***
-Откройте свои учебники на странице 115. Сегодня вы будете готовить Умиротворяющий бальзам. Рецепт как всегда на доске, в учебнике вы можете прочитать дополнительные свойства каждого ингредиента если все еще не удосужились их выучить. Приступайте. Профессор тяжелым взглядом обвел всех присутствующих, и развернувшись вышел из класса. Все ученики, даже включая слизеринцев, его любимых учеников, вздохнули с облегчением, но ненадолго — Северус Снейп вернулся намного недовольнее, чем уходил. Досталось всем, но больше всех Элизабет. Она стерпела его презрение, которое казалось можно прочувствовать кожей — оно оседало кристаллами где-то внутри и больно царапало самолюбие девушки; она стерпела его иронию и насмешку над стилем преподавания Зельеварения в Ирландии — все-таки другой континент, и даже таким гениальным зельеварам, как он, не все дано понять, но стерпеть откровенное унижение в свой адрес она уже не смогла. -Когда же вы уже замолчите, а профессор? — негромко спросила девушка, держа в руке оловянную ложку. — Вы надоели мне своим презрением, иронией и насмешкой, которые я еще могла вытерпеть, но унижать себя я не позволю. Элизабет подняла взгляд на профессора и тому показалось, что у Лиз, той самой девушки из его дома на лице есть маска, но не кружевная, которую обычно носили аристократы на балах, а искусно выделанная, имитирующая дерево с красными пульсирующими прожилками. Снейп моргнул, словно желая избавиться от наваждения, но этому не суждено было сбыться — он все еще мог видеть эту странность. Глаза ее извергали пламя, причем такое горячее, такое пламенное, какое Северус ни разу в своей жизни не видел. Он не сразу обратил внимание на ее слова, сама Элизабет показалась ему прекраснейшей на свете, от чего у немолодого профессора перехватило дух. Однако, лица подопечных говорили, что что-то не так, что Элизабет произнесла слова, на которые следовало бы ответить, а не стоять и молча терпеть, особенно человеку его статуса. -Элизабет Джонсон, сегодня вы перешли черту. Несмотря на ваше образование и ваш статус, директор не сможет снова вас выручить. Вечером жду вас на отработки, и не вздумайте опоздать. В семь вечера, сразу после ужина. — последнее предложение Снейп почти что прошипел ей в лицо, уже успев разозлиться. Какая-то малявка вздумала ставить его на место? Пусть даже не мечтает. А сердце Джонсон в это время разрывалось от боли, ведь она чувствовала, что Северус ее ненавидит. Элизабет сжала ложку в кулаке до боли, длинные ногти впились в ладонь, две маленьких капли крови упали на пол, и девушка выбежала из класса не выпустив ложки из рук. -Так ей и надо, чокнутая гриффиндорка. Пусть Шляпа и не смогла распределить ее на факультет, но сразу ясно, что по уровню развития ей только тупые гриффы подходят. — снова язвительно заметил Малфой. -Заткнись, Малфой. Тебя вообще никто не спрашивал. — заступилась за новую подругу Гермиона. -Грязнокровки, что с них еще взять? — обратился Драко к своим однокурсникам, и те не преминули поддержать его смехом и улюлюканьем. -Десять баллов с Гриффиндора, и Поттер, жду вас на отработке в семь вечера вместе с Грейнджер. Мои котлы целое лето не знали умелых студенческих рук. — холодно отчеканил профессор. Северус Снейп эффектно взмахнул мантией и снова вышел из класса, на этот раз до конца урока. После он лишь собрал образцы от каждой пары, попутно отпуская язвительные комментарии насчет умственных способностей отдельных личностей, но в конце концов оставил в покое пятикурсников. Гриффиндор в начале года отделался малыми жертвами, что не могло не порадовать всех остальных. В это же время Элизабет сидела в туалете Плаксы Миртл и горько рыдала. Она не чувствовала себя так ужасно с того времени, как на школу напали Пожиратели. Боль от Круцио несравнима с душевной, однако в тот момент Лиз предпочла бы снова перенести эту пытку, лишь бы сейчас не страдать от отказа ее истинной пары. Она только сейчас начала осознавать насколько серьезно ее положение, и настолько же безвыходно. У Лиз остался лишь год, чтобы завоевать внимание любимого профессора, иначе ее ждет мучительная и одинокая смерть. Девушка из-за своих страданий не заметила как Миртл выскользнула из туалета и направилась к Кровавому Барону, просить о помощи и заступничестве, ведь мисс Джонсон сама не предполагала, что силы, которыми она наделена от рождения постепенно выходят из-под контроля. Спустя двадцать минут слезы у девушки закончились, и она сидела уставившись в стену, обнимая себя за колени. Маска изменила свое обличье, и теперь Лиз была отчасти похожа инфернала — бледное лицо, серая маска, красные пульсирующие в такт ее сердца прожилки, и пустые глаза, в которых не было ни единой эмоции. Миртл подлетела к девушке, и склонившись перед Бароном, просто указала на нее своим призрачным пальцем, и с тихим плеском улетела в свой обжитый за столько лет унитаз. Кровавый Барон еще немного помолчал и после обратился к девушке: -Мисс Элизабет Джонсон, знаете ли вы, что применение столь сильной магии грозит Хогвартсу разрушением? Силовые линии не так то просто найти, а уж после изменения их траектории, особенно на территории магической Британии в связи с недавними событиями стало почти невозможно. Поможет лишь чудо, не так ли? — холодным голосом спросил он. — Не могли бы вы прекратить выбрасывать свою силу в окружающее пространство, по-крайней мере внутри замка? Думаю, Запретный лес был бы не против полакомиться столь замечательной силой. -Запретный лес мой, и он никогда не будет подпитываться от моего резерва. У него есть свои источники, ровно, как и у замка, не мне вам об этом говорить, Барон. — Лиз холодно улыбнулась. — Моя истинная пара, мой драгоценный партнер не желает меня принимать, хоть и вкусил моей магии напрямую. Магическая мощь его трансформируется, подготавливая к пробуждению настоящей личности. Будучи окклюментом, он даже не осознал этого! Его человеческое тело не выдержит такого напора. Моя древняя сила и такая же древняя память просыпается во мне лишь в моменты сильного эмоционального потрясения, подобного этому, и я никак не могу это контролировать. Скоро, совсем скоро это физическое и мое эфирное тело должны воссоединиться в лоне священного дуба, только я не справлюсь без короля. Надеюсь, ты понимаешь о чем я? -Да, королева. Только боюсь, что ничем вам не смогу помочь, в прошлый раз моя помощь обошлась нам всем слишком дорого. -Ничего мой дорогой, ты поможешь мне в этой жизни по-другому, — Лиз ухватила Кровавого Барона за одну из его призрачных цепей и притянула к себе поближе. — Ты просто присмотри за моим партнером и моим физическим телом. Ты понял? — Кто ваш избранник, королева? — только и успел задать вопрос Барон. -Профессор Зельеварения, Северус Снейп. — коротко ответила Джонсон и упала на колени. Все ее тело сотрясали крупные судороги. Кровавый Барон давно не видел этого перехода из одного сознания в другое. Когда-то он учился вместе с прежней физической оболочкой Королевы, и надеялся больше никогда не столкнуться с ней. Он боялся этой древней мощи, этой девушки, ведь именно она могла отправить его за грань, лишить возможности перерождения. Пока он существовал как призрак, в конце-концов Барон мог рассчитывать хотя бы на будущую жизнь в теле маггла. — Что здесь произошло? — дрожащим голосом произнесла девушка. В ее глазах стояли слезы, Элизабет трясло, она понимала, что замерзла, но не могла понять почему. — Вы вступили в наследие, моя королева. — Кровавый Барон отвесил поклон Лиз. — А сейчас, прошу меня извинить, очередные смертенины. Думаю, мы с вами поговорим позже, когда вы перейдете под опеку Слизерина. Смертельной удачи вам, моя дорогая. Барон поднял шляпу и исчез, оставив недоуменную девушку сидеть на холодном кафеле в неработающем туалете. Вечером, около камина, когда Лиз осмысливала этот разговор, она смутно вспоминала, что именно говорила Барону, когда была в трансе — такое уже раньше случалось, только Джонсон не понимала, что это. А теперь все встало на свои места. Обратный отсчёт действительно пошёл. В тот день Гермиона нашла ее, отвела в гостиную и отогрела горячим чаем. -Как ты думаешь, Гермиона, есть ли загробная жизнь, и веришь ли ты в переселение душ? — серьезно спросила девушка, все также глядя в огонь. -Думаю, что в мире магии если возможно не все, то очень многое. А почему ты спрашиваешь? — Гермиону напрягла эта тема, но она старалась контролировать свои эмоции, и лишь продолжала бездумно ворошить угли в камине, попутно думая о Блейзе Забини. -Я думаю, что когда-то давно знала профессора Снейпа. — Лиз посмотрела в глаза гриффиндорки. — И у меня к нему есть чувства. Мы с ним встречались еще до моего поступления в Хогвартс. Он отверг меня, а теперь во мне проснулось что-то странное. Ты не считаешь меня ненормальной? — обеспокоенно спросила Элизабет. -Нет, что ты. Все хорошо. Знаешь, не так давно примерно такой же разговор состоялся у меня с Гарри, только он говорил насчет Малфоя, представляешь? — усмехнулась Грейнджер. — Думаю весь мир сошел с ума, раз мой лучший друг думает о слизеринцах, с которыми у нас состоялись не лучшие отношения, и ты думаешь о профессоре Снейпе, легендарном Ужасе подземелий, да даже я сама недалеко ушла от вашей компании. Это не очень то нормально, не находишь? Девушки переглянулись, прыснули от смеха и впервые за два дня пребывания в замке вздохнули свободно, отпуская напряжение последних дней. В данный момент они не думали ни о ком из своих друзей или врагов, наивно мечтая о лучшем будущем.Глава 3.
13 июня 2019 г. в 21:04
Прошло не менее часа, после начала экскурсии, причём Гермиона старалась показать все самое важное и основное. Всего этого оказалось так много, что они едва не опоздали на распределение. Около дверей в Большой Зал столпились первокурсники, взъерошенные, замерзшие, промокшие после поездки на озере. Лиз тайком наложила на них Согревающие и Высушивающие чары, и теперь улыбалась, глядя на изумление детей, не понявших, что произошло. Все дружно сошлись во мнении, что это магия самого Хогвартса, и теперь дети строили различные предположения, переговариваясь и споря друг с другом, хотя раньше, некоторая группа ребят стояла обособленно. Элизабет улыбалась, и совершенно искренне желала, чтобы эти дети дружили, и их не коснулась факультетская вражда, которая, судя по ситуации в поезде процветает.
Гермионе тоже пришлось ждать, пока профессор МакГонагалл придёт и запустит первокурсников, не могла же она открыть дверь и испортить все впечатление.
-Ты знаешь, — тихо прошептала девушка. — на меня большое впечатление произвёл именно Большой зал, я была восхищена зачарованным потолком, да и вообще всем, что происходило в Большом зале после распределения.
-Я уверена, что они тоже будут в восторге. — Лиз указала на детей, и успокаивающе сжала локоть, под который все ещё держала Гермиону.
-Спасибо, Элизабет. — грустно вздохнула девушка.
-Называй меня, Лиз. Полное имя иногда долго выговаривать.
За разговором девушки не заметили, как дверь в Большой зал открылась, и первокурсники дружно стали заходить туда. Гермиона ободряюще улыбнулась, заняла свое место за гриффиндорским столом, а Элизабет осталась стоять с детьми. Девушка чувствовала себя несколько неуютно, все смотрели только на неё, но она старалась этого не показывать.
Когда фамилия Лиз была произнесена, студентка, стуча по каменным плитам зала небольшими каблучками, отправилась к табурету.
-Так-так, кто у нас тут? — раздался голос в голове Джонсон. — Хм, сколько бесстрашия и отваги, в то же время ума и хитрости, однако подходишь ты и для Хаффлпаффа — добра к людям, упорна и трудолюбива. Сколько горя и отчаяния, да и ума не занимать, Когтевран тоже тебе подходит. Не могу выбрать для тебя факультет, как бы ни старалась. На какой хочешь пойти?
-Я не знаю. — Элизабет даже слегка растерялась от такого напора. Шляпа закрывала ей глаза, и не было понятно, слышит ли весь зал, что говорит шляпа, или это было лишь в голове девушки.
-Решено! — неожиданно вскричала шляпа. — По месяцу на каждом факультете! Выделить отдельные покои! Право выбора первого факультета за тобой, Элизабет Джонсон.
Зал сидел тихо и удивлённо, все чувствовали как содрогнулся замок, как прошла волна древней и мощной магии, перестраивая и изменяя Хогвартс. И многим было непонятно одно — кто такая Элизабет Джонсон, и за что она удостоилась такой чести.
Когда профессор МакГонагалл сняла шляпу с головы Лиз, девушка встала, поправила мантию с платьем и объявила:
-Своим первым факультетом я выбираю Гриффиндор!
Красно-золотой стол начал хлопать нерешительно, но после весь зал потонул в аплодисментах. Элизабет с независимым видом прошествовала и заняла свое место рядом с Гермионой, единственным знакомым и более менее дружелюбным человеком на этом факультете.
Все время после распределения, Элизабет ощущала на себе чужой изучающий взгляд. Профессор Зельеварения, Северус Снейп, сидел за преподавательским столом. Во время распределения Лиз не смотрела ни на что, кроме шляпы, а после — гриффиндорского стола. Она не видела, но почувствовала. Её магия потянулась к магии Снейпа, и тогда, на табурете у девушки перехватило дух от нахлынувших ощущений и чужих чувств: ярость, облегчение, тоска, недоумение, и даже малая толика гордости.
Сейчас она сидела и пыталась проанализировать все эмоции, но не могла, связь сохранилась, хоть и стала слабее. Она влюбилась в Северуса с первого взгляда, с той первой встречи в Запретном лесу, и такого с ней никогда не случалось.
После распределения, старосты, в числе которых была ее новая знакомая Гермиона, сопроводили первокурсников в спальни. Рон, Гарри и Гермиона, пожелав девушке спокойной ночи, скрылись в своих комнатах, а Лиз решила задержаться в гостиной около камина. Она в Большом зале явно ощущала все эмоции Снейпа, и он, казалось ей — тоже. У Элизабет стало легче на душе, когда она поняла, что Северус узнал ее несмотря на наличие маски и новой непривычной одежды. И даже не сильно злился, что она ушла от него. Но она не могла знать всерьез он хотел ее выгнать, или все-таки нет. Да и ее новые силы не оставили возможности подумать.
Джонсон бездумно сидела и смотрела на огонь. Как себя вести на его парах, девушка не знала. Что же делать когда все внутри рвется к единственному любимому мужчине в ее жизни, а возможности нет, и все-таки Лиз не была уверена до конца — возможно ли что-нибудь между ними или нет.
Тем временем наступило утро, из спален потянулись заспанные однокурсники и однофакультетники на следующий месяц. Гермиона была в числе ранних пташек.
-Элизабет, неужели ты так и просидела около камина всю ночь? Вставай давай, у тебя глаза красные, да и нужно привести тебя в порядок.
Грейнджер потянула Джонсон в ванную. Спустя десять минут обе девушки были во всеоружии — Гермиона была одета в школьную форму, свои кудрявые волосы она заплела в простую косу, но несколько непослушных локонов все же выбились из прически и красиво обрамляли лицо девушки. На Лиз же была одежда ее любимого черного цвета — черная юбка до колен прямого кроя, по краю которой вились серебром руны, призванные защищать владелицу, черная рубашка, и поверх школьная мантия. Галстук из принципа Элизабет надевать не стала, не подходил по цветовой гамме. Обоих девушек в гостиной Гриффиндора ожидали парни, которые совсем не заморачивались по поводу своего внешнего вида. Рон восхищенно смотрел на Гермиону, которую Элизабет так же уговорила воспользоваться косметикой по минимуму, и теперь Грейнджер вела себя немного увереннее.
Около дверей в Большой зал они умудрились столкнуться со слизеринцами, во главе которых стоял Драко Малфой.
-Наконец-то Грейнджер научилась следить за своим внешним видом. Понадобилось несколько лет, чтобы это понять? — фыркнул блондин, толкнув плечом Поттера.
Гермиона нахмурилась, и Лиз заметила, что та очень расстроена.
-Не слушай этого павлина, — шепнула Элизабет Гермионе. — он просто не знает к чему еще придраться, ты выглядишь просто замечательно. Вон, смотри не только Драко оценил твой внешний вид. Забини тоже посматривает на тебя, хоть и слизеринец.
Слова Лиз смутили Грейнджер, отчего та поспешила занять свое место за столом Гриффиндора и приступить к завтраку. Гермиона была задумчива, не смотрела в книги, не разговаривала с друзьями, и парни прекратили попытки ее разговорить. Элизабет же смотрела на преподавательский стол, за которым впрочем не было и половины профессоров, включая и Северуса Снейпа. Девушка расстроилась, но не стала унывать духом, ведь у них еще впереди пара по Зельеварению.