Четыре - котик Шинигами

      Шисуи-кун всегда был старше, умнее, сильнее. Заставлял стремиться за собой, ломать стены, разбивать лоб, сбивать костяшки, прогрызать путь. Что уж говорить о ровесниках, когда даже большинство генинов приходили в ужас от полу-одержимости Итачи.       А он не понимал — как они могли забыть поля, залитые кровью. Как могли не помнить ощущения абсолютной беспомощности, когда ты убиваешь быстрее, чем убьют тебя. И как можно не стремиться к тому, чтобы так не было.       Жизнь рождается, жизнь умирает. А он хотел спасать жизни.       Ну, точнее он не хотел воевать. А значит, спасти всех.       По-хорошему, он не очень-то и представлял, чем он должен заниматься, когда вдруг появился «дом», «клан», и по привычке сравнивал символы на протекторах. Про это говорили родители. Правда, говорили они о Шуншин-но-Шисуи, но мы всегда слепы к тем, кто рядом. Поэтому когда он подошёл к семпаю, тот понимающе улыбнулся. И вспомнил его.       Они пересекались, совсем мимоходом, заляпанный грязью и маскировочными водорослями Шисуи, суровый Фугаку-то-сан с отрядом, и мелкий ещё Итачи, которого представили мимоходом и оставили сидеть и слушать. Готовили большую операцию, рискованную, семпай предлагал идти по дну, его не слушали, ото-сан ругался с джонином отряда Шисуи, а потом их вообще выгнали.       — А ты Итачи-тян, да? Я Шисуи! — радостно улыбнулся ему семпай. Итачи тогда решил, что Котик-сан милый. Мрачное имя ему совсем не шло.       Позже они встретились уже в клановом квартале — как же долго Итачи пришлось постигать то абстрактное понятие, впрочем, как и много иных, ему подобных, — и он его узнал. Это было приятно, как что-то хорошо знакомое. Так бывает — из набора кунаев выхватываешь взглядом один и лишь он не ломается в руке, и другой кунай тебе не нужен. Он ложится в руку, он уже почти совсем родной, и даже после боя, отдохнув и спустя время так радостно снова идёт в ладонь.       Много новых людей вокруг и, внезапно, отмытый Котик-сан не стал менее похож на пушистого ниндзя-кота, виденного как-то призыва отца. И такой же безумно опасный на самом деле, он уже был в книге Бинго и совсем-совсем взрослый семпай! Который, к тому же, помнил его.       Итачи гордился бы этим, если бы у него было чуть-чуть побольше времени. Тренировки, помощь маме по дому, а ухаживать за огромным домом некогда большой семьи приходилось много, отец, судорожно отходящий от войны и впрягающийся в лямку полиции.       Незаметно пришло время поступления в академию.