***
Вечерний час пик… Толпа, давка. Центр спешащего мегаполиса дышит, словно переполненный муравейник. В этом мегаполисе бетонных, каменных и мраморных коробок, подчас причудливо украшенных и декорированных, будто и не осталось места для живого человека. Город работы и постоянной занятости, и в тоже время город хаотичной толпы. Где усталое сознание ждет встречи с близкими людьми в месте, где можно отдохнуть… «Скоро и у меня будет такое место… дом… семья…» — улыбаюсь своим мыслям и, выехав с парковки, полный надежды, с радостью направляюсь домой, и совсем не важно, что в эту ночь никто там меня не ждёт… Утром, оставив Куколку в квартире Тено, я решил заехать в офис, чтобы занять себя работой. Но, конечно же, у меня это не получилось и не потому, что чертовски скучал по своей Королеве. Не успел я зайти в кабинет, как в след за мной пулей влетели братья, жаждая поскорее узнать все подробности — как же мне удалось помирится с Усаги. — А не сыграть нам вместе свадьбу? — сверкнув своими изумрудными глазами, предложил попозже Ятен, выслушав меня внимательно. — Поверь, я ценю твоё предложение, братец… — Я был приятно удивлён услышать такое от белобрысого. — Но мы с Усаги не успеем приготовить всё за две недели, сами понимаете, Чибиуса, суд и ещё нужно добиться её развода. — Юкио говорил нам, что ты выпрашиваешь свидание с Джибой, — слова Тайки не звучали укоризненно, даже наоборот. — Ты хочешь поговорить с ним об Усаги с Малышкой. — Знаю, после всего, что было, нормально поговорить с ним — это дело невозможное, но всё же я постараюсь достучаться до него. — Бесполезно переубеждать меня, братья это знали и даже не старались спорить со мной на эту тему. — Судебный процесс начинается в восемь утра, поэтому заключенного перевозят из тюрьмы «Косуги» в центральный дом для ожидания суда сегодня вечером. К одиннадцати часам Юкио проводит меня к нему, и мы сможем поговорить. И вот я еду домой, чтобы принять душ и вздремнуть пару часов до встречи. — Позвонить Куколке! — взяв мобильник, даю команду, не отрывая взгляда от дороги. Программа автоматически находит телефонный номер девушки в контактах и производит звонок, а через секунду нежный голос златовласки раздаётся на том конце звонка. — Как поживает моя радость? Малышка с Харукой уже приехали? — Всё нормально, Сейя, Чибиуса уже час как дома… — В трубке слышно весёлый смех маленькой девочки, и лёгкая улыбка расплывается на моих губах. — Думаю, перед сном поговорить с ней о нас. — Люблю тебя! Вас обоих! — и посылаю воздушный поцелуй. Моё внимание привлекает открывшаяся передо мной страшная картина: впереди, в паре десятков метров от меня огромное пламя полностью поглотило какую-то машину. Дорога перекрыта, пожарники всячески пытаются потушить огонь, а полицейские, оградив местность, указывают водителям объехать место происшествия, свернув налево и выехав на параллельную улицу. — Прости, милая, я должен отключиться, мобильник на последнем издыхании. — Следую за другими автомобилями, удлиняя путь до дома на полчаса. — Приеду домой и позвоню. Целую и не скучай без меня. — Вот этого обещать я не могу… — и произносит она это таким сексуальным голосом, что аж волосы дыбом встают. — Так, Куколка, не дразни меня, а то могу и наплевать на всё, примчатся к тебе и украсть. — Прибавляя газа, стараюсь выехать на главную улицу. — И даже твоя подруга Рэмбо не сможет меня остановить. — Извини, извини… — смеётся мой ангел и я вместе с ней. — До вечера, милый. Целую! — Це… вот, блин, сдох… — поворчав, бросаю мобильник на сидение рядом. Проехав полгорода, наконец-то добираюсь до дома. Нажав на пульт автоматически открывающихся железных ворот, медленно заезжаю во двор. Охрану и прислугу я освободил ещё тогда, когда Усаги ушла, так что в этом огромном особняке придётся прохлаждаться мне пару дней в гордом одиночестве.***
Отключив фен и закрепив волосы в тугой низкий хвост, выхожу из ванной, напевая свою, когда-то известную, песню «Search for your love»; быстро надеваю домашние чёрные штаны и оранжевую футболку и застываю в недоумений, заметив отсутствие мобильника на прикроватной тумбочке. — Странно… — задумчиво проговариваю, внимательно осмотрев спальню. — Вроде тут оставлял. Приглушенный звук звонящего мобильника доносится откуда-то снизу — с первого этажа. Покинув комнату, спускаюсь по лестнице бесшумно; в полумраке едва можно разглядеть одетую во всё черную фигуру мужчины, спокойно сидящую на диване и выпивающую виски. Время от времени он подносит сигару ко рту, и она загорается ярко-красным огоньком, свидетельствуя об очередной затяжке и на мгновение освещая красивое лицо парня, после чего медленно выпускает клубы дыма, наполняя комнату тяжёлым запахом дорогого табака. Сапфировые глаза внимательно осматривают меня с ног до головы. Мобильник же, лежащий на столе перед мужчиной, продолжает звонить, светясь нежно-голубым светом. — Не возражаешь? — Он указывает на бутылку виски семидесяти летней выдержки, стоящую на столе, и едва заметная кривая улыбка на долю секунды появляется на его лице. — Наслаждайся! — спокойно отвечаю и, не обрывая зрительный контакт, присаживаюсь в кресло напротив. Мобильник продолжает звонить, но никто из нас не обращает на него внимание. — Видно огонь разбушевался… — отпив из прозрачного стакана, произносит он, еле сдерживая ухмылку. — Возможно, но я-то не сотрудник служб спасения… — Я уже знал, каким образом он тут оказался. Ухмыльнувшись, тот наливает спиртное во второй бокал и, протягивая его мне, произносит: — А помнится совсем недавно ты спасал мир от меня. — Не мир, а её… — смотря ему в глаза, уточняю. — Их! И защищать их я готов всю свою жизнь! Тишина. Сапфировые глаза прожигают меня будто насквозь. — Знаешь, Коу, мечты — очень опасная вещь: они тлеют, как огонь, иногда совсем поглощают нас и, отрицая голос разума, мы поддаемся лишь желанию осуществить их, — расслабленно откинувшись на спинку дивана, произносит он, сделав очередной глоток из бокала. Повторный звонок привлекает наше внимание на себя. Приподнявшись, Мамору отключает телефон. — В нашем расположении примерно десять минут, пока твой друг Интерпол не заявится сюда. — Значит, ты решил закончить всё вот так? — взглядом указываю на пистолет тридцать восьмого калибра, лежащий на диване возле него. Тот, ухмыльнувшись, опустошает бокал залпом. — Я всегда держу своё слово, Коу. Спроси у моей жены, — пронзая меня задумчивым взглядом, еле заметно улыбается. — Не знаю почему, но ты мне нравишься, Сейя… — Впервые он обращается ко мне по имени и, если честно, это меня немного удивляет. — Хотя… — выдержав паузу для раздумий, он ухмыляется и продолжает, — возможно, потому, что, глядя на тебя, я вижу себя в обычной жизни… На минуту он вновь замолкает, продолжая смотреть на меня и выпивая коричневую смесь с наслаждением. — Знаешь, Коу, мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь всю книгу, и кажется я готов сделать это. — То есть?.. — Удивлению нет предела — неужели он это сделает? Тот, слегка улыбнувшись, кивает головой. — Ты совершаешь ошибку, Джиба. — Поверь, всё логично, рассчитано и не подлежит обжалованию. — Спокойствие так и веет от него. — Я никогда даже не допускал, что возможна такая любовь. Думал, бывает только огонь в крови да страстное желание, и только теперь вижу, что можно любить каждой каплей крови, каждым дыханием своим и вместе с тем ощущать такой безграничный, такой сладостный покой, словно душу твою убаюкали сон и смерть. — Лёгкая улыбка озаряет лицо парня. — Я ждал её целых три года… Ты представляешь, чего мне это стоило, Коу? Я понимал, она не из моего мира, не пара мне вовсе, но, видите ли, сердце решило — и мечты о ней полностью завладели меня. Её согласие на помолвку просто снесло мне голову, а потом та катастрофа. Смешно услышать такое от меня, но тогда я впервые поверил в судьбу… в удачу… возможно, в бога. Ухмыльнувшись, Мамору разливает по бокалам виски и вновь делает глоток, не отрывая от меня взгляда. — Ты поймёшь, потому что мы похожи, Коу… больше, чем ты думаешь… — улыбается он искренне, а я киваю головой в знак согласия — да, черт возьми я его понимаю… — Целых три года и Эндимион, и Джиба, можно сказать, отошли от своих дел, лишь она была моим делом. Но глупый я… нетерпеливый я… совершил ошибку. Он застывает, и я сжимаю кулаки от боли, догадавшись о какой ошибке идёт речь. На секунду мне хочется вскочить с места и ударить его, но, заметив, как сапфировые глаза становятся влажными, разжимаю ладони — больнее я уже не могу ему сделать. — Было поздно, когда я осознал, что наделал. Если до этого её прекрасные глаза не излучали любовь при виде меня, то с того вечера в них читалось лишь ненависть… жгучая ненависть… — Тяжело вздохнув, он ставит бокал на стол и, взяв оружие, начинает внимательно разглядывать его. — Все мои старания были впустую. Гнев раздувает восстание, как ветер раздувает огонь, и просыпается кровавый Эндимион, имеющий глаза, но не видящий красоту; имеющий уши, но не слышащий музыку; обладающий разумом, но не воспринимающий истину; не имеющий сердце. Больно, когда тебя отвергают, но я привык получать всё! Она сопротивлялась, выводя меня из себя ещё больше, и я причинял ей боль, как она причиняла мне. — Очерчивает кончиками пальцев силует ствола и сжимает его крепко. — Представляешь, всемогущий Эндимион впервые ощущает вкус поражения и не может добиться своего долгие годы? А потом появляешься ты. — Переводит взгляд с огнестрельного оружия на меня и ухмыляется. — И я вижу, как она смотрит на тебя — так, как я смотрел на неё все эти годы, но она в ответ — никогда. И я решил, ты должен исчезнуть! Махнув рукой, он нацеливает пистолет на меня и улыбается; я же не реагирую, сам не понимаю почему… хотя, нет, понимаю — я даю ему возможность передумать. — Через минуту твой друг вышибет дверь и ворвётся сюда, так что прощай, Сейя. Я просто очень её люблю и не могу отпустить. — Он поднимается с дивана, давая мне знак, чтобы я даже не думал шевельнуться. — Мамору, поверь, я понимаю, почему ты всё это делаешь, но прошу, не делай этого, дай себе шанс на другой конец этой истории… Есть и другой путь… Возможность… — стараюсь переубедить его, всматриваясь в глубину сапфировых глаз. Тот лишь усмехается, качая головой отрицательно. Вспышка, выстрел и жгучая боль в грудной клетке. Опускаю голову и смотрю, как из отверстия посередине грудной клетки вытекает яркая багровая кровь. «Мне жаль… знает, Бог, мне очень жаль…» — Прощай, Коу. Надеюсь, увидимся в аду! — грустно улыбается он, поднимая ствол немного вверх, нацелившись мне прямо в лоб. И вновь вспышка… Разве можно описать тишину? Всё происходит из нечего и возвращается на исходную… День превращается в ночь… И желания начинаются с приставки «НЕ»… Свежий воздух сквозь открытую дверь, врывается с холодом… Всё начинается для того, чтобы завершиться… Мы делаем шаг лишь для того, чтобы продолжить начатое и дойти до конца… От нуля до нуля… И наступает такой день, когда кроме пустоты внутри себя, ты уже не чувствуешь ничего… Чистый лист — и от этой чистоты теплеет в груди… Всё РАВНО… И это уже не пугает… И помогает тебе решить…