Ради общего блага.

      — Он когда-нибудь отходит от тебя? — это был просто вопрос, но я уже как будто незаконно вломился в её личное пространство, так она дёрнулась. — Аберфорт. Когда он здесь, он всюду преследует тебя?       Два неровных вздоха — задавленный ответ, не выпущенный наружу. Она не желала делиться своей способностью говорить. У голоса Арианы была явственная тень. И когда он звучал, этот голос будто двоился, дробя смысл каждого слова надвое. Ариана могла говорить за двоих — за себя и за свою астральную опухоль, вынашиваемую как ребёнка. И именно поэтому она молчала — избитое, затравленное сознание, побочный эффект самодовольного Статута о секретности.       Она наблюдала за мной, и сгусток её энергии шевелился в эти моменты, но единственное, чем она втайне поинтересовалась у Альбуса касательно меня: почему меня отчислили, не дав возможности доучиться. Гордо кутающийся в свою тактичность Альбус не решился трогать меня этим вопросом.       Мне всегда нравился застывший холод Дурмстранга, в котором повисли сила и напряжение. Там проще думать. Там размышляешь даже во сне, не давая себе слабины. Я, единственная выбившаяся в мир частица этого напряжения, нахожусь в полной заслуженной свободе, как по велению одного из охраняемых судьбой Пророчеств. Разрозненный, запутавшийся в себе и глупости навязанных убеждений мир так остро нуждается в вирусе, которые изменит его структуру. А я и есть этот вирус, выплюнутый Дурмстрангом. Я растекаюсь по свету, перемещаясь по чужим мыслям, заражая идеей и живя за счёт этого. Я давно вышел за пределы собственной плоти и шагнул далеко вперёд в будущее, обогнав свою оболочку.       Неподвижная вертикальная черта — сила. Поддерживающий её овал — здравый рассудок. Заключивший в себя их треугольник — превосходство. Меня можно найти везде, где идёт преследование Смерти по следам крови Певереллов.       Ты тоже можешь стать хорошим вирусом, Альбус, мой дорогой сателлит, оживающий в моём присутствии. Если бы твоя легилименция осмелилась вскрыть мой череп и увидеть под ним всё, что мне бы хотелось сделать с твоей Арианой, возможно, наша дуэль хорошенько ударила бы током по заснувшей Годриковой впадине. Места, впитавшие историю в таких объёмах, не имеют право крепко спать. Но мы не станем ссориться, лишая самих себя возможности вытягивать друг из друга мысли, поглощая которые, мы питаем свою застрявшую в этой впадине жизнь. Не станем, это непродуктивно.       Поэтому наш с обскури пульсирующий секрет я помещу в молчаливую клетку по имени Ариана, где он будет биться о её кости, мучаясь вопросом, можно ли выпустить его наружу.       — Он не единственный, кто может позаботиться о тебе. Ты же знаешь, Аберфорт плохо учится. Он далеко не всё знает... об этом. Он не знает, насколько ты сильная — не догадывается, что ты сильнее него.       О да, я умею заботиться. Как паразит о своём носителе. Ариана успешно вынашивает в себе одного, пусть постарается выдержать и второго. Ради общего блага.