Параллели

Я плыву. Рассекаю холодные морские волны, возмущая маленьких цветных рыбёшек, завистливо смотрящих мне в след. Мой мощный хвост плавно двигается, и я уже тянусь руками к поверхности. Ласковое солнце высвечивает мою макушку и бледную кожу. Я вдыхаю солёный воздух и игриво бью ладонями по воде. Так хорошо. Я слышу, как за много километров поют свои песни неуклюжие мечтательные киты, и в моей груди рождается ответный радостный клич. Я снова ныряю под воду, давая волнам сомкнуться над головой. Моё тело как натянутая стрела, искрящаяся энергией. Я плыву наперегонки с собой, обгоняя время. Солнечный свет едва проникает сюда. Море затягивает всё глубже. Я в ужасе распахиваю глаза, просыпаясь от звенящего звука разбивающейся посуды. - Кто оставил это здесь?! Сколько можно ставить кружки на стол и не убирать? - из кухни доносятся визгливые вопли моей матери, не умеющей взаимодействовать с пространством вокруг. Я закрываю глаза и снова пытаюсь погрузиться на глубину. - Мэтт, какого чёрта ты ставишь тут посуду? Я миллион раз говорила, убирать эти дурацкие кружки в шкаф. - Хватит портить мне настроение с самого утра. Подумаешь, какая-то кружка разбилась. - Я не буду ничего убирать, у меня на это нет времени. - Да ради всего святого, кто тебя заставляет убирать. Сейчас придёт Сарита и займётся этим. - Почему она вечно задерживается. Мы уже собираемся выходить, а её всё нет. Эти опоздания... - Она задерживается всего на две минуты. Я жалею, что не могу снова провалиться в сон. В голове ещё живо ощущение свободного потока, а тело уже заняло привычную позу умирающего. Слышу, как отец недовольно накидывает пальто, а мать яростно перебирает украшения в шкатулке. Ищет то, что сегодня удостоится чести быть с ней на работе. Она демонстративно цокает языком, пытаясь привлечь внимание. - Всё, я ушёл. Щелчок в двери, и в квартире уже знакомый стук каблуков. - Здравствуй, Сарита. И до свидания, я ухожу. - Здравствуйте, Мэтт. Хорошего вам дня. Готова поклясться, что она улыбается. - Сарита! Почему ты опаздываешь? Я уже давно должна была уйти, но приходится ждать тебя. - Прошу прощения, миссис Конте. Сегодня около Роджио-ди-Сале опять случилась авария. - Может тебе наконец стоит выбирать маршрут, проходящий вне этого парка? - Да, сеньора, больше такого не повторится. Весь этот цирк случается каждый раз, когда у матери плохое настроение. Она ищет любые способы самоутвердиться за счёт подавления других. Сарита опаздывала каждое утро, но никогда не задерживалась дольше, чем на пять минут. - Всё, иди к Блюбелл. А, и там разбилась кружка на кухне, убери. - Да, сеньора. Мать зашуршала складками пальто, а потом по квартире поплыл аромат её пудровых духов. Сарита возится на кухне с битым стеклом. Я тянусь к телефону, чтобы посмотреть время и узнаю, что уже 8:00. - Я ушла. - До свидания, сеньора. - Хорошего дня, Блюбелл, - она выходит из квартиры, не дожидаясь ответа. - Ага, - я говорю тёмным занавескам, висящим у меня в комнате. Они не пропускают солнечный свет, и я чувствую себя настоящей повелительницей тьмы в своей обители. Сейчас зайдёт Сарита и нарушит этот хрупкий баланс темноты и интимности. - Блюбелл, доброе утро. Я знаю, что ты уже не спишь. Конечно, она всё знает. - Ты помнишь, какой сегодня день? Начало школьных занятий. Нам нужно там появиться. Конечно. - Блюбелл, обозначь наличие жизни в тебе. - Я жива, - я бурчу себе это под нос, но она всё слышит и уже появляется на пороге моей комнаты. Я вижу её отражение в зеркале, когда она останавливается на входе. Сарита одета в своё любимое бордовое платье выше колена, тёмные волосы изящно подобраны заколкой. Готовится к торжеству. - Блюбелл, давай вставать. - Не хочу-у. - Плохое настроение? Она улыбается. Она знает меня слишком хорошо. - Я не пойду на праздник. - Брось, - Сарита присаживается на кровать. - Нужно прийти в школу, увидеться с одноклассниками, учителями. - Не хочу никого видеть, - я плотнее закутываюсь в одеяло и предпринимаю позорную попытку дезертировать к стене. Она мягко, но уверенно кладёт руку мне на плечо. - Сарита, - я упрямо смотрю в потолок, - я не хочу. - Я ведь буду рядом. А ещё там будет твой друг, Альберт. - Нужен он мне. - Ну не бурчи, пойдём. Вот увидишь, всё будет хорошо. Вяло повоевав ещё минут пять, я сдаюсь. Сарита подкатывает моё кресло к кровати и аккуратно усаживает меня туда. Я ведь инвалид. У меня отказали ноги пять лет назад после автокатастрофы. И теперь я привязана к инвалидному креслу. Пожалуй, поэтому я не хочу идти в школу. Там будут либо лжесочувствующие взгляды, либо ехидно интересующиеся. И то, и то одинаково противно. Первое приторной фальшью, второе ищущей липкой назойливостью. Первый год после произошедшего я почти не выходила из дома и поэтому пропустила всю школьную жизнь. На второй год мать настаивала, чтобы я возобновила обучение, и мне пришлось посещать занятия в кресле. Я с трудом сдала переводные экзамены, минимальный балл мне поставили скорее из жалости. Это нужно было, чтобы не оставаться на второй год. Так я присоединилась к своему классу, а класс присоединился ко мне. Всегда неприятно вспоминать этот год. Я чувствовала себя отвратительно. Раздавленная, слабая, вечно нуждающаяся в ком-то, чтобы добраться из класса в класс. На меня все смотрели и обсуждали. Не проходило и недели, чтобы кто-нибудь из учителей не назвал меня бедной девочкой. Всё это так надоело, что я уговорила мать перевести меня на домашнее обучение. Учителя приходили ко мне из школы, занимались, давали задания. За определённую плату, конечно. Однако иногда мне надо было появляться в школе. Например, сегодня, в день начала учебного процесса. Я думала обо всём этом пока приводила себя в порядок после сна. Сарита оставила меня в ванной и ушла хлопотать о завтраке. С тех пор как в доме появилось кресло, и мы стали составлять с ним неразделимый тандем, в квартире убрали все пороги, чтобы я могла свободно передвигаться. Вот и сейчас я лёгким и непринуждённым движением покидаю свой любимый умывальник. - Какой пищей ты насытишь мой бездонный желудок сегодня? - Блюбелл, да ты перечитала своих книг, - она добродушно хохотнула и поставила передо мной любимый омлет с креветками. - Я принимаю твою жертву, - и набрасываюсь на омлет. Иногда на меня находило настроение подурачиться. - Пока ты ешь, я приведу в порядок твоё платье. - Возьми чёрное. И вуаль, как на похороны. - Чёрное так чёрное. Я с аппетитом поедаю омлет и уже заношу вилку в последний раз, как на меня наваливается ощущение неотвратимости похода в школу. Становится раздражающе грустно, и последний кусок опускается обратно на тарелку. Прости, креветка, ты не присоединишься к своим мёртвым пережёванным сородичам. Я думаю о том, не прикинуться ли мне смертельно больной, чтобы никуда не идти. В конце концов легко притворяться, когда ты инвалид. Тебя все жалеют, и этим можно неплохо пользоваться. Пока я планирую стратегию отступления, раздаётся звонок в дверь. Кого там ещё принесло. Сарита спешит открыть и уже через несколько секунд мило болтает с каким-то курьером. Вдруг это был обман века, и вместо омлета мне полагалась на завтрак пицца за мои подвиги. - Блюбелл, посмотри, какие красивые цветы заказали твои родители для праздника. О, ну да, это же лицо семьи. - Лучше бы заказали мне пиццу. Пока несколько огромных корзин с розами оккупируют кухонный стол, Сарита убирает с него остатки завтрака. - Ты как всегда невероятно учтива, Блюбелл. - Стараюсь. Три одинаково изящные и дорогие корзины, заполненные красными и белыми розами. Именные открытки, привязанные к ручкам. Даже не открывая, я знаю, кому они. Директрисе, классной руководительнице. Этих я недолюбливала, о чём мать прекрасно знала. Поэтому и подписала последнюю корзину моей любимой учительнице литературы. Пожалуй, единственной приятной женщине во всей школе. Эдакий бонус за попытку прийти в школу. А вообще я не люблю розы. Они слишком вычурные. Все эти длинные стебли со срезанными шипами смотрятся искусственно. Мне нравится что-то простое. Например, когда-то я собрала букет из колосков пшеницы, подсолнухов и соломы. И подарила его матери. О, он был идеален. Но она его не оценила. Ведь он не похож на бриллиантовое колье, например. На самом деле мало что похоже на бриллиантовое колье. - Спасибо, они чудесны, - Сарита улыбается добродушной испанской улыбкой и идёт провожать курьера. Они просто мёртвые фальшивки. Стоит двери закрыться, и я уже отправляюсь одеваться. Вернее, меня одевает Сарита, пока я покорно поднимаю и опускаю руки. За всё то время, что она работает у нас, я совсем потеряла чувство смущения перед ней. Сложно стыдиться человека, который вытирал мне задницу и выносил судно, пока я обездвиженная и раздавленная лежала в палате интенсивной терапии. Мы так и познакомились. Как-то в минуты просветления я пришла в себя, а она меняла мне подгузник, полный мочи. Наверное, я перепугалась сильнее, чем когда попала под машину. Не очень приятно, когда тебя отдают на пеленание незнакомой женщине. Потом меня снова вырубило снотворное. Когда я пришла в себя, она всё ещё была рядом со мной. И так уже пять лет. - Ты выглядишь просто замечательно, Блюбелл. Она поворачивает меня лицом к зеркалу, чтобы я могла оценить свой похоронно-торжественный вид. - А где моя вуаль? - Ты же не вдова. - Но я скорблю по похороненному праву выражать своё мнение. Сарита только качает головой. - Сделать тебе причёску? - Нет. Пусть волосы попадут мне в глаза, чтобы я не видела этого ужаса. - Как скажешь. Когда мы подошли к школе, директрисса уже говорила напутственные слова перед началом учебного года. Меня предательски подкатили к моему классу, толпившемуся недалеко от места произнесения пафосной речи. - Помните, что от вашей успеваемости зависит ваше будущее. Тем ученикам, кто сдаёт в этом году выпускные экзамены, хочу особенно пожелать трудолюбия и усердия. - Блюбелл. Мы рады тебя видеть. - Здравствуйте, мисс Эрика. Это вам. Я поспешила избавиться от вычурной корзинки, и лицо классной руководительницы осветилось довольной улыбкой. - Очень внимательно с твоей стороны, Блюбелл. Минус один. - Здравствуйте, Сарита. - Здравствуйте, Эрика, вы выглядите очаровательно. - О, вы тоже как всегда прелестны. Они так сладко щебечут, что становится неинтересно. Зато всем интересно пялиться на меня. Я не смотрю в сторону своих одноклассников, но они буквально пожирают меня глазами. Толпа стервятников. Это, однако, делают не только они. Добрая половина школы смещается с насиженных мест, чтобы незаметно посмотреть на меня. В своё время я стала настоящей школьной знаменитостью. Первая-девочка-инвалид-на-районе. Среди этой жадной до зрелища толпы я замечаю Альберта, который уже продирается ко мне сквозь чужие брюки и блузки. В его руках сплелись веточки незамысловатой жёлтой мимозы, частички которой оставались на форме незадачливых одноклассников, которым не повезло оказаться на пути Альберта. - Блюбелл! Я так рад тебя видеть. - Что это за палисадник ты принёс? - Это тебе, - смущённый язвительным комментарием Альберт неловко мял в руках многострадальную мимозу, успевшую изрядно поистрепаться за это время. - М-м-мило, - я попыталась сжать губы так, чтобы они напоминали тонкую улыбку, а не недовольную гримасу. - О, Альберт, какие замечательные цветы. У тебя определённо есть вкус к таким вещам, - Сарита добродушно подмигнула Альберту, отчего бедолага залился краской ещё сильнее. - Благодарю, вас, Сарита. - Это так мило, Альберт, что ты решил подарить Блюбелл цветы. Ты очень внимательный друг, - мисс Эрика сказала это с таким чувством, что я едва заметно закатываю глаза, а Альберт попытался спрятать растение за спину. - Да-да, все уже поняли. Давай сюда свой букет, - я требовательно протянула руку, после чего грозно разместила жёлтые цветы на своих коленях. Что-то в них было тёплое и приятное: то ли они так пропитались солнцем в саду, то ли какое-то особенное чувство заставило человека их оттуда срезать. Торжественная часть праздника постепенно подходила к концу. Классные руководители предлагали ученикам пройти в классы, чтобы ознакомиться с новым расписанием и взять учебники. Сарита неторопливо катила коляску, непринуждённо беседуя с мисс Эрикой об испанских родео. Преданный Альберт молча шёл рядом. Лицо его имело какое-то мученическое выражение, словно он силился что-то перебороть. - Сарита, ты можешь подождать меня на улице? - мне остаётся несколько метров до классной комнаты. - Но как же ты справишься с учебниками? Да и тебе может быть неудобно передвигаться самостоятельно в кресле. - Всё в порядке, я справлюсь. Сарита неодобрительно нахмуривается, собираясь что-то возразить, но классная руководительница вступается за меня: - Не беспокойтесь, Сарита. Мы все будем рады помочь Блюбелл, если у неё возникнут какие-то трудности. - Если вы меня в этом заверяете, мисс Эрика. - О, непременно. - Тогда я буду ждать тебя на выходе, Блюбелл. - Скоро увидимся. Я наконец получаю относительную свободу передвижения. Коляска с электроприводом позволяет легко передвигаться самостоятельно, однако Сарита никак не хочет этого замечать и позволять мне хоть что-то делать самой. Перед входом в класс Альберт галантно распахивает дверь, чтобы я могла продемонстрировала своё умение преодолевать пороги. Я отъезжаю в самый конец класса, подальше от назойливых взглядов, и останавливаюсь рядом с последней партой. Если сегодня в календаре был счастливый день, и я должна была идти в школу, мной всегда была занята эта парта, а рядом одиноко покоился оставленный за ненадобностью стул. Альберт расторопно отодвигает ненужный предмет мебели, чтобы я могла занять место, и неуверенно садится рядом. Мне не всегда нравилась компания в его лице, но сегодня, кажется, возражений нет. Жёлтые мимозы смирно лежали у меня на коленях, пока Альберт доставал из рюкзака записную книгу и ручку. Я же как обычно пришла в школу без всего, надеясь долго здесь не задерживаться. - Итак, класс. Рада, что мы сегодня все здесь собрались. Перед тем, как мы перейдём к формальной части нашей работы, я бы хотела, чтобы каждый поделился своими впечатлениями, полученными за лето. Мы давно друг друга не видели, - мисс Эрика как-то странно улыбнулась, - и я бы очень хотела поскорее окунуться в эту атмосферу дружелюбности и доверия, которая обычно царит у нас на последнем звонке. В классе раздались весёлые смешки. Я постаралась как можно незаметнее спрятаться за спиной своего одноклассника, плечи которого были в несколько раз шире, чем у меня. Только ещё не хватало рассказывать про своё лето. - Мартин, вы с отцом и сестрой собирались посетить Австралию. Вам удалось в этом году доехать до Канберры? - Да, мисс Эрика, но Сидней мне понравился куда больше, - парень с тонкими очками и строгой чёрной рубашкой. Мне он нравился: был не слишком заносчивым, в меру умным и разговорчивым. Когда-то мы дружили, а потом нас перевели в разные классы. Объединение в прошлом году не сплотило наши отношения, но мы приблизились к состоянию взаимного нейтралитета. - Как по мне, так в Сиднее слишком много неприятных людей, - это была Клара. Мерзкая порода людей, старающаяся везде пропихнуть своё мнение из-за слишком высокого чувства собственной важности. У Клары были богатые родители, бабушка в Америке и противный французский мастиф, являющийся звездой её Инстаграма. - О вкусах не спорят, Клара, - мисс Эрика мягко улыбается и спрашивает девушку о том, в каких американских штатах она побывала этим летом, а меня это всё безумно раздражает. - Неужели я здесь за тем, чтобы выслушивать, что Клара не может решить, куда ей поступить после окончания школы: Гарвард или Принстон. - Наверное, нет, но я вижу в твоём пребывании здесь что-то хорошее. - Что, например? Альберт замялся: - Ты можешь встретить миссис Романо. А то ты, кажется, не видела её с весны. А она много говорила о тебе перед каникулами. Расстраивалась, что ты пропускаешь "Скотный двор". - Я его уже читала, - рассеяно отвечаю я, думая о возможной встрече с любимой преподавательницей литературы. Мы действительно не виделись довольно давно, хотя в том году я выбирала экзамен по литературе как один из переводных. Миссис Романо тогда не была в составе аттестационной комиссии, из-за того что её дочь рожала на свет замечательную римскую внучку. Она думала даже остаться с дочерью в столице на постоянной основе, но потом предпочла тишину и радости провинциального городка. - Значит, вам будет, что обсудить. - Ага.. - Блюбелл, расскажи теперь ты, как прошло твоё лето. Уверена, ты уже поделилась подробностями с Альбертом, и нам всем тоже хочется об этом узнать. Все ученики повернулись в нашу сторону, из-за чего я почувствовала себя ужасно неловко. Как прошло моё лето? Больница, нервный срыв, антидепрессанты, утки в пруду... Мы выходили с Саритой по утру и всегда кормили птиц недалеко от дома. Конечно, в те моменты, когда я не лежала в психиатрическом отделении. - Я занималась реабилитацией летом. И кормила уток, - помолчав, прибавила я. - Как мило, - мисс Эрика одарила меня очередной странной улыбкой, и я всё больше приходила к мысли, что она мне не нравится. - А ты, Альберт? - Я не выезжал из Италии. Путешествовал по разным регионам и ходил там на художественные выставки, - Альберт всё ещё лелеял мечту стать известным художником. Живопись была его страстью. - А в городе проводил большую часть времени за работой в бабушкином саду. - Это оттуда ты принёс сегодня такие замечательные мимозы? Я покраснела, когда несколько десятков пар глаз уставилось на парту в поисках "замечательных мимоз". Я не понимала свою классную руководительницу. Она вечно приходила в какой-то щенячий восторг, когда видела, как Альберт помогал мне открывать двери, брал мою еду в столовой, носил в школу всякие дурацкие сладости. Я смутно подозревала, что это как-то связано с моей инвалидностью и всеобъемлющим вниманием мисс Эрики, которой хотелось спихнуть заботу об учениках на них самих. Когда неформальная часть беседы наконец перетекла в формальную, я уже нетерпеливо откинулась на кресле. Мне до невозможности надоел этот класс и эти противные лица одноклассников, то и дело шушукающихся про меня и Альберта. - И теперь, когда вам предстоит такой важный год, необходимо как можно более тщательно готовиться к экзаменам... - Мисс Эрика, могу я пойти домой? - я не поднимаю руку и не дослушиваю преподавательницу до конца. - Блюбелл, ты могла остаться до конца вводного занятия, - голос классной руководительницы наполняется укоризной. - Я не могу. Плохо себя чувствую, - я отрешённо смотрю в окно и кручу на пальце прядь русых волос. - О... ну, если так. Думаю, Альберт поможет тебе донести учебники до дома. - Ага, - я не стараюсь изобразить интерес, когда мисс Эрика перечисляет список книг на новый учебный год и вручает расписание занятий. Альберт аккуратно складывает книги в блестящие шуршащие пакеты, издавая слишком много лишних звуков. Я не дожидаюсь момента, когда он закончит, и медленно выезжаю из класса. - Надеюсь, в этом году мы будем чаще видеть тебя на занятиях, Блюбелл, - мисс Эрика улыбается мне в след так, словно хочет отравить своей доброжелательностью. - Всенепременно. Я ухожу не попрощавшись и нетерпеливо жду Альберта в коридоре. Краем глаза замечаю, как по холлу идёт миссис Романо в своём фирменном платье лимонного цвета и аккуратно собранными светлыми волосами. Вот уж чьё лицо всегда выражает неподдельную доброту. - Блюбелл. Как отрадно тебя видеть в первый день в школе. - Миссис Романо, здравствуйте. - Ах, ты строга и очаровательна как всегда. - А вы полны сил и энергии как всегда. - Конечно, Блюбелл, жизнь бьёт ключом. - Я знаю, у вас недавно родилась внучка. - Да, такая крошка, очень похожа на свою мать. С ней мы провели замечательные римские каникулы, - миссис Романо довольно хмыкает, замечая выходящего из класса Альберта. - Я рада, что вы вернулись, - тихо говорю я, почти не глядя в лицо преподавательницы. - Благодарю тебя. Ты тоже возвращайся, Блюбелл, - она едва заметно подмигивает ученице, - с такой компанией одна не останешься. Я смущённо улыбаюсь слушая, как миссис Романо хвалит расторопность Альберта. Она попросила меня вернуться. Что ж, может действительно стоит об этом подумать. Когда я с Альбертом выхожу на улицу, Сариты не оказывается на месте. - Может, она пошла перегнать машину на парковку, - я пожимаю плечами. - Давай подождём её здесь. Альберт садится на скамейку и бережно прижимает к себе пакет с моими книгами. - Паршивый сегодня день, - я высматриваю глазами окрестности школы, но Сариты нигде не видно. - По-моему, ничего. По крайней мере ты увиделась с миссис Романо и узнала, что она остаётся в школе. - Это не стоит моральной травмы, полученной при виде наших одноклассников. Альберт издаёт звук, похожий на что-то среднее между смешком и кашлем, и не зная, что сказать, начинает снова пересчитывать книги в пакете. - К тому же, корзинка с её цветами осталась у Сариты. Постепенно школьный двор начинает пустеть, и уже через несколько минут все звуки вокруг исчезают. Я меланхолично смотрю на красный шар, чья лента случайно привязалась к столбу во время запуска. Теперь шар неистово бился о столб в попытке высвободиться из плена. Вот только без посторонней помощи он не распутается никогда. - Знаешь, мне сегодня приснилось, что я плаваю в океане. Как русалка. - И что ты чувствовала в этот момент? - Жизнь... И свободу. Как будто могла отправиться в любую часть света и покорить мир. - А что потом? - Потом... Потом чей-то кофе вылился на мой океан, - я хмыкнула и отвернулась, не зная, зачем вообще затеяла рассказывать кому-то о своих снах. Вдалеке показалась запыхавшаяся Сарита, машущая сумочкой. Не дожидаясь Альберта, я двинулась по направлению к ней на кресле. - Прости, я совсем заболталась с вашим учителем физики на парковке. Раньше я не обращала внимания на мистера Доньо, только здоровалась, а он оказался таким учтивым и разговорчивым мужчиной. Я узнала, что его дочь... - Сарита, мне неинтересно это, - я холодно отрезала, глядя куда-то в пространство за женщиной. - О, ну тогда.. Поедем домой? - Сарита нерешительно замялась, удивлённая внезапной сменой настроения своей подопечной. - Да. И возьми книги у Альберта. - Ты разве не хочешь, чтобы он тебя проводил? - Нет. Сарита как-то понимающе хмыкнула и пошла навстречу Альберту, заверяющему, что ему несложно будет донести пакет с книгами до самой двери. - Мы увидимся завтра? - спросил он, когда наконец нашёл в себе силы делегировать все учебные принадлежности Сарите. - М-м-м, скорее всего нет. Возможно. - Ну тогда я буду ждать. Пока, Блюбелл. - Пока, - я поехала вперёд, не взглянув на растерянного друга. - Ох, Блюбелл, и надумала же ты спровадить Альберта в такой неподходящий момент, - Сарита наконец донесла тяжёлый груз до багажника машины и теперь усадила меня на заднее сидение. - Я не хочу, чтобы он с нами возвращался домой. - Но почему? - Потому. - Блюбелл, ты как всегда загадочна и непредсказуема. Сарита наконец села за руль и медленно начинала выезжать со школьной парковки. - Ты помнишь, что сегодня нам ещё надо будет поехать на тренировку, а вечером к тебе придёт репетитор по английскому. Я застонала и с тоской отвернулась к окну. Не понимаю, зачем ей нужны все эти тренировки, таблетки, уроки, если я так и останусь привязанной к коляске навсегда. Это как давать человеку надежду на полноценную жизнь, а потом говорить, что он недостаточно хорош для этого. - Может, просто поедем домой? - Но как же, миссис Конте уже со всеми договорилась и построила для нас расписание. - Можно подумать, что для неё моё самочувствие вообще не имеет никакого значения. - Конечно, имеет, именно поэтому она хочет заниматься твоей социализацией. - Мне кажется, для неё имеет значение только её лицо. - Блюбелл, родители любят тебя. Ты ведь единственное, что у них есть. - Кроме их счетов в банке. - Иногда ты совершенно невозможна. - Иногда я просто бываю собой. Я стараюсь не смотреть на Сариту всю оставшуюся дорогу. На коленях у меня лежат подаренные мимозы, которые я непроизвольно обдираю. Кто бы мог подумать, что их ожидает такой печальный конец.

***

Я сижу за столом и вяло ковыряю вилкой тарелку с тушёными овощами. Мать с отцом по-деловому нежно воркуют за столом, рассказывая о сегодняшних рабочих делах. - И ты представляешь, эта Ковани сегодня говорит мне, что наш отдел планируют целиком номинировать на премию. Ха, я бы посмотрел, как бы они этого не сделали, после того, как мы закрыли первый квартал с такими высокими показателями. Мать тонко хихикает и мечтательно рассказывает о том, как её коллеги с завистью смотрели сегодня на новое платье, купленное недавно по случаю выходных. О работе она говорила мало и преимущественно нелестно. - А как прошёл твой день, Блюбелл? - отец переводит взгляд на меня и хмурится, видя, что я совсем ничего не съела. - Отлично. Я получила учебники, увиделась с одноклассниками, сходила на тренировку и учила сегодня фразовые глаголы. С меня достаточно приключений на сегодня. - Почему ты ничего не ешь? Сарита так старалась приготовить ужин для нас. - Не хочу, - я тупо уставилась в тарелку так, словно впервые видела, что она чем-то наполнена. - Если ты опять возвращаешься к своему нелепому похудению, - мать начала было поднимать голос, но отец её осадил. - Если она не хочет, Вирджиния, не нужно её заставлять. - Но, Мэтт... - Да, спасибо, я пойду тогда. Я ловко откатываю коляску от стола и удаляюсь в комнату под испепеляющим взглядом матери. Сарита уже ушла, и мне приходится самой кое-как слезать с кресла, чтобы лечь в постель. Я жалею, что перед уходом она не задёрнула занавески в комнате. Мягкий свет с улицы проникает в окно, как бы поддразнивая прелестью вечера. Даже сквозь плотно закрытые ставни я слышу весёлые голоса детей и подростков, беспечно гуляющих во дворе. Я накрываю голову подушкой, несознательно, совсем по-детски, лишь бы защититься от этого шума жизни, верещавшего отовсюду. Скоро я забываюсь рваным, поверхностным сном, через который доносятся далёкие слова любви и чьи-то протяжные стоны.