саске, — но если мы отдаём себя только им и не заботимся о других, то он оберегает чуть ли не каждого, с кем знаком. Так глупо и в тоже время — поразительно. Быть частью его мира.       Деревни Скрытой Скалы они достигли лишь через двое суток. Саске, несмотря на своё трехлетнее путешествие, в этом месте ни разу не был. Об Ишигакуре было мало что известно. Шиноби этой скрытой деревни не обладали какими-то выдающимися техниками, хотя некоторые владели улучшенным геномом. Итачи тоже не припомнил ни одной миссии, которую он бы выполнял здесь.       — На краю деревни в горном ущелье есть пещера, — рассказывал им Нейджи, когда они пробирались через каменные перевалы. — Я думаю, они держат её тем.       — Да, я ощущаю слабые отголоски чакры Хьюга, — остановившись на небольшом плато, Итачи сосредоточился на своих ощущениях, при помощи чакры как бы сканируя всё окружающее пространство. — И около тридцати живых людей в округе.       — Это клан, который мы ищем? — уточнил Саске.       — Скорее всего, — согласился его брат, снова двигаясь с места. — Их чакра необычна, она отличается от простых людей. Если у нормального человека лишь один цвет, который принимает множество оттенков, то у них смешано два, а то и больше. Этот клан скрытый, они намного сильнее обычных шиноби. Так что будьте осторожны, — предупредил он ребят и первым спустился с плато.       — Ладно тебе. У нас были противники и посерьёзнее, — проворчал Саске, следуя за братом. Нейджи спустился последним, и все вместе они затаились в зарослях странного колючего кустарника, разросшегося прямо среди гор. Их виду открылась небольшая площадка, которая располагалась прямо у подножия высоких скал, между которыми виднелось узкое ущелье. Саске смог разглядеть около пяти человек, сидящих у костра. По виду они напоминали шиноби, однако на головах не было протекторов, определяющих принадлежность той или иной деревни, а лица закрывали тёмные платки. Одежда также была вся закрытой, не допуская практически ни одного открытого участка тела кроме глаз.       — Всего пятеро? — проронил младший Учиха, на что Нейджи покачал головой.       — Нет, это только часовые. Все остальные — в ущелье, — прошептал он, рассекая своим Бьякуганом все препятствия.       — Получается, проникнуть мы можем туда только одним способом, — задумчиво сказал Итачи, оценивая ситуацию. — Саске, Нейджи, — он развернулся в ребятам, — нападаем одновременно. Саске, за тобой самый крайний, с северной стороны. Нейджи, ты возьмёшь того, что сидит спиной к ущелью. А я — самого ближнего к нам.       — А как же ещё двое? — нахмурился Саске. — Одновременно мы сможем уничтожить лишь троих. Вряд ли кунаи успеют достичь цели до того, как их заметят.       — Нам поможет кое-кто, — Итачи сложил ручные печати в определенной последовательности, однако ничего не произошло. — По моей команде, — он поднял руку, а ребята, не спуская глаз со своих целей, приготовились к прыжку.       — Давайте, — старший Учиха резко опустил руку вниз, и все трое мгновенно выскочили из укрытия, устремившись к своим жертвам. Всё произошло буквально за секунду, и вот каменистую почву вокруг костра обагрила кровь четырех тел. Нейджи удивился четвёртому трупу, а Саске, разглядев пустые глаза пятого часового и окровавленный клинок в его руке, довольно усмехнулся.       — Гендзюцу значит? — спросил он, когда брат спокойно перерезал горло невменяемому ниндзя.       — Да, я заставил его убить своего, тем самым добившись ровного счета, — кивнул головой тот. — Нам нужно торопиться. Не известно, когда у них смена караула. Вам лучше скорее переодеться и пройти через ущелье.       — А ты? — Учиха-младший слегка поморщился, снимая тёмную одежду с трупа.       — Помнишь нашу последнюю миссию, Саске? — пока шиноби Листа переодевались, произнёс Итачи. — Ситуация схожа. Внутри ущелья не стоит вступать в конфронтацию. Стоит нам напасть на одного, как все остальные ринутся в бой. И, пока мы с ним будем сражаться, неизвестно, что станет с Хинатой. Лучше действовать скрытно. Так же, как и прошлый раз. Я останусь здесь, а вы проберетесь в ущелье. Так будет надежнее. Неизвестно, есть ли кто-то ещё в округе, или нет. Возможно дозорные отлучились или разведывают обстановку вдали отсюда. И если кто-то покинет ущелье прежде вас — я их встречу.       — Тогда может, лучше я останусь? — недовольно спросил Саске, накидывая на голову капюшон и закрывая лицо тканевой маской. — А вы с Нейджи отыщете Хинату? Всё-таки, у меня Шаринган, у него Бьякуган, а у тебя…       — Саске, — Итачи категорично покачал головой, не терпя никаких возражений. — Поторопитесь. У нас не так много времени.       Саске лишь молчаливо кивнул головой, не споря с братом. Переодевшись и приготовив кунаи, они с Нейджи прошли сквозь ущелье, а Итачи, затаившись в темноте, остался снаружи, периодически доверяясь своим ощущениям. Однако пока в округе он никого не чувствовал.       Ущелье, через которое прошли Саске и Нейджи, привело их к горной тропе, а та в свою очередь, петляя, убегала вниз, заканчиваясь у широкой пещеры. Хотя это была не просто пещера, а какие-то катакомбы под землёй. Благодаря Бьякугану, Нейджи определил не только местоположение Хинаты, но и противников и, пробираясь к самому центру этого муравейника, шиноби бесшумно устраняли всех, кто попадался им на пути. В основном они уничтожали цели кунаями, не используя ниндзюцу, а Учиха даже обходился без Шарингана. В итоге, пробираясь по этим катакомбам, получилось так, что они смогли уничтожить всех членов клана, не раскрывая себя и не вступая в открытый бой. Нейджи практически не ослаблял свои глаза, стараясь не упускать Хинату из вида и добраться до неё самым коротким путём.       — Тебе не кажется, что вышло как-то легко? — смутные подозрения закрались в голову Саске, когда ребята добрались до более менее просторной площадки, напоминающей комнату, под сводами которой на высокой каменной плите, окруженной неизвестными символами и печатями, лежала Хината. Нейджи не смог ответить на вопрос Саске, поскольку лишь увидев свою сестру, бросился к ней. Учиха тоже подошёл ближе, отмечая неестественную бледность Хинаты и её большой, округлый живот.       — Она ещё жива, я вижу её чакру, — активировав Шаринган, негромко произнёс он. — И ребенка тоже.       — Тогда почему… — Нейджи дрожащей рукой коснулся её щеки.       — Должно быть, из-за печатей и техник, — Саске двинул ногой по полу, стирая некоторые линии и разрывая цепь. Чакра Хинаты стала гореть чуть ярче, и шиноби облегченно вздохнули. Правда, их радость за девушку оказалось недолгой. Только они успокоились и обрадовались своему успеху, как из глубин катакомб послышался какой-то шум. Молодые люди замерли, в ужасе прислушиваясь к звукам и понимая, что это шаги. Множество шагов, которые приближались к ним со всех сторон.       — Мы же… должны были перебить их всех, — пробормотал Саске, пока его напарник сканировал Бьякуганом все помещения.       — Да, я сам видел, как гасла их чакра, — отозвался Хьюга и сильно сдвинул брови, не понимая, что творится вокруг. — Но они снова… живы. Как это возможно?       — Восстали из мёртвых? — поразился Саске и тут же в страхе отшатнулся, ощущая, как болезненно затрепетало сердце в груди. — Если здесь, значит, и снаружи тоже, — прошептал он, сильно беспокоясь за брата. — Скорее, — он помог Нейджи поднять Хинату, а тот крепко стиснул её руками, прижимая к себе.       — Северный проход свободен, — сказал Хьюга, направляясь прямо туда.       — Иди вперед, я прикрою, — обнажая катану, Саске бросился следом, по пути расставляя ловушки. Они торопливо вошли в северный рукав подземных ходов и двинулись по извилистым проходам, не теряя бдительности ни на секунду. Этот путь был свободен, однако их преследователи сразу поняли, в какой они стороне, и вскоре их шаги стали слышны прямо за спинами. Саске пришлось несколько раз использовать технику огненного шара, чтобы заполнить проход огнём и хотя бы немного оторваться от своих врагов. Он не понимал, как это могло произойти: ведь Бьякуган был способен видеть на триста шестьдесят градусов, причем различать всё в мельчайших деталях. Но, самое главное, Хьюга мог смотреть сквозь любые стены, землю и даже плоть, различать чакру на несколько километров вокруг себя. Нейджи абсолютно точно был уверен, что вокруг нет ни одной живой души, как вдруг…       — Нии-сан! — перепугано воскликнул Саске, выбегая из ущелья вслед за Нейджи и видя брата, окруженного теми самыми пятерыми шиноби, которых они уничтожили. Младший Учиха рванулся к старшему и прижался спиной к его спине, защищая от удара.       — Саске, — коротко проронил тот, ощущая знакомую чакру. — Похоже, у нас проблемы.       — Да, я это заметил. Сейчас ещё прибегут те, которых мы привели за собой, — сквозь сжатые зубы процедил он.       — Выходит, весь клан? — невесело усмехнулся Итачи.       — Нейджи, уходи! — прокричал юноше Саске, не позволяя противникам приблизиться к нему. — Мы с Итачи задержим их!       — Но… — попытался воспротивиться тот, пятясь назад.       — Быстрее! — прикрикнул младший Учиха, запуская кунаи прямо между глаз двум вражеским шиноби, — пока не выбежали остальные! Позаботься о Хинате, а здесь мы справимся без тебя. Или, может, ты сомневаешься в силе Учих? — его глаза ярко вспыхнули, и лиловые ребра Сусаноо окружили их с братом, защищая от всех атак.       — Не сомневаюсь, — перехватывая Хинату крепче, прошептал Нейджи. — Спасибо, вам! Простите, что не могу остаться и помочь! — успел поблагодарить он и мгновенно скрылся, убегая в самую гущу леса, из которой они пришли.       — Своё дело ты сделал, остальное за нами, — пробормотал Саске, угрюмо глядя на то, как пораженные им воины вновь поднимаются на ноги. — Ты знаешь, что это, нии-сан? Почему мы не можем их убить?       — Я никогда не слышал о подобной технике воскрешения, но могу предположить, что здесь как-то замешаны души тех людей, благодаря которым они продлевают свою жизнь, — напряженно ответить Итачи, ощущая, как их окружают новые члены клана. — Вероятно, это как использовать Шаринган для Изанаги — чем больше у тебя их, тем успешнее ты можешь переписать свою судьбу.       — Плевать на их воскрешения, — зашипел младший Учиха, насчитывая около трёх десятков бойцов. — Как только они соберутся, я использую на них Аматерасу. Посмотрим, как тогда они запляшут, — его губы скривила дьявольская усмешка, глаза загорелись ещё ярче, а губы прошептали заветные слова. Черное пламя вспыхнуло по всей лощине, охватывая каждого шиноби и перекидываясь с одного на другого. Послышались громкие стонущие крики: огонь начал сжигать их заживо, однако члены древнего клана продолжали стоять на ногах и сжимать братьев в более тесное кольцо. Мало того, некоторые бросились прямо на них, вероятно желая, чтобы и Учихи сгорели в этом огне, но Сусаноо смог защитить бойцов Конохи от своего же оружия.       — Жаль, что ты не видишь, нии-сан, — с упоением проговорил Саске, смотря на них своими широко распахнутыми глазами, — как моя сила поглощает их, одного за другим…       — Саске, — голос Итачи отчего-то прозвучал взволнованно.       — Что, ты не веришь в меня? — усмехнулся младший Учиха.       — Нет, дело не в этом. Что-то не так, — рассеянно ответил старший брат. — Я чувствую… то есть, наоборот, перестаю чувствовать…       — Что? — нахмурился Саске, отражая все атаки врага при помощи Сусаноо. У них не было шансов одолеть эту абсолютную защиту, горя в пламени Аматерасу, но, прислушиваясь к словам брата, младший Учиха тоже стал ощущать, что что-то не так. Под ногами он почувствовал холод, а, опустив глаза, заметил, как над землёй клубится густой туман, постепенно поднимаясь всё выше. Этот туман стал окутывать оставшихся в живых членов древнего клана и, к поражению Саске, защищать их от Стихии Инферно, постепенно туша черное пламя.       — Как это возможно?! — младший Учиха усилил Аматерасу, направляя всю его мощь на врага, но смешиваясь с этим туманом, пламя вспыхивало и гасло. — Его же невозможно остановить!       — Саске, этот туман! — Итачи со своей стороны пришлось использоваться тайдзюцу, а заодно не выходить из-под защиты Сусаноо. Туман тем временем уже достиг пояса шиноби и поднимался всё выше. — Он подавляет чакру! — успел выкрикнуть Итачи перед тем, как его младший брат и сам почувствовал это. Лиловая мощь Сусаноо начала стремительно истончаться, практически обнажая их тела, а черное пламя окончательно потухло, съедаемое этим туманом. Саске едва успел отразить атаку кунаями, а туман уже поднялся почти до плеч. Он ощущал, как за его спиной отчаянно сражается Итачи, и как его чакра тает буквально на глазах.       — Мы должны выбраться отсюда, — прохрипел младший Учиха после неудачной попытки создать обычный Катон. Теперь в его распоряжении была только катана, кунаи и сюрикены, запасы которых стремительно убывали.       — Интересно только — как, — Итачи с трудом перерубил почти надвое последнего врага и покачнулся, практически не ощущая остальных.       — Я попробую призвать ястреба и… нии-сан! — перепугано воскликнул Саске, видя, как справа на Итачи летит ещё один враг, а тот совсем не замечает его. Он толкнул брата, и они вместе рухнули на землю, тогда как оружие противника полоснуло младшего Учиху по спине.       — Прости… — тяжело дыша, прохрипел Итачи. — Без чакры я… перестаю чувствовать что-либо. Даже тебя, Саске… — в его голосе звучало такое сожаление, что сердце младшего брата сдавило тисками. Когда Итачи лишался чакры, то становился в бою крайне уязвимым, и мог надеяться лишь на свой слух. Но против полчища бессмертных противников одного слуха было слишком мало. Все, кого они сжигали, разрезали и убивали, поднимались снова и снова, медленно, но верно, лишая противников шанса на спасение. Туман окончательно заполнил всю лощину, лишив чакры шиноби Конохи.       — Уходи без меня, — шепнул Итачи, уже даже не зная, брат его прижимает к земле, или не брат.       — С ума сошёл? — раздраженно прорычал Саске, с трудом поднимаясь на ноги и таща его за собой. — Не разочаровывай ещё и меня, Итачи! — грозно воскликнул он, заставляя брата содрогнуться. Возможно, в свете последних событий с матерью это прозвучало слишком жестко, но Саске желал всеми силами встряхнуть Итачи, чтобы тот и думать не смел о смерти и о том, как в очередной раз пожертвовать собой, чтобы спасти никчемного брата. — Мы уйдём вместе, или останемся здесь навсегда. По-другому никак, — они смогли подняться на ноги и снова встали спиной к спине, защищая друг друга. От недостатка чакры Саске едва стоял на ногах, ко всему прочему из-за этого тумана почти окоченел, ощущал дурноту и тошноту, но не позволял себе поддаться этой слабости, потому что знал, что Итачи сейчас гораздо хуже, чем ему. Полностью ослепший и лишенный сенсорных способностей, его брат сейчас как никогда ощущает себя лишним грузом, от которого проще всего избавиться, чтобы спастись самому.       — Там… метрах в двадцати от нас, — зашептал Саске, доставая из набедренного кармана последние кунаи, — лощина заканчивается обрывом. Если… мы доберемся до него, я постараюсь призвать ястреба, и мы выберемся отсюда. Вместе.       — Хорошо, я понял тебя, — проронил Итачи, собирая остатки своих сил. — Я смогу продержать их в гендзюцу около десяти секунд, пока не лишусь сил.       — Я успею, — Саске крепко стиснул его плечо, а Итачи ослабевшими пальцами сложил печати, создавая простое, но массовое гендзюцу, которое позволило бы им добраться до обрыва. Как только он наложил его, Саске рванулся с места, ведя брата за собой. Они бежали что есть сил, буквально ощущая, как их враги, застывшие на несколько мгновений, пробуждаются один за другим. Заветная точка была уже близка, Саске начал складывать печати призыва, как вдруг заметил, что со стороны Итачи в них летит с десяток кунаев. Узкий обрыв был близко, он не мог толкнуть брата вперед, прямо в пропасть, или назад, к настигающим врагам. Саске не знал, что делать в эти последние секунды, но тело решило эту задачу за него: подавшись вперед, он закрыл брата собой, ощущая, как острые концы глубоко вошли в его спину.       Находясь на грани сознания, Итачи едва понимал, что Саске остановился и странно повалился на него, будто хотел обнять. Он не знал, достигли они края обрыва, или нет, провалился их план или удался. Лишь странное холодное чувство, похожее на отравленные туман, стало пробираться внутрь, заполняя всё непроглядной тьмой.       — Наконец-то я смог защитить тебя, нии-сан… — шёпот Саске раздался у самого уха, когда их тела, больше не в силах держаться, рухнули с края обрыва. — Жаль, что не спасти…