Пуля в сердце

Балкон встречает ночной синевой, темно-фиолетовыми тенями и россыпью звезд в чистом черном небе — может, будь я более сентиментальным, то залюбовался бы этим умиротворяющим пространством. Однако на состояние природы было совсем все-равно, как и на комментарии Холли, восторгающейся ее магией. Ветра почти не было, лишь легкий на него намек едва затрагивал кончики блондинистых хвостиков, за которые хотелось игриво (может, назло) дернуть. Девушка замерла ко мне спиной у широкого бортика балкона, рассматривая сверху красивые клумбы сада. Я неспешно подошел ближе, практически вплотную к юной особе, и только тогда подал голос: — Ты так и не сказала. Леди вздрогнула, оглядываясь, и лучезарно улыбнулась. Я лишь устало вздохнул, уже перестав испытывать к ее эмоциям столько же трепетного интереса, как час назад. — Мне двадцать четыре года, — блондинистые волосы девушки украшены сверкающими заколками, отражающими лунный свет. Сама она такая миниатюрная, едва ли доставала ростом мне до плеч. Симпатичная до невозможности, но, кошмар, как же болтлива. Сначала, мне казалось, что я очарован ее разговорами, историями, но, выйдя на свежий воздух и немного проветрив голову, осознал, что мне болтовни и в рабочее время хватало с достатком. — Чудно, — перехватываю ее руку и прикасаюсь к тыльной стороне ладони губами маски, ведь снимать ее, как и всегда, не планирую. Возможно, где-то в глубине души мне будет жаль Холли, когда, выяснив, что она и есть мой соулмейт, я растопчу ее мечты в пух и прах. Но это будет потом, а сейчас я могу насладиться моментом «триумфа», к которому шел многие годы. Блондинка игриво хихикает, дотрагиваясь своей свободной ручкой до моего плеча, плавно проводит по ткани костюма вниз. От непривычных прикосновений хочется стряхнуть ее руки с себя, но я перебарываю этот порыв, чтобы не спугнуть девушку. Наверное, в ее глазах я буду самым настоящим мудаком, но ломать себе жизнь из-за какого-то там соулмейта я не хочу. Мне действительно было приятно с ней пообщаться этот час-полтора, в каких-то моментах немного повеселиться, выслушивая ее истории. Но это быстро приелось, как и ее неразвитый характер — малышка была словно соткана изо многих стереотипов, хоть одновременно с тем и блистала острым умом. Неприятная смесь в одном приятном человеке, что меня сильно в ней и отталкивает. Холли не просит меня снять маску, когда я приобнимаю ее за талию, не просит показать лицо, стоит мне несильно склониться над ней. Я никогда не целовался, и она сейчас перебьется, но чтобы мне достигнуть желаемого, нужно слегка надавить на девушку. В душе моей не было ни печали, ни радости, только лишь цель, любыми способами которой я сегодня достигну, пускай, возможно, придется причинить Холли вред. — Вопрос немного личный, — начал я, тут же заинтересовав девушку, которая приобняла меня руками за плечи. — Как выглядит твой символ? — и Холли неуверенно стучит пальчиками по ткани костюма. — Может, сам взглянешь? — тихо выдает она, и я сдерживаю сотню вопросов, озадаченно сведя брови. Ведь мой символ находится на груди в районе сердца, а в ее платье совсем нет декольте, каким образом она собирается продемонстрировать метку? И количество вопросов лишь увеличивается в геометрической прогрессии, когда она убирает хвостики вперед и разворачивается ко мне спиной. — Расстегни. У меня перехватывает дыхание, и я не могу ничего даже сказать, когда руки сами дотрагиваются до ее спины, а цепкие пальцы, на удивление хозяину, расстегивают молнию с природной ловкостью. — А ты совсем не стесняешься, — с укором выдаю я, на что блондинка пожимает плечами. — Мне и нечего. Я осторожно, с неким чувством сюрреализма происходящего осторожно раскрываю расстегнутые части платья, тут же застывая в немом ужасе, неотрывно смотря на красивую спину девушки. — Слаг? Что случилось? — кажется, лишь кажется, что Холли немного обеспокоена. Но это не имеет никакого значения на фоне того, что сейчас происходит со мной. В сердце вновь возвращаются пустота и холод, камнем сдавливающие все остатки эмоций. И мне, к сожалению, не так тяжело, как хотелось бы. О, да, мне бы хотелось сейчас чувствовать разрывающую изнутри боль заместо этого ужасного, удручающего чувства разочарования. — Что не так? — она оборачивается, придерживая корсет платья на груди. Ее метка — на спине, в виде паутины. — Прости, — глухо кидаю я, разворачиваясь и уже готовясь уйти, но она перехватывает мою руку, заставляя обернуться. — Если у тебя другой рисунок, это ничего, — ее улыбка окончательно теряет для меня всякое значение, а сама девушка — цвет. Она в один момент стала такой серой и безжизненной. — Ты мне нравишься. Взгляд девушки меняется на более обольстительный, она прикусывает губу и подмигивает, что невозможно истолковать неверно — заигрывает и явно хочет приятного окончания вечера. Я с пренебрежением одергиваю руку, не желая даже прикасаться к Холли. Куда внезапно делась милая и стеснительная девчонка, которой удалось хоть немного привлечь мое внимание? Моей внезапной целью на сегодня, после встречи с Холли, было найти соулмейта и в тот же момент с ней распрощаться, убрать лишний груз с души, которым активно забивают головы всем людям с самого детства, убеждая, что связь тел и душ в нашем мире — огромное счастье, что нужно любить лишь своего судьбой предначертанного человека и беречь его. Хотят ли глупые людишки тем самым обезопасить своего партнера? Отнюдь. Ими скорее движет животное желание выжить и не умереть от того, что твой соулмейт сейчас умирает. Это подлые, боязливые порывы огородиться от природных, я бы сказал, мистических уз, которыми поражен наш вид. Прекрасные сказки о «долго и счастливо, и умерли в один день» оборачиваются трагедией для тех, кто живет со своим соулмейтом по принуждению, либо по моральным устоям общества, боясь пойти против системы и быть с тем самым человеком, с кем тебе хорошо. Когда дети теряют одновременно обоих родителей лишь потому, что одному было суждено погибнуть, а связь забрала и второго — разве это не прискорбно? Но, к моему счастью и горю, я видел и обратное. Видел, как отец с моей матерью любили друг друга больше собственных жизней, отдавались целиком и полностью взаимопомощи и собственным детям. Они были стойкими, сильными людьми, которые не боялись ни одного осуждения в свой адрес, не возводили стен против недоброжелателей и жили в свое удовольствие, зная, что как бы ни старались, их жизни не зависят друг от друга. Тот треклятый пожар, который подстроили нашей семье, унес сразу четыре жизни — моих родителей, и их, неизвестных, соулмейтов, оставив мне в напоминание лишь одно: быть соулмейтом — отвратительно. Где-то в заброшенной папке с документами у меня сохранилась красивая, не выцветшая от времени открытка с рисунком синей ласточки и вьюна с бутоном дикой розы. Прекрасные символы, которые я всегда видел на шее матери и запястье отца. Именно из-за своего проявившегося свободного взгляда на весь этот чертов мир, кому, как ни мне, знать, что связь и любовь между соулмейтами — это не культ, не обязательство и, тем более, не принуждение. И, быть может, я зря сейчас злюсь на Холли? На себя? За собственную беспечность. Ничего не дается так легко. «Все имеет значение». А я словно запутался в себе за последние четыре месяца. Мои желания и цели постепенно менялись, и смягчался мой нрав, не без «помощи» Уайт Хэта, конечно же, который за все это время в основном был моим единственным реальным собеседником. Я уже и позабыл, как презирал всю его деятельность и шарахался от любого появления мужчины в моей лаборатории, требуя уединения. Но, благо, Уайт Хэт никогда не доставлял мне слишком много проблем. Мысли словно запутались, оставив после себя обременяющее послевкусие и немного легкость: я вдруг сломал одну из невидимых стен у себя в голове, отвечающую за восприятие мира. Кажется, я кое-что понял. — Ну, так что, доктор Слаг? Возьмете меня... своей ассистенткой? — подалась вперед девушка, своими словами заставив меня поперхнуться воздухом. Ее неприкрытый флирт, несомненно, приятен. Если бы у меня были к ней чувства. — А ты, я смотрю, предпочитаешь работать в ночную смену? — с нескрываемой издевкой выдал я, на что глаза девушки округлились, и она была теперь крайне возмущена. Я знаю, как мне ее отшить раз и навсегда, придется, правда, немного посквернословить. Ах, да — мне ведь все-равно. — И не за столом, а на нем. Или под ним. Хоть мои колкости и выводили ее из равновесия, Холли все еще была в ударе: — Доктор, обижаете, — девушка горделиво вскинула голову, свысока на меня посмотрев. — Я могу помочь любым способом, и не только на столе, но и с оборудованием. Ой-ой-ой, как же все у нас здесь запущено. Никогда бы не подумал, что за образом такого ангелочка может скрываться столь развратная натура. Посмотрим, правда, насколько девушка далеко зайдет — хоть какое-то веселье за весь вечер. — И ты всем так помогаешь? — спрашиваю скептичным тоном, постепенно намекая на то, что готов продинамить ее по второму кругу. Хотя, сейчас мне кажется абсолютно адекватной мысль, что «ходить по кругу» ей не привыкать — конечно же, я утрирую. — Будто ты не воспользуешься девушкой при любой возможности, — фыркнула она, а я немного посмеялся с издевкой в голосе. — Доктор, решайся уже: ты, я, в твоей лаборатории? — Малышка, я тебя не осуждаю, но ты не в моем вкусе, — я отступил на шаг, в конец устав от ее общества, и приготовился уходить. — Было относительно приятно пообщаться. — Да пошел ты! — усмехнулась она, оставаясь в одиночестве на балконе, а я направился в шумный зал. Пускай сама мучается со своим платьем. Здесь стало только хуже — столько голосов! Видимо, гости совсем повеселели за последние полчаса, повсюду мелькали яркие вспышки от блеска костюмов, пахло цветами и всевозможными парфюмами, кто-то уже успел снять свои маски и забыть их на столиках — какие же беспечные эти герои! А если на съезде находится злодей под прикрытием, который в итоге раскроет всему миру их личности? Я понимаю, Холли и Элис — не супергерои, возможно, пришли по парным приглашениям, но остальные-то зачем так глупо себя ведут? Хотя, чего я удивляюсь и вообще обращаю на них внимание? Пора бы завершать с приемом и валить с этой свистопляски подальше. Не пройдя и десяти метров, я уже пожалел, что пошел сквозь помещение, а не обошел всех по стеночке — меня дважды звали выпить, кто-то пытался привлечь внимание, а в конце концов на меня налетела девушка с серыми волосами. — Элис? — я удивленно вскинул бровь, заметив ее заплаканное лицо. Она поспешно стерла слезы, которые все еще продолжали стекать по щекам, размывая черную подводку. Непроизвольно вырвалась и следующая фраза: — Что случилось? — Это вс-се Уайт Хэт, — всхлипнув, начала девушка, и я насторожился. Что такого мог сделать столь внимательный и обходительный чело... демон? — Он ударил м-меня. Сказать, что я был поражен, это промолчать вовсе — Уайт Хэт поднял руку на девушку? Которая раза в два меньше него и в сотню безобиднее?! — Элис, идем сюда, — я осторожно отвел девушку к ближайшему свободному столику, подальше от народа. — Ты ему что-то сказала? — Н-нет... возможно... — девушка все еще заходилась слезами, и теперь я отчетливо разглядел красный след от ладони и пальцев на ее щеке. — Я... да, я с-сказала... простите! И она, накрыв лицо руками, быстро убежала, тут же исчезая в толпе. Ну ни черта себе! Тут же вспыхнув от злости на Уайт Хэта — о, да, этот его поступок заставил выйти из себя — я устремился в сторону, откуда прибежала девушка. И, к счастью, нашел демона в компании с каким-то парнем, с которым он общался, кажется, когда я только появился на приеме. Быстро сократив расстояние, я обхватил Уайт Хэта за плечо и резко развернул к себе. Тот пошатнулся, тряхнул головой и взглянул на меня почти бессознательным взглядом. — О, доктор! А мы о Вас говорили! — я и не сомневался. — Сэр! Может, хватит пить? — я отобрал бокал из рук начальника, тут же отставив его на столик и схватил демона за грудки, притянув поближе. — Вы хоть представляете, что сейчас сделали?! — Хорошего вечера, — закатил глаза собеседник, тут же ретируясь от нас подальше. — Ми-илый доктор, я не понимаю, — Уайт Хэт податливо склонился, чтобы я не тянул его на себя. — Вы ударили Элис. — Она заслужила. — Неужели?! — кажется, я постепенно сверепел, бешеным взглядом терроризируя босса. — И каким это образом?! Уайт Хэт вздохнул, смотря куда-то мимо меня. — А это уже не Ваше дело, доктор. — Вот как, — мы все же встретились глазами. — Ни сами за своей репутацией не следите, ни мне не позволяете. Вытянули на это чертово мероприятие и сами же здесь бросили! Нашли себе какую-то девчонку и умудрились ее ударить! Да что с Вами такое?! Я грубо оттолкнул демона, тут же проходя мимо, и направился к спасительным дверям. На душе было погано оттого, что я не мог принять сторону ни Элис, ни Уайт Хэта, даже не зная, что между ними произошло. Но сам факт того, что мужчина повел себя впервые в жизни настолько вызывающе, меня гложил. Кажется, после сегодняшнего приема мне придется пересмотреть свое отношение к Уайт Хэту.