Лимонные дольки

      Время текло медленно, буквально ползло со скоростью улитки, однако, совершенно неожиданно для самого себя, Кос’Чи вдруг, проснувшись утром, взглянул на календарь и понял, что уже конец октября.       Вот так просто мимо промчались два месяца, а он даже и не заметил, поглощённый заботами о благоустройстве школы, попытками удержать место в Визенгамоте, а также не вылететь из Международной Конфедерации Магов.       Хотелось объять необъятное и сделать невозможное: мгновенно, за один день переменить весь мир и веками складывавшуюся парадигму, согласно которой магами были лишь избранные. Он понимал, что это — бред сумасшедшего, горячечные мечтания, которым никогда не воплотиться в жизнь, но до чего же хотелось, чтобы вот так, по мановению руки исправились все проблемы и ошибки этих людей, медленно убивающих свою планету, свой дом…       Кос’Чи приходил вечерами в свою спальню и просто без сил падал на постель, засыпая ещё в полёте — не спасали ни энергетические зелья, которые он пил галлонами, ни доппельгангеры, на которых легла основная работа по подготовке планов нововведений и реформ, расчётам, варке энергетиков и прочие мелочи, не требующие мозговых усилий. Дополнительного времени же за эти два месяца Кос’Чи намотал пожалуй около полугода — пришлось сделать с десяток временных петель, чтобы успеть решить все вопросы, которые множились просто в геометрической прогрессии. Он не смог в своём напряжённом графике выкроить и секунды лишней на то, чтобы хоть разобраться с похитителем философского камня, что уж говорить обо всей остальной ерунде!       Трухлявые пни из Визенгамота даже начали было бурчать что-то про маховик времени и незаконное использование его в личных целях, так что пришлось некоторые дела проворачивать под личиной, на что дополнительно тратились силы.       Суть ведь в том, что будь ты даже сколь угодно великим магом, но лишь Создателю доступно умение быть везде одновременно и управлять целым миром одной лишь мыслью, потому что человек — от природы существо ленивое и к долгому существованию в режиме полной сосредоточенности на работе не способное. Выгорают от этого люди, а даже гениальные — всё ещё люди…       Кос’Чи, к тому же, сам себя гением хоть и считал, но пороки свои знал ничуть не хуже, чем достоинства: от рождения лени и любви к праздности было ему отсыпано ничуть не меньше, если не больше, нежели способностей.       А потому, осознав, как много он уже успел сделать (шутка ли — полностью перевести школу на самообеспечение, снять финансирование извне, добиться права на независимое принятие решений и успокоить начавшиеся в обществе Магической Британии волнения по поводу всех изменений!), великий маг потянулся в постели, зевнул и решительно написал на календаре крупными буквами: «ВЫХОДНОЙ!!!».       Было это как раз накануне тридцать первого октября, когда кельты отмечали Самайн…       Очевидно, что нет ничего удивительного в том, что Кос’Чи про этот праздник вспомнил и решил посвятить дни отдыха организации достойного мероприятия (да, смена деятельности — это тоже отдых!).       Серьёзно относясь к божественному и стараясь гармонично развивать все оболочки души, великий маг не забыл тщательнейшим образом познакомиться с теми божественными сущностями, которые несли волю Создателя в этой стране, и был неприятно удивлён тем, как мало английские маги сохранили знаний о прошлом. Пришлось задействовать все связи Дамблдора для того, чтобы хоть что-то выяснить с достоверностью, но и то знаний было до скудности мало.       Возрождение древнего праздника, таким образом, представлялось Кос’Чи хорошей возможностью начать поворот всей магической общности к истокам, от которых они отвернулись и про которые позабыли.       Потому к организации маг приступил со всей возможной энергией.       Завтрак в этот день сопровождался торжественно-мрачным гимном, а когда все уже хотели было разойтись по своим делам (ученикам повезло: жажда деятельности проснулась в Кос’Чи точно утром воскресенья), великий маг поднялся со своего места и стукнул посохом по полу, отчего в столовой разнесся гулкий удар, подобный грому. — Дорогие мои ученики и учителя, сегодня у меня для вас важное объявление! — усилив голос заклинанием, Кос’Чи внимательно оглядел зал. — Наверняка многие из вас знают о том, что тридцать первого октября принято праздновать Хэллуин. И наверняка многие ожидают, что по сложившейся традиции в Хогвартсе будет устроен пир в честь этого. Но! Но они заблуждаются!       По залу пробежал робкий шепоток, однако во весь голос никто не решился спорить, поскольку уже даже самые безмозглые и упрямые выяснили, что новые методы наказания, введенные директором, куда как суровее, нежели прежнее лишение баллов. И куда как действеннее. — Да, заблуждаются, — Кос’Чи повысил голос, хоть это и не особо требовалось: ученики внимали прилежно и тихо. — Раз уж мы возвращаемся к традициям во внешнем виде замка и в программе обучения, то и в празднованиях мы также вернёмся к ним. Сегодня все — я повторю для альтернативно одарённых — все ученики и преподаватели будут украшать замок и готовиться к Самайну. Шесть дней продлятся гуляния и все шесть дней мы будем проводить обряды и ритуалы, которые положено проводить на этот великий праздник. Кто попытается отлынивать — получит десять розог и в течение трёх месяцев будет изучать связь ритуалов и праздников с магическим развитием и жизнью магов… А экзамен сдаст мне лично. На этом всё, подробнее узнаете от Хранителей. Я сказал, вы услышали. — Мы услышали… — хором отозвались дети, переглядываясь и растерянно пожимая плечами в ответ на удивлённые взгляды соседей.       Кос’Чи улыбнулся и огладил бороду: ему нравилось озадачивать маленьких магов и ставить их в тупик своим поведением. Это позволяло увидеть истинные лица детей и сразу же разглядеть, кто чего стоит — неожиданные ситуации, выбившие почву из-под ног, являются лучшим детектором лжи во всей вселенной.       Счастье, правда, было недолгим: стоило только покинуть Большой зал детям, как преподаватели обрушились на Кос’Чи ураганом. — Альбус! Это просто неслыханно! Вы с ума сошли? Ритуалы кельтов! Да это же запрещено Министерством! — Помона Спраут буквально подпрыгивала на месте от раздражения, так что самый кончик её ведьмовской шляпы забавно колыхался и подрагивал. — Нет, я понимаю ваше увлечение прошлым, среди кельтов действительно были выдающиеся маги, но зачем втягивать во всё это детей?! — Помона права, Альбус, ты уже переходишь всякие границы! Я всегда поддерживала тебя и твои начинания, но сейчас я требую объяснений. И отказываюсь участвовать в этом… Этом… Мракобесии! — Минерва МакГонакгалл сейчас как никогда сильно напоминала свою аниформу, умудряясь даже в человеческом облике шипеть и топорщить невидимые усы, грозно поблёскивая очками и глядя на директора с невероятным возмущением. — Коллеги, коллеги, подождите, дайте ему сказать, вы же так и слова не позволите вставить! — Флитвик, в отличие от женщин, вел себя куда как сдержаннее, однако и на его лице отображалась печать недовольства. — Извольте объясниться, Альбус, мы все ждём…       Преподаватели окружили директора плотным кружком, не позволяя ему увильнуть от объяснений, и все глядели недоверчиво, с нахмуренными лицами. Только ученики Кос’Чи и Северус стояли в стороне, о чём-то тихо совещаясь: им не было нужды добиваться каких бы то ни было новых сведений, поскольку они, во-первых, доверяли учителю, а во-вторых успели уже получить всё необходимое до завтрака. — Спокойствие, мои дорогие, только спокойствие! — Кос’Чи поднял руки в успокаивающем жесте и доброжелательно улыбнулся. — Я всего лишь хочу устроить детям необычный и интересный праздник, поскольку обычай пировать всем уже приелся. Готов поклясться в том, что ни один из проводимых ритуалов не навредит разумным существам, а единственными пострадавшими будут обыкновенные бараны и петухи. Никакой жестокости, ничего, что может повредить неокрепшей детской психике! Попрыгаем через костры, потанцуем, оставим дары предкам…       Великий маг покачал головой, наблюдая за тем, как удивлённо переглядываются преподаватели, и продолжил: — Поверьте, Самайн отнюдь не страшный праздник, требующий человеческих жертв. Это всего лишь день памяти мёртвых. Мы почтим Лили и Джеймса Поттеров, а также всех тех, кто погиб в войне с Воландемортом, и вознесём молитву за их упокоение. Я полагаю, Минерва, что этим должна заняться ты: как дочь пастыря, очевидно, ты лучше всех нас разбираешься в священных текстах и сумеешь найти молитву, которая нам подойдёт. Филиус, от тебя я ожидаю помощи в разведении костров и обеспечении безопасности у огня. Помона, ты займёшься подбором жертвенных плодов. Необходимо, чтобы каждый из учеников и преподавателей лично сорвал яблоко, срезал пшеничный колос и своей рукой зачерпнул молоко — о последнем позаботься во время самого ритуала, подготовь емкость… Ну да ты знаешь. Остальные пока поступают под начало Эланда, он определит вам задания. Северус — со мной.       С этими словами Кос’Чи, не позволяя никому оспорить только что прозвучавшие приказы, развернулся на пятках, взмахнув мантией, и торопливо зашагал по направлению к своей башне. Ему пришло в голову, что Самайн — идеальное время для того, чтобы наконец дописать давно лежащее в ящике стола письмо и отправить Фламелю свежесозданный философский камень взамен утраченного.       Возня с письмом не заняла много времени, так что вскоре Кос’Чи, сопровождаемый Северусом, двинулся по школе, проверяя, как точно ученики выполнили задание, выданное им.       Первым делом посетили библиотеку: там, среди книжных полок, старшекурсники развесили плавающие в воздухе тыквы с огоньками внутри, запустили летучих мышей, украсили стены паутиной и живописными пятнами плесени. Кос’Чи остался доволен их работой и даже прибавил некоторым ребятам по два-три балла.       Бегло прошлись по этажам — замок сам по себе создавал ощущение древности и загадочности, так что тут особенных украшений не требовалось, но, впрочем, кто-то догадался пустить по стенам вьющиеся лозы, украшенные выступающими из них ржавыми доспехами и скелетами.       В трапезной было ещё интереснее — на окна повесили иллюзию старого леса, так что деревья стучали в стекло ветвями и в темноте светились чьи-то глаза; стены драпировали паутиной, серыми шелковыми флагами и гравюрами, где изображались самые опасные магические животные; по полу живописно рассыпали «кровавые» пятна, а так же пустили ползать аспидов и пауков, украшенных, правда, разноцветными ленточками и выглядящих не пугающе, но вполне дружелюбно; столы сдвинули, образовав большую букву «п», застелили чёрными скатертями с белой вышивкой, и украсили букетами сухоцветов.       Похвалив всех, кто трудился здесь, и особо отметив Алекса с компанией (а лохматая девочка и трое мальчиков — рыжий, белобрысый и русый — таскались за ним с начала года), Кос’Чи немного добавил атмосферы. Стоило ему стукнуть посохом, как лес за окнами приобрел какую-то нереальность, осветившись солнцем другого мира, а над полом заклубился лёгкий туман, ползущий словно бы из окон.       Последним пунктом назначения стал внутренний двор, где Кос’Чи приказал устроить площадки для гуляний. Там ещё было не всё готово, но уже сложили семь костров и подготовили место для приношений богам, привязав трёх чёрных, трёх белых и трёх рыжих баранов и петухов.       Удостоверившись в том, что подготовка идёт полным ходом, Кос’Чи оставил Северуса следить за дисциплиной (Флитвик, увы, не слишком хорошо с этим справлялся, а ученики Кос’Чи были заняты в других местах) и вернулся в свою башню. Ему следовало подготовиться для того, чтобы все ритуалы прошли успешно.

***

      Наконец наступил вечер, и пришло время для того, чтобы воплотить в жизнь замыслы Великого мага. Уже с обеда в школе начали собираться люди, приглашённые туда по особой просьбе Кос’Чи, и вот, когда ужин должен был начаться с минуты на минуту, в гостеприимно распахнутые ворота шагнул сам Министр Магии, сопровождаемый Люциусом Малфоем, Ритой Скиттер и Джибрел, которой Кос’Чи поручил уговорить Фаджа во что бы то ни стало. — Добро пожаловать в Хогвартс, Корнелиус, — добродушно проговорил Кос’Чи, протягивая Министру руку для пожатия. — Я рад, что ты наконец нашёл время для того, чтобы навестить нас, ведь столько всего изменилось… — Да-да, Альбус, я тоже очень рад, — натянуто улыбнулся Фадж, едва прикоснувшись к ладони Великого мага и тут же отдёрнув руку, как будто из боязни обжечься. — Мне много рассказывали об изменениях, так что я счёл своим долгом проконтролировать… Так сказать, удостовериться… — Понимаю, — Кос’Чи улыбнулся, хотя глаза его за стёклами очков остались холодны. — Это долг каждого уважающего себя политика, контролировать происходящее в школах. Ведь дети — это наше будущее, не так ли? Джибрел, девочка моя, будь добра проводить мистера Фаджа на почётное место, а я хотел бы переговорить с Люциусом… — Одну секунду, — девушка, одетая в чёрное платье, облегающее её точёную фигурку как перчатка, подхватила Министра под руку и потащила к центру «планки» стола, что-то воркуя ему на ухо.       Малфой скривился и с недоверием посмотрел на Кос’Чи. — Альбус, только давайте без этих ваших шуток. Я совершенно не настроен сейчас выслушивать бессвязные бредни, потому не могли бы вы перейти сразу к сути? Мне совершенно не нравятся изменения, которые вы произвели в школе, и как представитель Совета Попечителей… — О, Люциус, прошу тебя, не стоит портить праздник! — Кос’Чи поморщился. Малфой был, наверное, единственным из родителей учеников, кого до сих пор не удалось полностью убедить в пользе и необходимости преобразований, а потому он изо всех сил ставил палки в колёса машине просвещения, которую пытался запустить Кос’Чи. — Поговорим об этом после ужина, хорошо? Я просто хотел предупредить о том, что взрослые сидят вперемешку с детьми, так что тебе необходимо отыскать своего сына — места для вас с Нарциссой были оставлены рядом с ним. — Благодарю, — процедил Малфой, глядя на Кос’Чи почти с ненавистью. — Полагаю, я справлюсь с этой задачей без вашей помощи.       Обогнув молча качающего головой мага, он прошёл туда, где сидели хаффлпафцы, поголовно одетые в лимонно-жёлтые мантии. Кос’Чи хмыкнул про себя, радуясь уже тому, что Малфои во всяком случае свыклись с мыслью о том, что их сын учится на далеко не самом престижном раньше факультете, и прошёл к столу, занимая своё место во главе.       Краткая речь, которой было положено открывать праздничные пиры, состояла у Кос’Чи всего из трёх предложений, и он с удовольствием произнёс её, глядя на радостные лица учеников, сидящих рядом с родителями. — Приветствую всех, кто пришёл на праздник наш званым гостем, приглашаю повеселиться от души, поминая всех, кто покинул нас. Да будут духи Предков благосклонны к нам, и да упокоятся счастливо ушедшие. С Самайном, братья и сестры! — С Самайном! — раздался дружный ответ учеников.       А затем все приступили к еде, которая действительно была обильной и весьма вкусной — об этом позаботились домовики.       Едва последняя крошка исчезла с тарелок, Кос’Чи поднялся со своего места, и пригласил всех пройти на улицу, чтобы поучаствовать в «небольшом представлении, устроенном для поддержания традиций».       Вечер уже вступил в свои права, поэтому внутренний двор освещала лишь луна, по счастью не скрытая сегодня за пеленой облаков. Собравшиеся замерли у выхода из школы, задержанные бдительными учениками Кос’Чи, а сам Великий маг вышел немного вперёд, и торжественно поднял посох… Громовой раскат огласил тишину ночи, и в центральный костёр с неба ударила длинная, ветвистая молния, отчего пламя мгновенно вспыхнуло ввысь, словно пытаясь лизнуть тучи.       Шестеро старост, донельзя гордые своей миссией, прошли к костру и, запалив от него факелы, разнесли первородный огонь к остальным кострам — уже не таким большим, зато таким же ярким.       После этого и все остальные зашевелились, и, грамотно направляемые преподавателями, разошлись по местам (вокруг костров специально установили длинные лавки, чтобы все уместились). Кос’Чи, встав у центрального костра, медленно и торжественно принялся читать молитву: — Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечнаго…       Всё вокруг замерло, даже треск поленьев в костре словно бы стал не таким громким: слова падали, точно камни, и каждое из них было наполнено искренним чувством. Даже самые далёкие от религии маги в этот миг склонили головы, и даже в самых чёрствых сердцах на секунду вспыхнуло сожаление о тех, кто покинул бренный мир.       Едва только молитва завершилась, центральный костёр вновь полыхнул до небес, а по кругу Кос’Чи передал чашу с вином и специями, из которой сам сделал первый глоток. И никто не рискнул отказаться, или поморщиться — магия времени и места сплотила всех, ненадолго заставив ощутить себя членами одной огромной семьи…       После каждый из учеников подошёл к костру и аккуратно предал огню фрукты, зерно и молоко — Кос’Чи наблюдал за этим, отступив в тень, и видел, как многие ученики шептали просьбы или молитвы, склоняя головы перед огнём. А на лицах некоторых блестели слёзы — почти в каждом доме война унесла кого-то, но кто-то лишился дальнего родственника, а кто-то остался сиротой, как Гарри-Алекс.       Жертвенных животных также зарезали, и запекли прямо здесь, над костром, а потом все угощались мясом, пили вино, смеялись и пели — всё же Самайн был не абсолютно грустным праздником.       Разошлись далеко заполночь, для взрослых магов даже были организованы комнаты, в которых можно было переночевать. Но кое-что сильно испортило впечатление Кос’Чи от этой ночи…       Он чувствовал, что не только они приносили жертвы. Где-то далеко, за много миль от Хогвартса, кто-то, почти равный по силе Великому магу, устроил свой праздник. И это было нехорошо…       Колесо года провернулось, и кто знает, что же сулит новый его оборот?