Слепой да не увидит

После того ошеломляющего взрыва эмоций Бен все-таки сумел прийти в себя. В большей степени благодаря Хаксу — тот, забросив сенатские дела, весь день провел с ним. Он не спрашивал, что произошло, и не лез в душу — будто понимал, что Бен сам все расскажет, когда придет время. Его поддержка вернула Бену силы идти дальше — и стала очередным доказательством, что он сделал правильный выбор. И все-таки что-то внутри него сломалось. Наверное, вера в лучшее. Он помнил мать честной, доблестной и справедливой, и картина, которая выстроилась при расследовании, растерла этот образ в пыль. Шагая по просторным коридорам здания Сената чуть позади Хакса, Бен не знал, что будет делать, когда увидит мать. А это должно было случиться сегодня — потому что ему предстояло участвовать в заседании Сената. В качестве охраны Хакса, разумеется. Он надеялся, что не натворит глупостей. Рей осталась в апартаментах: у Бена было смутное ощущение, что следующее покушение начнут готовить во время заседания, и лучше было обезопаситься по мере возможностей. В какой-то момент Хакс обернулся на мгновение, кинув на него взгляд, — и неожиданно свернул в узкий проход слева. Бен, чуть было по инерции не прошагавший мимо, притормозил и пошел следом, задумчиво глядя в ровную спину. Хакс остановился у двери в техническое помещение. Бен проследил, как он посмотрел по сторонам, и с удивлением понял, что он решительно поворачивает ручку. Ему ничего не оставалось, кроме как войти следом. Внутри было темно и тесно. Бен так и стоял в скудном свете из дверного проема, пока Хакс не потянул его за руку, одновременно закрывая дверь. — Что ты… — начал Бен, щурясь и пытаясь привыкнуть к кромешной тьме, но Хакс не дал ему договорить. Он почувствовал мягкие губы на своих губах и резко замолчал, слегка удивленный происходящим. Он не думал, что Хакс захочет близости непосредственно перед заседанием. Но тот настойчиво терзал его рот, ожидая ответа, и Бен подчинился. Наощупь обнял Хакса, ощутил, как ему закинули руки на шею, тесно прижимаются — так, что мгновенно стало гораздо жарче. Стиснув его, податливого и отзывчивого, Бен судорожно вздохнул и переключился на шею. И услышал тихий шепот: — Стой. Он замер, прижавшись губами к нежной коже, и почувствовал, как в его волосы осторожно и ласково вплелись пальцы. — Просто поцелуй меня на удачу, — попросил Хакс. И аккуратно потянул за пряди, не делая при этом больно. Бен послушно поднял голову, все еще пытаясь вглядеться в окружающий мрак, но увидеть получалось только смутные очертания. — Вот так, — одобрительно шепнул Хакс и вновь коснулся его губами. Бен раскрыл рот, пропуская настойчивый язык, и почувствовал, что млеет. В этот момент он окончательно расслабился, словно и не было вчерашнего напряжения и эмоционального взрыва. Поцелуй на удачу предназначался Хаксу, но принес успокоение ему самому. Бен почувствовал легкий, игривый укус и уже сам набросился на Хакса, поддавшись порыву. Тот довольно застонал, крепче сжимая пальцы в волосах, удерживая его за затылок. Все это — его настоящее, теперь Бен понимал это четко и ясно. Прошлое давно ушло. Проще дать ему умереть, чем ворошить раз за разом полузабытые воспоминания, которые уже не имели ничего общего с тем, что было сейчас. Той Леи Соло, которую он помнил, давно не существовало. Можно считать, что она погибла, исчезла в Диком Пространстве… да что угодно. Женщина, которой она стала, оказалась совсем другим человеком — незнакомым и чужим. Глупо так страдать из-за того, что чужак и незнакомец не оправдал ожиданий, так? Когда Хакс оторвался от его губ, тяжело дыша, Бен уже был в том самом равновесии, к которому обычно стремился и которого никак не мог достичь. Он прислонился лбом ко лбу Хакса и тихо выдохнул: — Спасибо. Тот ничего не ответил — лишь быстро и мягко поцеловал напоследок и деликатно выпутался из объятий. Бен разжал руки, выпуская его, и шагнул назад, к двери. Нащупав за спиной ручку, он открыл замок и вышел, быстро оглядывая узкий коридор. — Чисто, — тихо произнес он, и Хакс вышел следом, поправляя мантию. — Не опаздываем? — Я рассчитывал время, — усмехнулся тот. — Пойдем. До палаты галактического сената они добрались в молчании. Точнее, не говорили они друг с другом — Хакса то и дело приветствовали идущие в ту же сторону сенаторы, и он перекидывался с ними парой вежливых, ничего не значащих фраз. Бен отметил, что ему по большей части симпатизировали: с коллегами он был в хороших отношениях. Тем абсурднее, что кто-то из них — Бен решил не утверждать, пока не получит больше доказательств — решил его убить. На платформе их уже ждал Таве. Кивнув ему, Хакс царственно опустился в сенаторское кресло, и Бен встал за его спиной, с трудом подавив желание устроить руки у него на плечах. Сейчас им точно не стоило показывать, что между ними что-то есть, — заседания иногда транслировали по голонету, а лишние подозрения от общественности им ни к чему. Что уж говорить о том, что запись мог увидеть Совет. — Мне же не нужно просить вас быть внимательным, рыцарь Соло? — негромко спросил Хакс. — Не нужно, — коротко ответил Бен. Он и так собирался следить за ситуацией на заседании и быть бдительным. Они оба не верили, что кто-то попытается совершить покушение на глазах тысяч, присутствующих в этот момент, но осторожность никогда не бывала лишней. Сенаторские платформы заполнялись быстро. Бен отслеживал перемещения и взглядом, и Силой. Недалеко от них на свое место ступила Кариса Синдиан, и он уловил нескрываемый интерес, идущий от нее в сторону Хакса. Внутри сразу заворочалось что-то огромное, темное и яростное. Несмотря на заверения Хакса, Бен все еще ревновал и считал сенатора Синдиан… да, наверное, соперницей. Он встретился с ней взглядом — тот мгновенно похолодел, стал колючим и неприятным. Бен, прежде чем понял, что творил, все-таки положил ладонь Хаксу на плечо, не опуская глаз, и демонстративно сжал ее чуть крепче, чем позволялось в рабочих отношениях. И с удовлетворением отметил, что Кариса не пропустила этот жест, и глаза у нее расширились. К его удивлению, поверх его руки опустилась ладонь Хакса. Бен непонимающе перевел взгляд на него — тот сидел совершенно спокойно и невозмутимо, словно так все и должно было происходить. — Камеры пока не снимают, — едва слышно произнес он. — Но скоро начнут. Бен понял намек и поспешно убрал руку. Хакс так же невозмутимо стряхнул с плеча несуществующую пылинку, и в отражении на терминале Бен заметил легкую улыбку. Дроиды-модераторы просигналили: заседание началось. Осанка Хакса вмиг будто стала еще идеальнее, хотя казалось, это уже был предел. Бен искоса наблюдал за ним: изменения произошли в один момент. В кресле восседал царственный, совершенный до зубовного скрежета сенатор, и ладонь на плече несколько секунд назад уже казалась иллюзией. Но Бен не собирался дать себя одурачить. В какой-то момент он понял: Хакс сколько угодно мог прятаться за этим внешним блеском, но внутри оставался все тем же. Экраны замерцали, выводя изображение канцлера. — Приветствую, достопочтенные сенаторы, — благодушно произнес его голос, отраженный дроидами-усилителями. — Как вы уже знаете, сегодня на повестке дня слушание по законопроекту сенатора Хакса. Но перед этим я хотел выставить на обсуждение меры безопасности, которые мне пришлось принять, учитывая последние события. Об этом Бен знал прекрасно: канцлер благодушно выслал ему схему нового расположения караулов стражников и список предпринятых мер для обеспечения сохранности сенаторов и их окружения. Слушать все это по второму разу было бессмысленно, и он решил проследить, как отреагируют сенаторы. Вдруг кто-то планировал покушение? Эмоции наверняка отразятся и на лице, и в Силе. Но для этого нужно было дать канцлеру договорить. Бен рассеянно осмотрелся, и взгляд, словно зачарованный, приковался к участку шеи Хакса, не скрытому воротником мантии. Пару дней назад в этом месте были следы, которые он сам оставил, пока Хакс дрожал от удовольствия в его руках, на его члене. Жар мгновенно прилил к щекам, а кровь — к паху. Неуместно на заседании Сената, среди всей этой толпы напыщенных политиков, но Бену сложно было реагировать на Хакса по-другому. Бену безумно хотелось дотронуться до него. Снова запятнать бледную шею метками, взять его прямо здесь, наплевав на все и вся, но вместо этого он крепко стиснул зубы и попытался себя утихомирить. Он не сомневался, что у него не получится, но попробовать стоило. Бен был прав: возбуждение не улеглось. Вместо этого в голову пришла мысль, которая ему очень понравилась. Он же не должен мучиться один, так? Он глубоко вздохнул и обратился к Силе. Собрал ее в невидимую, нематериальную, но от этого не менее ощутимую руку и провел ей по щеке Хакса. И с удовлетворением отметил, что тот вздрогнул от неожиданности. Бен с трудом подавил довольную ухмылку и осторожно коснулся Силой его губ. Провел по ним невидимыми пальцами, чуть нажал, заставляя приоткрыть рот. Представил, как целует его, жадно и нетерпеливо, и сделал очередной глубокий вдох, с трудом подавляя желание вцепиться в спинку кресла, чтобы удержаться на ногах, подкосившихся от нахлынувших чувств. Хакс мотнул головой, словно отгонял морок. Бен провел рукой ниже — по шее, по груди, замирая на чувствительных сосках. Сжал их и тут же отпустил, двигаясь к животу. Хакс глубоко вдохнул и дернул подбородком. Бен в Силе ощущал его растерянность и зарождающееся возбуждение. И не выдержал: наклонился, будто хотел о чем-то посоветоваться и горячо выдохнул на ухо: — Нравится? — Прекрати, — процедил Хакс. — Нет. Он снова выпрямился и погладил несуществующей рукой колено. Перевел ее выше и оцарапал внутреннюю сторону бедер. Хакс сдвинул ноги. Бен видел, что он вцепился в подлокотники кресла так, что едва не побелели костяшки пальцев. Остановиться было слишком сложно. Бен, погруженный в эту манящую игру, практически не слышал голос Палпатина. Он надавил невидимой ладонью на пах Хакса и сжал свою живую, из плоти и крови. Он почти чувствовал ей твердый стояк и больше всего хотел обратить это фантомное ощущение в реальность. Провести рукой пару раз по стволу, опуститься на колени перед Хаксом и взять его член в рот. Слушать несдержанные стоны, чувствовать как пальцы путаются в волосах, как рука уверенно направляет его движения. Вдох. Выдох. Бен окутал Силой член Хакса и провел по нему пару раз на пробу. Услышал тихое шипение и все-таки не сдержал ухмылку. И добавил еще немного: вторая силовая рука прошлась по идеально ровной спине и опустилась на ягодицы. — Хватит, — взмолился Хакс едва слышно и обернулся к нему. Несмотря на просьбы остановиться, глаза у него блестели, а щеки покрылись едва заметным румянцем. «Тебе нравится», — одними губами произнес Бен. Невидимая рука вокруг члена двинулась быстрее, а та, что касалась ягодиц, сжала их. Хакс прищурился и резко повернулся обратно. — Слово предоставляется сенатору Хаксу, — как сквозь пелену услышал Бен. Платформа под их ногами пришла в движение. Хакс молчал, и Бен с сожалением прекратил лапать его Силой. Соблазн продолжить был велик, но заниматься этим в момент, когда Хакс будет выступать перед Сенатом, наверняка было неприемлемо. Когда платформа выехала в центр, Хакс медленно поднялся с кресла. Бен почти физически ощущал, как того едва держат ноги после всего, что он устроил, и не мог не помочь: Силой поддержал его, давая возможность стоять твердо. Хакс на это никак не отреагировал. Его лицо отразилось на экранах, и Бен невольно залюбовался им. На нем, многократно увеличенном, виднелись даже едва заметные веснушки, покрывавшие щеки. Хакс смотрел на сенаторов серьезно, сосредоточенно, и вместе с тем — доброжелательно. — Достопочтенные сенаторы, канцлер, — он обвел глазами палату, — не буду томить вас долгими вступлениями и перейду сразу к делу. Быстрое, выверенное движение руки — и на экраны вывелась карта галактики с подсвеченным маршрутом, новым, насколько Бен мог судить. — Основной проблемой Республики всегда была теневая экономика, как мы все прекрасно знаем, — начал Хакс. — По последним подсчетам, более десяти миллиардов кредитов в год проходит мимо общереспубликанского бюджета и расслаивается между криминальными элементами. Для сравнения — эта сумма сопоставима с валовым внутренним продуктом по паритету покупательской способности сектора Талдот, который является одним из наиболее развитых с точки зрения промышленности. Просто задумайтесь, какой объем денежных средств, полученных незаконным путем, легализуется и идет на последующее совершение преступлений, включающих в себя оборот рилла и спайса, спонсирование посягательств на жизнь и свободу, закупку и производство запрещенных в Республике различных видов вооружения. Одна из причин этого феномена — «серые» таможенные сборы на нелегальных и полулегальных торговых путях, существующих под руководством различных группировок. Поэтому, сенаторы, я предлагаю бороться с причиной совершения, а не с последствиями уже совершенных преступлений. К основным пяти торговым путям я предлагаю добавить шестой. В этом давно назрела необходимость. Развитые миры с множеством ресурсов для экспорта располагаются вне основных маршрутов. Другая сторона — планеты, нуждающиеся в импорте жизненно важных товаров, — также остаются вне внимания. Новый маршрут, который вы сейчас наблюдаете, — он небрежно указал в сторону экрана, — нормализует цены, пресечет деятельность контрабандистов и спекулянтов, снизит затраты на перевозки и повысит доступность ресурсов. Экспортирующие миры повысят товарооборот и уровень жизни населения. Более того, внешняя торговля поможет наладить связи, и, возможно, — Хакс чуть улыбнулся, — у нас будет меньше споров здесь, в сенате. Бен слушал и наблюдал, пытаясь следить и за остальными сенаторами. Но взгляд то и дело возвращался к Хаксу, а его голос, громкий и звучный благодаря дроидам-усилителям, обволакивал и почти лишал воли. Будь Бен сенатором, он бы без промедления голосовал за все, что Хакс предложит. На экране тем временем подсветились основные точки нового торгового пути. — Самые крупные планеты маршрута — Ботавуи, Арканис, Татуин, Набу, Маластар, Беспин, Хосниан Прайм, Титон и Корусант, — продолжил Хакс. — Все они, кроме Корусанта, Маластара и Беспина, лежат вне основных торговых путей. Названные три планеты позволят наладить экспорт не только по новому маршруту, но и распространить его через Перлемианский, Хайдианский и Кореллианский торговые пути без лишних затрат. Взгляд Бена задержался руках Хакса, уверенно выводящих на экран новые данные: в этот раз — цифры. — Разумеется, новому пути нужно быстрое развитие, — проговорил Хакс. — Чтобы скорее ввести его в полноценную эксплуатацию, я предлагаю сделать торговые сборы небольшими в сравнении с нынешним средним уровнем, в зависимости от секторов. И, учитывая, что начало пути пролегает недалеко от Пространства Хаттов, включить обязательное сопровождение кораблей. После Войны Клонов у Республики остались незадействованные рабочие истребители. Самое время использовать их в мирных целях. План первичного финансирования из республиканского бюджета — на ваших терминалах. На экранах снова отразилась их платформа. — Прежде чем начнутся очередные споры и дебаты, — решительно и уверенно произнес Хакс, — я предлагаю сразу поставить вопрос на голосование. Мы слишком долго сотрясаем воздух попусту вместо того, чтобы принимать решения. Многие из нас мечтали свести постоянные конфликты в сенате на нет. Время для этого пришло. Он опустился в кресло. Стоило платформе направиться на свое место, в палате тут же воцарился громкий гул голосов. Дроиды-усилители пытались сделать каждое слово услышанным, и у Бена от шума едва не заложило уши. — Как всегда, — пробормотал Хакс. — Но попробовать стоило. — Вопрос требует обсуждения! — Действительно, пора прекратить постоянные… — Это отразится на ключевых точках Римманского торгового… — Маршрут до Ботавуи положит конец… — …откроют дорогу хаттам! Обрывки фраз путали и мешали сосредоточиться. Бен попытался не слушать и обратился к Силе — чтобы тут же почувствовать пристальное внимание к Хаксу. Он повернулся и увидел на противоположной стороне палаты женщину, которую узнал сразу. Его мать, Лея Соло, неотрывно смотрела на Хакса, и во всей ее позе читалось негодование. Сомнений в ее причастности к покушениям оставалось все меньше. Бен стиснул зубы, продолжая следить за происходящим в зале и стараясь не упускать сенатора Соло из виду. Шум медленно утихал — дроидов-усилителей отключали один за другим. На экране появился канцлер Палпатин: он молча стоял, ожидая, когда последние выкрики прекратятся. Но прежде чем он успел заговорить, с места поднялась сенатор Соло. В этот момент все разговоры умолкли. Дроиды-камеры нацелились на нее, и Хакс, до этого массировавший виски, поднял голову. — Ну надо же, — недоверчиво произнес он. Бену очень хотелось спросить, что он под этим подразумевает, но мимо пролетел очередной дроид с маркировкой одного из голоканалов. — Друзья, — просто сказала Лея Соло. — Я поддерживаю сенатора Хакса в незамедлительном голосовании. Но также хочу вам напомнить, что назначение нового галактического маршрута — решение не одного дня и не одного заседания. Необдуманное, оно может повлечь за собой большие проблемы. Поэтому прежде, чем отдать свой голос — точно взвесьте все «за» и «против». — Великолепно, — тихо прокомментировал Хакс, и Бен так и не смог понять, чего в его голосе было больше — восхищения или досады. Сенат снова зашумел, но в этот раз — с большим одобрением. На экранах сменялись лица сенаторов, звучали их голоса — и большинство соглашалось с тем, что нужно голосовать сейчас. Бен скосил взгляд на Хакса: пользуясь тем, что и сенатские, и голонетные дроиды-камеры игнорировали его, тот ожесточенно тер висок. Удержаться не получилось — Бен протянул ладонь к Хаксу, но тот отшатнулся, заметив это. — Вы же этого и хотели, сенатор? — спросил он, не зная, куда теперь деть руку. — Голосования? — Вы не улавливаете оттенки, — холодно произнес Хакс. Злился за выходку с Силой, понял Бен. Странно, ему казалось, что Хаксу это должно было понравиться. — Но, должен признаться, сенатор Соло как всегда на высоте. Восхищаюсь этой женщиной. Знал бы он о подозрениях Бена, о всех ниточках в расследовании, которые вели к ней, восторга бы у него поубавилось. — Общим решением сената принято поставить вопрос на голосование, — объявил механический голос дроида-модератора. — Начало положено. Платформы в центре сменялись одна за другой, а на экране светились текущие результаты. Хакс молча наблюдал, сложив руки на коленях, и не спешил внести свою лепту. Чего он выжидал, Бен не понимал. В любом случае, все должно было решиться сейчас, а в его голосе сомнения не было. Он перевел взгляд на сенатора Соло — она проголосовала одной из первых. Как Бен и догадывался — против. И теперь она снова не отводила прищуренный взгляд от Хакса. Бен осторожно коснулся ее в Силе: она тут же вздрогнула, ощутив это. В ней чувствовалась яркая, терпкая неприязнь; злорадство, гнев, превосходство. Она, похоже, была уверена в результатах. Бен, в свою очередь, счел это еще одним признаком того, что он был прав. Для Леи Соло Хакс был соперником, которого она изо всех сил пыталась подсидеть. И новый торговый путь был тут вовсе не при чем. Он наблюдал за ней, и по мере голосования выражение ее лица менялось. Бен быстро посмотрел на экран: если раньше голоса «против» вырывались вперед, то теперь положение выравнивалось. Когда не отдавших голоса осталось совсем немного, «за» и «против» почти сравнялись. Выступали последние сенаторы, и Бен взмолился Великой Силе, чтобы законопроект Хакса в итоге приняли. И дело было даже не столько в том, что он всегда желал ему удачи, а в том, что он не хотел дать Лее Соло взять верх. Убийцы не должны побеждать. Голосование сравнялось, когда высказались все. Кроме Хакса. Тот по-прежнему был сосредоточен и спокоен — и, стоило камерам направиться на него, он поднялся, позволяя платформе нести его в центр. Свет, направленный на них, делал его волосы ярко-огненными. Хакс стоял — безукоризненный, с идеально ровной спиной, сочетающий в себе серьезность и легкую вежливую улыбку. Дроиды-усилители переключились на него, но он молчал. Молчал и сенат, и Бен кожей чувствовал, что все взгляды были направлены на них. В исходе никто не сомневался, но Хакс тянул. Но наконец он произнес четко и твердо: — Сектор Чоммель воздерживается от голосования. Бен подумал, что ослышался. Судя по воцарившейся тишине молчанию, сенаторы были с ним солидарны. — Голосование окончено, — раздался механический голос дроида-модератора. — Законопроект отправляется на повторное обсуждение. Платформа возвращалась на свое место. Хакс с достоинством опустился обратно в кресло и повернул голову к секретарю, улыбаясь: — Таве, не сообщайте никому мое расписание. Время встреч назначайте по своему усмотрению, но не вплотную. И объявите, что я в ближайшее время отправляюсь на Набу. — Подготовить вашу яхту? — Нет нужды. Я остаюсь. Об этом, естественно, тоже никому сообщать не стоит. — Как скажете, сенатор. Бен все еще не понимал, что произошло. В палате снова поднялся шум, и он, шагнув ближе, все-таки спросил: — Почему ты… — Не задавай лишних вопросов, — отрезал Хакс. Улыбка на мгновение исчезла с его лица. Бен пожал плечами и отступил на шаг назад. У него будет время загладить свою вину, а пока Хакса лучше не трогать. Лучше снова начать наблюдать. На мгновение на экране мелькнуло лицо Леи Соло, и в этом коротком миге угадывалась ярость. Бен догадывался, что следующее покушение будет уже очень скоро.