Возвращение

…Ожидание оказалось неотъемлемой частью новой жизни Геры. Принятие этой жизни означало беспокойные часы и дни, считать которые было бесполезно, как и учиться отталкивать от себя крепкие, всегда до боли сжимающие хрупкие плечи женщины, руки беспокойства. Снова ночь. Гера поднялась с кровати и на ощупь стащила с полки заветную вещь — наручные часы Трауна. Как-то завелось, что, покидая любимую, гранд-адмирал стал оставлять ей в память о себе этот нехитрый механизм. Фосфоресцирующие стрелки показывали за полночь. Что ж, времени еще достаточно. Пусть он зайдет сейчас, или обнимет ее, беспокойно задремавшую на краю кровати, или снимет с задания вызовом в кабинет — не важно. Пусть он просто будет. Женщина присела на кровать, поджав одну ногу. Часы исправно отбивали положенные удары — такие спокойные, неизменно-ритмичные и чуть приглушенные, как его сердце… От этого звука Геру исподволь охватило состояние, похожее не столько на сон, сколько на лёгкий транс; и, когда за пределами каюты раздались негромкие шаги, ей не сразу удалось поверить, что тот, кого она так ожидала, вот-вот появится здесь. Но, как только осознание произошло, Гера поднялась с места, чтобы устремиться к двери. Часы остались на подушке, мягко поблескивая стрелками. Дверь распахнулась, пропуская в каюту гранд-адмирала. Он остановился, едва миновав дверной проём, и тяжело выдохнул. Траун выглядел очень утомлённым: на лоб выбились из причёски несколько прядей, сияние глаз заметно потускнело; лишь уголки губ слегка приподнялись при виде тви’лечки. Не дойдя шага, она вдруг резко остановилась. Гера медленно вскинула дрожащие руки и тотчас уронила их на заветные плечи, будто ища последней опоры при падении. — Вы ждали меня, — звучит его голос, глуше обычного, но всё так же ласково. Хрупкие зеленые кисти скользят по плотным рукавам, пока, наконец, не попадают в бережную ловушку синих пальцев... С тяжелым выдохом женщина несмело поднимает взгляд вверх, к потускневшим красным глазам. Траун слабо улыбается; она вновь выдыхает. Мужчина отпускает руки любимой, чтобы соединить свои на её тонкой талии. Гера спешит прижаться к груди мужа. Траун мерно дышит. Ранговая пластинка обжигает горячую щёку своим холодом. Гера вздрагивает, на глазах проступают слёзы, а её собственное дыхание сбивается с ритма.