Сквозь тьму и свет

Когда приходит свет, тьма обращается в его тени. ©

Впервые Асмодей увидел его многие тысячелетия назад. Ещё совсем юным демоном, но прекрасно зная, как опасно приближаться к чужой территории и рискуя быть пойманным, он часто сбегал от своего сурового наставника и приходил к границе двух миров. Он украдкой, издалека, прячась за камнями и всячески неуклюже маскируясь, наблюдал за тем, что происходит по ту сторону. Однако ни разу Асмодей не пытался и даже не думал о том, чтобы проникнуть на запретные земли, как бы сильно ему не было любопытно и не хотелось всё там изучить, ума хватало не совершать такую глупость, несмотря на всю импульсивность, бунтарский нрав и бесстрашие. Но вскоре ему это начало надоедать, становилось скучно, несколько раз здесь появлялись стражники в позолоченных латах, шлемах и с копьями, патрулируя, но больше его ничего там не привлекало. И именно тогда, когда он собирался уже уходить, Асмодей увидел его, маленького и босоногого в одной лишь шёлковой тунике ангелочка, что с опаской медленно, шаг за шагом подходил к границе и боязливо озирался по сторонам. Асмодей сильно удивился, вот уж кого, а его встретить здесь он точно не ожидал, ведь все ангелочки послушные и никогда не нарушают запреты. И как же это светлое создание оказалось тут и главное зачем? Странно и интересно. Судя по всему, ангелочек пока не заметил присутствия демона и продолжал приближаться к незримой черте, что их разделяла. Асмодей притаился в своём укрытии, стараясь почти не дышать и не делать никаких движений. Малыш вдруг остановился совсем недалеко от него, переминаясь с ноги на ногу и обнимая себя за плечи, стараясь унять страх, а Асмодей использовал эту уникальную возможность, чтобы лучше рассмотреть его. Как и все ангелы, без исключения тот, был очарователен. Красивое кукольное личико с пухлыми румяными щёчками, аккуратный носик, светлая кожа, поразительно большие голубые глаза и белые растрёпанные волосы, из которых торчало пара зелёных листьев и веточек, туника же была местами испачкана, а ведь представителям Света не пристало ходить в подобном виде. Но, видимо, ангелочка это мало заботило или он просто не заметил. Ещё у него, как и положено, имелось небольшое кольцо светящегося нимба над головой, а за спиной — трогательные маленькие крылышки, как у птенчика, покрытые милым пушком. У Асмодея крылья тоже есть, но другие: кожистые, как у летучей мыши, чёрно-красного окраса в тон волосам и очень тонкие с просвечивающимися прожилками. Такие можно легко порвать и поцарапать, а потому все молодые демоны старались не хлопать ими лишний раз. Пройдёт немало лет, прежде чем те станут достаточно плотными, чтобы даже сталь не могла пробить их, то же самое касалось и ангелов. Малыш тем временем сделал ещё один неуверенный шажок к черте, а Асмодей никак не мог взять в толк, что тот изображает. Он что же, хочет ступить на его сторону? И в подтверждение этой догадке и под изумлённый взгляд Асмодея, ангелочек, собравшись с духом, с дрожащими коленками быстро подошёл к пограничной линии и, зажмурившись от волнения, поставил за неё одну ножку и замер. Не изменилось ровным счётом ничего, малыш приоткрыл один глаз, затем второй и облегчённо выдохнул. Сообразив, наконец, чего он этим добивался, демон не выдержал и громко захохотал, вываливаясь из расселины между двумя огромными валунами, где и прятался постоянно. От неожиданности ангелок испуганно взвизгнул, подскочил, затрепетал крылышками и ринулся прочь с такой скоростью, что только пятки и сверкали. Асмодей и не пытался остановить его, ещё долго смеялся и смотрел ему вслед, пока тот петлял по открытой местности и окончательно не превратился в крохотную белую точку, скрываясь за деревьями начинающегося густого и вечно зелёного леса. Отчего-то малыш хорошо запомнился Асмодею, он не мог дать точного объяснения, почему ангелок занимал все его мысли и чем вообще сумел зацепить, но с тех пор тот больше не появлялся у границы, хотя демон и приходил практически каждый день. Асмодей подолгу сидел и пристально вглядывался вдаль. Ждал, расстраивался, злился, надеялся, но знакомой светлой фигурки всё не было, да и вряд ли они когда-нибудь вновь увидятся, а потому постарался смириться с этим и забыть его. Не получилось. Вторая их встреча случилась лишь триста лет спустя. За прошедшие годы Асмодей несильно изменился, хоть и обзавёлся небольшими рожками на голове, напоминающие скорее две шишки, а на верхних суставах окрепших крыльев выросли острые когти. А вот во время своего обучения демон проявил невероятные способности и стремление, и в будущем мог бы стать одним из сильнейших демонов Преисподней и возглавить легионы. Поэтому вскоре его направили на службу к демонам Братства, где он получал все необходимые знания и наставления, и однажды ему выпал редкий случай побыть в качестве сопровождающего лица членов Братства во время переговоров с ангелами. Прелиминарии проходили всё на той же границе, его суровый наставник Палатем, демон высшего уровня и старой закалки с многочисленными шрамами, старался быть как можно дипломатичнее, а Асмодей стоял рядом скучающе и пытался вникнуть в суть разговора, попутно разглядывая противников. Те выглядели весьма внушительно, не какие-то рядовые ангелы и даже не архангелы, а херувимы из первой Триады, вторые по силе после серафимов. Асмодею раньше не доводилось видеть тех, и сейчас, глядя на них, он начал заметно нервничать от одного их вида и исходящей светлой ауры, от которой волосы на затылке вставали дыбом, словно наэлектризованные. У херувимов было по четыре крыла, яркие нимбы, золотые, инкрустированные драгоценными камнями нагрудники, под которыми они носили кольчуги, и длинные мечи с выгравированными на лезвиях древними ангельскими символами. Асмодей сдерживался, чтобы не ощериться, но те вообще не смотрели на него, потому что знали, что молодой демон им не соперник. Ангелы высших чинов не отличались суровостью от демонов, что бы там не говорили и не думали о них. Асмодей нахмурился и стиснул зубы, но тут его внимание привлёк ещё кое-кто, кого он не заметил сразу. Юный ангелок, прятавшийся за спиной одного из херувимов, очевидно, своего покровителя, украдкой выглядывал посмотреть на тёмных созданий, напугавших его. Асмодей сместился вправо и наклонился чуть вперёд, откуда на ангела открывался хороший обзор, и вдруг в груди начало разливаться тепло. Он узнал его. Это был тот самый малыш из далёкого прошлого, которого Асмодей так и не смог забыть. Ангелок подрос и стал ещё прекраснее: жемчужная кожа, всё тот же румянец на щеках, чувственные губы и длинные белоснежные волосы, мягкие и шелковистые на вид с вплетёнными в них тонкими золотыми нитями с крохотными блестящими бусинками. По сравнению с ним сам Асмодей выглядел как голодранец в вечно рваных и не раз заплатанных рубахе и штанах, а также с постоянными мелкими царапинами, ссадинами и синяками на лице, руках и ногах. Юный демон вытер грязный кончик носа рукавом и продолжил разглядывать ангелочка с голубыми глазами, будто льдинками, в которых плескалось холодное синее пламя. Казалось, ангел мог заморозить любого одним своим взглядом и взмахом пушистых серебристых ресниц. Его некогда крохотные крылышки стали больше и покрылись короткими перьями, но летать он явно пока ещё не умел. У Асмодея появилось странное и пугающее желание прикоснуться к ним, погладить кончиками пальцев у самого основания и провести ладонью по хрупким изгибам. Почувствовав, как демон неотрывно откровенно смотрит на него, ангел вздрогнул и смутился, загораживаясь нижним крылом херувима, что вызвало у демона усмешку. Такой милый и стеснительный. Естественно, он не узнал Асмодея, и это почему-то неприятно задело демона. Внезапно что-то пошло не так, по непонятной причине переговоры сорвались, Асмодей упустил момент, когда херувимы схватились за оружие, а Палатем возник перед ним за какое-то мгновение и прикрыл одним серым крылом, защищая, меч с багровым лезвием искрился в его руках, жаждущий отведать ангельской крови. Остальные демоны Братства тоже заняли оборонительную позицию, воздух сгустился от их тёмной ауры, и дышать в раз стало тяжело. Асмодей чуть не рухнул на колени от такого давления и краем глаза успел заметить, как один херувим подхватил ангелочка на руки и, взмахнув одновременно всеми четырьмя мощными крыльями, стремительно взмыл ввысь, унося того с собой. Не отдавая отчёта в своих действиях, Асмодей вынырнул из-под защиты Палатема и рванул вперёд, услышал гневный окрик наставника и тут же был схвачен за шкирку и одёрнут назад, так как уже в следующую секунду на том месте, где он стоял, меч врага со свистом рассёк воздух. Потеряв равновесие, демон упал на спину и с ужасом схватился за горло, судорожно открывая и закрывая рот, понимая, что едва не лишился головы. Это было безрассудно и глупо. Палатем пошёл в наступление, высоко занося меч над головой и обрушивая рубящим ударом, но его противник мгновенно парировал, выдержав всю мощь атаки, ни один мускул при этом не дрогнул на его лице. Демон вынужден был резко отступить назад, чтобы лезвие херувима не достало его в ответном выпаде. Но всё закончилось так же быстро, как и началось, полноценный бой не завязался, светлые, как и всегда, действовали по обстоятельствам и в этот раз предпочли сбежать без лишних потерь, зная, что их не станут преследовать через границу. Палатем, для которого честь и долг были превыше всего, остался крайне недовольным и злым, его карие глаза тлели, словно остывающие угли в костре, а пальцы до хруста сжимали рукоять меча. Он кинул на непутёвого ученика разочарованный взгляд и, не сказав ему ни слова, повернулся к нему спиной, удаляясь спешным шагом. Асмодей почувствовал себя жалким и как никогда слабым, уж лучше бы тот накричал на него и ударил, но не так. В этот день молодой демон получил жизненно-важный урок и дал себе клятву, что больше не оплошает и приложит все усилия на тренировках, чтобы вернуть уважение и вновь не опозориться перед наставником. Но он по-прежнему продолжал думать о покорившем его тёмное сердце ангеле. До момента их третьей встречи прошло почти две тысячи лет, и за минувший срок с Асмодеем произошли разительные перемены. Он оставался таким же молодым и красивым, как в юности, но уже взрослым, приобрёл крепкое и перевитое мускулами телосложение, огромный размах крыльев, служивших ему вместо щита, а на голове выросли длинные и чуть изогнутые рога, в которых было сосредоточено больше половины его силы. Палатем после того случая на переговорах не делал демону никаких послаблений и строго наказывал за малейшее непослушание, и благодаря жёстким и изнурительным тренировкам, Асмодей стал одним из лучших бойцов Ада, превзойдя в последствие своего наставника, а за свои способности был прозван Чёрным Фениксом. Он обладал поистине разрушительным чёрным с красными всполохами пламенем, уничтожающим абсолютно всё и всех на своём пути. Находилось немало глупцов, бросавших вызов Асмодею, но всё, что от них оставалось — это лишь горстки пепла, а сломанные рога демон забирал в качестве трофеев. Но Асмодей не останавливался на своих достижениях и дальше продвигался по службе. В итоге он взобрался настолько высоко, что стал приближённым самого Повелителя, получив право действовать от его имени в решении государственных вопросов. А ведь далеко не каждый приближённый удостаивался этого, так как не был способен нести на своих плечах подобный груз ответственности и разбираться во всех текущих делах, когда любая ошибка и неправильно принятое решение могло привести к фатальным или к необратимым последствиям. Но Асмодей мог, он не боялся принимать решения, не отступал перед трудностями и умел найти выход из сложной ситуации. Он был целеустремлён, жесток и беспощаден к врагам, но при этом был верным и преданным другом, готовый сделать ради своих близких и подопечных всё, что было в его силах благодаря Палатему, вбившему ему в голову понятия чести и личного достоинства. А ещё Асмодей не любил лгать, особенно самому себе в чувствах, считая, что нужно быть честным во всём, если, конечно, речь не шла о политике, но и там Асмодей предпочитал лучше чего-то недоговаривать и искать обходные пути, чем откровенно врать. Но была у него и слабая сторона — дивный ангел никак не давал покоя его мыслям. Стоило только демону на минуту расслабиться, отгородиться от всего и опустить веки, как образ светлого создания представал перед ним и, словно издеваясь, манил к себе. Но когда Асмодей протягивал к нему руки, тот исчезал, растворяясь точно иллюзия. И не было такой силы, способной заставить Асмодея забыть его. Он хотел того ангела, и это было больше чем просто желание. Одержимость. Асмодей привык всегда добиваться желаемого, но милый ангел был недосягаем. Демон совершенно ничего не знал о нём, оттого приходил в буйную ярость, пытался найти ему замену, развлекаясь со смертными, из-за чего был прозван людьми демоном похоти и разврата, а также семейных сложностей и великих страстей, что забавляло его. Хотя порой на смену гневу приходили несвойственная для тёмных существ щемящая нежность и романтическое настроение, и Асмодей открыл в себе немало талантов, такие, как игра на многих музыкальных инструментах, рисовании, он сочинял стихи и даже полюбил цветы, делая из них великолепные картины, а потом в порывах уничтожал их. И за столь противоречивый характер и за непредсказуемость соратники, посмеиваясь и одновременно опасаясь, называли его психопатом и в насмешку прелестью Ада. Когда демона в очередной раз посетило вдохновение, и он увлёкся сочинением новой мелодии на флейте, рисуя в воображении чарующий танец ангелочка, к нему ворвался потрёпанный подчинённый, нарушая всю идиллию, и осипшим голосом сообщил, что ангелы атаковали малый патрулирующий отряд у окраины восточной границы, где пролегали владения Асмодея. Флейта переломилась пополам, и демон еле сдержался, чтобы следом не испепелить вжавшегося от страха в стену гонца. Асмодей терпеть не мог, когда кто-то прерывал его и тем более расстраивал планы, а в последнее время эти светлые совсем обнаглели со своими набегами, причём совершали они атаки исподтишка, выбирая самые неподходящие для этого моменты. Асмодей жаждал расправы, пора уже общипать им перья. Он сделал глубокий вздох, приводя мысли в порядок, и велел подчинённому немедленно передать его приказ командиру восточного гарнизона привести войско в боевую готовность. В отличие от большинства демонов-воинов Асмодей не любил тяжёлые доспехи, что, несомненно, в известной мере повышало защиту, но в какой-то степени ограничивало подвижность и сбавляло скорость, замедляло реакцию. Он предпочитал носить длинную тонкую кольчугу, а поверх неё надевал алого цвета нагрудник, состоящий из тысячи мелких пластинок подобно змеиной чешуе, а в области сердца был изображён личный знак демона — чёрный феникс. Облачившись и вооружившись багровым мечом, который ему отдал наставник после окончания учёбы, Асмодей отправился в гарнизон следом за гонцом, но немного опоздал. Прибыв на место и увидев нанесённый урон, ему сразу стало ясно, что это нападение было далеко не случайным, а заранее тщательно спланированным. Ангелы всегда преследовали одну цель — уничтожение или изгнание демонов с их же выжженных чёрных земель в самые глубины Ада. Битва была в самом разгаре, звон мечей перекрывали крики сражавшихся, в воздухе витал запах крови, оседая на языке металлическим привкусом. Поверженные демоны осыпались прахом, а павшие ангелы становились крохотными мерцающими огоньками и исчезали, чтобы когда-нибудь переродиться в мире смертных. Этим светлые создания и отличались от тёмных — им дарована возможность вновь вернуться, а от демонов оставался только тлен и ничего больше. Асмодей быстро оценил сложившуюся обстановку: ангелов было меньше, но это не мешало им оттеснять демонов, потому как последние не обладали никакими выдающимися способностями и были всего лишь простыми экипированными солдатами, а у каждого светлого имелся какой-нибудь дар, что являлось несомненным преимуществом. И тут Асмодей увидел его, особенного ангела, выделявшегося из всех. Он был подобен ослепительной вспышке, то появляясь, то исчезая, и даже опытному бойцу было сложно уследить за его скоростью и последовательностью перемещений. Но Асмодей легко выловил того метким взглядом и не выпускал из поля зрения. Его ангелочек совсем повзрослел, возмужал, был неизменно красив, а от прежней застенчивости и неуверенности в себе не осталось и следа, но Асмодей и подумать не мог, что он станет воином. Демон представлял, что ангел будет относиться ко второй Триаде, где светлые были наиболее близки к людям и учили их владеть чувствами и укрощать греховные вожделения, наставляли к добродетельной и святой жизни, даровали мудрость, ниспосылали благодать и оберегали от бед. Но вместо длинной туники на ангеле была надета тонкая серебряная кольчуга, под которой скрывалась короткая тога, вместо арфы в руках он сжимал острый блестящий клинок, белые как снег волосы заплетены в косу, а в глазах стоял невероятный холод, не свойственный тому, кто мог бы говорить сладкие речи. Ангел был резок и без колебаний наносил точные удары, взмывал ввысь, а затем опрометью налетал на противников, обращая в прах одного демона за другим. Но вот лезвие на его клинке вдруг загорелось пламенем синего цвета, и очередной тёмный в один миг превратился в ледяную статую, упал и разбился на тысячи осколков. И Асмодей понял, что за опасность таилась в его изумительных холодных глазах. Ангел являлся архонтом, тем, кто мог управлять силами природы, стихиями. И ему был подвластен лёд. Что ж, ангел превзошёл все ожидания, и пришло время, наконец, познакомиться с ним, да и не мог Асмодей больше стоять и смотреть, как гибнут его подчинённые. Видя, что ангел снова собирается использовать дар, он сорвался с места и полетел ему наперерез, преграждая путь и скрещивая свой меч с его клинком, но тот не растерялся, сразу вильнул влево и направил оружие в открытый бок демона. Асмодей тут же парировал, и его обдало стылым ветром от взмахов крыльев ангела, изо рта вырвался пар, светлый даже не дал перевести ему дыхание, осыпая дождём коротких, но сильных ударов, метя в горло. На пальцах ангела вспыхнуло уже знакомое пламя, и демон был вынужден использовать чёрный огонь, дабы нейтрализовать атаку. От столкновения двух таких противоположных стихий их оттолкнуло друг от друга, вынудив приземлиться, и только тогда ангел поумерил свой пыл, сообразив, что имеет дело с демоном, чей уровень силы значительно превосходит тёмных из гарнизона. Но напуганным он не выглядел, скорее заинтересованным. — Неплохо, — усмехнулся Асмодей, демонстрируя острые верхние клыки. Он был впечатлён способностями ангела, что сумел дать ему такой отпор. — Кто ты? — спросил тот, крепче сжимая рукоять клинка и сохраняя бдительность, если вдруг кто-то из демонов решит напасть на него сзади — с них станется. От его чарующего голоса в груди у Асмодея вновь потеплело, а в голове зародилась новая мелодия для флейты, однако сейчас был не самый подходящий момент для музыки и романтики. — Моё имя Асмодей, третий по счёту приближённый Повелителя, хозяин восточных земель. Вероятно, ты слышал обо мне, — ангел кивнул, подтверждая. — А как зовут тебя? — задал демон вопрос, ответ на который желал услышать не одну сотню лет. — Ишим, архонт холодного пламени и льда, — представился светлый. — Ишим, — повторил Асмодей, будто пробуя его имя на вкус. — Возможно, ты не узнаёшь меня, но мы уже виделись раньше. В глазах ангела промелькнуло сомнение, но длилось оно не дольше секунды. — Нет, я помню тебя. Ты был тогда на переговорах и всё время на меня смотрел. — А ты был так застенчив и прятался под крылом у херувима, — Асмодей улыбнулся, вспоминая эту картину. — Но это была вторая наша встреча. — Вторая? — Ишим удивлённо приподнял брови. — Верно. Когда я был ещё совсем юным, помню, как однажды на границе увидел милого ангелочка, что пытался побороть свой страх перед тёмными и перешагнул через скрытую от взора черту. — Ты! — воскликнул ангел и залился краской. Видимо, он никому не рассказывал об этом случае, это была его тайна, а потому почувствовал себя пристыженным. Асмодей захохотал от такой реакции, совсем как тогда, и едва успел блокировать полетевшие в него ледяные иглы. — Не смейся надо мной, демон! — теперь ангел был зол, но раскрасневшееся лицо выдавало его. Всё-таки, несмотря на внешнее хладнокровие, Ишим оказался довольно эмоциональным. — Прости, не мог удержаться, — насмешливо хмыкнул Асмодей. — А знаешь, я ведь с тех пор всё время думал о тебе и искал. — Зачем? — Во-первых, должен сказать, что ты проявил небывалую храбрость, раз осмелился на такой шаг — это действительно достойно уважения, учитывая, насколько ты был мал и глуп. Во-вторых, меня поразила твоя красота и эти голубые, как звёзды, глаза. И как они ты долго был для меня недосягаем. — И что же тебе от меня нужно? — Ишим напрягся. Он хорошо был осведомлён о коварной натуре тёмных, да и интуиция подсказывала ему, что от демона не стоит ждать ничего хорошего. — Я хочу, чтобы ты был моим. Хочу обладать твоим телом, слышать, как ты стонешь подо мной, — оскалился Асмодей. В голове всплыли воспоминания о том, как он часто наведывался в мир смертных, находил юношей, похожих на ангела, таких же беловолосых, голубоглазых и беззащитных, совращал их, а потом, вдоволь наигравшись, выкидывал сломанными куклами, потому что никто из них не мог заменить настоящего Ишима и полностью удовлетворить его плотские потребности. — Не бывать этому! — предсказуемо взвился ангел, оскорблённый словами демона. Он взмахнул правой рукой, и в Асмодея полетели крупные ледяные шары, и пока тот уклонялся от опасных снарядов, ангел мгновенно оказался перед ним. Но Асмодея не просто так прозвали одним из лучших бойцов Ада — он вовремя среагировал, отбив удар, нацеленный по его рогам, и последующие выпады тоже. Ангел продолжал наступать, его движения становились ещё быстрее, лезвие клинка поблескивало в опасной близости от лица демона, оставляло поверхностные царапины на нагруднике и высекало красные искры из багрового меча. Ишим был намерен уничтожить врага, но сам Асмодей не воспринимал их поединок всерьёз и лишь отбивался, не пытаясь ударить в ответ. Он давно уже всё просчитал, а также учёл все способности ангела и даже его скрытую силу, которой тот пока не воспользовался, но всё равно против Асмодея у него не было шанса на победу. Возможно, Ишим хорошо понимал это, но решимости ему было не занимать, что не могло не восхищать демона. — Просто сдайся и подчинись мне, — великодушно предложил Асмодей, когда ему уже надоело отступать. Он бы без сожалений убил любого другого ангела, но только не его, столь желанного. — Никогда! — Ишим прибавил несколько новых отметин на защите Асмодея. — Тебе меня не одолеть. — Не будь таким самоуверенным, демон, — внезапно Ишим сложил крылья за спиной, перехватил оружие двумя руками и сделал резкий бросок вперёд. Пламя, блеснувшее на его клинке, всего на миг ослепило Асмодея, он инстинктивно прикрыл голову, и ангел воспользовался этим, угодив ему в незащищённый участок на животе, где заканчивалась алая броня и прорезать кольчугу проще. Асмодей скривился и зашипел сквозь зубы, отгоняя от себя светлого чёрным огнём, что взвился перед ним высокой стеной. Он приложил пальцы к ране, та была неглубокой, но болезненной, её края уже запеклись, а кровь начала сворачиваться, запуская быструю регенерацию. — Кажется, я допустил маленькую оплошность и недооценил тебя, но это всё равно ничего не меняет. — Неважно, насколько ты сильнее меня, демон, я не собираюсь сдаваться и сбегать с поля битвы, — Ишим снова занял боевую позицию. — Тогда ты не оставляешь мне выбора, — осклабился Асмодей, — придётся потрепать тебя, прежде чем захватить, — и он перешёл в грубое нападение. Они поменялись местами. Теперь уже ангел ретировался под мощным натиском демона. Асмодей набросился на него с тяжёлыми рубящими ударами, грозя рассечь крылья и тем самым не давая ему взлететь. Ишим несколько раз чуть не оступился и попытался сделать обманный манёвр, чтобы перейти в контратаку, но Асмодей предугадывал каждое его действие и постепенно загонял в ловушку, точно хищник свою добычу, отрезая все пути к побегу, пока ангел, наконец, не упёрся спиной в каменную стену полуразрушенного гарнизона. Осознав, что отступать больше некуда, Ишим предпринял попытку вырваться, но потерпел неудачу и даже не понял, каким образом был обезоружен. Он оказался прижатым к стене, демон навис над ним, и Ишим упёрся руками ему в грудь. Рядом друг с другом они создавали сильный контраст: Асмодей был выше почти на полголовы и гораздо шире в плечах, у него смуглая кожа и смоляные до плеч волосы с красными прядями. Ишим невольно отметил, что тёмный был привлекательным, и от этой мысли и от такой непосредственной близости сердце ангела вдруг зашлось, заставив почувствовать смятение. Он вздрогнул, дёрнулся в сторону, но демон крепко удерживал его. — Не сопротивляйся, — выдохнул Асмодей, склоняя голову ниже. Ишим ощущал на своём лице его горячее дыхание и мог отчётливо рассмотреть рубиновые глаза с чёрными вертикальными зрачками и жёлтыми вкраплениями вокруг них. — И не надейся, — ответил ангел. Он ещё не все свои умения показал. Языки синего пламени тонкими змейками обвили его запястья, поднялись выше локтей, заскользили по груди и шее, проникли в волосы и спрятались в перьях на крыльях. Ишим собирался высвободить всю свою силу без остатка, чтобы заморозить демона, даже если придётся пожертвовать своей жизнью — он был готов к этому, смерть не останавливала его, но дальше всё пошло не так, как Ишим задумал. Асмодей предвидел подобный расклад, знал, что ангел может пойти на такой бесстрашный шаг, и потому не допустит этого. Одной рукой он схватил ангела за шею, надёжно фиксируя на месте, а второй — за его сияющий обод нимба и потянул. Послышался характерный треск, и ладонь тут же ужасно обожгло. Свет сопротивлялся тёмной энергии. Асмодей стиснул зубы, понимая, что так рискует остаться без конечности, но не отпускал, а Ишим закашлял, шокировано распахнул глаза, вцепился ему в плечи мёртвой хваткой и замотал головой. Неужели демон собирается сделать это? Отнять нимб у ангела не так просто, а вернее почти невозможно, но если это сделать, если разделить его с носителем, то светлый лишался своих крыльев и всей силы, становясь беспомощным и уязвимым. То же самое касалось и демонов, когда им ломали рога, а это считалось хуже, чем смерть. — Нет! — закричал Ишим и отчаянно забился, чувствуя, как начинает рваться невидимая связь с его нимбом, словно старое полотно распускалось по ниточке. — Пусти! Не смей! — Мне жаль, что дошло до этого, — сказал Асмодей, продолжая тянуть за потускневшее кольцо, — но я всегда добиваюсь своего. Ты будешь моим, Ишим. — Лучше убей меня! — Ты нужен мне живым, — и Асмодей с усилием дёрнул последний раз. Окончательно утративший сияние нимб посерел и рассыпался, безвозвратно утекая песком сквозь пальцы. Ангел прогнулся назад и раскрыл рот в немом крике от пронзившей спину боли, содрогаясь в судорогах, из глаз потекли слёзы, как омертвевшие лепестки с увядающего дерева перья выпадали из его крыльев, а затем те за считанные секунды иссохли и вовсе отвалились. Ишим обессилено обмяк и от пережитого потрясения потерял сознание, повиснув на демоне. Асмодей с какой-то отстранённостью уставился на свою онемевшую и прожжённую почти до кости ладонь — этот след останется навсегда, но его это не особо волновало, — попробовал пошевелить пальцами и кистью в целом, убеждаясь, что рука может нормально функционировать. Потом бережно подхватил свою ценную ношу и мрачно посмотрел на поле битвы. Восточный гарнизон был полностью разрушен, погибших было много, значительные потери понесли обе стороны, но продолжали сражаться, однако вскоре к тёмным прибыло ожидаемое подкрепление с юго-востока из элитных отрядов, и это сразу изменило ход битвы. Вмешательство Асмодея здесь уже не требовалось, светлые стали уступать и проигрывать, исчезая один за другим, а некоторые и вовсе с позором бежали. Асмодей презирал таких, но оставшихся ангелов, раненых и не сумевших скрыться, он велел солдатам не убивать, а взять в плен, чтобы в дальнейшем использовать в своих личных целях. Подчинённые, конечно, были удивлены этим решением своего генерала, ведь тот никогда не щадил врагов, незамедлительно разбираясь с ними, не говоря уже об ангеле, которого он держал на руках, но под его испепеляющим взглядом возразить и задавать какие-либо вопросы никто не осмелился. Напоследок Асмодей дал демонам распоряжения по поводу восстановления гарнизона, а пленным приказал оказать необходимую помощь, заковать в цепи и доставить в темницы целыми и невредимыми, после чего сам поспешил вернуться в цитадель, где наконец-то сможет уединиться со своим ангелом и воплотить в реальность всё то, о чём мечтал долгие годы. Очнулся Ишим от невыносимой боли: она ядом распространилась по всему телу, проникла в каждую мышцу, просочилась в кости, сдавила шею и грудь, из-за чего дыхание было хриплым и прерывистым, сделала кровь настолько горячей, что внутри всё пылало как в самом жерле вулкана, особенно сильно пекло в области лопаток и ключиц. Ангел с протяжным стоном кое-как сумел приподняться на дрожащих руках, чувствуя скованность, как если бы его обмотали липкой паутиной, перед глазами всё расплывалось, его тошнило, и в голове стоял шум, мешая различить какие-либо звуки. Ишиму никак не получалось скоординироваться, ему казалось, что он не может сейчас определить где право и лево, верх и низ — всё перевернулось и помрачнело. Пытаясь удержаться, чтобы не упасть ничком и борясь с подступающими рвотными позывами, он попробовал пошевелить крыльями, но вдруг понял, что не может этого сделать. Крылья больше не ощущались как раньше. Их не было. И нимб тоже отсутствовал, лишение которого и сказывалось плохо на общем состоянии ангела. Сознание отнюдь не услужливо подкинуло ему недавние воспоминания о том, что с ним произошло, и Ишим обхватил себя за плечи, согнулся, утыкаясь лбом в колени, всхлипнул и тихо заскулил, глотая горькие слёзы потери. У него отобрали самое дорогое. Великолепные крылья. Способность летать и творить лёд. Возможность вернуться в Эдем. Ничего не осталось, лишь сжавшееся сердце одиноко и гулко билось внутри выжженной чёрным огнём демона пустоты. Ишима накрыла истерика, он был не в силах совладать с ней и долго безостановочно рыдал, жалея об утрате, и в итоге его вновь затянуло в темноту, временно даруя забытье. Следующее пробуждение ангела не было столь болезненно острым, жар прошёл, дышалось легче, хотя слабость и головокружение никуда не исчезли, а за спиной присутствовало призрачное ощущение крыльев, которое ещё не скоро пройдёт. Но ни их, ни нимб уже не вернуть. Нет никакой надежды. Теперь Ишим был уязвим и беспомощен как любой смертный, и ему придётся научиться воспринимать своё тело и окружающий мир по-новому. Он должен смириться с этим, со своей ущербностью — другого определения ангел просто не мог подобрать для себя. Он именно такой и есть. Полноценным его больше не назовёшь. Стараясь взять все эмоции под контроль, чтобы вновь не расплакаться, Ишим немного успокоился, повернулся на бок и прислушался. Витавшая тишина была почти осязаемой, она будто кокон обволакивала его, а вдоль позвоночника пробежался неприятный холодок. Ангел поёжился, притянул ноги к груди и приоткрыл опухшие от слёз глаза, немного поморгал, привыкая, а потом осторожно принял сидячее положение, оглядываясь по сторонам. Первое, что Ишим обнаружил — это просторная мягкая кровать, на которой он лежал всё это время голый, а затем взгляд зацепился за овальный стол с двумя стульями у единственного в небольшом помещении окна и массивную деревянную дверь, которая определённо была заперта. Хоть комната и не похожа совсем на темницу, но Ишим был здесь узником. И сбежать ему отсюда точно не удастся, только не в его нынешнем плачевном состоянии. Остаётся лишь ждать появление демона, и тот как по призыву пришёл через несколько минут. Ишим тут же напряжённо выпрямился и подтянул шёлковую простыню, прикрываясь. Он никогда не стеснялся своей наготы, ведь для ангелов это было естественно, как символ чистоты и невинности, который демоны всегда оскверняли, а потому не хотел, чтобы тёмный видел его таким. Но Асмодей не принял этому значения. — Как твоё самочувствие? — спросил он без насмешки. — Ты проспал три дня, и я уже начал беспокоиться, что ты вообще не очнёшься. Асмодей неспешно подошёл к нему и опустился рядом, дотронувшись до его плеча. Ишим сразу же дёрнулся от неприятного ему прикосновения, как будто его облили грязью, брезгливо сбросил руку демона и отодвинулся на край кровати. — Я знаю, о чём ты сейчас подумал, — сказал Асмодей, придвинувшись к нему. Ишим зло посмотрел на него исподлобья. Лицемерный демон! Смеет говорить о волнении подобным тоном после того, что сотворил с ним? Да обрушится на него небесная кара! Внезапно он подался вперёд и вцепился в рога демона, пытаясь оттолкнуть того от себя. Асмодей же, пойманный врасплох, действовал скорее инстинктивно, как и любой другой демон на его месте, защищая источник своей силы, расправил крылья, чтобы при необходимости прикрыться ими в любой момент как щитом, перехватил запястья ангела и с силой сжал, едва не сломав их и поранив острыми ногтями. Ишим вскрикнул от боли и отпустил демона. — Никогда не трогай мои рога, — угрожающе прорычал Асмодей. — Ты понял меня?! Ангел поджал губы и отвернулся, не желая разговаривать и видеть его. — На первый раз я тебя прощаю, — уже более сдержанно произнёс Асмодей, унимая злость. — Но впредь не смей этого делать. А теперь слушай внимательно. Да, я поступил с тобой крайне жестоко, но оправдываться перед тобой ни в чём не собираюсь, и ты вправе ненавидеть меня за это. Хотя ангелам ненависть не свойственна, не так ли? Ты можешь злиться, обвинять, осуждать, молчать или смотреть с укорительным взглядом, как все светлые любят это делать, читая мораль, но ничего не изменится. Отныне ты мой, Ишим, и полностью принадлежишь мне. Я — твой хозяин, и от твоего поведения зависит моё соответствующее к тебе отношение. Прими это к сведению, — жёстко проговорил демон. Ишим не отвечал, сжимая до побелевших костяшек простыню. Ничего другого он и не ожидал услышать, слова демона как осколки стекла безжалостно ранили его душу. Асмодей резко поднялся, встал напротив ангела, накрыв того своей тенью, запустил руку в карман свободной рубахи, на которую сменил кольчугу и нагрудник, и извлёк горсть помятых белых перьев, осыпая ими голову светлого. — Полагаю, они тебе знакомы, — демон не спрашивал, а утверждал. Ишим не шелохнулся, внутри застыл ужас — он знал, чьи это перья и принадлежали они не одному ангелу, а как минимум десятерым. — Прямо под тобой, — продолжил Асмодей, — глубоко в подвалах этого замка сидят в заточении твои немногие выжившие товарищи, с которыми ты вместе бился против моей армии. Так что пока ты слушаешься меня, не пытаешься сбежать или тем более как-то навредить себе — они и дальше будут живы, даю тебе клятву демона, а она нерушима. Но если ослушаешься или сделаешь что-нибудь, что мне не понравится, — тёмный склонился к самому лицу ангела, его глаза горели угрожающим алым огнём, — я лично вырву им крылья и сверну шеи. Надеюсь, я предельно ясно выразился? Не слышу тебя? — Да… я всё понял… — выдохнул Ишим дрожащими губами, слова давались с трудом, словно их кто-то вырывал у него из горла. Демон не врал. Асмодей довольно оскалился и отстранился, махнув рукой. — Можешь пока отдыхать и набираться сил. Позже тебе принесут еду и чистую одежду. И помни, без глупостей, иначе пострадают те, кто тебе дорог. И он ушёл, оставив ангела ненадолго одного. Ишим сидел смирно и смотрел пустым взглядом в окно, за которым виднелся кусочек тёмно-серого неба без единого просвета. Такой же была и его дальнейшая судьба. Серой. Никакой. Демон отобрал у него не только крылья и нимб, но и свободу выбора. Если на собственную жизнь Ишиму уже было всё равно, то он не мог позволить умереть друзьям из-за него. Конечно, ангелы были готовы к тому, чтобы погибнуть на этой войне, но ситуация изменилась и у них ещё был шанс выбраться отсюда живыми и вернуться домой. Ведь перерождение дело непростое, а значит, ему придётся принести себя в жертву: стать игрушкой в руках этого демона, наступить на собственную гордость и забыть о принципах. Скоро покой Ишима снова нарушили двое вошедших в комнату демонов с низким статусом, о чём свидетельствовали их маленькие недоразвитые рожки, слабые тонкокожие крылья без когтей на верхних суставах и наличие длинного хвоста с заострённым кончиком, который больше напоминал хлыст. Такие демоны за неимением никакой силы совершенно не годились в воины, зато из них получались отличные слуги. У тёмных вообще царила строгая иерархия: младшие по статусу демоны беспрекословно подчинялись старшим и обязаны были выказывать им всяческое уважение, а за неповиновение можно было остаться без головы. У ангелов тоже имелась своя система, нормы и правила поведения, законы и традиции, и их отношения строились на взаимопонимании и всеобщей любви. Ангелы высоких чинов, у которых имелась большая власть, хоть и наказывали за непокорность других, но никогда никого не убивали, а если случалось, что светлый по какой-либо причине обращался к Тьме, то его изгоняли из Рая, где ему больше было не место. Ишим знал, что быть ему отныне изгоем, он обречён без нимба, впитывающим Свет и служившим своего рода пропуском в небеса, путь ему туда заказан — золотые ворота не пропустят, не примут, не признают. А здесь, в Аду, положение Ишима ещё ниже, чем у этих слуг. Демоны явно придерживались того же мнения, конечно, не говоря об этом вслух, но по их взглядам всё и так было понятно. Они принесли большой круглый поднос с различными спелыми сочными фруктами и графин с прохладной чистой водой, оставив всё на столе, бросили у его ног одежду, обдали ангела презрением и удалились. Ишим по-прежнему не двигался и к еде не притронулся, не испытывая ни голода, ни жажды — вообще ничего. Посидев так ещё некоторое время, снова ощутил боль в спине, перебирающую все позвонки и царапающую рёбра, и лёг обратно на кровать, с головой кутаясь в простыню. Сон не шёл, поэтому просто прикрыл глаза, представляя что-нибудь приятное, что могло бы согреть его душу, помочь на время забыть о реальности и отвлечь от боли. Ишим вспоминал о том, как в юности часто любил совершать прогулки по роскошным садам Эдема. Будучи ещё глуповатым и наивным он проявлял любознательность во всём, даже там, куда маленькому ангелочку совать свой носик совсем не следовало, а иногда ему незаметно удавалось сбежать из Рая, просочившись между прутьями золотых ворот, не осознавая, насколько было опасно за их пределами. Но это были беззаботные и лучшие дни в жизни Ишима, а потом у него проявился потрясающий дар, определивший статус и значимость, и его отдали на обучение к херувимам. Ишим был способным, смелым и самым выдающимся учеником среди архонтов, подавал большие надежды, мог бы подняться выше и ещё многого добиться. Мог бы. Тогда ангел не знал, что с ним произойдёт нечто столь ужасное: все его мечты были разрушены, он потерпел неудачу, проиграл демону и разочаровался в самом себе. И как только Ишим подумал об этом, его видения стали расплываться и меркнуть, словно их заволокла густая завеса белёсого тумана и встала перед ним непреодолимой преградой. Но сердце, успевшее за столь короткий срок покрыться налётом безысходности, больше не испытывало волнения и продолжало безразлично биться. Покончив, наконец, со всеми неотложными делами, возникшими неизвестно откуда и на которые пришлось потратить практически весь день, Асмодей поспешил в самую высокую башню замка, где находился в заточении ангел. Он быстро поднялся по каменной винтовой лестнице, перепрыгивая по две ступеньки, и охваченный предвкушением вошёл в комнату. Ишим никак не отреагировал на его возвращение, полностью спрятавшись под простынёй, будто так его нельзя было увидеть, и даже дышал через раз. Пребывая в приподнятом настроении, Асмодей слегка улыбнулся, но глянув на стол, где стоял целый нетронутый поднос с едой, нахмурился. Очевидно, что его ангелу нужно больше времени для восстановления, поэтому Асмодей не станет настаивать, чтобы тот поел и позже велит слугам всё убрать. Сейчас он просто хотел убедиться, что его пленник в относительном порядке. Демон знал, сказанное им ранее ангел воспринял должным образом, но кое-какие сомнения всё-таки были. Подойдя к кровати, Асмодей бесцеремонно сдёрнул с Ишима шёлковую ткань, тот вздрогнул и поёжился, лёжа на боку и обнимая колени, словно маленький беззащитный зверёк. Его длинные распущенные волосы, точно лианы, обвивали руки и прикрывали голые бёдра. Ишим был прекрасен несмотря ни на что. Поведя крыльями, Асмодей медленно опустился на постель, нависая над ним и осторожно убирая белую прядку с лица, впервые рассматривая его с такого близкого расстояния. Изящные брови, идеальные линии скул, прямой нос, а вот губы плотно сжаты и глаза с густыми подрагивающими ресницами закрыты. — Повернись на спину, — попросил демон. Ему было интересно, как поведёт себя ангел, но Ишим, не поднимая век, послушно развернулся и протянул ноги. Асмодей приподнялся, глядя на его стройное и подтянутое тело, соблазнительные изгибы которого завораживали, и невозможно было устоять, чтобы не прикоснуться к нему, что он и сделал незамедлительно, обводя одними пальцами все контуры фигуры ангела. Приложив горячую с ожогом от нимба ладонь к его груди, чуть задержался и опустил ниже, огладив живот и бока. На ощупь светлая кожа Ишима оказалась мягкой, бархатистой и немного прохладной, без единого изъяна, шрама или царапины — совершенная. Асмодей склонился, жадно вдыхая его запах — так в мире смертных пахнут первые весенние цветы, пробивающиеся сквозь талый снег. Тонкий и едва уловимый приятный аромат ненавязчиво пощекотал обоняние, но и этого вполне хватило, чтобы Асмодей почувствовал возбуждение, а пульс участился. Он прильнул сухими губами к выпирающей ключице, коротко поцеловал, а затем лизнул, пробуя на вкус, но этого показалось мало, и демон скользнул по ней языком, оставляя влажный след. Ангел же просто лежал неподвижно, как будто сам себя заморозил, превратив в бесчувственный кусок льда, не таявший даже от исходящего от демона жара, что опалял одним лишь дыханием. — Я так отвратителен тебе? — спросил Асмодей, отстранившись. Ишим ничего не ответил и распахнул голубые глаза, встречаясь с демоном взглядом. Всего на мгновение Асмодей увидел в них ледяной всполох, как блик света на поверхности воды, но ангел поспешно повернул голову в сторону, избегая зрительного контакта. Неважно, каким противным было каждое прикосновение тёмного — он всё равно не остановится, а сопротивляться не имело смысла, впрочем, как и сил на это, да и не мог Ишим, помня об угрозе демона. Единственное, что оставалось — это терпеть и не поддаваться. — Зря ты так думаешь, — точно прочитал его мысли Асмодей. — Я могу быть не только жестоким, но и доставлять поистине незабываемое удовольствие. Я очень искусный любовник, не зря же меня прозвали демоном страсти, вожделения и блуда, — хохотнул он, вспомнив, что люди говорили и писали о нём. — Ты омерзителен, — всё же не удержался Ишим. Но Асмодей только усмехнулся и снова склонил голову, проведя кончиком носа по шее, останавливаясь у самого уха. — Скоро ты будешь совсем иного мнения, — прошептал многообещающе. Асмодей был настолько же нежным, насколько и грубым. Он принялся осыпать ангела поцелуями, чередуя их с лёгкими покусываниями, не раня при этом острыми клыками, но оставляя на жемчужной коже небольшие покраснения, прихватывая её губами. Целовал шею, плечи и грудь, а также руки от запястий до сгибов локтей, внутреннюю часть бёдер и под коленями, вычерчивал языком невидимые узоры. Асмодей исследовал его, изучал, искал чувствительные зоны, внимательно наблюдая за реакцией ангела, и вскоре тот невольно стал оттаивать подобно воску от пламени свечи. Ишим же старался не сосредотачиваться на своих ощущениях, думал, что сумеет сохранить хладнокровие и не поддаться сладострастию, но он словно весь выгорел изнутри, и теперь тёмный наполнял его своей Тьмой. Тело, которое до этого момента не испытывало никаких плотских утех, предательски отзывалось на пока что столь безобидные, но умелые ласки. В низ живота стекалось и скапливалось странное и приятное томление, теплом разливающееся по венам. Асмодей действительно умел делать приятно, и когда Ишим вдруг издал короткий стон наслаждения, то испугался собственных желаний и зажал рукой рот. Он не знал, как унять охватившее его возбуждение, как совладать с самим собой, как избавиться от грязи, которой покрывал его демон, но самое ужасное заключалось в том, что ему это начинало нравиться. Неужели он всегда был склонен к порочности и легко мог пасть так низко? А Асмодей и не собирался пока останавливаться на этом. Он быстро разделся, откинув одежду в сторону, и перевернул ахнувшего Ишима на живот, вынуждая встать на колени, широко расставив ноги, и опереться на локти, чуть надавил на спину, проведя по ней ладонью. Ангел послушно прогнулся, показывая, насколько может быть гибким, и уткнулся в подушку, пряча в ней покрасневшее от стыда лицо. Демон довольно хмыкнул от открывшегося вида сзади и нарочито медленно одним слитным движением провёл языком снизу вверх по выпирающим позвонкам, напоследок целуя в затылок, но стоило ему прильнуть губами к лопаткам, как Ишим мгновенно напрягся. Кожа там, где раньше росли крылья, была абсолютно чистой и гладкой, не осталось никаких следов, даже крохотных или едва заметных шрамов, но всё равно болела. Асмодей понял, что лучше это место не трогать и продолжил свои незатейливые ласки, мягко массируя плечи и поясницу, расслабляя ангела и подготавливая его к чему-то большему. Ишим закусил нижнюю губу, чтобы вновь не застонать, когда демон ловко скользнул пальцами к ложбинке у основания ягодиц, дразня лёгкими, но настойчивыми прикосновениями. Ангелу было хорошо и одновременно очень противно, он пытался перебороть себя, мысленно приказывал своему телу не реагировать так, но тщетно. — Твоё тело гораздо честнее тебя и явственно демонстрирует мне это, — будто вновь прочитав все его мысли, прошептал ему на ухо Асмодей и пошло ухмыльнулся, при этом лаская ангела там, где раньше сам Ишим и не вообразил бы трогать себя. — Расслабься уже, не стоит так зажиматься, просто наслаждайся тем, что я тебе даю. Не противься этому. Но на просьбу демона Ишим отрицательно замотал головой и только сильнее прикусил губу в надежде, что хоть какая-то боль отрезвит его или хотя бы притупит чувствительность. — Упрямец, — вздохнул Асмодей. Он-то рассчитывал, что Ишим будет куда более открытым. — Ну, ничего, ты быстро к этому привыкнешь и всему научишься, уж я постараюсь. По правде говоря, Асмодею хотелось накинуться на ангела как дикий адский зверь, что водился в огненных подземельях, питаясь заблудшими грешными душами, а порой и неосмотрительными низшими демонами, но сдерживался, продемонстрировав, насколько может быть терпеливым, учитывая его сущность. Он брал Ишима медленно и крайне осторожно, но уверенно, обращаясь с ним так, как ни с одним любовником до него, нашёптывая совсем неуместные нежные слова, которые вовсе не успокаивали ангела, а резали слух и осколками эха вонзались в истерзанное сердце. Покладистым быть у Ишима не получилось, он закричал, начал вырываться, всячески извиваться и отталкивать демона, дрожащим голосом просил отпустить и не мучить, а когда демон, повернул его к себе лицом, удобно устроившись у него между ног, расцарапал ему плечи, но Асмодей без труда пресёк всё его сопротивление, навалившись сверху. А затем он вдруг расправил свои кожистые крылья, и резко сел, одной рукой прижал к себе уже охрипшего от громких и частых стонов ангела, отчего у Ишима перехватило дыхание, а второй же — намотал на кулак его длинные белоснежные волосы, оттягивая голову назад и впиваясь в губы жадным собственническим поцелуем. Ишим протестующе замычал, ощущая во рту едкую горечь, а Асмодей наоборот удовлетворённо зарычал, углубляя поцелуй, потому что для него губы ангела оказались мягкими, сочными и сладкими, как божественный нектар, и их вкус пьянил сильнее, чем крепкое вино, что демон привык пить. Ему казалось, что он готов вознестись к самим небесам, в то время как Ишим словно проходил через все семь кругов Ада, сгорая заживо от пронизывающей насквозь неистовой страсти демона. И самое страшное заключалось в том, что под конец всего этого безумства, пребывая на грани полуобморочного состояния, он получил обещанное тёмным удовольствие и безотказно принял его, понимая, что окончательно пал.