Последняя надежда Тьмы

Неяркий солнечный свет на первые секунды ослепил Даэрта, привыкшего к темноте обители Духа Тьмы. Да и дневное время суток никогда особенно ему не нравилось: горячие лучи обжигали бледную кожу, резали алые глаза, вызывали легкое головокружение и слабость, что было вполне естественно для существа ночи. Опомнившись, вампир осмотрелся, сдерживая нетерпеливо бившую копытом лошадь. — Я дома! — вырвалось у него. Действительно, он оказался у дверей родного замка, который, впрочем, теперь с трудом узнал, настолько потрудились над ним жалкие охотники на вампиров. Так изуродовать чудесный образец некроготики! Все чудесные арки, витые башенки, витражи — все было разбито, разрушено, испорчено! У скалы валялась опрокинутая урна, в которой, похоже, искали деньги, и даже на крышке саркофага, как убедился вампир, приглядевшись поближе, обнаружились царапины от лома. Какая жадность! И не побоялись же наткнуться на проклятые украшения или золото! Вампир спешился и неуверенно подошел к ступенькам, заглядывая в коридор через открытую, едва державшуюся на петлях дверь. Изнутри веяло холодом: вовсе не тем, привычным, домашним, как прежде, а совершенно неприятным, отдающим к тому же человеческим духом. Блэки тактично молчал, не вмешиваясь в происходящее. Над входом, поскрипывая, качался разбитый фонарь, раньше зловеще горевший зеленым светом. Даэрт протянул было руку, собираясь сплести привычное заклинание, но поспешно отдернул ее: свет в покинутом и разграбленном замке мог бы привлечь к нему нежелательное внимание раньше времени. Де Мортон почти бегом поднялся в свой лишенный окон кабинет. Пострадал и он — собственно, остались в целости и сохранности только стены, хотя и те были закопчены. Что за страсть к сжиганию вампиров и принадлежащих им вещей? Под сапогом вампира хрустнуло стекло: захватчики разбили бесценные хрустальные бокалы, рассудив, что утварь нежити им не пригодится. Картины, висевшие на стенах, были все изорваны, и пестрые лоскуты холста траурно свисали на резные рамы, с которых кто-то не поленился содрать сусальное золото. Даэрт коснулся зарубки на потемневшем дереве: и откуда у этих созданий Света столько ненависти? В углу были свалены книги, и на мгновение у него блеснула безумная надежда, что хоть какая-то часть его библиотеки уцелела. Опустившись на колени, он подобрал верхний фолиант, но тот рассыпался пеплом в его руках. Понадеявшись, что пострадали только верхние экземпляры, вампир поворошил кучу. Но нет — все тома были сожжены или испорчены до неузнаваемости. Почти единственное, что уцелело — несколько заляпанных кровью страничек его собственных записей, касавшихся какого-то ритуала. Их маг забрал с собой: быть может, когда у них появится свой чародей, он сможет воспользоваться этим ничтожным даром фамильного замка де Мортонов. Остальные залы выглядели не менее плачевно: ярость людей не пощадила ни старинной мебели, ни люстр, ни даже портретов предков Даэрта. А ведь изображение вампира дорогого стоило живописцу! От прочих обитателей замка тоже никого не осталось: под потолком не висели мыши, по углам не скользили тенями простые вампиры, не колыхались порезанные тяжелые портьеры от пролетавших мимо призраков. Только в одной из разоренных опустевших спален к наследнику из-под потолка спорхнула отливающая синевой летучая мышь. — Хотя бы ты, — рассеянно пробормотал вампир, касаясь длинным пальцем кончиков ушей уцелевшей в этом хаосе. Возвращение в родной замок не вызвало в нем тех чувств, которые он ожидал. Да, тоска и странная опустошенность не отпускали его, но были гораздо слабее, чем раньше, словно разрушенный дом перестал быть собой — и, как следствие, дорогим его последнему владельцу. Сбегая, вампир обещал себе, что рано или поздно отобьет свою собственность и восстановит старые порядки. Разве что немного сократит поголовье местных людей, чтобы боялись и нос наружу казать. Теперь, убедившись воочию, насколько жестоки были охотники (и примерно поняв, что они сделали бы с ним самим), Даэрт больше желал мести. Возможно, даже не примитивной, вроде убийства своих обидчиков — а изощренной, способной навредить всем силам Света. Той, которую предлагает Дух. Бережно разгладив зажатые в кулаке рукописи, маг спрятал их между страниц магической книги, пригладил растрепавшиеся от бега темные волосы и решительно зашагал к выходу. Немалую часть его прежней жизни составляла Кларисса, и теперь де Мортон тревожился за ведьму: удалось ли ей с помощью своей ворожбы обмануть захватчиков? Ему очень хотелось надеяться, что да — в конце концов, немного существовало людей, более искушенных в изготовлении зелий и ядов, чем она. И еще меньше — его, Даэрта, друзей. — Нам нужно еще навестить Клариссу, — бросил вампир Блэки, сбегая по ступенькам. С арки с писком спорхнула другая летучая мышь, и маг между делом улыбнулся: все истребить врагам не удалось. — Клариссу? — поинтересовался компаньон. — Мою старую подругу, — пояснил де Мортон. — Она очень сведуща в своем искусстве, — поспешно добавил он, опасаясь недовольства со стороны Блэки. — Для начала помощь ведьмы нам бы очень помогла, да и потом лишней не будет, — одобрил помощник, вампиру удалось это угадать исключительно по голосу: белая маска оставалась совершенно бесстрастной. — Отлично. Отправляемся, Блэки, — Даэрт хлопнул лошадь по шее. — У нас множество дел здесь.