***
Даже на втором этаже можно было отчетливо расслышать чьи-то голоса снизу и веселый гул собравшегося народа, что было так некстати. Если первый этаж был полностью, к удивлению, обустроен для вечеринок, то второй кардинально отличался. Белые стены с непроизвольными полосами шли вдоль коридора, настенные светильники, косившие под старину, явно отличались от тех, что присутствовали на другом этаже. В некоторых комнатах были вставлены совершенно разные двери, от раздвижных до обычных деревянных, тем самым вызывая у Нацу некое негодование от вкуса хозяина коттеджа. Бедная Эльза, стоявшая поодаль от парня, открыла рот в немом вопросе. Ей было до сих пор интересно, какого лешего этот придурок прервал ее от разговора и схватив за руку, повел на второй этаж, не сказав ни слова по пути. Тихую, но накатывающуюся с новым поступком Драгнила злость можно было только описать. Огромное цунами, сносящее внутри нее стены самоконтроля и здравомыслия, атаковало ее, видимо, в последний раз, но вспоминая скорчившуюся от боли и злости личико ее подруги, Скарлет становилось не по себе. Так она и продолжала держать себя в руках, восстанавливая раз за разом свою крепость против Нацу. А начала она выстраиваться в тот самый злосчастный день шесть лет назад, которого так яро избегала Люси. Прекрасно зная о влечении будущей подруги, но на тот момент — мало примечательной одноклассницы, Эльза не выдержала, когда девочка, что несла в себе кучу боли и негатива в свою сторону, что с наивной детской улыбкой смотрела этому черствому миру в лицо, плюя на окружающих людей, сейчас сидела на скамейке и потирала тыльной стороной ладони глаза. Для многих эта сцена была настолько обычной и обыденной, зная хрупкую натуру маленькой принцессы, но это был не тот случай. Все намного хуже и глобальнее, чем кажется на первый взгляд. Прожив многие годы без друзей и наконец, найдя того единственного, она потеряла его. Ее маленький уголок, место, отделяющее одинокую девочку от взрослого, наполненного двуликими личностями мира, а рядом, как обычно, должен был быть он. Нацу, смотревший на эту кроху чуть свысока, но с неимоверной любовью и заботой. За считанные минуты он избавил их от нити, крепко связавшей их запястья долгое время. Люси подняла руку к небу и закрыла своей ладонью слепящее до безумия солнце, но наглые лучи пробивались через пальцы и карие глаза устало прикрылись, скрываясь от надоедливого света. Погода сегодня никак не соответствовала ее настроению, якобы наставляя брошенную пятиклассницу на правильный, еще никому не изведанный путь, но что она может сделать? Рядом нет его родных розовых патл, точнее, больше никогда не будет. Оставшись наедине с этой жестокой жизнью, Хартфилия с досадой вспоминала свою уверенность и могла твердо сказать, что не побоялась бы встретиться с ней лицом к лицу, но как она забыла, что всегда где-то неподалеку шастал Нацу, отгораживая собой от всех бед? Сколько ей потребовалось времени, чтобы осознать это? Год, два? А что, если она всегда это знала, но по своей же глупости отрицала эту мысль? «— Он никогда не бросит тебя, — кричала она, пока тихий, мрачный отголосок разума, поселившийся в глубине души, твердил другое. — Будь уверена в нем». Прежде чем совершить такой обдуманный, как Нацу решил, поступок, он все-таки упустил одну значительную деталь. Кто-нибудь примет ее после него? Спасет от душераздирающей боли и разъедающего чувства внутри? Быть может, Хартфилии предначертано судьбой остаться одной и прожить долгую, но плачевную жизнь? Усталость брала верх над девочкой, еще не способной окончательно здраво мыслить, а пелена, стоявшая в глазах, не давала рассмотреть приближающего к ней человека. Этим самым человеком, буквально всплывшим из неоткуда, являлась Скарлет. Она вынудила Люси встать на ноги, показала неизведанные стороны этого мира, доселе казавшиеся блондинке отвратительными и наполненными желчью. Сколько ее еще будут бросать как маленького ненужного щеночка, а затем добровольно подбирать, досыта набивая живот лживыми обещаниями? Поначалу, маленькую девочку не покидало чувство страха за свое дальнейшее будущее, сможет она так легко подпускать к себе и по щелчку пальцев отпускать людей? Малая вероятность того, что это только начало, растаптывала ее надежду в пух и прах. Пропуская сквозь себя резкий порыв воспоминаний, Эльза сжала свою руку и прокрутила кольцо на безымянном пальце правой руки. Сложно сконцентрироваться, когда перед тобой, словно призрак, ищущий помощи, витает образ Люси того времени с печальной улыбкой. Нынешняя цель Скарлет — не дать погаснуть вспыхнувшему ярким пламенем огоньку, сделать все что угодно ради ее подруги, главное — уберечь его и не допускать ветер на его территорию. Пусть этим гребанным порывом ветра окажется кто угодно или что угодно, но она не подпустит полного исчезновения единственной надежды Люси на счастливый завтрашний день. Таковой угрозой она с недавнего времени считала Нацу, который необычайно таинственным образом вновь всплыл где-то неподалеку и выбрал свое место рядом с ее лучшей подругой. Она уж ему ни за что не проиграет, не в этой жизни. — Твою ж дивизию, опять, — рука закрыла очередную дверь занятой комнаты и парень раздраженно фыркнул на нелестные слова в сторону своей уважаемой персоны, — не день рождение, а порнуха какая-то. От громкого недовольного возгласа девушки на слова Драгнила, которую посмели увидеть полуобнаженной, да еще и на парне, Эльза приподняла уголки губ, что не ускользнуло от зеленых глаз. — И то, и другое, — скорее для себя, чем для Нацу, проговорила именинница и проложила путь к другой двери. Ручка безотказно поддалась и с тихим скрипом деревянная преграда в пустую комнату открылась. «— Зараза» — пророкотал про себя парень под презрительным и надменным взглядом спутницы, а всползшая ни с того ни с сего улыбка добавила масла в огонь. Жестом девушка указала вперед и, как надобно принцессе, поклонилась, успев незаметно подмигнуть мимо проходящему. Некая игра между ними забавляла, а Нацу наоборот — отвлекала от нужного дела. Он бы с превеликим удовольствием надавал бы ей подзатыльников или поиздевался, как в старые добрые, но он сюда пришел не за этим. — Есть маленький разговор, — еще до их встречи Драгнил прикинул пару заготовок для этого момента, находя выгодный для них двоих конец, но ведь эта женщина непредсказуема и все сразу сходило на нет. — Хочу тебя попросить дослушать меня до конца и не как та девчонка кричать что есть мочи. Раздражает. Было сразу видно, что Нацу не хотел церемониться и ей предстояло услышать что-то важное, да и у Эльзы есть к нему пару слов. Из-за ранее прикрытых век Алая не сразу заметила, как розоволосый с расслаблением плюхнулся на кровать и запрокинул голову. Им двоим понравилась обстановка в этой комнате. Посередине стояла роскошная двухспальная деревянная кровать с кремовым постельным бельем, а у изголовья вычерчено какое-то неразборчивое слово. Видимо, кому-то было очень скучно. По правой и левой стороне располагались тумбочки, немного сходившие на стулья и большие лампы, чей свет не слепил глаза, как в других комнатах. Что поражало больше всего, так это зеркало по левую сторону от Нацу, которое занимало половину части стены. У двоих гостей комнаты возник вопрос о том, почему она не была занята и им повезло очутиться тут? То ли потому, что она являлась предпоследней и до сюда бедные возбужденные парочки не дошли, то ли везение сегодня и вправду на стороне Эльзы. Напротив постели стоял журнальный столик по колено с парой статей на нем, а поблизости миниатюрные кресла с подушками. Невольно Скарлет представила, что они с Нацу — новоприбывшая парочка в дорогой пятизвездочный отель, а это — их дорогостоящий номер. Парень не заметил внезапно скосившееся лицо бывшей подруги, но если бы и увидел, то все равно не смог бы понять, что творится в ее дурной голове. — Сегодня мы должны закончить нашу войну, — в горле пересохло и парень откашлялся, кинув мимолетный взгляд на одноклассницу. По нахмуренным бровям было и без того понятно, что она тщательно обдумывает и переваривает полученную информацию и Нацу не спешил. Как бы они не относились к друг другу, но продолжать это нельзя. Их перепалки — детские обиды, которые оба не могут остановить, а всему виной глупая гордость. Она закусывала губу; глаза рассматривали что-то на полу, мечась из стороны в сторону; руки с силой сжимали ткань нового черного платья, купленного за немалую сумму, заработанной лично нынешней владелицей. С трудом ей давалось предложение Нацу, пусть она и видела в нем выгоду в виде спокойной Люси и беспрепятственной дальнейшей жизни, находясь в одном классе. Не дожидаясь последующих действий или слов, парень хмыкнул и продолжил: — Даже не сомневайся, мне самому это к черту не надо, — если бы Эльза умела мысленно мучить своих жертв, первым бы ее испытуемым стал никто иной, как напротив сидящий и ничего не замечающий Драгнил, но кто знал, что ей удастся услышать специально сказанные шепотом слова с его уст. — Кого я обманываю? Почувствовалось давящее напряжение, а бледное лицо Скарлет обрело пунцовый оттенок. Сначала парень не понял ее странное поведение, скидывая в какой раз на то, что в женскую голову может взбрести все, что угодно, но тут парня пробрала дрожь и янтарные глаза медленно, с опаской и с некой надеждой взглянули вперед. В них читался четкий вопрос и приметив это, аловолосая отвернулась. Сказать, что Нацу назвал себя раз сто больным ублюдком, ничего не сказать. — Рано или поздно, ты бы все равно сама все поняла, не глупая, — он усмехнулся и в ответ на свои слова получил недовольное фырканье. — Не одному мне кажется, что с сегодняшнего дня наши компании объединятся и тебе придется терпеть мою персону каждый раз, — наконец девушка уловила суть и вновь вернула голову в исходное положение. — Поэтому, чтобы избежать этого, стоит восстановить первичные отношения. Ты так не думаешь? Все встало на свои места, но не хватало одного пазла для полной картины, что был надежно скрыт во время их разговора. Как бы Драгнил не пытался, но все было и так понятно. Истинная причина заключалась в Люси. — Мне не хочется этого признавать, но ты прав, впервые, — хитрые глаза блеснули недобрым светом, а радость об осознании одной детали вспыхнули в ней в виде довольной улыбки, которую было бы невозможно скрыть даже черным платком. — Но есть один вопрос, — парень и бровью не повел. Если бы не его кулаки, которые сжимались во время их разговора, она бы приняла его за спящего. — У нас получится? — Без издевок, мы конечно, не сможем... — долго ответа ждать не пришлось. — Не сомневаюсь. —... Но если постараемся, то вернем хорошие отношения. — Нужно иметь кучу нервов, чтобы дружить с тобой, Драгнил, — если бы после ее слов одноклассник не залился привычным смехом, Эльза бы подумала, что обидела чем-то одноклассника и поспешила бы забрать свои слова обратно, но бархатистый голос вывел ее из мыслей: — И у тебя они как раз таки имеются. — Несомненно, но есть еще кое-что, — Нацу успокоился и привстал с кровати, дожидаясь своего приговора, но последовало совершенно другое. В жизни было крайне мало вопросов, ставящих его с легкостью в неловкое положение, но те, что касались Хартфилии или их отношений, ставились сверху яркой красной печатью с надписью: «табу». — Что между вами с Люси? Задай этот вопрос кто-то другой, ему бы не пришлось так сильно тужиться и выворачиваться наизнанку из-за пронзающих темных глаза, любившие на месте пригвоздить тебя к полу и пытать, пока не изведают нужную информацию, но он если бы и хотел, то не смог бы ничего сказать. Между ними пронеслась первая искра за все долгое время, впервые им удалось восстановить дружеские отношения, но чтобы заработать ее доверие, ему нужно рвать зубами и рыть руками землю. — Пообещай мне, — не нужно быть умным, чтобы заметить мешкания парня и сосредоточенность в зеленых глазах, но ей нужно знать его настоящую цель. Причини он хоть малейшую боль ее Люси, они больше никогда не станут друзьями, уж это Эльза устроит, — что если ты изначально знаешь, что ничего не выйдет, то даже не начинай, прошу тебя. Больше я не вытерплю ее слез, пролитых по твоей вине. — Обещаю.***
Оглушительным звуком тревога и нервозность били по всем кнопкам, которые запускали программу «отключение разума», откидывая старую «здравомыслящую Хартфилию» в сторону, но Люси боролась с резко вспыхнувших влечением и слабостью, ругаясь на саму себя. Насколько нужно не доверять подруге, чтобы думать, что та способна сотворить что-то неприличное в одной комнате с ее другом? Если бы пару дней назад ей сказали о том, что стоя тут, на дне рождение Эльзы, блондинка слабо сжимает давно опустевший стакан и с угрюмым лицом рассматривает все возможные сцены камасутры с участием ее двух одноклассников, то поверила бы она сама себе? Конечно же нет, так как помнила, как лично разнимала их — сцепившихся мертвой хваткой церберов, желавших победить в не первой схватке, но что они ставили на кон? Жизнь, честь или что-то другое? Девушка дернулась и кинула взгляд на руки. Она не ощущала холод, а учитывая сборище, охватывающее весь дом вплоть до улицы, стояла невыносимая жара и каждый с жадностью глотал недостающие порции кислорода, но ладони, особенно кончики пальцев, были холодными. — Я схожу за выпивкой, — бросила она по пути к нужному столику, но хрупкое тело одной из подруг преградило дорогу. — Что такое? — Что-то намечается, — Джувия восторженно похлопала в ладоши под низкий тембр только что вышедшего парня. Одежда сильно отличалась от вещей присутствующих в этом доме: черная рубашка с воротником-бабочкой, но последнего аксессуара на нем не оказалось; джинсы сменены горчичными слаксами; белые кроссовки вместо ботинок и торчащие в разные стороны светлые патлы создавали образ опоздавшего на уроках третьекурсника, успевшего наплевать на выдумки причин о таком безолаберном поступке. Серые глаза ведущего выискивали кого-то в публике и часть одиноких, сохнувших по мужским ласкам девушек всеми силами пытались пригвоздить к своему телу бедного парня развратными позами, сменяясь, когда их обладательницы мельком перехватывали ускользающие от них два омута. Пару раз Хартфилия брала уроки актерского мастерства со словами: «Все нужно пробовать в жизни» и в один из дней ее группу отправили к квалифицированному и высокопочитаемому кандидату наук, работавшему от скуки в институте журналистики и первым, что она запомнила, так это слова: «— При разговоре с огромным количеством человек или той же аудиторией, среди всей этой гущи постарайтесь найти человека, вникающего в каждое ваше слово и не отрывающего от вас взгляда. Новичкам сложно совладать с эмоциями перед таким столпотворением и чаще всего начинают паниковать, но если вы зациклите свое внимание на одного единственного, что будет совпадать поведением с моим вышеупомянутым примером, то создайте с ним зрительный контакт. Представьте, что кроме него здесь никого нет и рассказывайте все ему. Главное — не сдавайтесь. У вас все получится, уж я то в этом уверен» — примером, который демонстрировал нам профессор в своих словах, оказался как раз-таки впереди стоящий парень с микрофоном в руках и со временем проявляющейся улыбкой. Добычей стала никак не ожидавшая этого Люси, которая прекрасно помнила, что не давала признаков заинтересованности ко всему этому и вообще хотела быстрее свалить отсюда, от этих людей, от ненужных в голове мыслей и уединиться, но и шага не получалось сделать. Забытые и проигравшие в поединке девушки цокнули и некоторые оттянули юбки пониже, но некоторые решили не заканчивать на этом, надоедливо мелькая пред физиономией привлекательного парня. — Ну-с, начнем, — зрительный контакт восстановлен, улыбка озарила лицо ведущего. Сделав три больших шага в центр комнаты, народ машинально образовал круг и раздался вой. — Простите, забыл представиться. Я Алекс, большего вам знать и не нужно. Сегодня мы собрались здесь в честь прекрасной именинницы. Эльза, выйдешь к нам? Недавно представившийся ведущий с театральный восхищением поклонился, не забыв одну руку оставить за спиной, а вторую, как подобает джентльмену, протянул в сторону отличавшейся от всех девушки, что так яро выделялась из толпы. — Явились, — Эльза слабо одарила гостей улыбкой и присоединилась к суматохе, встав в самую середку цепочки первого ряда зрителей. Произнося шепотом эти слова, Люси и не подумала, что ее слышали рядом стоящие подруги. Создавшаяся тишина с приходом Скарлет нарушалась: один чудак из подвыпившей компании, шатаясь и сбивая шаркающими ногами валявшиеся под ногами пустые брошенные стаканы, схватил один из них и кинул в ничего подозревающую толпу, охваченную ожиданием ответа от именинницы; девушка, мирно стоящая поодаль от всего конфуза, закусывала губу и посматривала на настенные часы, но вечный замкнутый круг прервал тот самый парень, не устоявший от удара бедняги, — в которого и попал стакан — и повалился прямо на нее, уволакивая за собой. Так бы все и продолжалось, но строгий баритон спохватившегося ведущего отрезвил обезумевшую толпу. Наконец можно разглядеть большую часть зала, так как стадо двинулось к развалившейся на полу парочке, но кофейные глаза так и не смогли найти нужный ей родной розовый оттенок шевелюры среди тусклых темных тонов. Волосы цвета расцветающей розы одной волной колыхнулись вслед за мотающей в знаке отрицания головой, на что Алекс недовольно надул губки и сложил руки на груди, но перечить не стал. — Перейдем сразу к тому, зачем мы здесь все собрались, — перед продолжение монолога парень обвел всех взглядом, дабы в последний раз удостовериться в заинтересованности только успокоившихся подростков. Все готовы, можно начинать. — На протяжении всего оставшегося вечера, можно считать, что я ваш тамада и дешевый шут, называйте как хотите. — А парень на ночь? — свист со стороны девчонок позабавил толпу и новоиспеченный «шут» с легкой двойственной улыбкой игриво подмигнул фанаткам, после чего хотел вернуться к зрительному контакту с блондинкой, но на месте ее не оказалось. Еще одно разочарование. — Кто любит танцевать? — все закричали, надрывая голосовые связки. — Прошу выйти ко мне четыре пары, готовых ради победы продемонстрировать нам самый пылкий и жаркий танец! На все про все у вас есть минута. Как и ожидалось, быстро нашлись смельчаки, готовые попытать свои силы в данном конкурсе в виде трех пар, но последняя поразила всех. Меж первыми двумя стояла та, что включала в себя не парня и девушку, а сразу двух девчонок, явно намеренных на серьезную и жестокую битву. Кто-то успел неудачно пошутить про четвертую пару из двух парней, но таковых не нашлось. — Все гораздо интереснее, чем я предполагал. Осталась еще одна пара, ну же. На кону халявная бутылка коньяка «Hennessy» 1992 года, — теперь желающие рвались, а точнее проламывались всеми путями к возникшей награде, хватая под руку особей противоположного им пола, но на последнем оставшемся месте уже красовалась пара и довольно таки неординарная. — Как шакалы себя ведут из-за какой-то бутылки, не так-ли, Леви? — сказала Джувия, подавляя смешки, вызванные жалкими вздохами разочарованных парней, плетущихся назад к своему месту. Она не очень любила пить, а если и пила, то только по праздникам, ограничиваясь двумя стаканами, но чтобы громить и крушить все, что попадется ради такого приза — это верх тупизма! Подтверждающего возгласа Локсар не услышала и повернула голову направо, где должна была стоять ее подруга. Должна была. — Леви? Потерянная девушка нашлась, но вовсе не там, где ожидалось, а на ступеньках самодельной сцены рядом с темноволосым парнем. Пухлые щечки зарделись, а тело малышки хотело сорваться, как лань от свирепого хищника, больно не следящим за жертвой. Ей нужно еще немного времени, чтобы налитые кровью глаза полностью оторвались от до сих пор не привыкшей к обстановке и излишнему вниманию Макгарден. — Какой же я дурак. Стоило мне сказать про приз, появилась куча претендентов, а мы тут стоим, время теряем, — мужской пол с завистью накрыл волной ненависти всех участников, в частности ведущего, взирающего на них сверху вниз. Сложно было не заметить в его отточенных чертах лица пренебрежение, исходящее с самого начала шоу. Пусть это и его работа — развлекать подвыпивших и преподносить им то, чего от него требуют, но есть некоторые моменты, когда сдерживать утробный рык с отвращением просто невозможно. Кто-то утверждает, что подростки отличаются от взрослых чрезмерной вспыльчивостью, несдержанностью и привычкой наступать на одни и те же грабли, раз за разом попадая в проблемы, которые в дальнейшем должны раскручивать наши взрослые. Какие же различия появляются между ними, когда обе стороны, считающих себя умнее, напиваются? И те, и другие делают то, о чем и в трезвом состоянии подумать не могли: изменяют, употребляют дурь и сбегают учуяв опасность, когда им предстоит отвечать за свои поступки с головой. Спрашивается, на кой он вообще ввязался в это дело и почему продолжаешь заниматься с теми, от кого воротит? Алекс Фарстер не герой печальной истории, не бедный ученик, еле выбравшийся из паутины нищеты и не без усилия поступивший на журналиста. Его стержень оттачивали общество — люди, шедшие за ним весь его осознанный путь, что научили его намного большему, чем книжки по психологии. Благодаря своим знаниям в данной сфере, он беспрепятственно способен охарактеризовать нужную ему персону по важным критериям. Будь то манера речи, телодвижения, глаза — это вещи, дающие человеку возможность вскрыть вашу душу, рассмотреть детальнее и тщательнее все ваши слабости, не забывая уловить и записать в блокнотик значимые для себя в дальнейшем. По типам, стоящим снизу, Алекс без проблем мог сказать, что они ничем не отличаются от глупых детишек, борющихся за свое место в песочнице, а приз — уважение и не растоптанная в пух и прах мужская гордость. Не выросшие ублюдки, ставящее на первое место свое никому ненужное эго, а он — еще одна преграда в виде сексопильного парня с подкаченным телом, ставящий себя выше их. Нужно зарабатывать, так как с восемнадцати Алекс жил отдельно от мамы и не выносил тяжкие дни, которые преподносила жизнь, когда он с грязными джинсами и вывернутыми наизнанку карманами заявлялся к матери и просил помощи. Нет, не подумайте, Фарстер не был человеком, любящим в одночасье потратить начисленные деньги за проведенный праздник в каком-то клубе с алкоголем и девушкой рядом. Вырастая, мы встречаем проблемы куда серьезнее и настигнув они нас в малом возрасте, приходится карабкаться вверх самому, без поблажек и с препятствиями в виде сессии, бессонных ночей и других нюансов. — Я отказываюсь, — девушка, долго выжидавшая момента, выплюнула слова сквозь пелену слез, обращаясь больше к ее напарнику, нежели к ведущему. Волосы, не сопротивляющиеся порывам ветра, совершали свой танец, пробираясь к лицу и прикрывая видимый путь, но Леви бежала к выходу из этого проклятого дома под крики одноклассниц из толпы. Вроде мелочь, но почему так больно? Почему Редфокс выбрал ее, а не пышногрудую девицу, которая пошловатыми движениями завлекала его минут тридцать после начала всего этого? «— Ранимость — мое второе имя» — ноги неслись по маленьким ступенькам и ступили на шероховатый снег, ища протоптанную тропинку к задней части особняка, но таковой не оказалось. Ей нужно уединиться, чтобы никто не нашел ее, пока она сама не успокоится и не придет в себя. Пройдя пару шагов, погода решила напомнить о температуре и холод пробрал до дрожи в коленях, до посинения губ. — Леви, — разнесся у крыльца крик Люси. Она пробивалась через толпу и на каждом шагу осматривалась, но на чем ближе ей удавалось подойти к подруге, кто-то ненароком хватал ее и тащил в обратную сторону. — Леви, подожди! Глазами Макгарден искала место, где ни единая душа не посмеет спросить о ее самочувствии или покоситься на нее, но все было забито пьяными телами. Ничего не оставалось, кроме как дождаться одноклассницу и высказать той все, что накопилось за вечер. Долго ждать не пришлось. Блондинка, огрызаясь на парня, вырвала руку из его лап и поспешила к Леви. — Сделай еще один шаг и тебе не поздоровится, — предупреждающе начала Люси и остановилась рядом с беглянкой, но лед растаял, когда Леви, шмыгнув носом, упала на колени. — Боже. Коленки больно кололо от холода, щеки нещадно щипало от нарастающего ветра, слезы невидимой полосой стекали вниз и капали на покрасневшие руки. Она бы отдала все, только бы очутиться в доме, с пледом и чашечкой горячего шоколада в ладонях, перечитывая любимую книгу Стивена Кинга. Так, в большинстве случаев, и проходили ее выходные: погружаясь в прострацию, одиннадцатиклассница ограждалась от общества и запиралась в своей родной комнате, в своем личном «бункере» — так она его называла. В невыносимые моменты, как сейчас, она привыкла закрываться там и днями восстанавливать свое самообладание, не сорваться на подруг и не показать другим свою слабину. Глядя на Люси, что сидит сейчас здесь — с ней, — и греет ее ладони, что намокли не то от растаявшего снега, не то от горьких слез, осознание настоящего новой волной ударило в голову. Знакомы они не так давно, но Леви пообещает себе, что вобьет себе в голову образ Люси как одну из первых девушек, принявших ее без всяких колебаний. — Милая, пошли в дом, — шепчет она и смотрит прямо в заплаканные глаза. — Тут мороз собачий, а ты решила побежать на улицу, — блондинка предприняла попытки поднять ту на ноги и удивилась. Конечно, она догадывалась о примерном весе Леви, учитывая миниатюрный рост, но чтоб она была такой легкой настолько... — Иди в дом, мне нужно время, — возникла Макгарден и отшатнулась назад. Люси протянула руку, но девушка быстро среагировала и сделала еще один шаг назад. — Я обязана успокоиться, не волнуйся за меня. — Леви... — настойчивость одноклассницы давила на Хартфилию, призывая ту идти на крайние меры. Так бы она и сделала, если бы не округлившиеся глаза стоящей напротив, направленные сквозь нее. — Мелкая права, — парень чуть грубо отодвинул преграду в сторону и продолжил. — Я сам тут разберусь.***
Я не помнила, почему доверилась ему и почему поспешила в дом под гневный крик парня и девушки, также не помнила как столкнулась с кем-то на входе и как любимое платье запачкалось у пояса. Мне необходимо найти кого-то из нашей компании и расслабиться. Желательно выпить. — Что за красотка? Я не могу устоять пред вами, миледи, — мне послышалось? Во-первых, слова принадлежат девушке — либо я наткнулась на лесбиянку, либо сегодня просто не мой день, — во-вторых, очень знакомый голос. — Извините, но я... — Джувия? — Люсичка, — взвизгнула Локсар и подпрыгнула, радостно хлопая в ладоши. — Думала, что вы меня тут все бросите, — с выпяченной вперед губой ее не отличишь от ребенка, которому не купили понравившуюся игрушку и оставили со старым мишкой. При слабом свете прожекторов, направленных на нас, я без лишних слов все поняла по стеклянным глазам. Она пьяна в дрова. — Где остальные? — маленькая надежда пробегает в моем голосе и в сотый раз за вечер выискиваю одноклассников; от безысходности кладу руки на бок. Поднимаясь с кровати, я никогда и подумать не могла, что вместо обычного подросткового отрыва на вечеринке мне предстоит ощутить на себе поток ревности, что беспощадно рвался наружу и жадно душил изнутри. Лисанна пробуждала во мне его снова и снова, заводя эту схему по замкнутому кругу, но Эльза сломала все мои представления об этом ужасном чувстве. Их не было от силы минут десять, а зависть обливала кровью сердце, стучала по вискам и не останавливалась на достигнутом. Жизнь за все мои семнадцать лет не предоставляла мне возможности напомнить о том, что мы исходим от животных и мы обладаем теми же инстинктами, что и они, но когда я опрокинула в себя стакан с отвратительным пивом и пообещала себе вырвать волосы какой-нибудь твари, удосужившейся разозлить меня одним своим дешевым видом, то поняла всю серьезность ситуации. Вставая с кровати, я никогда и подумать не могла, что вместо обычного подросткового отрыва на вечеринке мне предстоит взять на себя роль няньки и следить за пьяной подругой. Пиво. Мне нужно пиво, а еще лучше подойдет водка. — Не знаю, — Джувия приблизилась ко мне и ухватилась за мои плечи. Сквозь мигающие огни в голубых глазах я разыскала всю ту же адекватную Локсар, которая, как кажется, готова сказать мне что-то значимое, но после ее ответа не выдерживаю, отбираю у прохожего стакан и без лишних сомнений выпиваю. — Тебя две, это нормально? — Меня не было всего ничего и ты умудрилась так накидаться? — она согласно кивает и я страдальчески мычу. Не видать мне отдыха. — Принцесса, дай повеселиться человеку, — идеальный мелодичный голосок исполнительницы песни, под которую смелые парни пригласили на медленный танец представительниц женского пола, не смог без следа заглушить слова, пропитанные игривостью, а аромат мужского одеколона перебил настигающий носа запах алкоголя. — Сама, небось, водку литрами пьешь? Смеюсь, прикрываю рот ладошкой, отрицательно машу головой и серые глаза в ответ закатываются. Тело, что передает тепло, отстраняется и по коже пробегает табун мурашек. — Не заливай, — Грей повторяет те же движения со своим стаканом в руках, что и я минуту назад и поправляет челку. Его волосы сильно выросли с начала учебного года и я невольно стала замечать как Фулбастер, прежде чем откинуть волосы назад, еле уловимым движением копошится пальцами в прядях и при сложной задаче оттягивает каждую, но по какой-то причине откладывает поход в парикмахерскую. Я побоюсь сказать, что длинная прическа ему не подходит; вовсе наоборот: подчеркивает пронзительный холод в глазах и острые черты лица. Улыбаюсь в ответ и принимаю предложенную воду очаровательным парнем. Мысли в голове разбросаны в хаотичном порядке и все это из-за глупого неумения держать эмоции в руках. Сама того не замечаю, что малая часть жидкости льется по пальцам и чертыхаюсь. Чертова вода. Чертов самоконтроль. Чертов Драгнил. Не потрачу ли я свое время, тратя его рядом с ним? Каковы ставки, что это не окажется очередной уловкой, где Хартфилии суждено разочароваться в жизни и людях? Крик застывает в горле и тяжелейшим комом скребет по стенкам, но не нахожу лучшего способа, чем залпом осушить стакан и замираю. Никакая это не вода, а гребанная водка. Хочу откашляться и высовываю язык, протирая его тыльной стороной ладони, чтобы избавиться от противного горького вкуса. Сглатываю слюну, откидываю пустой стакан в сторону и желание убивать стократно увеличивается. — Какой нормальный человек наливает полный стакан водки! — вспыхиваю как спичка и разворачиваюсь к Джувии. — Ты — идешь с ним, а твоя задача — следить за ней. Все понятно? — Чего? — выкрикивает Джувия за них двоих и смотрит на будущего сопроводителя. — С ним? Да ни за что! — Я пришел сюда ради отдыха, поэтому ничего делать не буду. — Вот и славно! — иду аккуратно, как можно незаметнее назад и на прощание машу рукой.***
Люди потеряли счет времени, кричали и пили на брудершафт, заволакивая мимо проходящих гостей в круговорот подростковой жизни. Завтра, вставая с дикой болью в висках, о вашем существовании никто и не вспомнит. Позволь один раз затянуть тебя в эту ежедневную рутину, и ты потеряешь счет времени и самого себя. В бесконечных знакомствах и танцах забудешь о проблемах, что настигнут тебя на выходе и зацепятся до конца ее решения, станешь таким же, как и все: счастливым, расслабленным и желанным. Окружающие помогут превратить это в привычку, улыбнутся и скажут: — Это в последний раз! Единицы способны противостоять беспощадному потоку, но даже эти «исключения» нуждаются в дне, полностью пропитанном запахом алкоголя и свободы. Место, где ты имеешь право быть собой и никто не посмеет сказать тебе слово, место, в котором тебя могут ждать родные люди и радуются твоему силуэту. Часть борется за идею сорваться с места и заказав такси, уехать отсюда домой к любимой мягкой кровати и сериалам, а вторая — выкинуть сомнения и войти в число тех единиц. Больше такого она себе не позволит, так ведь? Третий стакан делал свое дело и затуманивал разум. Зрачки безумно расширены, но бледное ничего не выражающее лицо не выдавало внутри бушующий конфуз в блондинистой макушке. В ее приоритеты входило оставаться той же Люси — контролирующей ситуацию и не теряющей бдительность, но в априори ей не следовало этого делать. Нескончаемым и вкусным казалось пиво в руках и наполняя организм им, подобная чушь вылетала из головы как пробка из шампанского. Щеки горели и бледность ушла. Как в детстве, отгоняя нарастающее бремя, бежать вперед и улыбнуться будущей ночи. Не об этом ли она мечтала? Есть вещи, которые даже сотни бокалов не в силах зарыть глубоко в землю, делая попытку раз за разом. За это и стоит корить выпивку. Она может сподвигнуть на безбашенные действия, но даже любовь ей не под силам. — Почему одна? — разрезает тишину знакомый голос и Люси с облегчением выдыхает. По-началу, из-за черных как смоль волос, ей показалось, что перед ней Грей и она из кожи вон лезла, чтобы успокоить себя и вернуть былую сосредоточенность, но при виде старого друга сердцу стало спокойнее. Узнай она о том, что тот оставил Джувию одну и без совести удрал от нее, то жить ему бы осталось недолго. — Захотелось, — как-то равнодушно протараторила Хартфилия и перехватила взгляд собеседника. — А ты? — Тоже, — пару лет назад, когда черная полоса настигла судьбу Люси, она то и дело молилась о встрече со старшим братом ее воздыхания и поклялась себе высказать ему все, но сейчас, когда Зереф стоял перед ней и надкусывал корочку потресканных губ, все слова застряли в горле. Все-таки она была благодарна, что парень молчит и не разрывает нужную тишину. Стена дала первую трещину. — Как учеба? — красивая тонкая полоска губ разомкнулась и изобразила улыбку. Ответная улыбка отразилась на девичьем лице. — Делаю все, что в моих силах. На последнем уроке испанского сдавала эссе по одной теме и из-за того, что на одном из ее уроков я спала, пятерка улетела с моей работой в мусорное ведро, — прежде чем округлить глаза, Зереф поперхнулся зажатым во рту кексом и Люси бережно похлопала его по спине. Это было не впервые. Многим преподавателям не импонировало халатное отношение девушки к им предметам, в особенности, когда она и вовсе не появлялась на них. За мельчайшую ошибку в тетради она получала мешок с оскорблениями, наполненным до самого конца и новую проблему на свою голову в виде гневных тирад о звонке родителям. Несносным проблемным подростком Хартфилия себя не считала, но и обосновать этакое поведение была не в силах, но одно она могла сказать точно — она мечтала о свободе, которую получает сейчас. Родители в буквальном смысле вдалбливали в ее сознание процессы работы, как у робота, зацикливали ее внимание лишь на учебе и будущем, где она будет выступать в роли главы корпорации «XartSet» и выдвигать ту вперед до самого конца. С возрастом впечатлительная натура, что с разинутым ртом слушала наставления отца и матери и желала всеми феромонами души вырасти до нужного возраста, сошла на нет, слушая все в пол уха и принимая важные слова за детский лепет. До класса шестого Люси почетно держалась на строчках умнейших учеников средь параллелей и гордо задирала подбородок, а остальные ненавидели девочку еще больше. В седьмом блондинка назло родителям прогуляла уроки и ее преследовали странные ощущения. Страх перед тем, что о ее отсутствии доложат отцу, страх перед тем, что Лора из «А» класса, видевшая ее в этот день в магазине, растреплет все девочкам из ее класса и те преподнесут информацию классной руководительнице на блюдечке, разжуют или что еще хуже — усугубят ситуацию и навешают лапшу на уши. Но на следующей день ничего не было, абсолютная ничего, приводя девушку в полнейший шок. Она, значит, напридумывала себе не знай чего, а никто даже не заметил ее отсутствия? После этого она и поняла, что всем побоку на нее, если дело касается пропажи «принцессы» класса. Прогулы увеличились, безделье на уроках переросло в переговоры с учителями и новым очком в личный счет Хартфилии, который она вела против них. Она и глазом не повела, когда старикан Томпсон, нахлебавшийся вдоволь бредом, что наплела ему Люси по поводу ее прогулов, уронил ее тетрадь и растоптал грязными разодранными ботинками. Миссис Янг вырывала себе волосы и уходила на целый урок к директору с просьбами выкинуть «невоспитанную» ученицу из класса или перевести в школу для недоразвитых, но при проверке знаний девушки та сдавала все на пятерки и оставалась с ехидной ухмылкой на лице. Провоцировать их было как смыслом жизни. О причудах подруги Драгнил не знал и поэтому так остро отреагировал. Видимо, брат ему не говорил, да и нужно. — Не могла же она просто так это сделать, — начал защищать женщину парень и схватил пирожное, упустив из виду перекосившее от смеха лицо девушки. — Если так подумать, то либо твоя работа, прости меня заранее, ничего не стоит, либо изначально она была на взводе и под руку ей попалась ты. — Все возможно, — таинственно ответила она. — А ты? Слышала, уехал учиться в Японию. Ну как? — Отлично. Ты же в курсе, что отец не позволит мне опустить руки и оплошать, — при упоминании отца темноволосый запустил руку в волосы. Такая же привычка, что и у младшего брата. — Было, конечно, сложно, но я справился. — Я рада. — С Нацу как дела? Не обижает? Стена дала вторую трещину, распуская за собой другие ветви по всей площади. В черных глазах читалось любопытство и только. Ни насмешек, которые она попыталась найти в их недрах, ни злорадства в суженных зрачках, ни смеха. Люси не была дурочкой и не сомневалась об осведомленности Драгнила по поводу ее долгих стычек с его братом, но признавать этого не хотелось. — Нет, к удивлению, — смешок сорвался с пухлых губ и Хартфилия потупила взгляд, — мы оба стремимся к тому, чтобы улучшить наши испорченные отношения. — Замечательно, — искренне ответил он. Спустя долгую минуту он продолжил, — а мама как поживает? Жалкие куски самообладания посыпались вниз. — Ее не стало несколько дней назад. — Прости, не знал, — вдруг вскинул руки и внимательно проследил за изменениями в лице блондинки, но знал бы он, что довольно часто ей приходилось говорить это, не выдавая настоящих эмоций. Тошнота подступила к ее горлу и Люси повернулась к стоящему рядом столу, но все напитки оказались алкогольными. Конечно, что еще ожидать от дня рождения в честь семнадцатилетия. Эта та единственная рана, которая никогда не заживет, сколько ее не залечивай. Он перекатывался с носков на пятки и положил ладони в карманы брюк. — Не хотел тебя обидеть, я правда не знал. — Успокойся, я в порядке, — слабо уголки губ приподнялись и доказали слова девушки, но Зерефу было недостаточно. — Люси... — но приближающийся поток слов так и не успел начаться. — Зереф, я же сказала, я в порядке, — карие глаза налились кровью, но пыл затих, когда из колонок прозвучали первые ноты ее любимой песни. Внутреннее «я» умоляло подпеть хотя бы несколько строчек, но Хартфилия решила закончить раз и навсегда эту тему. — Больше не извиняйся, хорошо? — он положительно кивнул. — Прости, больше не буду. Я лишь хотел... Как гром среди ясного неба разнесся по всему дому голос ведущего и гул толпы взрос. На сцене, вычерчивая бедрами невероятно красивые движения, двигались две девушки и плавно тела соприкасались друг с другом. То первая нечаянно заденет одно из полушарий другой, то разрез на ноге второй оголится еще сильнее при сексуальном наклоне вниз. Не смотреть было невозможно — настолько были они привлекательны. Девушка с рыжими волосами подала руку напарнице и притянула к себе резким рывком, прислоняясь грудью к груди блондинки. Их неравномерное дыхание, потрепанные волосы и взгляд приманивал всех, включая представительниц женского пола и стало ясно. Победители конкурса найдены. — Все согласны с тем, что мы нашли наших победительниц? — Алекс сделал акцент на последнем слове и под аплодисменты девушки приняли бутылку виски 1992 года. — Это было жарко и страстно, почаще такое видеть. Кто-то засмеялся, а кто-то ловко выбрался из круга и поспешил вдогонку к участницам конкурса. Кто бы не воспользовался шансом затащить к себе в постель рыжую бестию или сногсшибательную блондинку с пышными формами, которые могли оказаться такими же страстными не только в танце? — Ждете следующего конкурса? — не дожидаясь ответа, Алекс, как настоящий интригант, вздернул бровью и вытащил из-за спины что-то похожее на ободок, только этой вещи было присуще странное отличие: по правой и левой стороне находились маленькие беленькие ушки котика. — Играем в бирпонг, правила просты: бросая мяч для настольного тенниса через стол, вы должны попасть им в кружку или стакан с пивом, стоящий на противоположном конце этого стола. При попадании игрок другой команды обязан выпить содержимое и так по кругу. Всем понятно? — Сколько человек участвует? — спросил голос снизу. — Обычно по два человека в командах, но чтобы задействовать всех и оживить вас, возьмем по пять. — А зачем тебе эти ушки? — спросила какая-то девушка за всех непонимающих. — Для сущего веселья я подумал, что стоит их добавить. Первый будет кидать с ними и при очереди следующего передаст ему их. Небольшая эстафета, — лукаво подмигнул аудитории и на время надел аксессуар на себя. — Добровольцы, прошу выйти ко мне. Интерес, зародившийся перед началом монолога Алекса, возрос до небывалых высот. Люси порой давалось услышать маленькую часть правил об этой игре и, в общем, саму ее суть, но поиграть в нее никогда не приходилось. Может стоит попробовать? Мягкая ладошка нащупала холодную чужую и без спроса потащила вперед, вливаясь в малый поток людей, успевшим накопиться за минуты раздумья. Рядом шел светловолосый юноша с торчком на голове, а его в местах порванные кроссовки нагло наступали другим на обувь. Вой и недовольства прибавлялись, кто-то добивался драки и нарочно затормаживал очередь к ведущему, но Люси схитрила и прошла образовавшийся круг разоравшихся людей, волоча бедного Зерефа за собой. Азарт и алкоголь всегда находились рядом и не несли ничего хорошего, но сейчас в планы блондинки входило еще больше напиться и разнести чужую команду в пух и прах. Хартфилия невинно похлопала ресничками на застывший на лице вопрос Драгнила: «какого черта я тут забыл?» и вызвалась первой бросать шарик. На столе, как и по правилам, по обеим сторонам стола стояли десять стаканчиков с пивом до середины, но в некоторые, видимо, для разнообразия, налили что-то другое малинового оттенка. Позади промелькнул силуэт Зерефа и парень нацепил на Люси необходимый компонент для начала игры, но обдаваемое жарким пламенем желание выиграть молниеносно поползло вверх, повстречав она зеленые глаза напротив. Первым человеком из другой команды был Нацу, который завораживающе расстегнул пуговицу на рукаве и завернул его до локтя, одними губами прошептав: «Я не проиграю». Блондинка поклялась себе выиграть и ей не помешает какой-то парень, имеющий полную власть на ней. Их отделяли жалкие метры, но даже они не сумели скрыть от ее глаз соблазнительный выпирающий кадык из под ворота облегающей рубашки, а сильными татуированными руками могла любоваться любая девушка. Словно чувствуя на себе все внимание, одиннадцатиклассник оперся ими на стол. «Стоп, татуировки?» — от запястья до локтя красовался рисунок: компас на фоне карты; по всей площади непонятными буквами написаны слова одного шрифта, в некоторых местах линия размазана и напоминает безобидное пламя. Сам компас указывает на север — на одно из неразборчивых слов, — и по его краям протянулись длинные стебли, прикрывая часть прибора и половину сторон света. Ветви, исходящие от стеблей, злобными крюками тянулись к буквам и вот-вот настигнут оставшуюся часть магнитной стрелки, но ближе к середине корявая линия обрывается. На второй руке снизу вверх написана красивая тонкая надпись, но из-за начала конкурса разглядеть Люси ее не успела. — У вас было достаточно времени для знакомства с будущими союзниками и пора начинать игру! — радостно воскликнул Алекс и встал на нейтральную сторону стола. — По моей команде кто-то из вас первым бросает шарик и если не попадете, то дожидаетесь броска своего соперника. Когда закончите, встаете назад и так пять кругов. По моим расчетам, вам этого хватит, — пристально обвел взглядом первых стоящих обеих команд, дольше рассматривая серыми глазами Люси. — А приз? — подняла руку девочка за спиной Нацу, чем привлекла всеобщее внимание, так как помимо розовых волос на концах и серьги в губе многие заметили детское лицо девочки. Ей было от силы лет пятнадцать, не больше. — Вам бы только призы, — недовольно цокнул языком парень и оторвался от разглядывания блондинки, — попозже придумаю, а сейчас лучше начнем. Как тебя зовут? — из транса Люси вывел вовсе не ласковый и привычный голос Фарстера, а тяга поднять до этого опущенную голову вверх. Как по закону жанра, сделав это, малахитовые глаза пригвоздили ее тело к полу и сжигали всю дотла. Хартфилия давно не испытывала его на себе, чему была безусловно рада, но негативный настрой Драгнила не сулил ничего хорошего. Она помнит этот взгляд. Так он смотрел на нее только тогда, когда последние отголоски разума внушали ему, что насилие ничего не решает, а сердце подсказывало размазать лицо Хартфилии по стенке и глумиться над ней до конца своих дней, до последнего вздоха. Она навсегда запомнит застывшую пелену ярости в свою сторону в любимых глазах, но почему снова? — Люси, — он уже не смотрел на нее и разочарование обвалилось тяжелейшим камнем на ее плечи, давя всей своей массой. Воспоминания грозной тучей тушили последний огонек надежды в то, что Нацу удастся исправиться и, как и она, начать новую жизнь, но широко распахнув глаза, Хартфилию бросило в дрожь. Отчаяние и неспособность понять ситуацию смешались в единую кашу, которую она просто не могла переварить. Нацу, сдерживаясь изо всех сил, сжимал края стола и мрачно — насколько это только возможно, — испепелял Алекса взглядом. Тот абсолютно ничего не замечал и с замиранием в сердце наблюдал за действиями Люси. Казалось, окружающие были помешаны на чем-то другом и гул восстанавливал былую суматоху вокруг, но меж этими тремя стояла непроницаемая стена. В животе у блондинки приятно потянуло вниз от резко мелькнувшей глупой, но такое вероятной мысли. — Люси, начинай, — не будь тут столько народу, Драгнил выбросил бы этот чертов стол в сторону и накинулся на Алекса. Смазливое рыло парня так и напрашивалось, чтобы его разодрали как следует и выбили зубы поочередно, а терпение как раз-таки шло под откос. Нацу жаждал выколоть этому извращенцу глаза не потому, что этими самыми глазенками он нагло при всех раздевал Хартфилию и уже мысленно подмял ее под себя, нет. Им двигало целиком и полностью другое намерение, которое он до сих пор сам не мог объяснить, но столь ярые эмоции нельзя было сравнить с обычной агрессией. Для новичка Хартфилия прекрасно справлялась со своей задачей и раз за разом белый шарик без препятствий попадал в цель, а Драгнил ничего не имел против, опрокидывая в себя содержимое. Довольствуясь увиденными скорченными гримасами парня после пробы водки, в девушке красными неоновыми вывесками загоралось слово «месть» все сильнее и сильнее. Взрослая игра превратилась в поле боя, где отчаянным и обиженным воином стала она, а ничуть не потрепанной мишенью ничего не понимающий Драгнил. Они оба удачно приносили по баллу своей команде. Зереф через раз хлопал их талисман по плечу — как успели ее прозвать позади стоящие игроки, — и подбадривал после ответного попадания своего брата в их стаканчик, но девушка без промедления и отказов принимала поражение. Игра набирала обороты и на пятом кругу должен был выявиться победитель, что заберет тот таинственный приз, который Алекс давно прятал за спиной в маленьком мешке. Третий участник команды Нацу вывел их вперед, оставив другой надежду на победу, но на последнем броске девочка-подросток окончательно дала знать кто тут победитель. — Да ну вас, —махнула Люси рукой и досадливо выпятила губу. Будь она чуть трезвее, то не произнесла бы такое вслух. Хартфилии ни при каких условиях не удавалось почувствовать на своей шкуре то, о чем вечно говорили между собой ее одноклассники или мимо проходящие подростки. Они описывали что-то неизведанное и глупое, абсурдное и пугающее, так как не по наслышке все знали о второй стороне медали алкоголя, но даже это не мешало Люси поражаться поведению шатающихся людей по пути домой. Крики, заплетающийся язык и необдуманные действия — блондинка категорически отказывалась принимать гнетущую правду, что все это невозможно контролировать. По ее словам, всем под силу взять ситуацию в руки и какие-то глотки дорогого выдержанного напитка не способны отнять у тебя годами выработанные навыки сдержанности, но Эльза смыла ту чарующую пелену самовнушения с карих глаз и показала, что из себя представляет все это. Раньше Люси, кладя руку на сердце, могла без угрызений совести поклясться, что никакой крепкий алкоголь не украдет ее разум и не оставив под своей опекой, но обещание остались где-то позади, когда добраться до свободного кресла или дивана для одиннадцатиклассницы оказалось наисложнейшей задачей из всех, что ей повстречались за всю короткую жизнь. Найти выпитые крупицы разума стало бесполезной миссией, не говоря уже о том, чтобы дойти в целости и сохранности до роскошного кожаного кресла в углу комнаты. Дать спиртному овладеть тобой без остатка и потерять счет времени в дальнейшем раскроется похмельным кошмаром и сожалениями о возможных стыдливых проделках, которые клеймом сохранятся в памяти. Осталось развернуться на сто восемьдесят градусов и упасть назад, отдаваясь с ног до головы спокойной песне на заднем фоне и заразительному смеху компании, но что-то пошло против системы. Тело предательски полетело к полу если бы не чужие крепкие руки. — Второй раз приходиться спасать твою классную задницу от падения, Хартфилия, — поневоле блондинка вдохнула чарующий запах мускатного ореха и забылась в объятьях друга, но по вискам ударил вопль прохожей пьянчуги и девушка сморщилась. По неизвестным для нее причинам неудачная шутка Нацу не повлекла за собой ужасные последствия, после которых Люси с тяжелым предметом в руке гналась бы за обидчиком, а наоборот — лицо зарделось и глаза лихорадочно заблестели в цвете софитов. Одна ладонь Драгнила плавно и опасливо проделала путь от спины до талии девушки, пальцами оставляя за собой тонкие линии вдоль позвоночника, а вторая с искушением коснулась чужой. Пару часов назад Хартфилия мечтала сравнить Нацу с землей и аналогично проделать с Эльзой, но под изучающим тяжелым взглядом тело обмякло и поддалось уютным прикосновениям, как она себе пообещала, в последний раз. Особенно холодной зимней ночью, когда ветер иголками атаковал лицо и кружил хлопья по улицам Нью-Йорка, Люси сидела на кровати, уткнувшись замерзшим носом в колени и прокручивала слова, сказанные ею в порыве чувств. Миллионы осколков чаяния разлетелись по дому стаканом горячего чая и прекрасным запахом бергамота, но нос не чувствовал ничего помимо ядовитого запаха алкоголя вперемешку с любимым одеколоном Нацу. Отточенные черты мужского лица казались везде, утопая в истеричных криках и пьяном хохоте сбредившей девушки. Эльза, оставив лишь записку после себя, уехала к Джерару и забыла половину своих вещей. В кой то степени Люси нуждалась в тишине и отгораживала настойчивое желание набрать номер лучшей подруги, но безжизненный голос на той стороне телефона сдержал пыл позвонить еще раз и попросить Эльзу вернуться. Она глубоко вздохнет, сожмет кулаки и нарастающий приятный ком в животе об одном лишь воспоминании пухлых губ одноклассника сам растворится и пропадет навсегда. Она возобновит игру и весь пройденный путь к улучшению их отношений канет в бездну, но делать шаги первой она больше не намерена. Оставались какие-то миллиметры до неизбежной ошибки в их жизни, которая вывернула бы на лицевую сторону скопившиеся за годы расставания влечение к друг другу, ведь от ненависти до любви всего один шаг, верно? — Тебя и не просили, — съязвила и кокетливо склонила голову набок, — каким-то невероятнейшим образом ты шляешься где-то неподалеку от меня, не странно ли? — сыграть на маленьких струнах толерантности Нацу не составило труда и ожидаемая реакция выступила на его лице милым недовольством. — За такой, как ты, нужен глаз да глаз, — признавать правоту парня Люси не осмелилась и продолжила тираду. — Судя по всему, ты следишь за мной чтобы дождаться нужного момента и изнасиловать меня, так? — язык перестал слушаться и выдал самое нелепое, что могло только прийти на неработающую в полной мере голову. На нижней губе за пройденные минуты молчания не осталось живого места из-за частых нервных покусываний, глаза поблекли и недавняя игривость сошла на нет. Маленькие светодиодные лампы померкли и зал растворился во тьме, отнимая у девушки возможность продолжить разглядывать черные кроссовки Нацу. Если бы не сильная рука, которая не исчезла и также крепко обхватывает хрупкое тело, она бы попросту испугалась, что он ушел. — Раскусила, зараза, — широко распахнувшиеся шоколадные глаза ненаходчиво бегали по смуглому лицу. Поступки Драгнила не предугадаешь. От находчивого и тихого парня по щелчку пальца остается только свирепый и безжалостный робот, запрограммированный устранять встречающиеся на пути изъяны и недочеты. Его улыбка ни за что на свете не демонстрирует точно положительного настроя, а буравящий взгляд и тонко сжатые губы не говорят о том, что под конец дня от всех присутствующих останется лишь пепел. Годами он то и делал, что из кожи вон лез, чтобы дотянуться до той заветной второй стороны медали каждого врага, как опытный охотник прорабатывая любой свой шаг заранее и вытаскивал заветные кости из шкафа. Его напору не смели противиться, так как заранее все было решено судьбой. За шесть лет он вырос, с корнем срубал все, что связывало его с прошлым и тугая петля на шее под названием «Люси Хартфилия» ослабла. Днями он улыбается и ни один ученик не стоял в углу кабинета с табличкой «побиты лично Нацу», но эти роскошные дни отдыха от ругательства розоволосого заменяются неделями бедствий и срыванием уроков тем же Драгнилом. Его расслабленное вспотевшее лицо и бездонные зрачки прячут нечто недостижимое, но близость желанного тела одноклассника навевает противоположное. Сердце кричит, что коснись она его груди, услышь она учащенное сердцебиение, любой его оплошности она найдет оправдание и запечатает семью замками радостную весточку того, что ей, как особенной, удостаивается честь запечатлеть тонкую натуру настоящего Нацу. Драгнил сказал то, что она и ожидала услышать от острившего подвыпившего парня, но тупик настиг ее только сейчас. Люси, как бы того не хотела, не может различить истинный намерений друга. Тысячи раз он кричал ей в след угрозы любого уровня, начиная от яда в свежевыжатом соке и заканчивая изнасилованием в темном переулке. Все годы, проведенный относительно рядом, она верила, что знает Драгнила. Нет, она ни черта не знает, на что способен Нацу и как нужно воспринимать его колкие фразы. Ухмыляется, сжимает руку побледневшей одноклассницы и вопросительно изогнул бровь. — Испугалась? — блондинка сглотнула и инстинктивно увела глаза как можно дальше, но шустрые длинные пальцы пробрались от породнившегося места к подбородку, пробегая маленький марафон по остальным участкам открытой кожи. Сколько страха она себе не внушит и сколько тошнотворных воспоминаний с участием Нацу колом не воткнется в бархатную кожу, но все равно глупая девчонка будет искать защиты в этих объятьях. — Ни капельки. — Раньше ты врала лучше. Сдаешь позиции, принцесса, — диджей настойчиво увеличивал громкость звука, удовлетворяя напившийся народ и заряжая тех новой порцией энергии, но ничто не помешает Люси расслышать среди рева развлекающейся толпы неподалеку низкий голос парня. — Скорее ты стал хуже распознавать ложь и правду, салага, — от мысли, что ей в кои-то веки удалось задеть самолюбие Драгнила даже такой безобидной фразой, улыбка растянулась до ушей и зацепила собой зеленые глаза. — Я бы на твоем месте сейчас же забрал все слова обратно. В этом доме полно свободных комнат, куда я могу спокойно тебя затащить и воспользоваться тем, что такая сексуальная блондинка абсолютно себя не контролирует, — игривость в голосе выдает шуточный настрой парня с потрохами и Люси окончательно расслабилась, но упустить шанс и дать ему так спокойно пользоваться ее состоянием она не позволит. — Во-первых, все комнаты, учитывая количество людей, наверняка заняты, — блондинка резким движением выставила вперед ладонь под заинтересованный взгляд Нацу. — Во-вторых, у тебя кишка тонка меня тронуть. На словах ты крутой, а на деле что? — Ты так в этом уверена? — парень стал чуть серьезнее, но Люси так и не поняла, на какое именно ее утверждение он ответил. — Могу показать, что я могу с тобой сделать, но только потом не плачь и не проси меня остановиться. Странные ощущения напали на нее после сказанных слов, оставляя свой след где-то внизу, у живота. Почему вместо должного страха по ее телу прошлись холодные и приятные мурашки? Хотелось крикнуть, что она согласна и хочет увидеть что он с ней сделает во всех красках, но последние отголоски разума напомнили Люси о ранее выпитых напитках и спихивая все пошлые мысли на это. Воспользовавшись помутненным состоянием подруги, Нацу наклонился к ней как можно ближе и невзначай убрал одинокий локон с ее лица. — Эй, подожди, — сил больше не осталось. Смотреть вперед без всяких стеснений у Люси больше не получалось. — Ты очень близко. — И что с того? — спокойно ответил Драгнил, но в янтарных глазах из стороны в сторону бегали опасные огоньки, не предшествующие ничего хорошего. Изначально зная о намерениях Драгнила, Люси не может противиться ему и чувствуя свое поражение, закрывает глаза в ожидании, но теплые руки, что до этого держали обмякшее тело, ослабили хватку. Недовольство от потерянной возможности окутало не только Хартфилию, но и самого парня. — Простите, что прервал вашу беседу, — спокойно начал подошедший Зереф и по черным как смоль глазам видно, что эти слова были адресованы недовольной леди, что так неохотно встретила старого друга. — Можно я украду у тебя его буквально на пару минут? Больше не потревожу, обещаю, — не без смешка сказал старший Драгнил и не дожидаясь ответа со стороны блондинистой макушки, потащил брата за собой. — Видимо, это судьба, — про себя грустно подметила Хартфилия и тяжко вздохнула, бросая в сторону ушедших парней печальный взгляд. Былое приятное ощущение в виде покалываний в районе кончиков пальцев и что-то тягучее внизу живота испарились вслед за их создателем, а брошенная Люси, стоящая поодаль от всей суеты, осталась одна, не замечая даже конфуз посреди сцены. Голова до сих пор наполнена сладким чарующим туманом, в котором они продолжали стоять вместе и кидать друг другу глупые шутки, но все воображаемые девушкой картины разбились при виде какого-то силуэта. «— Лисанна?» — при одной мысли, что ее одноклассница может находиться тут, где-то рядом с ней, ногти сами впиваются в кожу, оставляя алые следы. Эльза бы ни за что не позвала сюда ее, тогда как? Блондинке нужно было убедиться, что это именно она, пока та еще шустро не скрылась из виду. Хартфилия неуверенно сделала пару шагов, чуть пошатываясь, но пробраться ближе к своей цели у нее все-таки получилось. Это не она, но безумно похожа. Волосы также коротки, но имеют иной цвет — розовый, но нежнее, нежели у Нацу. «— Класс, из-за алкоголя точно с ума схожу». Как она могла так спутать? Черное платье незнакомки не имело отличительных черт среди других и ничем не выделялось, но что-то все же заставляло Люси неотрывно наблюдать за миниатюрной копией Лисанны. Словно замечая слежку, девушка ловко находит самое большое столпотворение и растворяется в нем, не оставляя и шанса на ее поиски. — Молодец, потеряла ее, — пробурчала себе под нос одиннадцатиклассница и потерла переносицу, складывая руки на груди. Ей не удалось разглядеть лицо незнакомки, но и без этого Люси смогла бы разузнать ее из тысячи других лишь по виду ее спины. Что в в ней так могло зацепить Хартфилию? Доселе незнакомое чувство окутало тело, когда стоило еще раз представить низкую розоволосую «Лисанну». Алкоголь мешает здраво осмыслить всю ситуацию и ухватиться за последние крупицы рассудка, но мягкий голосок, сравнимый со слабым дуновением ветра, вмиг удалил весь спирт из крови. — Не доверяй ему, — последнее, что она услышала, прежде чем развернуться и увидеть это лицо вблизи, но напоследок леди «Х» оставила только аромат своих духов, что шлейфом распространялся по периметру комнаты, смешиваясь с запахом пота и алкоголя. Без сомнений, это была она, но что она имела ввиду? Слабость атаковала все тело и Люси без сопротивления оперлась о стену, что так вовремя оказалась рядом, но она не могла избавить девушку от нескончаемого потока мыслей в голове. Кому она не должна доверять? Нацу? Если так, то почему? Хартфилии необходимо найти розоволосую и если понадобится, то силой выбить всю информацию.