***
Чим сидел, обхватив колени, в кресле у окна. Он немного раскачивался из стороны в сторону, это хоть немного успокаивало. Ему все больше казалось, что он просто сходит с ума, что это все вовсе не может быть правдой. Из-за него, из-за его дурной башки Чонгук вполне может и не ходит больше. А ведь нужно было всего-то слушать Юнги-хена и ничего бы, ничего бы не произошло. Все бы было как всегда, как в том всегда, что было раньше. Он почти воочию видел, как они сидят в гримерке, готовясь к выступлению. Вот RM сидит и с серьезным видом беседует о чем-то с менеджером. Ви опять проиграл Гуку в видеоигре и теперь сидит насупленный, требуя реванша. Макнэ же явно наслаждается, издеваясь над Тэ, вынуждая того показывать всю мощь своего эгье. Он и вовсе очень любил, когда тот корчил плаксиво-обиженную мордашку и детским голосом лепетал: «я так не играю!» и отворачивался от вредины-обидчика, а то и вовсе уходил, утыкаясь носом в спину Хоупу. Хоуп делал грозное лицо и честно грозил Куки, что лишь вызывало уйму смеха. Только тогда макнэ снисходил до того, чтобы махнуть рукой показательно уязвленному Вишенке, который из последних сил сдерживал смех, мол, иди уж, сыграем. Джин с Хоупом, что обычно сидели рядом и мирно подшучивали друг над другом или же не очень мирно над кем-то, кто не успел сбежать, лишь умилялись поведению младшеньких. Юнги же, соответствовал своей любимой фразе: «я не ленивый, я энергосберегающий», вот и сейчас он честно сохранял энергию, посапывая в углу. Но такого больше не будет. Потому что он, Чимин, все это сломал. Чтобы все сломать дури-то хватило, а вот починить все, вернуть на свои места, он не может. И пытаться глупо - не выйдет ничего. У него и вовсе мало что хорошего выходило в жизни. От всех этих мыслей его выдернул звук открывающейся двери. Он поднял голову, надеясь увидеть там Юнги, но это снова был Хоуп. Конечно, Юнги, поди, больше и вовсе никогда в его сторону не глянет. Ему-то и самому о себе без омерзения подумать сложно, а хену и подавно. - Привет всем страждущим. Ты чего в одной майке у открытого окна сидишь, а? Разозлить меня хочешь?- в голосе этого солнечного человека не было и малейшего намека на злость, если он и вовсе злиться-то умеет, да и широкая добродушная улыбка заставляла лишь усмехаться в ответ.- Иди сюда, смотри, что я тебе принес. Чим был благодарен, что Хоуп постоянно находится рядом с ним, уходя лишь на ночь. Раньше и Тэ заглядывал, но как только стало известно, что Гук, вероятно, больше не сможет ходить, он пропал из виду. «Наверное, он тоже зол на меня. Ведь такое слишком трудно простить»,- думал Чим. Телефон же у Чимчима отобрали, так что его единственным источником новостей был Хоуп, посему он никак не мог узнать, что Тэ был замечен пьяным за рулем и после лишение водительских прав сроком на три месяца, менеджер посадил его под домашний арест. Он сейчас и вовсе отбился от рук, поселился в комнате Гука и бухает весь день, а если старшие и прячут от него выпивку, он просто бушует, круша и ломая все вокруг, лишь периодически Тэ успокаивается и просто с утра до ночи заседает за играми.***
План действий был довольно прост.«Вменяемая» часть участников решили распределить между собой «невменяемую» часть. Чтобы хоть как-то влиять на ситуацию. Труднее всего сейчас было Намджуну. Лидерские обязанности никто не отменял. Да и Джин вел себя нормально лишь в присутствии лидера. От навязчивой идеи суицида он кое-как отказался, вбив себе в голову другой бред. Мол, раз по его вине Чонгук лишился того, что так любил в себе, он тоже должен лишиться всего, что ему в себе нравиться. Мон уже однажды не уследил за ним - утром Джин ушел в ванну, а когда дверь наконец удалось сломать, нашли его сидящим на полу с порезанным лицом. Теперь у него есть шрамы не только на руках, где их довольно легко можно было скрыть, но и на лице. Из-за чего он тоже присоединился к затворникам, напрочь отказываясь выйти хотя бы на балкон. Мало того, что теперь и Джин, и Намджун полностью лишены личного пространства, так еще Ви, что изначально должен был ходить то с Хоупом, то с Юнги в больницы к младшим, учудил и теперь тоже сидит дома, на попечительстве лидера. Юнги же, в отличие от Хоупа, не появляется в общежитии даже на ночь - Гук не может спать ночью, если рядом нет кого-то из мемберов. Хоуп иногда заменяет Юнги, чтобы тот смог выспаться, но даже так тот отсыпается в своей студии, говорит, что ему слишком уж трудно находиться в общежитии, ведь там его одолевают воспоминания и побороть желание не то убиться, не то просто напиться до беспамятства стает слишком трудно. К Чимину он же честно собирался прийти и уже не один раз, но в последний момент он передумывал, не решался, убегал прямо из-под больничной двери, гонимый чувством вины. Единственный кто держался молодцом, сохраняя здравый подход к жизни, был Хоуп. Но на его плечи упала сильная чисто физическая ноша. Времени на сон катастрофически не хватало. Он ответственный за все махинации за пределами дома. Он отвечал за все покупки и для компании затворников домашних, и для затворника больничного, что нос за пределы палаты не высовывал, да и поскольку макнэ оставить одного надолго было нельзя, то и все что не мог приобрести Юнги рядом с больницей, тоже покупал Хоуп. А еще он приносил чистые вещи, уносил грязные. При всем при этом даже находя время для тренировок. В общем, как шутил Джин, делал все возможное, чтобы заслуженно валятся в больнице рядом с Чимини.***
Гук лежал в постели, наблюдая в окно за медленно падающим снегом. Таким белым и пушистым, таким нежным на вид и беззащитным, так похожим на одного его близкого знакомого… Взяв телефон, он вновь набрал его номер, что знал наизусть. «Оставьте свое сообщение после звукового сигнала», - в который раз сказал автоответчик. Чонгук отлично знал, что Тэ ему не ответит. С того момента как он перестал появляться в больнице, он перестал и отвечать на звонки, изредка передавая записки или мелкие рисунки через Хоупа. Обычно Гук просто громко дышал в трубку или свистел, зная, что Ви все равно прослушает запись полностью, ожидая, что тот скажет хоть слово. Это был личный способ мелкой мести от Гука. Но сегодня ему было слишком плохо, чтобы молчать. - Эй, бухарик! Там на улице снег идет, видел? Хех. Не видел ты ничего, можешь даже не пытаться врать. Как там твои лунные кролики? Живы-здоровы? Его голос был намеренно веселым, он собирался еще много чего сказать, всяких веселых глупостей, как вдруг неподвластная ему слеза скатилась по бледной щеке. Он вовсе не собирался плакать при ком бы то ни было. Даже Шуга, что почти постоянно был рядом, лишь однажды стал свидетелем его слез. Макнэ собрал все силы, чтобы придушить слезы хотя бы на короткое время, но Тэ слишком давно его знает, разумеется, он тут же поймет, что Гук заплакал, а поняв, начнет переживать. Положить трубку сейчас, не сказав ни слова было уже нельзя. Чон медленно вдохнул, набирая побольше воздуха, его голос дрожал, поэтому говорил он медленно и тихо, практически неслышно: - Мне страшно, хен... Очень страшно… Я хочу увидеть тебя... Он отложил телефон и уже собирался разреветься во всю, как телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Слезы мешали рассмотреть фото наглой Вишни, что ухмыляясь во весь экран, возлежа на не застеленной кровати Гука, а надпись внизу гласила: «Ты плачешь, потому что этот злой Сахарок таки рассказал, что я отжал твою комнату? Не бойся, как только ты вернешься, я обязательно ее тебе отдам. Тут все равно кровать неудобная». Когда «злой Сахарок» открыл дверь в палату, то застал Гука с улыбкой от уха до уха на явно заплаканном лице. - Случилось что-то хорошее, что ты такой довольный? - Угу, снег на улице идет!- макнэ повернул довольную мордаху к хену, который явно не разделял энтузиазма младшего.- Разве это не достаточный повод для радости? - Ну да, действительно. Очень веская причина, - сказал Юнги с сарказмом, но Гуку было все равно. Юнги репер, что с него взять-то.