Миссия выполнима, или история одного приключения

Косые вечерние лучи задумчиво расчерчивали землю долгими усталыми тенями, луны пока ещё несмело выглядывали из голубого марева, на окрестных лугах затихала дневная суета – всё вокруг готовилось к долгой ночи. Хадести привычно шагала размашистым походным шагом, из-за чего Сьюзан едва за ней поспевала. Городские стены уплывали вдаль, а перед путниками медленно ложились пасторальные пейзажи чоррольских предместий. Оттуда ветер доносил сладкий дым домашнего очага, дразнящие запахи еды, обрывки по-вечернему вальяжных бесед. Одна за другой по сторонам дороги загорались звездочки окон. Наполненный трудами день уходил вслед за падающим за горизонт светилом, и селяне неспешно вкушали заслуженный отдых. Редкие прохожие не забывали приветливо кланяться, хоть и провожали вооружённых незнакомцев любопытными взглядами. Нужная ферма отыскалась легко. Хозяин ждал на крыльце и был тут же сцапан за шкирку (в переносном смысле) бесцеремонной волшебницей. С какой стороны гоблины появляются чаще всего? Что из имущества их интересует? Не ожидавший подобного напора фермер растерянно хлопал глазами и старательно удовлетворял любопытство настырных наемников. После он был отпущен восвояси, получив дружеский совет провести эту ночь с домочадцами в том же Дубе и Посохе, чтобы случайно не пострадать во время боевых действий. Ещё через четверть часа девушки остались на ферме одни. – Отлично! – бодро потёрла руки бретонка. – Думаю, лучшего места для засады, чем вон тот сарайчик, нам не найти. Со слов хозяина гоблины повадились собирать его урожай. На полях этим созданиям делать уже нечего, а на огороде ещё есть, чем поживиться. Не ожидая возражений или комментариев со стороны напарницы, волшебница направилась к упомянутому строению, где фермер хранил сельскохозяйственный инвентарь, и по пути реквизировала с грядки небольшой арбуз. Легко подтянувшись на руках, бретонка оказалась на пологой соломенной крыше. – Так... Обзор хороший, солома свежая. Здесь и заночуем. *** Кто бы подумал, что её жизнь так круто переменится буквально за одну минуту? Ещё вчера Сьюзан шагала по чёрным камням мёртвого мира, разглядывала жутковатый пейзаж вокруг и точно знала, что стоит нажать кнопку на браслете, как появятся могущественные союзники, которые спасут её от любых неприятностей. Сегодня девушка находилась в куда более красивом месте, но, как ни крути, оно было чужим, пусть и отличалось от представлений Сьюзан о других Вселенных в лучшую сторону. Нет, ей не на что было жаловаться. В каком-то смысле им с Мириам повезло. Они сразу встретили хороших людей… и не-людей тоже. Сьюзан нравились новые знакомые. Нравился Ворчун. Своей необычностью, притягательным сочетанием простоты и образованности. Нравилась Хадести. От неё так и веяло уверенностью и склонностью к авантюризму. Сьюзан искренне радовалась, что именно местная волшебница вызвалась идти с ней на ферму. Вот только тщательно скрываемая тоска всё настойчивее пыталась вырваться наружу. Сьюзан постоянно думала о доме, о родителях. Те, наверное, уже с ума сходят. Вдруг они решат, что их дочь погибла? Как больно будет маме, да и папе тоже… Девушка осмотрела окрестности, передала Хадести корзинку с едой, потом сама забралась на крышу сарая. – У вас удивительное небо, – сказала она. – Оно столь же безумно, как лежащий под ним мир, – задумчиво откликнулась бретонка. – Страшно подумать, сколько Сил переплелось здесь, в Нирне, сколько страсти и вожделения, дерзости и отчаяния... В древности люди верили, что нельзя долго смотреть на небо, чтобы не заблудиться в собственном безумии. Но тогда боги ещё не защищали нас от полчищ даэдра, ведомых своими жестокосердными повелителями. Грусть брызнула волшебнице в лицо, заставив зажмуриться от невыносимой боли. Не в силах сдерживать поток нахлынувших воспоминаний, Хадести заговорила, торопливо и глотая слова, словно спешила выплеснуть, что захлестывало сознание, пока то не растворило её "я". – Дети звёзд, жестокие айе-эли... Сейчас их называют айлейдами и копаются в руинах былого могущества, с хомячьей старательностью вынося его осколки на потеху праздной публики. Красивы были айе-эли. Красивы и великолепны в сиянии своей силы. Не сравниться нынешним альтмерам с предками. Едва ли можно вообразить, что последним было не под силу. Дети Звёзд не довольствовались теми крупицами магии, что омывают Нирн. Нет. Они умели касаться Этериуса, конденсируя в виде сияющих кристаллов невероятную мощь. Сиянием чистой энергии – вот чем была цивилизация айлейдов. Когда красота нестерпима, как боль, а невероятное могущество лишь будит жажду большего... это никогда не заканчивается хорошо. Бретонка с силой зажмурилась, дёрнула головой, словно стряхивая брызги непрошенных воспоминаний, и закончила нормальным голосом: – Думаю, стоит поужинать и ложись спать. Я пока подежурю. – Я не хочу спать, – соврала Сьюзан. – А вот поесть не откажусь... Рассказ Хадести потряс её своей красотой и эмоциональностью. Ей даже не хотелось искать объяснений услышанному в аналогиях со своей Вселенной. Другой мир – другие законы. – Ты так чувственно рассказала об этих существах, – проговорила девушка. – Словно видела их своими глазами. Но их ведь уже нет в вашем мире, да? – С тех пор, как они исчезли, прошло несколько тысяч лет. Живущим сейчас остались только развалины их святилищ. И книги. – Бретонка уставилась в никуда, затерявшись то ли в мыслях, то ли в воспоминаниях, а когда вынырнула оттуда, заговорила совсем о другом: – Этот арбуз выглядит аппетитно. Попробуй. Сьюзан взяла кусок арбуза, откусила и расплылась в довольной улыбке. – Действительно, очень вкусно, – сообщила она. – Гоблинов можно понять. Если остальной урожай так же хорош, их сложно будет убедить уйти отсюда. – С летящим в тебя огненным шаром не очень-то поспоришь, – презрительно хмыкнула волшебница. – Ну что ты! Так нельзя, – воскликнула Сьюзан. – Ворчун сказал, что они разумны, а значит, нужно как минимум попытаться поговорить с ними. – Извини, но по-гоблински я не понимаю. И учебников по нему не существует, – бретонка пожала плечами. – Да и смысл? Тупые, грязные, бессмысленные твари. И крайне опасные притом. Язык силы – единственное, что они способны понять. Если дать им серьезный отпор, они уйдут. Искать добычи полегче. – Хадести… – удручённо покачала головой девушка. – Нет ничего ценнее жизни разумного существа. Каким бы оно ни было. Да, гоблины хозяйничают на этой ферме, но они просто хотят есть. Каждый из них проживает собственную жизнь, осознаёт своё существование. Ты хочешь оборвать его одним ударом. Это жестоко. Мне достаточно услышать несколько слов, чтобы освоить их язык и поговорить. Воцарилось тягостное молчание. Два представителя разных цивилизаций смотрели друг на друга, не в силах понять чужой образ мыслей. – Но... – бретонка растерянно покачала головой. – Это война, длящаяся с изначальных времен. Они убивают нас, мы – их, так устроен мир. Выигрывает тот, кто сильнее. Если я не остановлю их сейчас, пока они слабы и малочисленны, они накормят своих жён и детей, племя вырастет и придёт уже не воровать, а жечь и убивать. Где здесь найти место для жалости? Они разумны, да... Но в чем ценность разума? Самого по себе, а не только для его обладателя? Самоценна красота. А разум – это такой же механизм приспособления, как клыки, когти и шерсть. Мы же не даём себя сожрать медведю только оттого, что у него они есть? Поговорить? Попробуй, если хочешь. Только держись за моей спиной, иначе мне будет неприятно объяснять Мириам, почему я вернулась одна. – В моей Вселенной, – сказала Сьюзан, – разум неразрывно связан с душой. И именно сочетание двух этих составляющих отличает гоблина от медведя с когтями и клыками. Не беспокойся обо мне, я буду вести себя так, как скажешь ты, но не убью ни одного гоблина, пока не пойму, что иного выхода не существует. А сейчас… я всё же вздремну немного. К облегчению Хадести, сложный разговор закончился. «Какой странный мир, где души есть только у разумных существ», – подивилась про себя волшебница, поудобнее устраиваясь на соломе. В лежачем положении тут же захотелось спать, но с этим придётся подождать, раз они собираются устроить засаду для гоблинов. *** Часы тянулись томительно медленно. Вот солнце скатилось по небосводу, цепляясь последними, медленно гаснущими лучами за облака и горные вершины, словно утопающий за соломинку, и с тем же успехом. Вот на стремительно темнеющем небе высыпали упитанные, как тараканы в Серой Кобыле, звёзды. Ни ветерка. Даже единого дуновения. Воздух тих и мёртв, как трава зимой. Штиль – это хорошо, значит, запах их не выдаст. Бретонка начала было перекатываться на другой, менее отлёжанный бок, но смутно мелькнувшее движение у изгороди заставило её замереть. Точно: два сгорбленных силуэта сноровисто перелазили ограду. – Просыпайся, – прошептала волшебница, теребя напарницу. – Пришло время проверить способность наших приятелей вести диалог. Значит так. Я внизу. Ты, пока занимаешься переговорами, отсюда ни ногой. Потом, когда... то есть если дело перейдет к боевым действиям, спускаешься ко мне и прикрываешь спину. Договорились? – Ладно, хорошо, – заморгала Сьюзан. Хадести оборвала её сон на самом приятном месте, поэтому реальность всё ещё воспринималась плохо. Больше всего на свете девушке хотелось вернуться туда, в страну грёз, а план предстоящих мирных переговоров никак не выстраивался у неё в голове. «Ничего, что-нибудь придумаю», – решила Сьюзан, наблюдая за действиями волшебницы. Бесшумной тенью бретонка соскользнула с крыши и растворилась в тенях. Фигур, между тем, прибывало. «Даэдрот меня побери!», – выругалась про себя Хадести, когда количество визитёров достигло дюжины, – «Кажется, их несколько больше, чем я рассчитывала. Только какие-то они мелковатые...» Удостоверившись, что поток гостей иссяк, волшебница выпрямилась перед сарайчиком, вскинула руку и произнесла заклинание. Вокруг неё немедленно разлился круг болезненно яркого света, слепя и не давая прицелиться. Твари недовольно попятились. – Моя подруга хочет с вами побеседовать, – с усмешкой заявила Хадести. Сьюзан с удовольствием начала бы переговоры немедленно, но оставалась одна маленькая проблема – гоблинского языка девушка пока не знала. Ей было необходимо разобрать хотя бы несколько слов, а существа, если и переговаривались, то делали это слишком тихо. С крыши сарая она не могла различить ровным счётом ничего. – Так не получится, Хадести, – сообщила Сьюзан. – Мне нужно услышать их речь. Бретонка порадовалась, что золотоволосая идеалистка не видит сейчас выражения её лица. Нет! Ну вот где это видано? Мало того, что не тронь этих паршивцев пальцем, так их ещё и разговорить как-то надо! Гоблины столпились где-то на краю наколдованного ею круга света и явно испытывали не меньшее замешательство. Удивительно, что они всё ещё не атаковали. Что-то тут было неправильно. Покопавшись в памяти, бретонка выудила оттуда одно полезное заклинание и швырнула им в Сьюзан: теперь проблем со слышимостью у неё быть не должно. – Надеюсь, ты мне переведешь, – ухмыльнулась волшебница и своим самым дружелюбным тоном начала переговоры. – Эй, гоблины! Нам позарез нужно узнать, что вы тут забыли. – «Как будто мы и сами этого не знаем», – пробормотала она в сторону. – И можно ли это дело как-нибудь уладить.. эээ... мирным путем. «Нет, в следующий раз мне придется беседовать с деревьями!» – продолжала ворчать бретонка, чувствуя себя в достаточной мере глупо. Впрочем, какой-то эффект её речь произвела. Гоблины собрались в кучу и начали обмениваться резкими, неприятными для человеческого слуха щёлкающими звуками. Сьюзан расслабилась и открыла свой разум для восприятия. Чтобы понять такой примитивный язык, ей требовалось совсем немного времени. Не вдаваясь в дословный перевод, она попыталась донести до Хадести общий смысл услышанного. – Они видят, что ты маг. Боятся тебя. Не решаются нападать. Не понимают, почему не нападаешь ты. Кто-то хочет отступить. Остальные против. Я… я не уверена, что правильно повторю произношение, но могу попытаться выяснить больше. Если они меня тоже услышат. Бретонка мрачно пялилась туда, где должны были находиться гоблины и едва сдерживалась, чтобы не закончить всю эту комедию одним мощным сгустком пламени. Если вложить в заклинание достаточное количество силы, то о двух-трёх можно будет больше не беспокоиться, а остальных хорошенько обожжёт. Удачно, что они так столпились. Правда, несколько бестолково с их стороны. Странно, прежде эти существа вели себя куда хитрее. Хадести поймала себя на том, что ждёт провала переговоров и возможности нарубить гоблинов в мелкий фарш. – Попробуй им что-нибудь сказать, – не выдержала бретонка. – Если не поймут, извини, моя мирная инициатива на этом заканчивается. Представив, как будет докладывать хозяину фермы о результатах переговоров с гоблинами, магичка едва не застонала от злости. Существа же, услышав первую невразумительную попытку Сьюзан произнести что-то на гоблинском языке, разразились целой тирадой всевозможных писков. – Поговорите со мной. Если хотите жить, – выдавила девушка. – Зачем вы приходите сюда? Тишина. И очередная лавина щёлкающих звуков. К несчастью, гоблины в основном переговаривались друг с другом. Вычленить нужную мысль из этого потока получилось далеко не сразу. – Они хотят есть, – всё-таки подвела итог Сьюзан. Хадести не слишком впечатлила эта новость. – Почему здесь? – продолжила переговоры девушка. На сей раз она услышала ответ только от одного из существ. – Тут проще добыть еду. Они не знают, как прокормиться иначе. Не очень понимаю, но мне кажется… они ещё дети, подростки… Взрослых особей здесь нет. – Что? – не сразу поняла Хадести. – Да булаву Молаг Бала мне в задницу! Эмм... прости, Сьюзан. Ты точно уверена? Последний вопрос был глупым: в глубине души волшебница уже знала ответ. Слишком мелкие. Слишком глупые. Слишком пугливые. Взрослые гоблины давно бы кинулись на одинокого противника, маг он там или не маг, да и от фермы бы оставили одни головешки. И вот что теперь делать?! – Где ваши взрослые? – на всякий случай уточнила Сьюзан и через минуту объявила: – Хадести, это и правда дети. Родители ушли куда-то и не возвращались много дней. Им нужна эта ферма… Мы ведь не станем их убивать, да? Можно просто припугнуть, посоветовать найти другое место. – О... Мехрун Дагон и его демоны! Чтоб я ещё когда-нибудь... Чтоб я ещё раз! Какого даэдра я?.. – бретонка схватилась за голову. – Больше! Никогда! Не буду! Разговаривать! С гоблинами! От воплей раздосадованной волшебницы даже гоблины-подростки испуганно притихли. – Если их родители умерли, они всё равно погибнут. Или от меча другого наемника, или от голода. Впрочем, и убивать детей я не смогу. Бретонка обессилено опустила голову, погружаясь в мрачные раздумья. – Скажи им, что если они ещё раз придут на эту ферму, то умрут. Что если они повадятся регулярно наведываться на какую-нибудь другую ферму, то, скорее всего, их тоже убьют. Не мы, так другие. Если хотят выжить, пусть постоянно меняют место для своих «визитов», охотятся на тех же оленей, это сложнее, чем резать домашний скот, но и безопаснее, и никогда не приносят вреда больше необходимого. Тогда у них есть шанс. Услуги Гильдии Бойцов стоят недешево. Если урон от гоблинских шалостей для фермера будет меньше, чем запрашиваемый наемниками гонорар, воровство сойдет им с рук. Лучше бы ребятам уяснить это хорошенько. И когда закончишь свою речь, я скастую что-нибудь боевое, для пущей убедительности. – Ладно, – закивала девушка. Тщательно подбирая слова, она попыталась перевести существам речь Хадести. Гоблины внимали, издавая время от времени ничего не значащие щелчки. – Всё, – сообщила Сьюзан. – Надеюсь, они поняли, можешь колдовать. Огромный огненный шар разорвался перед самым носом мелюзги. Гоблины с испуганными взвизгами бросились наутёк. Бретонка мрачно провожала их взглядом, сменив круг света на ночное зрение. Убедившись, что на ферме не осталось ни одного гоблина, волшебница обернулась к Сьюзан. – Вот мы и остались без гонорара, – мрачно констатировала Хадести. – Надеюсь, тот факт, что я учила гоблинов воровать у людей, ускользнёт от внимания моих будущих биографов. Невесело усмехнувшись, волшебница взобралась обратно на крышу сарайчика. – Спи, – посоветовала она напарнице. – А я пока покараулю... Вдруг вернутся. Да и возможности, что сюда придут какие-нибудь другие гоблины, ещё никто не отменял, – с затаёной надеждой добавила бретонка. Сьюзан легла на спину и уставилась в усыпанное звёздами небо. Чужое небо. Несмотря на удачно прошедшие переговоры, ей вдруг стало особенно тоскливо. – Ты сердишься на меня, да? – спросила она у Хадести. Воцарилась долгая, мучительная пауза. – Нет, – наконец, ответила волшебница, – на тебя – нет. Скорее, на себя. И на мир, который не желает быть простым и однозначным. – Некоторое время она молчала, собираясь с мыслями. – Это ведь я не смогла их убить. Просто рука не поднялась: никогда не умела добивать детёнышей и топить щенков. Никогда. Понимаешь, дело не в том, что они разумны. В нашем мире душой обладают все живые существа, а разуму не придают того сакрального значения, как у вас. Просто убивать беспомощных – это противно, как будто в чем-то пачкаешься! Нет, я спокойно убью их, когда они вырастут и возьмут в руки оружие. Не думай, что я добрая. Совсем нет. И мы с тобой сегодня поступили... неконструктивно. Поддались неуместной жалости. Это может причинить кучу неприятностей другим людям. Но и по-другому поступить мы тоже не могли. Не перестав быть теми, кем являемся. Как ты думаешь, оно стоит того, чтобы чуток позлиться? – Да, стоит, – прошептала Сьюзан. – Всё действительно непросто. Сложнее, чем я думала. Мириам тоже будет сердиться. Она бы, в отличие от тебя, их убила. Я даже знаю, что она скажет. И другие люди пострадают. И эти гоблины, возможно, не выживут… Она чувствовала, как по её щекам начинают течь слёзы, но уже не могла остановиться. – Дома всё иначе. Нет, наш мир тоже бывает жестоким. Даже слишком. Просто я существовала вне его жестокости. А потом сразу попала сюда. Вы все очень хорошие, правда. Но я так тоскую по дому. Хочу увидеть родителей, наставницу. Прости… Бретонка в очередной раз за эту, не иначе как посланную на её голову неким каверзным принцем даэдра, ночь начала ругаться страшными словами. На этот раз, правда, исключительно про себя. «Ты просто гений, Хадести», – сказала она. – «Умудрилась довести ребенка до слез. И вот что теперь делать?» Она нерешительно протянула руку и погладила девушку по плечу. – Не расстраивайся. Вернём мы тебя к родителям и наставнице, обещаю. – Неловко поёрзав, волшебница всё-таки решилась и притянула Сьюзан к себе, полуобняв. – Никуда от нас Азура не денется, вот увидишь! Ещё рада будет, что легко отделалась... А насчёт гоблинов... Скажем всем, что швырнули в них заклинанием, а те испугались и убежали. Ну не гоняться же было за ними в потёмках? Мы даже не соврём, просто недоговорим. Ещё и с хозяина деньги вытрясем, зря мы здесь что-ли цельную ночь куковали? А если не даст – не беда, из айлидских подземелий можно столько добра унести – хоть табун покупай. И что самое приятное, населяет эти подземелья только нежить. А она, слава богам, безмозглая! – Бретонка тараторила всё подряд, лишь бы бедный ребенок перестал плакать. – Ты молодец, так здорово поговорила с этими гоблинами. А если бы я кого-нибудь убила или покалечила? Всё равно ведь потом догадалась бы, что они не взрослые. Вот ужас был бы! Тише, солнышко. Тише... Уткнувшись в бок Хадести и слушая её речь, Сьюзан всхлипнула ещё несколько раз, потом немного успокоилась, закрыла глаза и как-то незаметно для себя уснула. «Фух!» – выдохнула бретонка, укладывая воспитанницу... тьфу ты... напарницу поудобнее. У неё самой глаза слипались со страшной силой, но лечь спать совесть не позволила. «Раз сказала, что будешь караулить, значит, придётся караулить», – тоскливо подумала волшебница и с искренней надеждой уставилась на восточную часть неба. Звёзды мерцали, луны светили, чернильная мгла затопила окрестности. До утра было далеко.