Древние правители

      Прошла уже целая неделя на Хаффлпаффе, а Элизабет так и не обзавелась новыми знакомыми на самом дружелюбном факультете. Многие подходили к ней, пытались завести разговор, часто приглашали ее посидеть в гостиной около камина, перекинуться в карты, или партию в плюй-камни, но девушка на все предложения отвечала одинаково — отказом.       Она скучала без наставлений и беспокойства Гермионы, без суеты Поттера по вечерам, когда они вдвоем сидели у камина в полутемной гостиной и обсуждали поступки Малфоя за прошедший день. Гарри обычно сокрушался, и возмущался, а Лиз тихо посмеивалась над парнем, впервые влюбившимся. Сама же она старалась не думать о Снейпе, хоть и немного отошла от того случая, и немного приоткрыла свое сознание. Во время завтрака, обеда и ужина в Большом зале она улавливала его настроение, и если оно было хорошим или удовлетворительным по мнению самого Снейпа, то у Лиз тоже настроение приходило в норму, и она даже могла улыбнуться. На Хаффлпаффе ее прозвали Печальной леди, а моменты, когда девушка улыбалась считали удивительными. Но в тех случаях, когда настроение декана Слизерина было отвратительным, то и к Лиз никто не походил. Аура мрачности и тоски овладевала каждым, кто осмеливался подойти слишком близко к ней. Только Поттер и Грейнджер разбавляли этот сумрак, и если рядом гриффиндорцы опасаться было нечего. Все однофакультетники Лиз вздыхали с облегчением.       В этот понедельник у Хаффлпаффа были Зелья с Равенкло. Намечалась контрольная, потом обычная практика, все должно было быть нормально. С самого утра день у Элизабет Джонсон не задался. Она проснулась раньше всех в спальне, и не став выжидать время попусту девушка спустилась в гостиную. Она добралась до кухни, забрала кружку с какао и вернулась обратно. Красные всполохи огня давали причудливые тени на стенах, а за окном малиновым цвел рассвет. Лиз испытала приступ грусти необычайной силы, словно она что-то потеряла, но пока не поняла или же наоборот не могла вспомнить что именно. Девушка тяжко вздохнула и сделала большой глоток ароматного напитка. Почти такое же какао ей готовил Северус. Губы Лиз слегка дрогнули, она почти улыбнулась. Она отставила кружку на столик и встала, чтобы полюбоваться на рассвет, но не смогла сделать и шага. Все ее тело скрутила боль, сравнимая с Круцио. Она не могла вздохнуть, не могла позвать на помощь. С минуту она просто стояла не в силах сдвинуться с места, после упала на колени, и не выдержав натиска боли, повалилась на ковер. Элизабет приняла позу эмбриона, до крови закусив губу, и почти обхватив руками колени. Она не знала сколько времени прошло, пока ее не нашли однофакультетники. Староста вызвала декана, та в свою очередь колдоведьму, мадам Помфри. Чарами левитации ее оперативно доставили до Больничного крыла. Все это время боль не утихала, лишь усилилась со временем, и этого Элизабет уже не могла выдержать. Она тихо застонала. -Скорее же, позовите Северуса. Быстрее! — мадам Помфри крикнула студентам Хаффлпаффа. Высокий худой парень отправил Патронуса в подземелья. Девушка же поспешила в кабинет директора, чтобы уведомить того лично.       Элизабет тем временем разместили на просторной кровати, заправленной белым бельем. Рядом с ее местом было окно, в которое Лиз смотрела. Солнце уже давно взошло, и небо стало светло-голубым без единого облачка. Кровать, на которой она лежала огородили от остального пространства непрозрачной ширмой. «И на этом спасибо.» — подумала Лиз, ощущая себя слишком слабой, чтобы злиться.       Дверь хлопнула слишком сильно для обычного посетителя. -Где она? — быстро спросил незнакомец. -За ширмой. — торопливо ответила колдоведьма. — Северус, я не знаю, что делать! — чуть ли не плача говорила профессору Помфри. — Я дала ей Укрепляющий раствор, хотя у нее мышечный спазм, похожий по симптоматике на Круцио. Как будто она находится все время под заклятьем… -Что? — даже в Больничном крыле Снейп эффектно обернулся. — Повторите еще раз что только что сказали! -Я дала ей Укрепляющий раствор… -Не это! Дальше что? -Как будто она все время под Круцио. Мышечный спазм…       Снейп не стал дослушивать Помфри и просто откинул ширму рукой, так сильно, что та с грохотом повалилась на пол. Помфри кинулась поднимать ее, а профессор зельеварения Северус Снейп стоял как вкопанный — на кровати, заправленной белоснежным бельем, лежала, скрючившись от невозможной боли, любовь всей его жизни.

***

      Элизабет потеряла счет времени. Она видела мир сквозь белый полупрозрачный туман. Она помнила старост, мадам Помфри, и когда девушка увидела знакомое черное пятно, ее слегка отпустило. Все-таки он пришел, он ей поможет. Она постаралась расслабиться и улыбнулась. Остальное поглотила темнота.       Когда Джонсон снова открыла глаза, то обнаружила себя в Больничном крыле. Закат раскрасил стены в причудливые оттенки красного и розового, хотелось бы любоваться вечно этим зрелищем. Она лежала на спине, укрытая теплым и мягким одеялом. Ей захотелось снова закрыть глаза и спать вечность — так тепло, мягко и уютно ей не было с тех пор, как она покинула школу. Лиз успела погрузиться в полудрему, но ее вырвали из грез знакомые голоса. -Мадам Помфри, как она? — Лиз узнала обеспокоенный голос Гермионы. -Сейчас ее состояние стабильно. Все хорошо. Профессор Снейп оказал ей квалифицированную помощь. Без его зелий, боюсь, даже в Святом Мунго ей не смогли бы помочь. Лиз почти видела, как женщина покачала головой. Ее сердце забилось сильнее. Северус пришел, он варил для нее зелья, он помог ей! Но после она осознала, что профессор поступил также, будь на ее месте любой другой ученик. Где-то в груди привычно кольнуло — кто она такая, чтобы мечтать о нем. -Она точно поправится? — спросил тихо Гарри. -Да, мистер Поттер. Уверяю вас, все будет в полном порядке. Сейчас мисс Джонсон нужно отдыхать, так что прошу вас идите на учебу. Как только она придет в себя, обещаю я сообщу вам. Очень приятно, что у мисс Джонсон есть такие друзья как вы. Ну все, идите-идите. -Спасибо, мадам Помфри. — хором проговорили гриффиндорцы. — До свидания. -До свидания ребятки. Дверь крыла хлопнула и мадам Помфри подошла к кровати Элизабет. -Все еще спишь, девочка. Поспи, тебе так нужен отдых. Что же ты раньше не пришла, глупенькая.       Воркуя, мадам Помфри поправила одеяло, подоткнула его поплотнее, чтобы Лиз не замерзла. С легким шелестом ширма встала на место и Элизабет снова открыла глаза. Она тяжело вздохнула, и слегка поворочалась — спина слегка затекла, девушке нестерпимо захотелось повернуться на бок. Ширма была обычного белого цвета, как в принципе во многих больницах, в которых она успела побывать. Внезапно дверь снова хлопнула и впустила в пространство Больничного крыла еще одного человека. Лиз поспешно закрыла глаза и притворилась спящей. Легкие и сильные шаги незнакомца остановились около ширмы. Еще с полминуты он стоял за ней, но после отодвинул ширму и шагнул к кровати.       Со скрежетом ножки стула проскоблили по полу. Незнакомец уселся. После ткань прошелестела и Лиз услышала, как на прикроватную тумбочку с легким стуком опустилось три фиала. -Элизабет. — произнес бархатным голосом незнакомец, в котором Джонсон узнала Снейпа. -Я принес тебе зелья. — он помолчал, словно собираясь с силами. — Напугала же ты меня. Почти так же, когда сбежала из моего дома ослабленная. Ты знаешь, какое облегчение я испытал, когда увидел тебя в Хогвартсе. Но ты все равно злилась на меня, и даже закрыла свое сознание. Он кашлянул, ткань снова прошелестела, Северус усаживался поудобнее. -Я осознал насколько ты важна для меня только сейчас. Когда я тебя увидел в таком состоянии, то потерял несколько драгоценных минут, едва не стоивших тебе жизни. Я думал, что Лили Эванс — это моя любовь, моя жизнь, и только один Мерлин ведает как я ошибался. — Снейп снова помолчал. — Ты важна для меня Элизабет Джонсон, и только посмей снова закрыться от меня. Тот поцелуй… — Снейп замолк, явно смущенный. — я злился не из-за него, и злился не на тебя. Я злился на себя, я не понимал почему я, и почему заслужил именно такое обращение. Но мне было приятно. Внутри Элизабет словно зажегся огонек и это тепло распространилось по всему телу. Ему было приятно, и он не злился на нее. Она уже была рада и этим новостям. -Очнись побыстрее, я очень тебя прошу. — прошептал профессор. Мужчина взял Элизабет за руку, а другой рукой погладил край ее кружевной маски. -Спасибо, профессор. Я поправлюсь. Обязательно. — произнесла Лиз хриплым голосом. Северус Снейп удивленно смотрел на Лиз, но не отнимал руки от ее лица. -Вы тоже важны для меня, профессор. — произнесла девушка, прикоснувшись к руке мужчины своей рукой. Сколько сил ей стоило поднять руку и поднести к лицу лучше не думать, но ощущение шершавой мужской руки с длинными пальцами стоило любых истощений. -Что вы себе позволяете? — спросил Снейп, вскакивая со стула, при этом отряхивая свои рукава. -А что вы себе позволяете, профессор? — вкрадчиво спросила Джонсон, смотря на мужчину. Зеленый цвет глаз медленно сменялся на серебряный, как будто луг затягивало туманом, и это было необычайное зрелище. Волосы Элизабет словно начали светиться и легкие отблески заиграли на стенах, разбавляя красные и розовые оттенки заката. Снейп все также стоял, и молча смотрел на девушку. -Я люблю вас профессор. И буду любить хотите вы этого или нет. — хриплый голос девушки заставлял стоять его на месте. Каждое слово, сказанное Джонсон, оседало в душе и Северус Снейп понимал, что это правда. -Вы не сможете избавиться от нашей ментальной связи до моей смерти. Благо, что вам осталось недолго ждать, всего лишь до конца этого учебного года. Уверена, что после экзаменов мое никчемное существование не будет мозолить вам глаза. Лиз сама не знала, зачем говорила все эти обидные и для него, и для нее слова. В душе было тепло, но что-то инородное побуждало ее наговорить непотребного, чтобы видимо никогда уже не позволить быть им вместе. — Если захотите узнать поподробнее, то вы знаете где найти меня, профессор Снейп, сэр. — язвительно произнесла девушка, отворачиваясь от своего невольного мучителя. -Жду вас на отработках, мисс Джонсон. Вы позволяете себе лишнего. — холодно и надменно произнес он, стараясь не выдать своих чувств, но Элизабет, обладая связью с его сознанием, сразу все поняла.       Профессор зельеварения стремительно вылетел за пределы Больничного крыла. Лиз смогла лишь хрипло рассмеяться, чтобы тут же закашляться. К ней подбежала мадам Помфри, и начала спаивать зелья, отвратительные на вкус, также как и характер профессора. Он оставил их на тумбочке, специально для нее. Какая же она дура. Посокрушаться насчет своей поломанной судьбы ей не дали посетители. Ее навестили Гермиона и Гарри, и неожиданно для мадам Помфри и самой Лиз — слизеринцы. Рон так ни разу и не пришел. -Как ты Лиз? — обеспокоенно спрашивала Гермиона, присев на край кровати. — Мы за тебя так переживали. -Почему ты сразу не сказала нам о своем самочувствии? Неужели не доверяла нам? — вторил Гермионе Поттер. — Лиз, неужели тайна важнее здоровья? Забини и Малфой лишь молча стояли за спинами гриффиндорцев, словно одобряя все их действия. -Успокойтесь. — хрипло попросила Лиз, и немного покашляла. Гермиона тут же подала ей стакан с водой. Элизабет благодарно взглянула и отпила. -Я сама не знала, что так выйдет. Мне просто не спалось, и было грустно. Я даже не предполагала, что на мне может так сказаться многочисленное Круцио Пожирателей и Темного Лорда. Малфой и Забини переглянулись друг с другом, что не укрылось от Джонсон. -Малфой, Забини. Подойдите поближе. — попросила девушка. Слизеринцы подошли к кровати поближе, и в каждом движении студентов угадывалось напряжение. -Я знаю, что твой отец Малфой участвовал в этом, но не могу точно сказать, применял ли он ко мне Круцио. Снейп точно применял. Гермиона и Гарри рвано вздохнули и почти что встали со своих мест. -Сидите ровно. — сказала Лиз, посмотрев на них. — Он вернулся и дал мне зелий. Правда амулет перенес меня раньше, чем он успел влить в меня хоть один флакон. Я знаю, что у него не было выбора. Впрочем, как и у твоей семьи Малфой. Насчет твоей семьи Забини ничего не знаю, но я знаю одно точно. Джонсон сурово посмотрела на обоих парней, от чего те немного съежились. -Если обидите этих двоих, будете иметь дело со мной, ясно? — произнесла Лиз. -Сначала встань с кровати Джонсон и обрети способность держать палочку. — фыркнул Малфой — младший.       От этих слов Элизабет улыбнулась, а после вся их компания рассмеялась. Еще час студенты сидели и травили байки недельной давности, рассказывали, как проходили уроки ЗоТИ у Амбридж, Зелья у Снейпа и шумные приемы пищи в Большом Зале. Какие шутки разыграли близнецы, и как их еще не отчислили из школы. Слизеринцы первые вышли из Больничного крыла, чтобы не привлекать лишнего внимания, а Гарри и Герми остались на пять минут. -Я так рада за вас. — прошептала Лиз, улыбаясь. — Вы молодцы. -На самом деле мы бы не смогли построить эти отношения не попади ты в Больничное крыло. Снейп сформировал такие пары и отправлял дежурить около твоей постели, пока он был занят с учениками. Так мы и сблизились с ними. Совпадение наверное. — смущенно переглянулись Гарри и Гермиона. -Не думаю. — ухмыльнулась Лиз, глядя на порозовевшие лица своих сокурсников. — Ну, идите. Вам еще учить. Завтра придете. -Обещаю. — Герми ободряюще сжала руку Элизабет и двое гриффиндорцев выскользнули из Больничного крыла.       «Хоть у кого-то есть личная жизнь, не причиняющая боли.» — порадовалась Джонсон за своих друзей. После выписки ее жизнь должна была заиграть яркими красками, но что яркость окажется настолько сильной не представлял никто, даже самый светлый маг Альбус Дамблдор, который считал, что продумал каждый шаг своих подопечных.       В тот вечер Северус Снейп летел до подземелий ни с кем не разговаривая. Он даже не пошел на обычный вечерний отчет к директору по поводу Поттера и Джонсон. Снейп закрыл свой камин от вездесущего друга Люциуса Малфоя. Он не пришел в гостиную к слизеринцам, чтобы проверить их состояние, что немало удивило студентов. Он закрылся в собственной спальне и всю ночь, вплоть до рассвета рассматривал колдофото Лили Эванс. Единственное, что было у Северуса Снейпа. После того как часы пробили четыре часа утра, мужчина резко встал, взмахом палочки относительно привел себя в порядок, и вышел из своих покоев. Филч, как всегда патрулировавший замок, удивился, но поздоровался с профессором, а Снейп промчался мимо — он шел в совятню с мыслью как можно быстрее избавиться от этой фотографии. Северус принял важное для себя решение — перестать себя винить, перестать убиваться по прошлому и начать новую жизнь. Он запечатал единственное фото своей подруги в простой конверт из пергамента и подписал без обратного адреса — «Гарри Поттеру». Вернувшись в подземелья профессор налил себе виски, залпом выпив, мысленно поставил себе заметку раздобыть фото Элизабет Джонсон.