Книга первая. Наследники

— Аннабет? — чей-то мягкий тенор позвал меня по имени. — Да, меня зовут Аннабет, — в моей голове гулял ветер, тело сковало холодом и периодично бросало в жар. Боль усилилась и отплясывала праздничный марш. — Как ты себя чувствуешь? Можешь не открывать глаза, — не открывать глаза, почему? Я попыталась пошевелить рукой, но ничего не почувствовала. — Очень сушит горло. Можно воды? — приоткрыв глаза, я в начале не поняла, что происходит. Передо мною стоял врач лет сорока и светился нежным желтым цветом, позади него мило улыбалась девушка моего возраста в синей форме интерна с рубиновым свечением. Закрыв и раскрыв глаза картинка не поменялась, — Почему вы светитесь? Что произошло? И…       Я неудачно повернула голову и увидела в своей руке иголку. О боги, это же капельница. У меня мигом вспотели руки, а к горлу подступил комок страха. — Что, черт побери здесь происходит! И кто этот парень? — действительно, напротив меня на больничной койке лежал парень и вовсю махал мне руками. У него был симпатичные ершик на голове, как у щетки для унитаза (не совсем удачное сравнение). Я криво ему улыбнулась. Странно, что он не светится. Доктор и девушка странно переглянулись. — Зови меняя доктор Мортимер. Я твой лечащий врач. Два дня назад ты упала возле дома и сильно ударилась головой. Боюсь, что удар повлиял на тебя гораздо сильнее, чем мы думали. Что ты помнишь? — Я, я… — Я внимательно посмотрела на доктора Мортимера, но не как не могла сосредоточится, тот парень-ёж не прекращал зазывать меня к себе. Я гневно на него посмотрела и сказала: Я тебя вижу! — Кого? — непонятливо переспросил доктор. — Того парня, возле окна. Мне кажется с ним что-то не так, — мистер Мортимер более внимательней просмотрел на меня и на секунду мне показалось, что его взгляд затуманился. Он развернулся к окну и недовольно буркнул. — Но здесь нет никого кроме нас. Доктор Мортимер, возможно у нее внутричерепное кровоизлияние, — восхищенно сказала девушка. Что тут замечательного?! — Не говори ерунды, Молли. Если бы у нее была кровь в голове два дня, она как минимум 16 часов была бы уже мертва. Это посттравматический стресс. Все в порядке, заполни нашей дорогой Аннабет мед.карту и сформирую правильный диагноз. Вечером жду отчет, — он весело мне улыбнулся, пожалуй слишком весело.       Меня еще жутко волновал тот факт, что Молли светилась уже синим светом и продолжала декламировать остроумные медицинские термины. Я отдаленно понимала о чем она говорит и с любопытством рассматривала моего невидимого друга. Он продолжал весело улыбаться. Возле его койки стояла старомодная кока-кола (в смысле, была то она обычной, а вот жестяные баночки были из прошлого века). Мне не верилось, будто он плод моего воображения. -Как тебя зовут, — тихо прошептал я, в надежде, что меня не услышат. — Гарри Мёрфи. Я рад, что у меня появилась соседка, прошлую я совсем не помню. Она была страшной занудой и постоянно плакала. — Как давно ты здесь? — Не могу вспомнить. Во всем виновата та штука в мозгу, ее еще называют опухолью. Прикинь, я бомба замедленного действия. У меня того, четвертая стадия. Вот бы дожить до матча между Янкиз и Доджерс. Йоги Берра, он просто бог бейсбола — не может быть, что бы я придумала настолько реального человека. С фантазией и образным мышлением у меня всегда было туго. — А сколько тебе лет? — Хм, шестнадцать, — у него могла быть полноценная жизнь. А судьба обрекла его на мучения и краткосрочное наслаждение. Несправедливо.       Я отвернулась от него. Что-то в Гарри было неправильным, противоестественным. То-ли его позитивность перед неизбежной смертью или амнезия. Или то, что Йога Берра умер два года назад — тоже было странным (у меня ведь парень — капитан школьной команды по бейсболу). — Ты меня слышишь? — недовольно гаркнула Молли. Ох простите, я отвлеклась от столь интересного рассказа о моем критическом состоянии. — Ты забыла упомянуть, что у меня психическое расстройство, поэтому сейчас я выслушиваю результаты бейсбольных матчей за 1956 год от моего приятеля Гарри, — сарказм наше все. Стоит научится сдерживать себя и не язвить людям. — К тебе клиенты, видимо твое феерическое падение вызвало общую шумиху. — А что такое? — В том месте, где ты грохнулась, как будто трактор проехался. Вся земля вывернута наизнанку, — я в шоке смотрела на нее. «Она же не может шутить. Это не тот случай». — Ты это не серьезно? Такого не было, когда я заходила во двор. — Нет, шучу, — она обижено цокнула языком, а каштановые волосы жирно блестели при приглушенном свете. Интересно сколько смен она уже тут сидит? — Конечно, серьезно. Ты первая громкая новость за последние двое суток. Радуйся.        Я удрученно опустилась на подушку и закрыла глаза. Мне не в коем случаи не льстило всеобщие внимание. А то, что лужайка и ландшафт нашего двора была напрочь стерты с земли вообще оказалось огромным разочарованием. Что же там могло произойти? Двери открылись и комната наполнилась гулом голосов. Я очнулась и уставилась на прибывшую толпу. Мою голову резко пробила боль. Я не видела людей. Передо мною размывались разноцветные пятна непонятных форм. Я начала учащенно дышать. Тело стряслось в мелких конвульсиях от напряжения и болевых ощущения. Я слабо различала указания Молли и крики ужаса в толпе. — Скорее, зовите доктора Мортимера. Медсестра приподнимете ей голову… — потом у меня отключился слух. Мне чудились визг, вопли, шепот и, иногда, мой собственные голос. Он неустанно вторил мне собраться и сконцентрироваться. Напрягшись, мои глаза начали различать силуэты людей, хоть они и продолжали гореть, как прожектора на концерте. Вдалеке я услышала голос доктора Мортимера: — Введите ей двойную дозу морфина и дайте отдохнуть. С ней все будет в порядке.       За три дня в больнице ничего не поменялось. Молли продолжала докучать меня своей болтовней и анализами. Доктор заглядывал два раза в день — с утра и ночью, интересуясь о моих видениях. С Гарри я подружилась и узнала много все интересного. Его необычной особенностью был, во-первых, старомодный акцент, во-вторых, образ жизни. Он оказался гостем из прошлого. Однажды я спросила его о действующем президенте США и он начал рассуждать о демократических новшествах Джона Кеннеди. На посетителей я реагировала менее бурно, да и свечение постепенно начинало угасать. Самым интересным происшествием был телефонный разговор доктора Мортимера вчера ночью. Меня разбудил Гарри и попросил тихо последовать за ним. За всю дорогу мы ни разу не обмолвились словечком. Оказавшись на третьем этаже, он знаком приказал мне остановиться. Внимательно прислушавшись, я начала улавливать голоса. — Нет, она не «случайность». Уже три дня она продолжает видеть элементарного духа, разговаривать с ним. А те борозды на земле. Это не простая эрозия. Это был мощный удар. Ее необходимо зачислить, — кого я вижу? Куда зачислить? — Все мы совершаем ошибки. Тебе не стоит об этом забывать. Если бы не ты, Гаррисон не смог воссоздать его! -..... -Прости, мне не стоило вспоминать, — кто такой Гаррисон, и что это за «ошибки». -.....  — Я не уверен. У нее слабая духовная связь, возможно, поэтому мы не смогли заметить ее, но она видящая. -...... -Как-никак рискнуть стоит, нельзя её убивать. Убивать?! У меня выступили капельки пота на лбу. Я сделала шаг назад и врезалась в лавку. От страха мои ноги подкосились, а единственным желанием было убежать из этого дурдома. Не выдержав, я стремглав рванула в свою палату.       В ту ночь у меня сработал инстинкт самосохранения. Стоило остаться и дослушать до конца. Половину всего разговора я не помнила или просто не поняла. Насчет побега я задумывалась и не раз, но убежать, не узнав от чего — это не в моем духе.Тем более к кому мне идти. Домой в ближайшее время, я не вернусь; меня отправят обратно. К Луке? Возможно, но за три дня он заглядывал ко мне один раз. И узнав о моих призраках в голове, посчитал убраться подальше. Что же, почему-то я не была расстроена. И поэтому, приняв нейтральною сторону, мне начало казаться то, что это лишь очередное мое ведение. Тем более отец сказал, что нанял рабочих. Он давно хотел построить летнюю веранду, а для этого надо было выкорчевать и разровнять наш сад. Тот прекрасный уголочек природы сравняли с землей за одно мгновение. Оказавшись дома, я обязательно устрою Фредерику выговор по этому поводу. И в итоге, из-за моих головных болей, я просто не заметила этой маленькой детали. Окончательно сопоставив все факты, я убедила себя в логичности всего, что произошло. Ничего сверхъестественного. А Гарри со временем исчезнет, возможно стоит пройти дополнительную химиотерапию.        После обеденных процедур ко мне заглянула Молли. Ее взгляд как-никогда был печален и полон сочувствия. Я вопросительно склонила голову набок. — Что такое? — Тебя у меня забрали и перенаправили в другое отделение. Мне очень жаль, — я усмехнулась. За эти дни Молли ко мне заметно потеплела и даже прониклась симпатией. — Я буду тебя навещать, — она как-то красноречиво отреагировала на мои слова. — Ты же еще не знаешь о том, кто с тобой будет работать. — Куда меня перевели? — я надеялась получить другой ответ, но вариантов просто не было. Я в безнадежности уткнулась головой в колени, — нет, нет, нет… Я не перееду. Со мной все в порядке. Ты сама говорила, что это пройдет, они исчезнут. — Мне жаль, но ты должна была уже пойти на поправку. Но ты также видишь призраков и резко реагируешь на все внешние аспекты. В психиатрии тобой займутся и возобновлять. У нас хорошие специалисты, — она присела возле меня и ласково обняла, — нас в мед.институте учили не дружить с пациентом и хладнокровно реагировать на чувства. Боюсь, из меня получится плохой травматолог. — Не волнуйся, ты превосходный интерн. А ты не имеешь полномочий выписать меня без согласии моего врача. Я не могу укатить в ту дыру. Они же мне мозги промоют. — она понимающе хмыкнула и крепче прижала меня к себе. От нее остро пахло хлоркой и спиртом. — Как врач, я обязана сказать тебя, что психотерапевты окажут тебя всю возможную помощь. Они не кусаются, — я нервно рассмеялась. — Я не хочу. Прости меня, но я отказываюсь от лечения. Я имею на это право, ведь так, — Молли удрученно качает головой. — Это порекомендовал тебе доктор Мортимер, а до твоего совершеннолетия такими вещами распоряжаются родители. Выбора у тебя нет, придеться потерпеть, — я не верю. Как родители смогли пойти на этот шаг. Это же самоубийство. В моих глазах уже пляшут разноцветные круги, а волны гнева накрывают с головой. Я чувствительно реагирую на просьбу Молли успокоится и отталкиваю ее от себя. Во мне собирается столько энергии, что я не могу ею управлять, будто я аккумулятор с бесконечным зарядом. Мощный прилив эмоций обостряет мое зрение и чувствительность. Воздух снова становится плотным и фигуристым. Визг тонометра достиг своего пика и в палату врывается доктор Мортимер. Меня кидают на кровать и вводят в руку огромную иглу. Через секунду я проваливаюсь в небытие, как обычно.       Просыпаюсь я опять с болью в висках и усталостью. Если учитывать тот факт, что за эти дни я проспала больше, чем за всю жизнь. На этот раз местом моей локации оказался микроавтобус. Поначалу, я не въехала, почему я здесь. Но увидев напротив сидящего мистера Мортимера я вспомнила все события. — И сколько же я спала? Может хватит меня вырубать каждый раз, когда дело доходит финала. Это же вы сказали моим родителям сдать меня в психушку. Огромное вам спасибо. Вы очень добрый человек, — я корчу язвительную гримасу и остро хмыкаю. Пытаюсь встать и ударяюсь головой об верхнюю полку двухэтажной кровати. Да, смазанное впечатление получилось. Доктор улыбается и внимательно, с искренним интересом, оглядывает меня. — Прости меня. Все мы желаем тебе лучшего, — он пожал руками и спросил, — чаю хочешь? — Если вы здесь, то кто ведет машину? И куда мы едем? — я встала и подошла к металлической стойке в другом конце машины. — Переходишь сразу к делу? Ну что же, я не против. Но ты можешь задать мне пять вопросов, два из которых уже были выше упомянуты. И поскольку я не тот человек, который сможет с правильной стороны изъяснить всю сложившуюся ситуацию, прошу тебя не воспринимать всерьез всю полученною информацию. В данный момент, — исправил он и с грациозной легкость отошел за чайником. Я внимательно следила за этим человеком. В больничном халате и за своими переживаниями, я не имела возможности поближе его рассмотреть. Он был высоким, худощавым и манерным. У него была четкая формулировка фраз и галантное произношение. Вельветовый синий пиджак, старомодные хлопковые штаны и лакированные туфли, которые характерно скрипели. Вытянутое, с четкими скулами лицо, обрамленное седыми волосами. У правого уха, была набита какая-то буква, очень напоминавшая мне скандинавские руны. И как я раньше не заметила. — А почему пять вопросов? — я с интересом придвинулась ближе, разом утратив напускную холодность. Я испытывала некое притяжение и симпатию к этому мужчине. Он улыбнулся, заметив мое изменение в настроении. — Это твой третий вопрос, — хмыкнул он, — это просто первое число пришедшее мне в голову. А я доверяю своей интуиции. — А это не слишком опрометчиво? — я не умела слепо полагаться на исход случая. Просчитывать возможные ходы и варианты, вот мой конек. — Нет. Я думаю — это будет большой проблемой для тебя, — он нажал на ручку и ободок электро-чайника засветился синим цветом. — Почему? — То на чем я специализируюсь требует безотговорочной веры в себя, — достав из холодильника тарелку с бутербродами, он сел напротив меня, намекая на угощения. Я с радостью набросилась на еду. — Я думала, что вы врач. Разве эта работа не требует четкости, — он загадочно хмыкнул. — Это одно из моих увлечений. Давай поговорим о более насущных темах, — что же, он прав. — Хорошо. Куда мы едем. Только честно, — пригрозила я ему. Конечно, трудно шестнадцатилетнему подростку повлиять на взрослого человека, но думаю, но воспринял мои слова всерьез. — Мы едем в одно место. Мы называем его университетом Креста и Розы, — я с сомнением уставилась на остатки бутербродов, подумав, что мое чавканье наверняка будет мешать важному разговору. — Что это за место? Надеюсь не психическая больница, — он весело улыбнулся. — Скучать тебе там точно не придется, — он замолчал, ожидая следующего вопроса. Я удивленно и немного гневно сказала: — И это все. Вся информация. — Я же сказал тебе, что я не тот человек, который будет разъяснять все детали. Просто я давно не сталкивался с новичками. Обычно мы все знакомы друг с другом и с детских лет посвящены в тему. А ты? Вот так действительно загадка.       Все было как-то запутано и меня это жутко раздражало. — Хорошо.Что вы можете мне рассказать? — дайте мне больше информации. — Тебе не следует волноваться. Ты просто пройдешь 1 год обучения и спокойно вернешься домой. Твои навыки и связь с другими измерениями слишком низкая для больших способностей. Людей в роде тебя мы называем «видящими». Вы просто в моменты сильной концентрации видите больше, чем обычный человек. Вот почему ты видела Генри, несчастного мальчика скончавшегося в 1956 году. Он элементарный призрак. Те три дня были первым опытом пребывание в астрале, поэтому ты с легкостью передвигалась через границу. Но теперь для этого тебе нужна будет практика, — ага, понятно, что мне ничего не понятно. — Чем вызвано вот это, хм, то, что со мной происходит? — Обычно люди путешествую в астральном мире во время сна. Но в тебе эти качества были уже заложены. А значит, их пробудил в тебе удар головою. Иногда, такое происходит, — он задумчиво почесал селу бороду. — Стоп, этот вот институт — это типо секта. Чему меня будут там учить? — все это было чем-то фантастическим. Астральный мир, путешествия во сне, бред какой-то. — Многие так и думают. Но это не так. Университет Креста и Розы — это обыкновенная школа для подростков с необычными способностями. Что-то вроде Людей-X. — Но я не супер герой, я обычный человек… — С необычным образом мышления. Тебя в данном случаи будут обучать основам. Как контролировать переходы, совершать самостоятельный путешествия, воплощать некоторые астроидеи и главное защищаться. Есть еще целый ряд предметов для первокурсника, но они второстепенной важности. — Вы постоянно упоминаете астрал. Что это? — начнем с простого и самого главного, из-за чего собственно и заварилась вся эта каша. — Все подробности ты узнаешь на основах астрала. Но главное, что тебе стоит знать, астрал — мир воображения. Все твои мысли и идеи вполне реально могут отображаться в астральном плане. — То есть, все что когда-либо было создано воображением человека вполне реально. — Вполне, — и услышав звук кипящей воды, отошел. Я в неверии опустила лоб на холодную поверхность. Во что я влипла!!! — И последний вопрос. Вы ведь хотели меня убить, почему? — он удивленно переглянулись со мной и недовольно покачал головой. — Впредь так не поступай. Более сильные маги не будут любезничать, если поймают. — И все же. — Ты для нас нечто непонятное. Люди с высоким потенциалом имеют свойство группироваться, то есть находить себе подобных. Многие ребята из университета знают друг друга с пеленок. Ты же, была непостижима. И мы не могли тебя обнаружить. На тебя была наложена сильная защита, произвести которую способен сильнейший хранитель. И поэтому ты представляешь весомую угрозу. Мы не знаем, что ты из себя представляешь, — что-то мелькнула в синих глазах доктора и он умело скрыл этот блеск за ленивой расслабленностью. Возможно, он смутился от того, что позволил себе разоткровенничаться. А возможно, эта тема была так же интересна для него, как для меня еще неделю назад различие между бинокулярным и монокулярным зрением.       Чай мы пили в полной тишине. В моей голове не укладывается все то, что происходит. Это неправильно, это невозможно! Но черт бы побрал все эти книги фэнтези, ведь моя история реальна. И как мне выкарабкаться из нее, я не знаю. Понятно лишь одно — стоит собраться духом и плыть по течению на встречу своей судьбе.