Закрой глаза

Возможно, Ричи был жалким человеком при жизни, ведь по большей части он пытался выживать на лжи и никогда не жил по-настоящему. Сейчас, когда его прошлое не имеет значения, наверное об этом глупо вспоминать. Конечно, у Ричи были друзья, но не было ни одного настоящего, который горевал бы после его смерти. Ещё у Ричи была «девушка», кажется её звали Максин или что-то вроде того. Девушкой в кавычках она была потому, что его девушкой она никогда не была. Сейчас Ричи скорее всего не вспомнил бы её имя, если на чистоту, но её образ всё же остался в его голове светлым воспоминанием. Эти «отношения» были скорее нужны их «друзьям» в школе. Но ещё эти «отношения» были нужны им самим. (Слишком много кавычек, что ещё раз доказывает что его жизнь была фальшивкой). Когда они оставались наедине, а это бывало действительно редко, они либо укуривались в хлам и засыпали (Ричи обычно спал на полу), либо говорили о музыке (и только в музыке и самокрутках их интересы совпадали). У них никогда не было секса и Макс никогда не целовала Ричи в губы, только в щеку, и только когда за ними кто-то наблюдал. И Ричи был только за, ведь он считал Максин, в некотором смысле, дворовым поцаном, у которого всегда за ухом найдётся добротная сижка. И откровенно говоря, она была хорошим собеседником, но только когда была под кайфом. Сошлись они тогда, когда Ричи избили за гаражами какие-то придурки, обвинившие его в «слишком пидорском виде», хотя на нём была всего лишь гавайская рубашка и потёртые в некоторых местах джинсы. В то время он был совсем одинок, и никто не предложил бы ему руку помощи. Макс подошла к нему тогда, помогла подняться и торжественно вручила сигарету со словами: — Я наблюдала за тобой в школе. Я вижу своих из далека, Ричи Тозиер. Ричи с благодарностью принял сигарету и затянулся. — Это каких таких «своих»? — спросил он, подняв брови. — Ну знаешь. Радужных. Голубых. Квиров. Больных. Пидорасов... Мне продолжить? Я могу перечислять бесконечно. — Я не... — О, да ладно! — Да с чего ты ... Ты кто вообще? — Я Макс. Ну, вообще-то меня зовут Максин. Но лучше тебе меня так не называть, — рыжая девушка протянула руку для рукопожатия и Ричи, немного погодя, робко протянул свою. С того дня и тянулся их немой договор держаться вместе. Макс и познакомила Ричи с компанией весьма неплохих ребят, с которыми он иногда тусил. Но только иногда. Он даже осмелился называть их друзьями, хотя они были скорее приятелями, но точно не больше. Они с Максин не привязывались друг к другу, потому что знали что скоро закончат школу и забудут друг друга навсегда. Точнее они знали, что захотят друг друга забыть, ведь они оба будут не рады вспомнить, что в школьные годы им приходилось носить маски «нормальности» и подстраиваться под общепринятые нормы. Грустная правда. Макс, наверное, и не знала сначала что он умер. Наверное думала что он укатил куда-нибудь, в хорошее место, получше чем чертов Дерри, и не винила его за исчезновение и, наверняка, не злилась. Она думала что каждый из них заслуживал счастья и однажды она тоже уедет. И не вспомнит Ричи, как Ричи не вспомнил её когда уезжал. Но реальность, к сожалению, иногда ранит. И одним ужасным утром на порог её дома положат газету с фотографией Ричи и заголовком «БЫЛ ЖЕСТОКО УБИТ...» *** Эдди проснулся в холодном поту. В его горле застрял немой крик, но он проглотил его, не дав вырваться из своего рта. Ночь же. Все спят. Его мама спит, и Ричи наверное тоже спит... Ричи! «Боже, ну что за плохой сон...» думает Эдди, отпуская ноги с кровати и чуть ли не давится воздухом. — Только не кричи, пожалуйста, — тихо говорит Ричи, лёжа на полу возле кровати Каспбрака, и ловя рукой лодыжку испуганного мальчика. — Я взял твой скотч, я надеюсь ты не против. В комнате темно, и Эдди едва ли может разглядеть Ричи, на самом деле признавая его лишь по голосу. — Зачем тебе мой скотч? — шепчет Эдди, кажется, в пустоту. Ричи молчит. Не двигается. Каспбрак дрожит от прикосновения к своей ноге, но ещё больше он дрожит от того что Ричи действительно лежит на полу в его комнате и Эдди смутно может видеть его очертания. Его рука трясется когда он тянется к прикроватной тумбочке, чтобы включить лампу. Сначала она мигает, но потом равномерно покрывает тусклым светом комнату. А Эдди закрывает дрожащей рукой рот. — Это правда ты? Я... Вау. Так, значит мне не приснилось то, эм... — Он в оцепенении смотрит на Ричи долгие десять секунд. Всё тот же долговязый нескладный парень с кудрявыми волосами, черными настолько, что его голову можно принять за черную дыру издалека. Ещё на нём были очки, правое стекло которых было замотано скотчем настолько, насколько это вообще было возможно. Кровь из воспоминаний пропала. Казалось, весь Ричи был воспоминанием. Но нет, он был тут, прямо перед Эдди, смотрел на него с опаской, боясь пошевелиться, спугнуть. — Я нашел очки на чердаке, — тихо начинает Ричи, пока Эдди не может перестать его разглядывать. Было в его внешности что-то итальянское... Или может французское? Эдди не знал что, но это что-то придавало лицу Ричи определенный шарм. Это было в новинку, ведь для Каспбрака Ричи был голосом с холодными руками, и уж точно не был привлекательным парнем с французско-итальянским шармом. — Раз уж ты видел меня, я подумал ты не захочешь больше надевать повязку и... Ты знаешь. Мой глаз выглядит... Ужасающе, да. Очень отвратительно. Эдди так и сидел на кровати с лодыжкой в руке Ричи. В холодной руке Ричи. А Тозиер, в свою очередь, привстал с пола и смотрел на Эдди одним глазом из под толстой линзы очков. — Это ничего Ричи. Ничего... Сейчас поздно, и... давай потом. Ложись в кровать, — в тишине голос Эдди подрагивает, но он старается это игнорировать. Он забирается с ногами обратно в кровать, освобождает место для Ричи и приподнимает одеяло. Ричи медлит. Сомневается. — Давай же... Проходит несколько секунд, пока Тозиер колеблется между тем, чтобы внезапно исчезнуть, и тем чтобы забраться в манящий плен одеяла Эдди. В конце концов он выбирает второе. — Я холодный, прости, кхм... — Это ничего. Маленький тёплый Эдди надёжно притыкает одеяло со всех сторон протестующего Тозиера и обвивает его своими тёплыми конечностями. Ступни Эдди дрожат от холода, исходящего от Ричи, да и весь он дрожит, ведь на нём нет ничего кроме пижамных штанов, но не смотря на это он переплетает их ноги. Кладёт голову на холодное плечо. И внезапно Ричи перестаёт чувствоваться кусочком льда, похоже, оттаяв. Эдди облегчённо выдыхает куда-то в его ключицу и удобнее устраивается на его плече. Всё вокруг Эдди было тёплым и уютным, а сам Эдди чувствовался как настоящий дом. Ричи понравилось наконец-то чувствовать себя дома.