демон на одну ночь

      Горячее дыхание куда-то в шею, мокрый язык, блуждающий по коже, ритмичные движения руки на своём члене — Бекхён не может сосредоточиться на чём-то одном, ловя общую гамму ощущений и до боли закусывая губу. Он скорее хочет разрядки, поэтому пару раз хлопает нависшего над ним парня по плечу — знак, что пора переходить к действиям посерьёзней. Тот послушно отрывается от бекхёновой кожи и, тряхнув объёмной шевелюрой, садится, возвышаясь над лежащим на спине Бёном. Не снимая одну руку с члена, другую смачивает в выступившей смазке и заводит за спину — Бекхён наблюдает за приоткрывшимися в немом стоне губами, парень медленно насаживается на свои пальцы, ёрзая в области паха и доводя Бекхёна до исступления.       Когда он, наконец, опускается, вбирая в себя горячую плоть, Бекхён хрипло стонет, ведёт ладонями по бёдрам и обхватывает чужие ягодицы, сминая их до будущих синяков. Парень начинает двигаться, приподнимаясь и опускаясь обратно, сначала неспеша, но постепенно ускоряясь. Наклоняется, упираясь руками в матрас по обе стороны от Бекхёна, прогибается в спине и позволяет Бёну самому задать темп, чем тот тотчас пользуется — подаётся тазом навстречу, толкаясь в самую глубь и задевая простату, о чём свидетельствует протяжный низкий стон парня. Бекхён крепче обхватывает тело, скользит руками выше, останавливаясь в районе талии, и вбивается неистово, то срываясь на максимальный темп, то наоборот растягивая каждое движение. Дышит часто, рвано, и сквозь полуоткрытые веки видит, как парень облизывает губы и тянется за поцелуем. Бекхён успевает повернуть голову в последний момент, парень смазанно тыкается куда-то в щеку и разочарованно мычит, но Бекхёну плевать глубочайше — он не настроен на нежности, ему бы только дожить до оргазма и не сорваться, прикончив того одним неосторожным движением. Он посылает недовольный взгляд из-под ресниц, укрепляет хватку на рёбрах, словно предупреждая, и мотает головой. Парень смотрит Бекхёну в глаза и, кажется, собирается что-то сказать, но Бён отвлекается, чувствуя приближение финала, втягивает воздух сквозь стиснутые до боли в челюсти зубы и сосредотачивается на последних резких толчках. Один, второй — Бекхён изливается внутрь с хриплым рыком, чувствуя волну наслаждения, доходящую до пальцев ног. Парень просовывает ладонь между их телами и прежде, чем Бекхён успевает что-либо возразить, парой движений доводит себя до пика. Тёплая жидкость оказывается у Бёна на животе, он содрогается и скоро обмякает в объятиях, наваливаясь сверху. Бекхён кривится от тяжёлого веса, пытается восстановить дыхание, но тело сверху не даёт возможности сделать даже минимальный вдох, поэтому Бекхён с усилием шлёпает парня по спине.       — Эй, встань... — сдавленно шипит он. — Пак!       Парень медленно, нехотя отстраняется и виновато смотрит на испачканный живот Бёна.       — Прости... — бормочет он.       — Чанёль, какого чёрта, а? — Бекхён брезгливо обводит взглядом фронт поражения и кривится. — Знаешь же, что ненавижу это... Подай салфетки, быстро!       Чанёль приподнимается, позволяя обмякшему члену Бекхёна выйти из него, и тянется к прикроватной тумбочке. Чужая сперма стекает по его бёдрам и почти пачкает простынь, но Пак вовремя выхватывает несколько салфеток и подтирает потёки. Бекхён тоже вооружается охапкой бумажных полотенец, орудуя ими на животе, пока не вытирает кожу насухо.       — Ты сегодня нервный, — тихо произносит Чанёль, наблюдая за чужими жестами, и непонятно, просто ли он констатирует факт или ждёт от Бекхёна исповеди.       — Тяжёлый день, — Бекхён ограничивается размытым пояснением и озирается в поиске своей одежды. Трусы находятся почти сразу же, валяющимися у тумбочки, футболка где-то ближе к двери, а вот с джинсами посложнее — их он, кажется скинул ещё в коридоре. Он натягивает боксеры и оборачивается к Чанёлю, всё ещё сидящему на кровати в чём мать родила. — Ты чего не одеваешься?       — Это из-за Лухана? — начинает Пак неуверенно и с опаской глядит на Бёна. — Когда мы приехали сегодня, он...       — Он не должен тебя волновать, — с нажимом произносит Бекхён. — Я просто попросил вас с ребятами забрать его по-тихому. Больше от вас, — Бён выразительно приподнимает брови, — и от тебя лично, ничего не требуется.       — Бек, ему нужен уход, — Чанёль сглатывает, пропуская мимо ушей слова Бекхёна. — И по-моему Минсок бы с этим справился намного лучше, так почему не оставить Лухана у него?       — Потому что! — рявкает Бекхён. — Этот слюнтяй напридумывал себе невесть чего, забыв, кто мы такие! Ещё немного, и он начнёт привязываться к людям, друзей себе заведёт, влюбится...       — Почему ты считаешь, что это плохо? — Чанёль поднимается с кровати и накидывает на плечи халат. — Тебе пора бы отпустить его, Бекхён.       — Слушай, — Бён нервно усмехается и тычет пальцем в парня, — если ты думаешь, что можешь лезть в мои дела только потому, что я с тобой трахаюсь, то ты глубоко ошибаешься, — он не сводит взгляда с лица Пака, отмечая, как тот дёргается словно от пощёчины. — Понятия не имею, почему ты не сдох ещё после первого раза и почему я не пробуждаюсь, когда сплю с тобой, но это точно сомнительный повод превозносить себя и считать особенным.       Бекхён действительно до сих пор не может найти объяснения такому феномену, но он и правда ничего не чувствует, находясь рядом с Паком. Ничего, кроме удовольствия, конечно же. Он не может повлиять на его воспоминания, более того, даже активировать свою силу. В первый раз он здорово озадачился таким раскладом, но потом оказалось, что простой человеческий секс тоже может приносить неплохое удовлетворение, поэтому в последние месяцы Бён всё чаще вызывал Чанёля, не столько из надобности, сколько из собственного желания. Ему нравилось то, что делал Пак, то, как он это делал, и что в итоге получал сам Бекхён. Но для него это было не больше, чем развлечением на сытый желудок, способом получить разрядку и расслабиться. Да, он доверял Чанёлю как работнику, временами пользовался им в собственных целях и жил припеваючи, просто потому, что так удобно. Чертовски удобно иметь подобную игрушку, но до сегодняшнего дня Бекхён никогда не задумывался о том, что Пак заходит слишком далеко, нарушая личное пространство.       Чанёль ссутулился и приблизился к Бекхёну, смотря на него сверху вниз. Его правая рука сжалась в кулак, в глазах плясали странные огоньки, было видно, что он превозмогает себя, чтобы не сорваться и не ударить Бекхёна, хотя Бекхёну сейчас захотелось именно этого — чтобы Пак его ударил. Лучше ударил, лучше избил до полусмерти, Бекхён ведь всё равно слабее его, не имея возможности пробудить демоническую силу. Лучше переломал все кости и смешал с грязью, чем смотрел вот так, как-то затравленно, осуждающе, но и жалея одновременно.       — Что?.. — Бён старается выглядеть уверенно и невозмутимо, но против собственной воли сдаётся под напором Пака. Тот внимательно изучает его глаза, будто так может заглянуть в самое нутро и увидеть жалкий комочек бекхёновой души.       — Я думаю, — произносит он, наконец, осипшим голосом, от которого по телу Бёна россыпью бегут мурашки, — что могу лезть в твои дела, потому что люблю тебя.       Бекхён напрягается всем телом и пытается выдавить из себя какую-никакую едкую ухмылку, но не может. Внутри всё сковывает железными тисками, все внутренности скручиваются в комок, в единую кашу и не дают вздохнуть. Он бессильно прикрывает глаза и выдыхает, выдыхает, выдыхает, пока в лёгких не образуется вакуум. Почему-то даже с закрытыми глазами Бекхён не может избавиться от этого пронзительного взгляда, Пак прожигает его, ковыряет изнутри, и Бён не выдерживает — распахивает веки... и замирает.       Перед ним никого нет.       Позади раздаётся оглушительно громкий хлопок двери, Бекхён испуганно вздрагивает, но не оборачивается.       Он так и остаётся стоять посреди комнаты, думая о том, что Пак Чанёль заходит слишком далеко, нарушая личное пространство. И о том, что он, Бён Бекхён, кажется не против, чтобы это делал именно Чанёль.