Миссия выполнима, или история одного приключения

Утром Сьюзан обнаружила, что по-прежнему находится в комнате одна. Сегодня этот факт её не расстроил. Она вообще не хотела сейчас ни с кем разговаривать, но потом подумала, что её карпизы будут лишними в той ситуации, в которую они попали. Кое-как приведя себя в порядок, девушка направилась в общий зал, где отыскала Хадести. Выглядела та осунувшейся и бледной, но для живого трупа вполне бодрой. Мужественно нацепив на лицо улыбку, Сьюзан проговорила: – Доброе утро. Она плюхнулась на стул и даже заказала себе какой-то завтрак. Только для вида. Есть ей не хотелось совершенно. – Как чувствуешь себя, Хадести? Мы вчера так испугались за тебя! – Бывало и получше, но радует тот факт, что вообще жива осталась. Придётся в ближайшее время обходиться без волшебства. В распахнутые настежь окна таверны сочилась утренняя свежесть вперемешку с запахом навоза и кудахтаньем кур. Деревня, она и есть деревня. – Кстати, собираюсь полазить по окрестностям. Надо сварить кое-какие зелья, – нарочито небрежно произнесла бретонка, стараясь смотреть на невесёлую мордашку напротив без бросающегося в глаза сочувствия. Она слишком хорошо помнила эпические переговоры с гоблинами. «Кровь и дремора! Мир, конечно, мерзкая штука, но неужели недостаточно того, что он сломал о колено нас, и теперь ему вот таких девочек подавай?» С чего вдруг волшебница взялась опекать сидящее перед ней золотоволосое видение, размаху ресниц которого позавидовала бы любая фрейлина, оставалось загадкой. Материнский инстинкт, что ли, проснулся? Если бы Коридуэнн предпочла семейный очаг карьере в Гильдии, то сейчас вполне могла иметь дочь возраста Сьюзан. Хадести досадливо тряхнула головой и послала собеседнице ободряющую улыбку. – Если интересует местная алхимия, то я как раз собираюсь заняться изготовлением некоторых зелий. – А для этой профессии нужен магический талант? – уточнила Сьюзан. – Впрочем, я бы в любом случае прогулялась... – Нет, магического таланта тут не требуется, – заверила девушку Хадести, – только нечеловеческое терпение. Волшебница занялась своим завтраком. Одновременно с этим в зале появился Ворчун, тут же присоединившийся к компании. – Я договорился насчет отправки почтового голубя с посланием для Гильдии, – после приветствия сообщил он. – Можем со спокойной совестью отдыхать. А куда подевался Гил? – спохватился орк, когда тарелка оказалась пуста. – Может быть, он опять с Мириам? – ляпнула Сьюзан и тут же залилась краской. Вот когда она научится держать язык за зубами? – С Гилом? Опять? Разве он не с очередной служанкой? – озадачилась Хадести. – Или он просто спит, – попыталась исправить ситуацию девушка. – Вчера все так устали. А когда мы пойдём за травками? – ей отчаянно требовалось хоть как-то переключить мысли на нечто более нейтральное, чем мучительные воспоминания. – Можно прямо сейчас, – решила бретонка, подымаясь. Заняв у хозяина пару корзин, компания отправилась на поиски алхимических ингредиентов. Солнце ещё только-только поднималось из-за гор, свежий ветер бесцеремонно лез за воротник и трепал волосы, птицы беззаботно пели... По крайней мере, так сказали бы не сильно сведущие в тонкостях жизни пернатых поэты. На самом деле самцы усердно трудились, надрывая горло, чтобы пригласить самку и отпугнуть соперников. Жёсткое соревнование, в котором побеждает сильнейший. При приближении подозрительных двуногих раскатистые трели моментально сменялись отрывистыми пронзительными позывками, сигнализирующими о замеченной опасности. Орк лениво прислушивался к какофонии, которая выдавала не только их присутствие, но и появление любого врага. Смысла опасливо озираться и прожигать взглядом кусты не было никакого, и Ворчун мирно наслаждался прогулкой, раз уж избежать её не удалось. Хадести, напротив, сканировала окружающее пространство внимательным взглядом. – Манжетка обыкновенная, – сообщила она, наклоняясь к неприметной травке с пальчатыми листьями, сросшимися у основания. – Основное применение – в зельях восстановления здоровья, причём использовать это её свойство может даже новичок. Побочное действие – ослабляет выносливость, но только если негативный эффект будет закреплен другим компонентом. Кстати, это основной принцип алхимии. В любом зелье для закрепления положительного или отрицательного эффекта требуется как минимум два ингредиента, обладающих нужным свойством. – А какой второй ингредиент для восстановления здоровья? – поинтересовалась Сьюзан, сорвав рядом с найденной Хадести манжеткой ещё одну такую же и старательно запоминая название, внешний вид, а также всё то, что говорила волшебница. Дома ей часто давали похожие уроки, состоящие из прогулок и рассказов то об одном, то о другом. Алхимия в число изучаемых предметов, разумеется, не входила, поэтому девушка подошла к познавательной беседе с Хадести с интересом и энтузиазмом. – Перечислять все подходящие компоненты было бы слишком долго, но из того, что доступно нам сейчас, шляпка мухомора вполне подойдет. Правда, чтобы использовать её, нужно быть весьма опытным алхимиком. Как правило, каждый ингредиент обладает несколькими эффектами. Одни извлекаются легко, другие – чуть сложнее, а для некоторых нужны усилия эксперта в области алхимии. К счастью, нам не надо ограничиваться просто извлекаемыми эффектами, поэтому выбор ингредиентов у нас богат. Так что сейчас ищем манжетку и мухоморы для зелья исцеления и... Ага! Вот она, знакомься: болотная митрула, – бретонка аккуратно отделила ножом шляпку ярко оранжевого гриба, обильно покрытую слизью. – Вторым компонентом будут семена льна. Найти длинные стебли, увенчанные сухими коробочками, не составило труда. – Давай обыщем вон ту рощицу, а потом вернёмся в гостиницу, где я покажу, как делать, собственно, зелья. Ворчун зевнул и тоскливо заоозирался в поисках более интересного занятие, чем сбор сена. – Пойду крабов наловлю, – сообщил приободрившийся орк, заметив, как сквозь глухой полог леса сверкнула водная гладь. Ручеёк. Или озеро. Через минуту девушки продолжали поиски ингредиентов вдвоем. *** Сьюзан шагала рядом с Хадести, внимательно глядя по сторонам и честно стараясь быть полезной. Несколько раз ей на глаза попадался лён, и ещё она отыскала оранжевый гриб, неподалёку от которого обнаружился мухомор. – Его как-то специально обрабатывают, чтобы перестал быть ядовитым? – подозрительно уточнила девушка, разглядывая красную в белых пятнышках шляпку. – Мы же их не жарить собрались, – рассмеялась Дес. – Не беспокойся, в вытяжку яд не попадет. – Это так интересно! Зелье восстановления здоровья, зелье восстановления магии, – рассуждала Сьюзан. – Первое, по-видимому, ускоряет регенерацию тканей, а второе? У нас таких нет. Точно нет. Как оно действует? Заставляет организм быстро концентрировать силу из окружающего пространства? А какие ещё существуют зелья? – Маги берут силу не из окружающего пространства, а из Этериуса – магического измерения, окутывающего Нирн, – покачала головой Хадести. – А зелье... грубо говоря, на несколько мгновений приоткрывает окошко туда. В нормальном состоянии оно закрыто, и сила медленно сочится сквозь щели, тут же она начинает хлестать потоком. Это опасно и не обходится без последствий. Что же касается другого твоего вопроса, то алхимия способна добиваться практически всего, что и маги при помощи заклинаний: ты можешь дышать под водой, а можешь ходить по ней, можешь стать невидимым или двигать предметы на расстоянии, видеть в темноте или, наоборот, заливать пространство светом, исцелять раны и болезни, насылать порчу, парализовать врага, вытянуть его силы, его ловкость и саму жизнь. – Ну, надо же! – протянула Сьюзан. – Ваш мир кажется таким похожим на нашу Вселенную, но он совсем другой. Материя, Сила и Разум – три неизменных составляющих нашей Вселенной, которые присутствуют в каждой её точке. Никаких магических измерений нет, Сила разлита в окружающем пространстве. И таких интересных зелий у нас не изобрели. Ходить по воде! Ну, надо же! Вытягивать жизнь... – тут девушка вернулась к своим мрачным размышлениям и замолчала. Усевшись на поваленное дерево, Дес приглашающе махнула ей рукой. – Тебе ведь не по себе? - спросила она Сьюзан. – Сидели люди в своей пещерке, ничего плохого нам не сделали, а тут пришли мы и радикально решили вопрос с их там проживанием, так? И люди, с которыми ты делила кров и пищу, оказались способными на поступки, от которых у тебя холодно на сердце. Ты хочешь видеть торжество добра и справедливости, а увидела кровь и жестокость. И теперь пытаешься понять, кто ты, каков мир, и что теперь делать со всем этим дерьмом. Я права? – Почти, – тряхнула головой Сьюзан. – Эти маги делали плохое. Я помню, что вы говорили о некромантии, и не думаю, что все люди на свете хорошие. Но у любого человека должен быть шанс исправиться, а там, в пещере... мы их даже не похоронили! У каждого из них была своя жизнь, свои близкие, мечты. И вот не осталось даже могил. Да, ты была ранена и остальные тоже, но.... Нет, вы не сделали ничего такого, от чего я бы изменила о вас мнение, просто Мириам... зачем она так поступила? Зачем сказала, что остались живые? Да, она ситх, но она ведь умеет сострадать, я знаю. Может быть, тот выживший некромант взглянул бы на мир иначе, изменился бы в лучшую сторону? А ещё я знаю, какой он, этот мир, правда знаю. Я имею в виду мир вообще, обе наши Вселенные. На мою маму напал грабитель, когда она возвращалась домой, а папу много лет держали в плену и сводили с ума. И я видела последствия самой ужасной войны, случившейся в нашем мире. Я тоже хотела воевать, защищать нашу Вселенную, а в этой пещере с некромантами оказалась обузой, которую надо утешать, – голос девушки дрогнул. Она знала, что уже наговорила лишнего, но не ничего могла с собой поделать. – Чей шанс прожить жизнь ты ставишь дороже? Того некроманта, который успел отпить из отравленного источника, по горло запачканного в крови невинных и прекрасно знавшего, на что шёл, или деревенской девчонки, которую он разложит завтра на алтаре? К кому должна была проникнуться состраданием Мириам? К безжалостному убийце или к твоему отцу, которому придётся хоронить дочь, когда оставленный тобой в живых мерзавец ударит в спину? – поинтересовалась бретонка, сочувственно глядя на девушку. – Когда ты так спрашиваешь, кажется, что я совсем глупая, – вздохнула Сьюзан. – Ты ведь знаешь, какие ответы услышишь. И я дам именно их. Получается, всё, во что я верю, неправильно. Но ведь люди умеют меняться, правда! И даже безжалостного убийцу можно любить. Спроси у Мириам! – Мириам любит безжалостного убийцу? – осторожно поинтересовалась бретонка, сразу же забеспокоившаяся о друге. Очень и очень близком друге. – Вообще-то да, – Сьюзан виновато посмотрела на Хадести. – Он убил много людей... И Мириам тоже причинил боль... Незадолго до того, как мы попали сюда, я слышала, как она говорит с мамой... как плачет... Он мне не нравится, - поделилась Сьюзан тем, что считала своим серьёзным недостатком, ведь упомянутый убийца был братом обожаемой наставницы! – Ох, Сьюзан! – вздохнула бретонка. - Ты ведь сейчас сдала свою подругу, которая, возможно спит с моим... другом. Ты говорила о вере. Прости, но именно вера делает нас слепыми. Милосердие – это хорошо, однако всему есть своё место и время. Очень часто оно становится непозволительной роскошью. И ладно, когда оно дорого обходится нам самим, но гораздо чаще за нашу слабость расплачиваются другие. Ты обвиняешь Мириам, позволяя своей слепой вере заслонить от тебя живого человека! Нет ничего тяжелее, чем нести ношу выбора чужой жизни или смерти. Она взяла этот груз на себя. Мы сделали то, что должны были сделать, и места для гуманизма не было. Просто не было! Да, это тяжело. Для всех тех, кто был в той дреморовой пещере. Но, кровь и пепел, кто-то должен чистить дерьмо в этом даэдровом мире, если мы не хотим в нём захлебнуться! – Почему сдала? Мириам хорошая, а сердцу не прикажешь, – немедленно заступилась за подругу Сьюзан, забыв, что дулась на Мириам со вчерашнего дня. – Она защищает меня, мою наставницу, весь наш мир. Она жизнь за нас отдаст. И твоему другу, ему ведь нечего бояться! Дэвида здесь нет, – девушка залилась краской и спрятала глаза. - Всё делаю неправильно. Совсем всё, – предательские слёзы полились-таки, оставляя на щеках мокрые дорожки. – Ты права, а я нет. – Что ты, девочка, это не стоит слёз! – растерянно воскликнула Хадести, чувствуя раскаяние из-за того, что довела до слёз ребёнка. – Ты всё делала как надо. Просто некоторые вещи приходят тяжело и оставляют на сердце немало шрамов. – Магичка осторожно притянула девушку к себе, успокаивающе гладя её по спине. – Тебя так сунули во всю эту грязь. Любой бы растерялся. Жизнь она такая, да... Любит бить по лицу наотмашь. Хочешь, расскажу историю про девочку, которая хотела стать великой волшебницей, а в итоге чуть не стала чудовищем? Чудовищем в прямом смысле, безо всяких метафор. – Хочу, – решила Сьюзан, ещё разок всхлипнув, но уже начиная успокаиваться. Касания Хадести возымели нужный эффект. – Тогда слушай, – задумчиво улыбнулась Хадести. – Редкая девочка в детстве не мечтает стать великой волшебницей. К счастью, большинство из них позже переключаются на планы выхода замуж за прекрасного принца, потом начинают приглядываться к симпатичному сыну зажиточного соседа, а там венец, дети, внуки… не до колдовства. Только малую часть тех, кто в детстве с блеском в глазах декламировал переделанные в «заклинания» стишки, судьба действительно наделяет талантом к магии. Проклятым талантом. Ты спросишь, почему проклятым? Потому что если талант слаб – твоя участь быть на посылках у старших коллег, бессильная зависть к вышестоящим, изматывающий труд на пределе способностей, вечно пустой кошелёк, долгие часы за пыльными фолиантами и тщётные мечты о большем. О сыновьях соседа можешь забыть. Мужчине не нужна ведьма в доме. Совсем не нужна. Если же тебе выпало оказаться одной из немногих одаренных, то… дела твои ещё хуже. – Хуже, чем ты описала? – недоверчиво поинтересовалась Сьюзан. Она бы никогда не подумала, что магических дар может оказаться тяжким бременем. Или это особенности мира Хадести? – Участь талантливого мага, неважно, родился он женщиной или мужчиной, – жить на лезвии меча, ежесекундно рискуя сорваться в пропасть, – невесело усмехнулась магичка. – Ему суждено быть затянутым в безжалостный водоворот интриг, где проигравший платит жизнью. Малейшая оплошность, и ты рискуешь оказаться в рабской зависимости у привязавшего к тебе ниточку колдуна. У сильных магов не может быть друзей, зато врагов хоть отбавляй. На самом деле, каждый твой коллега – твой непримиримый враг. Низшие ненавидят тебя за то, что ты используешь их как марионетки в своих играх, распоряжаясь чужими жизнями как разменной монетой в своём стремлении к власти. Те, кто находятся лишь ступенью ниже, жадно ищут твоё уязвимое место, чтобы ударить. Высшие рангом ждут того же от тебя… Впрочем, оправданно. Ты тоже привык носить за пазухой нож, чьё лезвие не забываешь заботливо смазывать ядом. Таковы правила игры, и у тебя просто нет другого выбора. – И в таких условиях кто-то хочет быть магом, а ваша гильдия не развалилась? – захлопала глазами Сьюзан. – Как можно существовать в общине, где каждый сам за себя? – Гильдия – это не только очень много голодных пауков, запертых в одной банке. Представь, что родилась в простой крестьянской семье, где твоя участь – горбить спину на полях, рожая по ребёнку в год, пока тебя не унесёт гнилая лихорадка. Или ты обедневшая дворянка, которой остается всю жизнь провести за пяльцами, таращась на облезшие шпалеры и слушая нытьё родственниц, тоскующих по прежним денькам. Быть членом Гильдии – значит, принадлежать к одной из могущественнейших организаций Киродиила. Да что там Киродиила, всего Тамриэля! Гильдия – это власть, деньги, боязливое почтение простых смертных. Гильдия – это ключ к могуществу, тайным знаниям, могущественным заклятиям, секретам, таящимся в ветхих фолиантах из библиотеки Арканского Университета. А если тебе повезет и ты окажешься достаточно сильна, умна и безжалостна, чтобы стать магистром, то войдёшь в число самых богатых и влиятельных граждан Империи, даже родившись крестьянкой или рабыней. Тебе будут почтительно кланяться дворяне, а высшая знать принимать за равного себе. Про роскошь и раболепство челяди, простолюдинов, даже низших по рангу коллег и упоминать не стоит. Да, добиться заветной цели дано не всем, но именно стремление к ней и вращает колесо этой мельницы. – Власть, могущество, тайные знания и путь наверх через чужие смерти. Ученик убивает учителя, – произнесла Сьюзан, неожиданно усмотрев аналогию между историей Хадести и несколько более скупыми и менее красочными рассказами Мириам. – Или учитель ученика, – кивнула бретонка. – Кто успеет нанести удар первым. И сумеет при этом не попасться. Потому что Гильдия сурово карает нарушителей устава. Результатом заведенных в Гильдии Магов порядков становится то, что множество эгоистичных, озабоченных лишь собственными интересами колдунов выступают одной монолитной организацией, с влиянием которой вынужден считаться сам император. Но речь сейчас не об этом… Героиня моего повествования родилась в знатной семье. Достаточно знатной, чтобы довольствоваться полученным при рождении положением в обществе и не стремится к большему. В роду её рождалось немало колдунов, и кое-какие заклятия входили в полученное ею наследство. Кроме того, семье принадлежала власть. Пусть эта власть распространялась над клочком каменистой земли, где мало что растёт и даже козы с трудом находят себе пропитание, пусть с некоторых пор абсолютность этой власти оказалась нарушена протянувшейся над Тамриэлем дланью императора, всё же эта власть была подлинной, непреложной и уходящей своими корнями во тьму веков. Одним словом, в Гильдии Магов девочке делать было нечего. Но! Природа наделила её слишком щедро. Настолько, что перспектива всю жизнь строить козни братьям и сёстрам в борьбе за несколько не сильно приглядных камней, именующихся родным замком, довольствоваться обрывками магических знаний, вести унылую и безрадостную жизнь на задворках империи, девочку не прельстила. И она покинула отчий кров, вместо напутствия получив отлучение от рода. Это не особенно её огорчило. Наоборот, изгнание из известного своим противостоянием Империи рода оказалось на руку, когда она начала делать карьеру в самой влиятельной гильдии Империи. Гильдии Магов. Девочка была не только способной, но и сообразительной. Она быстро училась, умело справляясь с порученными заданиями, и вскоре должна была добиться заветной рекомендации в Арканский Университет, когда её отправили в милый прибрежный городок Аннвиль, излюбленное прибежище художников и утомлённых столичной суетой аристократов, чтобы найти запропавшую волшебницу, которая отправилась туда на пару недель отдохнуть и покупаться в море, но так и не вернулась в стены родной Гильдии. – Арканский Университет – это какое-то учебное заведение, связанное с гильдии магов? –уточнила Сьюзан. – Арканский Университет – цитадель знаний о магии, доступ к которым открыт только для членов Гильдии достаточно высокого ранга, – кивнула Хадести. – Вступить в Гильдию может любой желающий, тем более, что крупицу силы из Этериуса имеет каждый родившийся в Нирне. А вот для поступления в Университет и, соответственно, доступа к хранящимся знаниям нужно быть действительно одаренным магом. – Понятно, – кивнула Сьюзан, с интересом ожидая продолжения истории. – Поиски пропавшей волшебницы привели нашу героиню в подземелья под развалинами давно забытого храма, где она оказалась на алтаре с перспективой быть скармленной ужасному чудовищу, отвратительной смеси человека с пауком. Тут бы всей истории и конец, если бы не внезапное появление на сцене некоего нордлинга, с которым наша героиня познакомилась незадолго до того. Героиню спасли, нехорошие парни или пали смертью нехрабрых или разбежались, а чудовище… Чудовище оставило героине на память два шрама на лице, – бретонка задумчиво провела по расчертившим её лицо полосам, – но когда та уже прощалась с жизнью, неожиданно выпустило жертву и попросило добить. – Некоторое время бретонка молчала, погружённая в воспоминания. – Доложив о печальной участи пропавшей волшебницы, наша героиня получила-таки заветную рекомендацию и отправилась покорять магический Дагот Ур. Это гора такая, к северо-востоку отсюда, самая высокая в Киродииле, – пояснила она. – Вскоре её таланты привлекли к себе внимание… многих, в том числе одной очень могущественной колдуньи, ученица которой недавно исчезла при таинственных обстоятельствах. И наша героиня стала её заменой. Способности девушки быстро позволили ей стать правой рукой колдуньи, с изяществом плести интриги, при необходимости демонстрировать грубую силу, решать сложные тактические задачи и прочими мерами способствовать росту влияния своей покровительницы. Она легко училась самым изощренным заклятиям, искусству манипулировать коллегами, с холодной расчётливостью распоряжаться чужими жизнями. Однако кое-что пошло вразрез с заведенными порядками. Окончив Университет, наша героиня была отправлена своей госпожой в один провинциальный филиал, чтобы привязать невидимые ниточки к возглавлявшей филиал колдунье. Что, кстати, и было проделано. Но пока молодая волшебница играла партию шантажа и подкупа, она неожиданно повстречалась сначала с тем самым когда-то спасшим её жизнь нордлингом, а потом… а потом встретила мужчину, которого полюбила. И эти двое мужчин показали ей другую жизнь. Жизнь, в которой было место для дружбы и любви. Но времени разбираться в своих стремлениях и желаниях не оставалось. Началась война с некромантами. Запрет архимага вызвал раскол, все начали воевать со всеми, творилось даэдрот знает что… И вот тут начали всплывать странные подробности. О пропавшей ученице, о том странном монстре, о тайно связанной с некромантами наставнице. Наставница же, в свою очередь, нашла момент подходящим, чтобы избавиться от слишком способной ученицы, к которой начал приглядываться… эээ… неважно. В общем, удар истинного мастера со спины – и наша героиня лежит на смутно знакомом алтаре с увлекательной перспективой превращения в то самое чудовище. Впечатления, скажу тебе, непередаваемые. Вот только колдунья не учла друзей. Да и девушка не была беспомощной жертвой. И ученица убила своего учителя, да… Несмотря на заплаченную цену, наша героиня после всей этой истории могла занять очень высокий пост в гильдии, но… игры во власть вызывали у неё только тошноту, поэтому пост архимага принял один из её соратников, а она сама вышла в отставку и… что там обычно говорят в таких случаях сказочники? Жила долго и счастливо? – Значит, это была ты, – не спросила, а скорее констатировала Сьюзан. – Я не поняла сразу. Выходит, ты нашла третий путь, да? Тот, который ведёт к свободе? – Не ищи в моей истории морали, – покачала головой бретонка. – Твой третий путь – это путь бездомного бродяги, побирающимся подаянием, вместо того, чтобы держать свою лавку и ныть о росте налогов. Да, налоги его больше не касаются, но стоит ли это заплаченной цены? – Ты имеешь в виду разрыв с Гильдией? – уточнила Сьюзан. – Но разве не на неё мы работали? То есть связь у тебя остаётся, так? Хадести подняла брови, не зная, что ответить девушке. Трудно объяснять вещи, кажущиеся тебе очевидными. – Пожалуй, я не готова говорить о тонкостях моих нынешних взаимодействий с коллегами, – в итоге проговорила она. – Скажу только, что подобную работенку гильдия подкидывает любым желающим. Ну и... быть маргиналом, отребьем-авантюристом, которого даже зажиточный лавочник побрезгует пригласить к себе в гости – это признак невероятного успеха в продвижении по социальной лестнице! – Волшебница поднялась, недовольно встряхнув головой. – Думаю, нам пора возвращаться. – Зато у тебя есть Ворчун! – заявила Сьюзан. – Найти настоящую любовь – это прекрасно! И знаешь, если бы мы были в нашем мире, то родители обязательно пригласили бы вас в гости. И моя наставница тоже. Жаль, что мы не дома, вам бы понравилось. – Эй! – предупреждающе подняла руки бретонка. – Я вроде не жаловалась. А домой ты вернешься, не переживай. – Извини, если мои слова тебя задели, – быстро проговорила Сьюзан. – Идём?