Spring

8:52. Мори спешно скидывает в сумку самое необходимое: телефон, футляр с темными очками, стопку деловых бумаг, пачку сигарет, флакон парфюма. Ровно в девять часов его будет ожидать автомобиль у витых ворот его дома. 9:17. В пустой квартире, где гуляет сквозняк, просыпается Хазуки. Он плетется на кухню, в которой вчера позабыл закрыть окно, чтобы включить кофеварку. Если он сейчас выпьет кофе, то обязательно оживет. Хазуки вспоминает, кто приучил его пить кофе по утрам, и прикуривает сигарету. Кажется, до тридцати он вообще редко пил кофе. 9:53. Мори угощают горячим эспрессо из автомата, стоящего в углу кабинета. Несмотря на способ приготовления, кофе оказывается сносным, хоть и не идет ни в какое сравнение с тем, что он готовит себе дома. В ближайший час любые разговоры будут касаться только заключенного контракта, а Киёхару без удовольствия признается, что это не самая любимая часть его работы. Так пусть хоть кофе из автомата будет терпимым на вкус. 11:03. Юске любит звонить так, чтобы было слышно, что в этот момент он перебирает струны. Или, быть может, Юске не любит отрываться от гитары, даже если ему нужно сделать звонок. Поэтому, когда Хазуки договаривается с ним о репетиции, то слышит в трубке эхо гитарного перебора. Юске берет с него обещание появиться в студии к двум часам дня. 11:09. «Я освобожусь после семи. А когда ты?» 11:13. В офисе отчего-то перестает работать кондиционер, и Мори чувствует, как духота мешает ему ровно дышать. Брюки и футболка начинают прилипать к телу, он обмахивается парой ненужных листов бумаги. Суетный город за окном и гудящие в пробках машины создают ощущение замкнутого пространства. Когда мужчина напротив листает договор, откинувшись в кожаное кресло, он позволяет себе украдкой воспользоваться телефоном. «Надеюсь, раньше». 12:33. Хазуки знает, что Лео не любит пользоваться популярными мессенджерами, поэтому отправляет ему сообщение на почту, просит заехать за ним перед репетицией. Он знает, что ему не откажут, поэтому лениво вползает в джинсы, натягивает футболку и приводит волосы в порядок одним движением руки. Хазуки не любит торопиться. Он напевает себе под нос и периодически прикладывается к кружке с холодным недопитым кофе. 13:01. Все тот же автомобиль везет Мори из одного района в другой. Он договаривается о встречах на следующую неделю и одновременно сортирует рабочие фотографии в телефоне. Иногда он смотрит в окно, а иногда, будто вспоминая, просматривает записи в ежедневнике. Каждый день ему приходится общаться с десятком-другим разных людей, и каждый день он сокрушается, что прилагает все больше усилий, чтобы удержать всех в голове. «Поскорее хочется взять отпуск». 14:10. В студии заканчивают подготовку аппаратуры. Музыканты проверяют инструменты, Лео о чем-то договаривается со звукорежиссером, а Хазуки пытается распеться так, чтобы не отвлекаться на телефон. «Хочу увидеться сегодня вечером». 14:11. «Сделаю все возможное». 14:28. Новые эскизы Мори завозит в студию очень поспешно, персонал удивляется его стремительности. Он просит прислать коррективы после выходных на почту ему или его менеджеру. Ему предлагают выпить хоть чашку чая, но вместо этого Киёхару на ходу просматривает ближайшие рейсы до Нагои. Прощается он так же быстро, как и появился здесь. 17:02. Во время перекура Асанао делится с Хазуки своей недавней неудачной интрижкой, дескать, это был первый раз в его жизни, когда он всерьез задумался о том, что нужно завязывать с алкоголем. Они сходятся на том, что пассия того не стоила, и договариваются завалиться в излюбленный бар после выходных. Хазу отмечает, что время тянется медленней, чем тлеют их сигареты, а потому возвращается к работе быстрее согруппника. 17:59. «С тебя ужин». 18:05. «Любой каприз». 18:06. «♡». 18:32. Отыграв запланированное, никто не расходится. В тандеме с Юске Лео никому не позволяет покинуть рабочее место, используя в качестве аргумента новый материал. Хазуки падает на диван, умалчивая о том, что скоро ему будет не под силу ровно усидеть на месте. И о том, что сегодня он особенно сильно хочет вернуться домой. 21:22. Когда поблизости нет ни любопытных глаз, ни ушей, когда они остаются вдвоем, Хазуки с уважением и лаской называет его «Хару-сан». У Хару-сан есть ключи от его квартиры. А еще он заходит тихо, протягивая за собой тонкий шлейф парфюма, в котором, когда он наклоняется, Хазу чувствует слабые оттенки кофе, сигарет и автомобильного ароматизатора. Это спокойный цветочный запах. И Мори не становится для него менее мужественным от этого. Хару ставит сумку на пустую прикроватную тумбу, снимает с головы очки и освобождает пальцы от колец и запястья от браслетов. По его спине в складки широкой черной футболки забираются долгожданные руки, овивают, сжимают, притягивают. В легком сумраке этой спальни Хазуки его совсем плохо видит, но чувствует покалывание на лице от кончиков волос, мягкие губы, которые кусают его щеку, и пальцы, которые сжимают его скулы. Хазуки вдыхает полной грудью и задерживает дыхание. Он перестает считать время. — Кажется, ты рис переварил. — Мне не часто приходится делать это самому. Со всем остальным ведь порядок? — Учитывая, что все остальное — из службы доставки еды, то разумеется. Когда его руки с жадностью смыкаются на голом животе, Хазуки чувствует, как острые лопатки упираются ему в грудь. Он смотрит вниз и на секунду не может отличить свои руки от тех, что их накрывают. Пестрые рисунки на коже сливаются в один, переплетаются пальцы, но Хазу только теснее льнет к спине перед ним. Он любит это больше всего на свете. Стоять с ним вот так, когда он без одежды, косметики и бесконечных мыслей о работе в голове. — Говорят, людям объятия необходимы. Кажется, существует целое движение людей, которые готовы обнимать тебя бесплатно. В Америке…или в Австралии. Хазуки проводит носом вдоль его шеи от линии роста волос. Хару задирает футболку на его животе, целует под ребрами и падает на спину. Пространство сужается до краев двуспальной постели, когда над ним нависают и кусают подбородок. Его запястья Хазуки сжимает над головой, и Мори смеется ему в губы: — Юношеского запала хоть отбавляй. — Эй! Мне уже за тридцать, не называй меня юношей. — Ты только что подчеркнул нашу разницу в возрасте. Хазуки вскидывается, вероятно, готовый начать извиняться, но затихает, не раскрыв рта. Мори одобрительно улыбается в поцелуй. Каждый раз от близости с ним у Хазу буквально отказывают тормоза. Беспрерывные цейтноты, его сосредоточенность во время работы, деловой тон в разговорах с партнерами, его взрослость и зрелость — все это исчезает, когда он вытягивается под руками Хазуки в его постели. Остаются лишь рассыпавшиеся по подушке рыжие волосы, цветастые татуировки на белой коже и точеные ребра, когда он прогибает спину. Хазу пытается понять, в какой момент ему все это стало доступно. В какой момент случайные касания и несерьезные двусмысленные жесты стали тем, что он держит в руках и прижимает к себе. — Мои сигареты в сумке. Ты снова перестарался. — Прости, долго тебя не видел. Хазуки передает ему пачку сигарет, и по комнате расползается табачный дым. Он смотрит в окно и ловит себя на мысли, что по цвету неба ночью невозможно определить время. — Если хочешь, поменяемся. — Можешь организовать чего-нибудь выпить, и тогда я подумаю. У Хару горячая липкая кожа и мокрые волосы. И касание его губ ниже поясницы отзывается в теле дрожью. Когда Хазу лежит на животе, а Мори засыпает на его спине, оба чувствуют необъяснимое спокойствие, как будто ночью оно, время, останавливается. Утром тот, кто проснется первым, прижмется теснее. Они не будут варить кофе, чтобы быстрее проснуться, и не будут искать разбросанную одежду. В смятых простынях и в солнечном свете они будут как ленивые коты. И сейчас, неосознанно сплетя ноги во сне, никто из них не захочет знать, который час.