...Я шлю проклятие надежде, Переполняющей сердца, Но более всего и прежде Кляну терпение глупца. Гете. «Фауст»
***
Я не могла думать ни о чем другом, как только о бабочках в моем животе, которые порхали каждый раз, стоило ему оказаться рядом. Его терпкие духи, приятно щекотали нос, и я снова и снова впадала в безумие. Я хотела его, как никого другого на этой земле. Прикрыв глаза, я уткнулась ему в грудь, желая лишь об одном — раствориться в нем. Я ощущала, как его мышцы напрягаются от моих прикосновений. Его мышцы крепкие, коготками провожу по ним, не в силах поверить, что все его тело принадлежит мне одной. Эти губы, глаза, торс. Без всякого смятения или чувство стыда я могу… Брехня,— Хартфилия нахмурилась. Тяжело вздохнув, девушка зачеркнула последнее написанное предложение, а затем и весь текст. Как же она завидовала людям способным написать что-то настолько интригующее и захватывающее, что сердце замирало бы в ожидание продолжения. Ее тексту чего-то не хватало. Возможно, палитры чувств, эмоции, делающей писанину более глубокой для прочтения. « — Мда-а-а, Люси, решила ты прыгнуть выше своей головы, написав о чувствах, о которых не имеешь ни малейшего понятия,» — девушка усмехнулась от собственной мысли, заново перечитывая написанный текст. « — Бабочки в животе? От одной только мысли об этом сразу же становится как-то не по себе?» — нахмурилась Хартфилия, взглянув на свой живот. Разве быть влюблённым может быть настолько неприятно? — Люси, так ты идешь? — Хартфилия вздрогнула. Подняв глаза, Люси встретилась с вопросительным взглядом Альбероны. Молчаливая Лисанна стояла возле нее, проверяя содержимое сумки. Оглядев класс, Люси поняла, что официальный учебный день завершился, и класс покинули практически все, не считая их. — Д-да, — смущено проговорила девушка, поспешно собирая свои вещи в рюкзак. И как только она умудрилась пропустить звонок? Последние дни она будто была сама не своя, что весьма не походила на Хартфилию. — Я готова. Альберона молча оглядела усталый вид светловолосой, но, ничего не сказав, двинулась с места, уставившись на дисплей телефона, громка цокая ногтями по нему. — Что это с ней? — шепнула Лисанне Люси, отстав на несколько метров от шатенки. Кана тоже вела себя странно. Даже очень. Альберона практически никогда не умолкала — всегда находила, о чем поболтать, а энергичность и хорошее настроение так и лилось у девушки через края, заражая им и окружающих. А теперь сдержанность Каны весьма настораживала Люси. От Альбероны можно было ожидать многого. В этом Люси в который раз убеждалась, за короткое время их знакомства. До недавних пор Люси училась в частной школе для девочек, и никогда в жизни представить не могла что заимеет настоящих подруг, при этом так быстро. Период частной школы Хартфилия до сих пор вспоминала с удручающим чувством в груди — грязные сплетни, зависть между одноклассницами. Люси не разу не пожалела, что сумела уговорить отца пустить ее в обычную школу. Лишь оказавшись здесь, девушка почувствовала себя спокойно, имея всё шансы сполна наслаждаться подростковой жизнью. Никто не презирал ее, никто не хотел познакомиться с ней лишь из-за внушительного статуса её отца. Здесь она была лишь милой старшеклассницей, как и все — начавшей новый этап своей жизни. — Я не знаю, — пожала плечами Лисанна, задаваясь тем же самым вопросом. Чуяла она что-то неладное. — Может хватит там шушукаться?! — как-то зло проговорила Альберона, останавливаясь. Впервые можно было её услышать на повышенном тоне. Люси и Лиссана переглянулись. Ой, не к добру это. — Что-то произошло? — непонимающе проговорила Штрауcс. От исходящей в коридоре зловещей ауры, она вся едва не сжалась. — Произошло то, — Кана медленно повернулась к одноклассницам. Люси была готова поклясться, что на секунду в глазах Альбероны мелькнули недобрые огоньки. Это заставило обоих девушек занервничать. — Произошло то, что вы не сказали мне, что Эльфман признался Люси в своих чувствах, — Хартфилия закатила глаза. Так вот в чем дело было. Она и забыла помешательство Каны на любовных историях. Особенно когда дело касалось подруг. В первый же день их знакомства, Кана устроила тщательный допрос, который, к счастью, Люси смогла пройти без проблем. Рассказывать ведь особо-то и не была чего. — Я от вас такого не ожидала, — театрально пустив слезу, проговорила шатенка. Это заставило Люси тихо хихикнуть. Актриса из Каны получилась бы отличная. — Так что? Где ваши извинения? — шатенка скрестила руки на груди, вздернув вопросительно бровь. — Да нечего здесь рассказывать. Эльфи признался Люси в своих чувствах, а она ему отказала, — пожала плечами Лисанна. Хартфилия неудобно съежилась — все же перед Штраусс до сих пор было неудобно. Как-никак она его младшая сестра, которая при этом помогла ему с признанием. — Вот и все. — А говорить не хотели потому, что толка в этом не было, — продолжила Люси, опустив глаза. Скорее бы забыть эту историю, чтобы перестать чувствовать себя так неловко возле семейства Штраусс. — Извини. Кана пристально поглядывала то на Люси, то на Лисанну, а затем громко захохотала. — Бросьте, девушки. Я поссорилась с Фридом, поэтому и настроение такое поганое, — шатенка приобняла своих подруг, после чего девушки направились к выходу. — Не обижайся Лисанна, но дураку было понятно, что наша Люська откажет твоему брату. Жутковат он. Даже очень, — поморщилась Кана, вспоминая образ Эльфмана. Типичный мужлан, застрявший за школьной партой. — Он хороший брат, — выговорила, смущаясь Лисанна. Люси почувствовала себя еще никчемнее — оказаться в центре обсуждения этих двоих был худшим ее кошмаром. Помедлив девушка отстала от подруг на несколько шагов. — Каждая девушка мечтала бы встречаться с таким заботливым парнем. Думаю, он отлично подошел бы Люси, — Хартфилия была готова сквозь землю провалиться. Разумеется, Люси понимала, что отказ разочаровал и младшую Штраусс, которая до этого момента не комментировала свою точку зрения, но такого она уж точно не ожидала. — Только не наша Хартфилия, — закатила глаза Альберона, на высказывание светловолосой. Она ничего не имела против старшего брата Лисанны, просто видела вещи, которых Штраусс не замечала. — Люсь, у тебя ведь уже есть кто-то? — внезапно проговорила Альберона, хитро поглядев на светловолосую. От столь неожиданного вопроса Хартфилия вздрогнула, во рту сразу же пересохло, а сердце в панике забилось чаще. — Я ведь права? — С-с чего ты взяла? — попыталась отмахнуться Хартфилия, но хорошо понимала, что у нее нет шансов. Кана была не из уступчивых. — Последнее время ты очень странно себя ведешь, — хихикнула девушка, а затем приобняла светловолосую за плечи. — Неужели у нашей девочки кто-то появился? Кто он? С нашей школы? Симпатичный? Только не врать. — Никого нет, — тяжело вздохнула Хартфилия. Врала ли она Кане? Пожалуй, нет. У нее ведь официально не было никого, да и до сих пор она ходила не целованная. Так почему так сильно она хотела закричать одно имя? Странно. Она ведь точно в него не влюбилась, так почему… Люси покачала головой. Теперь точно не время думать об этом. — Я могу тебе слово дать, что я в никого не влюбл… — Хартфилия замолчала, расширив глаза. — Н-нацу-сама! - прокричав Лисанна стыдливо прикрыла рот ладонью, поняв, что это было лишним. Беспечная улыбка Каны сразу же исчезла, уступив место серьезному выражению лица. А Люси замерла, не в силах даже вздохнуть. Сердце Хартфилии в пятки ушло, а ее будто окунули в холодную воду. Этот пронзительный взгляд темных глаз не переставал будоражить ее. Люси не смогла побороть смущение. — Охаё*, — розоволосый парень кивнул, наконец-то оторвав взгляд от Хартфилии и оглядел ее подруг. Еле заметная ухмылка украсила симпатичное лицо парня, заметив, как девушки стыдливо стали опускать глаза. От только что принятого душа после тренировки, волосы были влажные и небрежно спадали ему на лицо. Школьную форму Драгнил сменил на рубашку и узкие джинсы, решив, что уйдет с раздевалки незамеченным. — И матанэ*. Вам тоже следует идти домой. — проговорил Нацу, закрывая дверь раздевалки на ключ. Хартфилия и шелохнуться не смогла, когда он прошел мимо, слегка задев ее плечом. — Он такой классный, — вздохнула Альберона, наблюдая, за удаляющимся Драгнилом. Всё еще смущенная Лисанна кивнула, а Люси не поднимала пустого взгляда. Она до сих пор боялась сделать хоть малейшее движение. — Не зря по нему сохнет половина школы. Завидую 3б, с таким одноклассником. — присвистнула Альберона, понимая, что «победить» соперниц и соперников ей никогда не удалось бы, будь она решительно настроена. За Драгнилом постоянно вились толпы фанатак. — Что ж, девочки, подберите слюни и идем домой. — Идите без меня. Я кое-что забыла, — выдавила из себя Хартфилия. Штраусс и Кана переглянулись. — Если хочешь мы можем тебя подождать, — предложила Альберона. — Нет необходимости, — покачала головой светловолосая. Она до сих пор не могла сдвинуться с места. Ноги предательски переставали слушаться её, а быть замеченной в таком состоянии Лисанной или тем более Каной ей вовсе не хотелось. Как и признаваться в том, что причиной дурного состояния являлся сам Драгнил, которого она хорошо знала с детства. — Ты уверена? — Кана нахмурилась. — Да. Матанэ, девочки, — светловолосая улыбнулась, помахав на прощание. Оставшись одной в пустынном школьном коридоре, Хартфилия облегченно вздохнула. Настоящего ее состояния никто не сможет увидеть. — А чего ты осталась? — девушка вздрогнула, нечаянно выронив сумку. Грохот эхом отдался по коридору или это всего лишь воображение Люси? Взволнованная девушка попыталась утихомирить быстро бьющейся сердце, глубоко дыша. Виски пульсировали. Щеки пылали. Этот голос она ни с кем не перепутает. Присев на корточки, чтобы взять сумку, девушка надеялась, что хотя бы руки не будут дрожать. — Ты как малое дитя. — тяжело вздохнул Драгнил. Люси слышала, как тяжелые его шаги приближаются к ней, и вся сжалась. Не имея возможности поравняться с ним, Люси уставилась на его ботинки, не в силах поднять хотя бы взгляд. Некая «мощь» и уверенность исходила от Драгнила и в буквальном смысле прижала ее к земле. — и долго так будешь пялиться? — вздернул бровь парень, но поняв, что разговаривать с Люси бессмысленно, решил действовать по-другому. — Ай, — вскрикнула Хартфилия, когда Драгнил оказался на одном уровне. Боязливо расширив глаза, девушка уставилась на розоволосого. Его губы были как никогда близко, аж дыхание перехватило. — Проблематичный ребенок, — пробормотал Нацу, что весьма обидело Люси. Хартфилия никогда не отрицала, что парень возился с ней, как с малым ребенком, но когда выражал это вслух, становилось еще больше не по себе. Схватив сумку, он также схватил Люси за локоть, помогая подняться. Где он коснулся её, кожа стала гореть. — С-спасибо, — пробормотала девушка, удивляясь, как ей ещё смелости хватает что-либо произнести. А ведь раньше всё было иначе… лишь перешагнув порог старшей школы, Хартфилия заметила насколько сильно изменился Драгнил. Насколько изменилась и она сама. Она больше не могла спокойно находиться рядом с ним — каждая мышца ее тела напрягалась, а с ее телом происходило что-то странное. Для нее Драгнил перестал быть мальчиком из соседнего двора, который постоянно за ней приглядывал. Кем он стал для нее — она уже не могла объяснить. — Иди домой, — велел Нацу, оглядев девушку. Хартфилия молча повиновалась, обернувшись, делая несколько неуверенных шагов в сторону выхода. Девушка и подумать боялась, как смешно теперь выглядит. Она и вовсе удивлялась, как держится на ногах. Перед глазами все плыло, а сердце колотилось настолько бешено, что в ушах звенело. Был ли это приступ паники, или просто наваждение, но девушка ощущала, как задыхалась от нехватки воздуха. Видел ли Драгнил насколько плохо ей? Понимал, что виновником дурного ее состояния являлся он? И только он? Казалось, что мозг Харфтилии взорвется в любую секунду. И наверно он рванул. Люси не успела даже ойкнуть, как оказалась прижатой к стенке мощным телом розоволосого, натренированным за много лет усердных тренировок. Терпкий запах духов сразу же ударил в нос, вскружив голову окончательно. Ладошками она уперлась в грудь Драгнила, нервно сжимая ткань рубашки. Ноги полностью отказались ее слушать. — Кстати, — прошептал Драгнил ей на ушко. Внутри всё сжалось, Люси дрожала как осиновый лист, ощущая, как от ровного дыхания обжигающего кожу, медленно и так мучительно сгорала. — По школе ходил довольно неприятный слушок… — Люси болезненно прикусила губу, пытаясь убедить себя, что это всего лишь сон. Еще чуть-чуть и она умрет самой глупой смертью в школьном коридоре, так полностью и не осознав, о чем говорит Драгнил. — Я хочу напомнить, — его рука легко сжала шею Люси, от чего та сладостно застонала. Было в этом что-то приятное. Внизу живота сразу же тягостно заныло. Лицо розоволосого разделяло всего лишь несколько сантиметров, его дыхание уже обжигало губы. Хартфилия прикрыла глаза, представляя, как Драгнил подается чуть ближе, накрывая её уста своими. — Что ты моя, — кончиком пальца он проводил по контору пересохших губ. — И только моя. — легкий, едва уловимый поцелуй запечатлелся на шее взбудораженной Хартфилии. А затем все прекратилось также внезапно, как и началось. Розоволосый отстранился от нее, молча направляясь к выходу. Хартфилия пустым взглядом уставилась перед собой, прижав дрожащие руки к груди. Она не умерла, иначе она не чувствовала бы как бешено колотится сердце в груди. — Это безумие, — прошептала Люси дрожащим голосом. Глаза наполнились жгучими слезами, и девушка без каких-либо сил рухнула прямо на пол. Если любовь — это бабочки в животе, так как можно назвать это?