В конце все начинается

В парке было тихо, свежо и крайне малолюдно — скорее всего, по причине пяти часов утра. Также, что самое главное, рядом не было абсолютно ничего технического. Регис сосредоточенно рассматривал желтый кленовый лист, лежащий на асфальте, очень молчаливый, очень замкнутый и очень бледный. Геральт подавил вздох. Обычно это Регис занимался поддержанием боевого духа окружающих, и что с ним делать в таком состоянии, Геральт понятия не имел. Также он не имел понятия, что именно из всего случившегося так его расстроило — то, что Детлафф сказал, то, как он это сказал, или сам факт разговора в общем и целом. Может, идея была не такой уж и хорошей. Вполне вероятно, план нужно было поменять еще тогда, когда стало очевидно, что Регис переживает гораздо сильнее, чем пытается показать. Что ранит его это глубже, чем казалось бы. «Детлафф, — сказал несколько недель назад Регис, — гораздо эмоциональнее людей». Может быть, это относилось не только к Детлаффу — может, это вообще никогда к Детлаффу не относилось — просто Регис был старше, был спокойнее, был сдержаннее. Лучше держал себя в руках. Держал себя Регис в руках все еще превосходно, просто Геральт был бы рад, если бы он сделал что-нибудь еще — например, подал хоть какие признаки жизни. — Интересно, — вслух сказал Геральт по старой привычке, — он там не устроит пожар? Надо было отрубить электричество. — Что ж, — бесцветно заметил Регис, — тогда это будет самое бессмысленно нелепое непредумышленное убийство на моей совести. Геральт расценил это за неплохой знак. Он подумывал над тем, чтобы пошутить что-нибудь в ответ, но достаточно быстро решил, что для этого еще рановато. — Ты не виноват, — сказал Геральт. — Хватит. Единственный кто виноват — это Детлафф. — Прекрати. — Нет, даже не собираюсь. Детлафф совершил массовое убийство. Детлафф натравил на город кучу вампиров низших, собственной воли не имеющих и для людей в городах в целом безопасных, и вампиров стадии переходной, которые действовали не по своей воле и возможности отказаться не имели. Пострадали и люди, и они, хотя никто не должен был. — Хватит. — Детлафф пытался убить тебя, Регис. Думаешь, он бы остановился? — Да. — Ты то же самое говорил и про Сианну, — резко сказал Геральт. — И знаешь что? Он все-таки попытался это сделать. Регис заскрипел зубами с такой громкостью и с такой мерзкой тональностью, что у Геральта заныла челюсть. — Мы сделали все, чтобы его остановить. Он заставил тебя выбирать между ним и чужими многочисленными жизнями, и теперь ты чувствуешь себя виноватым за то, что выбрал спасти всех остальных? Геральт подумал, что сейчас Регис закричит. Он, к сожалению, не закричал. — Нет, — очень спокойно сказал он. — Конечно же, нет. За кого ты меня принимаешь? Я чувствую себя виноватым за то, что я провалился. Я должен был не допустить всего этого изначально, но я не смог. Был недостаточно убедительным. Может быть, недостаточно внимательным. Недостаточно настойчивым. И уж конечно, я чувствую себя виноватым за то, что я даже не способен нанести хоть сколько-нибудь вменяемый coup de grâce. Ты когда-нибудь пытался убить кого-нибудь, чтобы не допустить большего зла, чтобы принести покой и облегчение, и проваливался настолько фатально? Вот за что я чувствую вину, Геральт. То, что я убил существо, поставившее свою месть выше многочисленных жизней — дело десятое и к происходящему отношения мало имеющее. От этого я не откажусь, я сделал это один раз и сделал бы еще, поскольку иного выхода я не видел и не вижу. Настала очередь Геральта молчать. — И знаешь, — продолжил Регис, — это ложь. То, что ты сказал. Я бы убил его вне зависимости от того, что ты сделаешь. Оставил бы ты его в живых или нет, развеял бы ты его прах по ветру или нет, это никакого значения не имело. Я должен был с этим покончить, и я с этим покончил, никаких мыслей о спасении от большого и страшного ведьмака я при этом не имел. — Я знаю, — сказал Геральт, глядя на поднимающееся из-за стен домов солнце. — И вот еще: эта ложь не единственная. Потому что, видишь ли, я бы его убить не смог. Останови ты меня — и я бы оставил его в живых. Потому что я верю в тебя, Регис, что бы ты там не говорил и как бы ты там не убивался — и потому что, в конце концов, я не смог бы позволить чему-то причинить тебе такое страдание. Солнце поднялось еще немного выше, и за спину Геральта легла длинная тень. С Регисом, конечно же, ничего подобного не произошло. — Сдается мне, — сказал он, следя за медленным движением солнечных лучей, — есть в этом что-то абсурдное. Охотник на чудовищ, чудовище убить неспособный, и чудовище, которое от убийства себе подобного остановиться не смогло и не стало. — Ну да, — пожал плечами Геральт. — В общем, как обычно. Когда солнце окончательно поднялось над крышами высоток, а парк заполонили целеустремленные культуристы, шумные дети и слоняющиеся без дела студенты, Регис поднялся на ноги. — Пойдем, — кратко сказал он. Геральт не стал ничего спрашивать, потому что сидеть на одном месте ему уже надоело, а предпочтений по поводу места своей дислокации он, в общем-то, не имел. — Хм, — сказал Геральт минут через пятнадцать. — Мы что это, серьезно идем в городской морг? Регис пожал плечами. — Мне всегда было интересно, — не сдавался Геральт, — вот ты патологоанатом… — Вообще-то, я судмедэксперт, — поправил его Регис. — Разница кажется незначительной, но она есть. Я не работаю при больнице, я диагностирую причину смерти людей, погибших вне медицинских учреждений. И, что важно, в отличие от патанатомов, я не имею никакого отношения к живым еще пациентам. — Ладно, — не стал спорить Геральт. Он был изрядно обрадован тем, что Регис в принципе начал отвечать. — Вот, предположим, к вам привозят мертвого, а опознать вы его не можете. И куда вы его деваете? — У нас есть трупохранилище, — сказал Регис. — Запах там очаровательный. Почти как дома. Хочешь посмотреть? — Я, Регис, иногда затрудняюсь определить, шутишь ты или нет. — Я тоже, — вздохнул Регис. — Но трупохранилище у нас и правда есть. Геральт решил поверить ему на слово, потому что морг и так встретил его запахом дезинфектора, формалина, тления и, самое ужасное, едким въевшимся запахом человеческих внутренностей. Вообразить, что творится в помещении, где хранят трупы, было сложно. — Регис? — окликнул их потрепанного вида рыжий мужчина, в котором Геральт после секундного раздумья опознал коллегу Региса, Юстаса, чей голос он слышал в телефоне чуть больше суток назад. — А, привет, гм, Геральт. Как ваше, — он взмахнул в воздухе руками, обрисовывая что-то неясное, но определенно грандиозное, — изгнание? — Отвратительно, — ответил Регис, опускаясь в кресло и складывая ноги на стол. — Мы провалились по всем фронтам и, кроме того, напоследок поругались с Детлаффом. Когда мы уходили, он, кажется, пытался взорвать паровой котел. Юстас некоторое время смотрел на Региса, словно надеялся услышать, что тот пошутил, однако Регис сохранял вид совершенно серьезный и абсолютно к окружающему безразличный. Тогда Юстас перевел растерянный взгляд на Геральта. — Это правда, — сказал тот, садясь на ближайший стул. — Но когда мы проходили мимо дома, вроде бы, никаких служб спасения не было, так что, видно, Детлафф свою миссию провалил. В том, чтобы взорвать котел, я имею в виду. Много чего остального он все же испортил. — Одним словом, — подытожил Регис, — я лично пока лучше посижу тут. — А, — сказал Юстас. — Ладно. Пиццу хотите? — Я хочу, — немедленно проголосовал Геральт. Так что, в общем-то, они заказали пиццу. Раньше Геральт был знаком с подобными учреждениями исключительно по работе. Неисчислимое количество раз Геральту приходилось вторгаться в какой-нибудь очередной мортуарий и требовать, чтобы ему показали тело. Впервые Геральт сидел себе на стуле, ел пиццу и, вроде как, отдыхал. Как выяснилось, здесь было не так уж и плохо — тихо, никто не трогал, и телефоны, что важно, связь ловили с трудом. Люди, опять же, работали интересные. А что касается запаха — то ко всему со временем привыкаешь, к тому же, бывалого охотника на чудовищ смутить запахом каких-то там мертвецов затруднительно. Через полтора часа непринужденного разговора, в котором участвовали исключительно сам Геральт и Юстас, поскольку Регис привычкам последних дней не изменил и преимущественно с задумчивым видом изучал потолок, идиллия была разрушена очередным привезенным телом. Юстас отставил в сторону тарелку и отправился копаться в трупе. Геральт взял себе еще кусок пиццы. — Как интересно, — сказал Юстас. — И сколько же часов ты мертв, дружок? — Максимум два часа, — не открывая глаз, сказал Регис. — Ты его даже не видел. — Я могу обонять. Его кровь пахнет как кровь двухчасовой давности. — А вот края раны свидетельствуют об обратном, — заявил Юстас. — Быть того не может, — стоял на своем Регис. — А ну дай сюда. Ну вот примерно на этом месте он и ожил и стал хоть немного напоминать функционирующее существо, а не мраморный памятник имени самого себя. Юстас пожал плечами и коротко усмехнулся, пока Регис не видел, занятый изучением мертвого тела и непрестанным разглагольствованием. Геральт так же незаметно отсалютовал ему банкой пива. Будущее было туманным, но интригующим, как, впрочем, и всегда. Геральт закрыл глаза и устроил затылок на спинке стула, а когда он глаза открыл, то трупа уже не было, как и Юстаса, а Регис вытирал мокрые руки полотенцем. Выбравшись из-под собственного тяжелого пальто, которым его кто-то накрыл, Геральт потянулся и зевнул. — Собирайся, — сказал Регис, не поворачивая головы. — Полагаю, нам пора. — Куда? — У меня все еще есть квартира, и я все еще намерен продолжить ей пользоваться. — Ты уверен, что ты… — Геральт, — прервал его Регис, — я признателен тебе за заботу и благодарен за сочувствие. Правда. Но я не собираюсь ни от чего убегать. Есть шанс, что Детлафф немного успокоился, и я смогу поговорить с ним нормально. Если же нет… Что ж, полагаю, мы можем попробовать демонтировать все электронное, что есть в моей квартире, уничтожить, и посмотреть, что выйдет. Я уже пробовал ночевать здесь, и должен честно сказать, в моем возрасте предпочтительнее все же кровать, а не стул. Собирайся. — Omnea mea mecum porto, — заметил Геральт, натягивая пальто. — Выучил все-таки.