Наркосны. Бесконечно пополняющийся сборник.

Глаза закрываются. Мерное покачивание вагона. Довольно интересно быть и внутри на скамейке, и в то же время будто сидеть на крыше. За окном проплывают мерные силуэты. Они совершенно не важны. Куда-то движемся. Не знаю. Путь такой долгий, что кажется вся вечность собралась появится во всей красе в этом просторном вагоне. Мы срезаем через Чернобыль. Почему именно он? Куда мы вообще едем? На душе спокойно и словно само естевство говорит, что все в порядке и не стоит беспокоиться. Ход замедляется. Я вижу барельефы. Красивые, увитые диким стелющимия растением с тонкими жесткими листиками. Крупные змеи переплетаются и образуют арки из тел. Странные барельефы. Белоснежные с отвалившейся кое-где штукатуркой. Красивые. Я вижу их четко, будто они не над крышей вагона в нескольких метрах, а прямо перед моими глазами. И темные жесткие листики кажутся на фоне белых змеиных тел совсем черными. Остановка. За плечами рюкзак. Ощущения тела как мягкого каучукового мяча - приятно пружинят ноги при ходьбе, руки удивительно сильные. Не могу увидеть небо, как не задирай голову. Вроде день, но мир как черет темную пленку. Группа военных разгружают вагоны. Мерно вытаскивают одни мешки и закидывают другие. Они сосредоточены. Один приветсвенно помахал рукой. Мне и группе людей со мной. Проводник проведет нас, отставших, к к другой группе. Мы ведь недотепы и не успели на экскурсию вовремя. Но ведь мы должны были просто срезать через это место... Иду за проводником. Стараюсь оглядется но не успеваю - слишком быстро все сменяется. Хоть мы и отошли на несколько метров, казалось что ввсе осталось далеко позади. Я с удивлением посмотрю на свои босые ноги. Легкий холод. Шевелю пальцами. Удивительно. Вижу каждую веточку под ногами. Каждый листик. Каждую иголочку. Проводник взглянул на мои ноги и сказал ждать. Ушел за обувью. Вернется не скоро. Хотя я могу кажется даже увидеть перрон и людей на нем, я знаю что идти ему долго. Возвращаюсь к ногам. Все так же беззащитно голые. Начинаю оглядываться. Удивительно. С одной стороны река. Я не вижу другого берега - он размыт и словно скользит от взгляда. Жеские сухие стебли рогоза будто ржавые. Тихонько крадусь к кромке воды. Она опасна. Мне не стоит этого делать. Но вода притягивает. Черная. Жидкая. Скишком подвижная для воды и спокойная для быстрого течения поодаль. Боюсь опустить руку - кажется она в тот же момент скроется по этой чернотой. Не отстать бы от группы... Поворачиваюсь. Не вижу лиц и тел. Размытые очертания как для галочки - что не одна. Сновно силуэты на фото с большой выдержкой - недвижимая природа четче чем в жизни, а люди будто двинулись в момент щелчка затвора. Блик солнца упал на лицо. Такой медово-золотой. Смотрю прямо на солнце. Оно только собирается садиться, но уже не такое яркое, каким его ожидаешь увидеть. Лучи как через густой туман пробираются ко мне. Они падают сквозь высокие, вытянутые деревья. И ели и клены. Липы. Все вместе и все одинаково рыже-коричневое с тонкими мазками зеленого в полупрозрачной листве и хвое. Как витражи. Кроны пропускают лучи, дробя их и еще больше рассеивая. Словно тоже стремятся задержать его. Если смотреть прямо на свет, то можно увидеть как тьма бутылочно-коричневой пеленой густеет и оседает по краям. Завораживает. Вокруг уже поздний вечер и мало что видно, но солнце светит, и глядя прямо на него, можно сказать что сейчас только самое начало сумерек. Словно тьма растворяется из-за лучей света. И ты можешь существовать только пока ты смотришь на солнце, а стоит отвести взгляд, то растворишься тут же в темной чайной дымке. Кажется проводник возвращается... Будильник.