День в календаре

— Чего? Это шутка, что ли? Какого хрена? — Мне нужна твоя помощь, будь моей девушкой. — Он даже не дёргается от моего колкого взгляда, которым я сверлю его лоб уже как пару минут, не моргая. — Ты решил таким способом пошутить надо мной? — Нет, я такими делами не шучу. Послезавтра состоится приём у высокопоставленных людей, куда нужно прийти с девушками. Блять, ненавижу такие сборища, где каждый старается показать, что круче и богаче другого. — Вздыхает. — Там будут мои родители. Они поставили условие: если я прихожу один или вообще не появляюсь, то полностью перекрывают мне кислород, — он замолкает, а у меня постепенно останавливается дыхание, — я не хочу этого. Только начал нормально жить, а они снова взялись за своё и продолжают меня шантажировать. Если я не сделаю так, как они хотят, то на следующее утро после этого приёма я уже буду не в Москве, а в Англии. — Да, не очень хорошая история, — встаю со стула, чтобы налить воды и подхожу к окну, — так а каким боком здесь, собственно, я? Разве у тебя нет девушки, с которой ты мог бы туда пойти и наконец отвязаться от родителей? Или здесь ты должен был ещё что-то сказать? — Жмурюсь, всё-таки надо купить новую лампочку, а то эта скоро перегорит. — Ты права, должен был ещё что-то сказать. У них было ещё одно условие: чтобы эта девушка не была связана ни с какими скандалами, чтобы об ней никто не знал. — Они у тебя случайно не психи? — Мне порой тоже так кажется, но в другое время я в этом абсолютно уверен. Ну так что, поможешь? Если хочешь, могу даже за это заплатить, скажи цену. — Голубин, — вот последними словами он меня конкретно выбесил. Какого хрена? Просит помощи и потом предлагает деньги, думая, что только они мне и нужны, как другим девушкам, которые на всё согласятся ради них? — Ещё раз заикнёшься про деньги, то они будут нужны уже тебе, на лечение. Я, блять, хоть и не с самой обеспеченной семьи, но за деньгами никогда не гналась и сейчас не буду, тем более ты уже платишь за мою помощь в твоём клипе. — Успокойся, истеричка, а то пар с ушей повалит, — он как-то незаметно подошёл ко мне и поставил руки по обе стороны моего тела, наклоняясь к уху и говоря шёпотом, — я понял тебя, отрепетируем наш первый поцелуй в статусе пары? Он поцеловал меня. Сердце забилось чаще, устраивая внутри переворот, но рефлексы бегут впереди мозга и я отвесила ему пощёчину. — Я помогу тебе, даже не знаю, почему, — отхожу в другой конец стола, опираясь руками на спинку стула, — это чистой воды провальная авантюра. Я даже о тебе мало что знаю, разве тебе нужна такая подстава? Прости за эту пощёчину, я не хотела. — У нас есть завтрашний день, чтобы узнать получше друг друга, но заставлять тебя не буду, дело твое. Пощёчину заслужил, не извиняйся. Молчание. Он разворачивается и идёт одеваться. Открыл дверь и собирался уходить. — Глеб, стой, я помогу. Я не могу так поступить с тобой, когда твоя налаженная жизнь стоит под такой огромной угрозой и всё зависит от меня. — Вот и отлично. Завтра в десять у нас, будем узнавать друг друга. Утро началось с мелкого покрапывающего дождя за окном, который испортил и без того поганое настроение. Зачем я согласилась? Самобичевание продолжилось бы ещё довольно долго, если бы я не посмотрела на будильник и не поняла, что опаздываю. Такой скорости не было даже тогда, когда я опаздывала на вступительный экзамен при поступлении в университет. Уже сидя в такси, которое мчалось на высокой скорости к месту встречи, я понимала, что уже опоздала на час и не уверена, что мне это сойдёт с рук. — Глеб, выйди с подъезда, встреть меня, пожалуйста. — Расплатившись за такси и стоя возле двери, через домофон попросила Голубина спуститься. — А вот и наша пропажа, мелкая мартышка! — Вместо Глеба вышел Рома, который был в расстёгнутой куртке, видимо накинутой наспех, и с белозубой улыбкой во весь рот. — Англичанин! Я Вера, если не помнишь, но никак не мартышка. Ты же помнишь это? — я ущипнула его за бок и с визгом залетела в подъезд, убегая от Ромы на третий этаж, залетая в призывно открытую Даниилом дверь квартиры. — Бумагин, спасай. — Я ухахатывалась, когда за мной залетел Сащеко и хотел добраться до меня, но не получалось. — Не спасай эту женщину от верной гибели, она оторвала мне бок. — Он медленно подкрадывался к нам, и уже было добрался, но в коридор явился виновник всей заварушки, в которую я попала. — Парни, вы же понимаете, что сейчас не до игр? Нам нужно обо всём поговорить, так что я её забираю. Схватив меня за рукав, он повёл в противоположную сторону от гостиной в комнату, которой оказалась его спальня. Подойдя к окну, он пару минут молчал, а я оглядывалась. Большая кровать, длинный шкаф купе, две тумбочки, стол и ноутбук. Всё было в чёрно–белых тонах, но большее преимущество отводилось чёрному. — Итак, мне нужно знать о тебе всё, Вера, потому что это очень важно. Также, как и ты должна знать обо мне столько же. — Он настолько резко это сказал, что я с перепугу зацепилась за ковер и упала бы, если бы он меня не подхватил. — Понял, больше так не буду пугать. — Да так можно и заикой стать, дорогой! — ухмылка на моём лице стала проявляться, когда он понял, в каком формате сейчас будем говорить, и ответная ухмылка не заставила себя ждать. — Отлично вживаюсь в роль? — Можно сказать — превосходно! – он провёл рукой по своим слегка длинным волосам и вздохнул, — представляешь, во мне сейчас борются две противоположности — говорить так, как есть на самом деле, или немного приукрасить, но быть для тебя светлым человеком. Как тебе больше понравится? — Говори как есть, уже не маленькая. Страшно было узнавать о нём что-то, что может потом оттолкнуть от него, но я хотела знать всё. По крайней мере то, что бы он мне сам рассказал. — Хорошо, — он подошёл к шкафу, открыл какую-то специальную дверцу с замком и достал бутылку вина,— не удивляйся, что алкоголь в моей комнате под замком, потому что эти пройдохи везде его достанут, а от этого вина их не хило разносит. — Ты считаешь их своей семьей? То, как он рассказывал про Славика, Макса, Даниила, Артёма, дало такую мысль. Мне почему-то стало настолько больно только от одной мысли, что он может их потерять. Такой уж я сентиментальный и сердобольный человек. Всё детство перед глазами прошло. Как однажды отстала от мамы с сестрой в большом городе и несколько часов слонялась, ища их, и, наконец, встретившись, с помощью каких-то взрослых, запомнила мамины слова: не уходи из моей жизни хоть ты, дорогая. Я вас с сестрой очень сильно люблю. Понимаю, как что-то от сердца отрывать. — Они моя семья, мы Dead Dynasty, — немного приподняв майку на груди, он показал их логотип. — Мы столько вместе прошли, не пересказать. Мы говорили обо всём понемногу, да и о самом главном. Узнали многое про друг друга, что уже даже в глаза стыдно смотреть. Ай, плевать. — Фара, — тихий голос Морти, который нас вывел с какого-то транса, в котором мы только говорили и говорили, — ты там её случайно не убил? Почему у вас так тихо? — Не, Славик, я жива. — Открыв дверь, на нас вывались ребята, и только Ромка подозрительно улыбался. — Ром, не смей со своими шуточками,— я буравила его взглядом, а другие были в шоке оттого, что мы можем понять друг друга даже без слов. — Не в этом случае, Вер. Глеб, мне уже смокинг заказывать на свадьбу? Как тебе мой барашек? — он потрепал меня по волосам и прижал спиной к своей груди. Тепло. — Англичанин, иди-ка ты лесом. Хорошо? От неминуемой расплаты друг друга спас звонок в дверь. Какая-то уже боязнь звонков в дверь, ведь ничего хорошего за этим для меня не стоит. — Голубин, какого хрена? — в помещение залетает девушка брюнетка, которая была в красивом вязаном платье тёмно-алого цвета,— почему я узнаю от левых лиц, что какая-то шлюха завтра идет с тобой на приём к нашим родителям? Её слова вывели почву из под ног и я пошатнулась, упала бы, если бы не стояла прижатой спиной к Роме. Никто и никогда не говорил на меня шлюха, потому что ей я никогда не была и не буду. Хотя есть же люди, которые так могут обозвать другого человека, не имея на то причин. Полный аут. Она его сестра?