Пуля в сердце

Проснуться среди ночи непонятно от чего — всегда было одним из моих худших кошмаров. Когда не понимаешь, что с тобой происходит, почему тело реагирует на внутренние источники так ярко: бросает в жар, голова раскалывается под стуком пульса сердца, все шрамы горят огнем, а в их центре будто зародились льдинки. И внутри все сворачивается словно в единую массу, жмет, сдавливает органы под невидимым прессом, вырывает воздух из груди. Как же больно! Я молчу о попытках хотя бы приподняться на локтях — не получается. — Хэтбот! — все, на что меня хватает прежде, чем захожусь глухим кашлем, выплевывая сгустки крови на ладонь. Глаза лезут из орбит при созерцании этого. Приспешник активируется и подъезжает к кровати. — С... сканируй... Голубой огонь проходится по глазам и телу, отчего голова резко идет кругом, унося меня в водоворот, чувствую подступающую тошноту, а с тем горло словно сдавливают крепкие руки, отчего дыхание замирает. — Состояние тела стабильное. Глупая железка! — Еще раз! — вырывается с хрипом, пока хватаюсь за собственное горло, в попытках убрать якобы невидимый захват. — Состояние тела стабильное. Никакого прока. Заставляю себя перевернуться, тем самым грохнуться на пол, приложившись щекой и грудью о прохладную поверхность, — от этого лучше не стало. Подняться на четвереньки — что-то из сюрреалистического, невозможного, но руки отталкивают непослушное тело от пола, даже поднимая на ноги: и я чуть не валюсь обратно, вовремя хватаясь за прикроватную тумбочку. Снова кашель, воздуха все нет. Резкий, на сколько хватило сил в левой руке, стук по груди заставляет сделать судорожный короткий выдох и вдох, поперхнуться кровью в собственном рту. Что-то вроде спирали в глазах, и я уже перед зеркалом в ванной комнате. Что со мной? Я выгляжу мертвенно-бледным, едва ли вообще вижу очертания своего лица в отражении, раковина тут же окрашивается в красный, как и подбородок, и шея. Внутри словно все разъедается кислотой. По ощущениям, я выкашливаю собственные легкие, ошметки органов, перемолотых неизвестной силой внутри. Сам не замечаю, как от невыносимой боли слезы катятся из глаз, так, что жжется, жжется неимоверно сильно. Красная пелена застилает взгляд, и я вскрикиваю, отшатнувшись назад, ударяясь спиной о холодную кафельную стену. Как же мне страшно. Я не знаю, кто может мне сказать, что со мной, а язык не поворачивается произнести имя демона вслух — или я просто не могу, захлебываясь собственной кровью. Руки накрывают лицо, ожог на кисти будто снова разодрали, и он горит, горит сильнее ожогов от пожара. Спина и голова встречаются с кафельным полом в ту же секунду, когда я пытаюсь сделать шаг. Кажется, что-то порвалось где-то внутри меня, оставляя тяжесть на десерт. Я и не помню, когда пропал в темноте. *** … холодно. — Отк... с...ца... доктор С... … мокро. — ...тор Слаг... сост... тела... и 6 деся... … что я? — …тесь на месте... Ничего. Тьма. Тишина. Звук воды из-под крана. Мелко колет в сердце. Нет воздуха. Как... дышать? Глухой хрип вместо вздоха — это я делаю? — Состояние тела шестнадцать и три десятых процента. Что? У кого? Где... воздух? Почему так темно?.. — Внутреннее кровотечение, внешнее кровотечение, отказ пятидесяти процентов внутренних органов, частичная остановка сердца. Что-то давит между лопаток, словно выжимает последний вдох из груди. Или мне кажется... — Вколота одна доза адреналина и две дозы анестетика. Шепот. Кто-то говорит со мной так тихо, но я не могу уловить суть... слов. — Состояние организма пятнадцать и семь процентов. Неужели, он говорит обо мне? Я умираю? — Отказ легких. Боже. Я даже не могу открыть глаза. Увидеть, что со мной. Где я. Почему? — Состояние организма пятнадцать и пять процентов. Тяжесть перемещается выше, давя теперь на холку, вновь сильными невидимыми руками сдавливая шею, только слегка. Волосы и макушку обдает прохладой, и странный, предсмертный шепот раздается у самого уха, сплетаясь в одно длинное слово, быстрое, почти что тараторящее. Взволнованное? Я не хочу умирать. В кои-то веки, хоть раньше и молил неведомо кого о смерти в период пыток надо мной, сейчас я не хочу умирать. Именно когда моя жизнь наконец стала спокойной и размеренной, я получил успокоение и желание жить дальше, мне приходит конец? — Состояние организма пятнадцать процентов. Непонятно от чего. Почему-то в голове не стучит отголосок боли, раздающийся по черепу тяжелым ударом в гонг, или разносом старого кирпичного здания. Я не чувствую боли в теле... к слову, я не чувствую даже собственного тела. Только холодный пол под щекой. Я не хотел смерти. По крайней мере такой. Предпочел бы создать распыляющий луч, и просто выстрелить им себе в голову — чтобы не осталось ни следа, ни воспоминания. Чтобы некому было после возиться с моим трупом, ведь кому нужны чужие беды? Жаль, не встроил подобный инсенатор в Хэтбота. Сейчас было бы легче умирать, без тяготы на душе. А ведь я такое ничтожество. — Состояние организма четырнадцать процентов. Я просто живой мертвец. Тяжесть теперь на моей голове, перебирает пальцами смерти мои волосы, шепчет тихо и вкрадчиво — дай мне уже сдохнуть... — Состояние тела девятнадцать процентов. … как? — Состояние тела двадцать три и восемь десятых процента. Что за издевательство? Мне все снится? Похоже на тупой и странный сон, из которого не могу выйти, даже разлепить глаза. — Функции легких восстановлены. — А-ах... — резкий вдох, такой шумный и громкий, и я фактически давлюсь большой порцией воздуха. — Вколи еще адреналин, пожалуйста. — Принято. Я не чувствую укол. Я все еще не чувствую своего тела. Тяжесть медленно спускается вниз, вновь, предположительно, к спине. — Состояние тела тридцать один процент. Функции сердца восстановлены. И теперь я ощущаю, как внутри меня все хреново. — Х-Хэтбот... — хочу отдать приказ о полном отчете, но голос не прорезается, оставаясь сдавленным неразборчивым хрипом. Еще несколько минут или часов, я не знаю, проходят только в тяжелом ощущении чего-то на своей спине, которой будто и нет, и постоянном кратком голосовом отчете Хэтбота. — Состояние тела шестьдесят восемь процентов. Функции всех органов восстановлены. Внутреннее кровотечение прекращено. Внешнее кровотечение остановлено. Да что за черт? — Хах... — слышу выдох совсем рядом такой опустошенный и уставший, словно его обладатель потерял разом все силы. Или же... — Состояние тела держится стабильно. Меня переворачивают на спину, и я едва успеваю непослушной рукой накрыть нижнюю часть лица, чувствуя упавшие поверх пряди. — Слаг? — его голос. Почему этот демон так обо мне печется? — Ост... тавьте м-меня... — постепенно ко мне начали возвращаться ощущения, движения конечностей и понимание происходящего. Правда, я так ничего и не видел. — Ты все еще нездоров. — Пять мин-нут... п-прошу Вас... — я хочу самостоятельно понять, что со мной и привести себя в порядок, если потребуется. На моем лице даже нет маски. — Хэтбот! Последи за состоянием доктора Слага, пожалуйста. Я услышал шаги и тихий стук закрывающейся двери. Да, то, что нужно. Руки не слушались, скользили по кафелю, пальцы, ладони, локти были в чем-то мерзком и липком, как и вся пижама. От попытки сесть все в голове, в чертовой тьме, пошло колесом, заставляя рухнуть мертвым грузом обратно, теперь калеча затылок. Еще попытка. И еще. И я, наконец, прислоняюсь спиной к стене. Нехорошо как, кошмар. — Состояние тела стабильное. — Замолчи. Поднявшись на ослабшие ноги, которые просто не хотели меня держать, все норовя вновь скинуть на пол, я оттолкнулся рукой от стенки, в пару шагов оказываясь примерно там, где должна находиться раковина. Да, вроде, это она. Вода все еще включена, прекрасно. Одной рукой держась за край раковины, свободной я снял гогглы с головы, уронив не нарочно на пол. Ледяная вода прошлась по лицу так, что меня резко затошнило, и все, что оставалось, — это скрутиться над раковиной, выплевывая кислоту вперемешку с кровью. Этот отвратительный металлическо-кислотный привкус останется на языке на долгое время, как и воспоминание о кошмарной ночи. Еле продираю глаза, слипшиеся от дорожек засохшей на ресницах крови, и, когда наконец фокусирую взгляд, заранее вымыв всю субстанцию из собственных век, смотрю в зеркало и непроизвольно вскрикиваю, резко зажимая рот рукой. Да что со мной произошло?.. Белки глаз расчерчивают кровоподтеки, будто внутри раскололись линзы и ранили сетчатку, по щекам вниз застыли красные дорожки, губы, подбородок и шея испачканы в собственной кровище, мерзкой и липкой оттого, что давно уже застыла на коже. Пижама вся перепачкана ей же, руки — тоже. И раковина по кругу там, где не доставал поток воды. И пол... черт возьми, как же ее много. Смыв с себя все, что мог и насколько хватило сил, вытеревшись насухо полотенцем, я небрежно зачесал волосы вперед и надел гогглы обратно, уже на глаза, склонив голову. В буквальном смысле чуть не выпав из ванной комнаты, я, шатаясь, добрался до кровати, тут же подхватывая с тумбочки пакет, и натянул на голову. Все, на что остались силы (если они вообще были), — это завалиться на спину, со вскинутыми в локтях руками и просто замереть, позволяя организму расслабиться. Мне было холодно, внутри все дрожало и отстукивало вместе с частым ритмом сердца... но это пустяки, по сравнению с тем, что я пережил ночью. — Слаг, сейчас ты в порядке? — раздался его голос на приближение, и он сел на край кровати рядом со мной, потревожив ее. Его рука без перчатки дотронулась до моего запястья, и я почувствовал, как горяча кожа демона. — Ты ледяной. Я медленно кивнул, закрывая глаза. Утренний свет плавно пробирался сквозь голубые шторы. Я видел подобное... похоже на дежавю... хах, как забавно... — Что с тобой случилось? Я качнул головой, показывая, что не имею ни малейшего понятия. И сил разговаривать с мужчиной. Тишина длилась долго, и мне даже показалось, что я засыпаю, но тихий голос Уайт Хэта вновь вывел мое сознание в реальность: — Я пробуду с тобой некоторое время, чтобы подобного не повторилось. Я вновь кивнул, опустив одну руку и хлопнув по второй половине кровати, намекая, чтобы он сел удобнее, раз уж собирается здесь остаться. Я и не был против, ведь не готов переживать подобное повторно — кажется, я задолжал Уайт Хэту душу за свое спасение. — Прости меня за мою бестактность. Я так и не понял, к чему это сказано, но его голос был таким... уставшим? Забитым и расстроенным, хоть и звучал облегченно. Он поднялся, а я расслышал, уже начиная по-новой проваливаться в сон, как он обходит кровать и тихо шелестит какой-то тканью, а впоследствии присаживается — нет, ложится рядом. Я приоткрываю словно налитые свинцом веки, расплывающимся зрением смотря на демона, который, кажется, моментально провалился в сон, стоило голове коснуться подушки. На нем не было белого плаща.