Книга первая. Наследники

      Знакомство с Талией оставило желать лучшего, но я не сильно волновалась из-за этого. Понять, насколько сильно я отличаюсь от здешних школьников, не составило мне труда. Но собрав всю свою силу и убеждение в правильности моих решений, я направилась к учебному крылу.       Первая была латынь. Наверное, стоит упомянуть о том, как меня представили классу: — Рада видеть всех в полном составе. Наконец-то! — Рейна оглядела аудиторию. Это был очень светлый и опрятный кабинет; сразу видна твердая рука. На партах лежало пара чернил и упаковки перьев. Странно, зачем тогда Джон купил мне ручки, если здесь в ходу перья; они были пушистыми и с красными вкраплениями. Из-за их пушистости, мои глаза постоянно слезились. Стены заставлены шкафами с книгами и свитками пергамента. Запах папируса пробивал нос лучше любого чесночного бальзама. В конце, перед большим витражным окном, стоял учительский стол с бокалом красной жидкости. Очень сомневаюсь, что в учебном заведение разрешено употреблять алкоголь. — Это нормально? — тихо шепнула я Эрике, моей только, что приобретенной знакомой. — Что именно? — я махнула в сторону стола. Она нахмурилась, но потом быстро смекнула, о чем я спрашиваю, — не удивляйся, учителя не пренебрегают вином, но и не злоупотребляют. Скоро привыкнешь. Она мило улыбнулась и отвернулась. Я осмотрела ее. Накрахмаленная белая рубашка, шерстяная юбка, обруч и рыжие волосы. Может староста? От моих размышлений меня прервал оклик миссис Коуфман: — Аннабет, выйди, пожалуйста, на паркет, — я послушно встала и подошла к учительскому столу. — Рада представить вам нашу новую ученицу — мисс Аннабет Чейз, 1 курс на кафедре видящих искусств. Наш педагогический коллектив ждет увидеть у вас неотъемлемое желание помочь новой студентке, — теперь она обращалась ко мне, — Аннабет — это твой класс по кафедре «видящих». С профессором Пейджом, твоим классным руководителем, ты познакомишься на днях. Я думала, что на этом все закончится, но не тут-то было. Первые секунды, а то и минуты я стояла как вкопанная и непонимающе хлопала глазами. Профессор Коуфман повернулась к столу и взяла очень потрепанное на вид перо. — Это Перо Различия. С помощью его чернил молодые астральные путешественники получают Руну-характерник. Она определяет твои сильные стороны и выделяющие черты характера. Про особенности астральных рун ты узнаешь на моих уроках, но про одну ты уже слышала: называя руну-характерник по имени, материальное тело человека преобретает свойства невидимости, — Рейна ободряюще мне кивнула, и осторое острие пера коснулось моей разгоряченной кожи. Я дернулась от леденящего холода; чернила проникали сквозь кожу, распростроняясь, словно вакцина по венам и артериям. Меня бросало то в жар, то в холод, а глаза потеряли четкую картинку.       Рейна при этом шептала что-то на латыни. Некоторые смотрели на меня волнующе, другие равнодушно, третьи ободряюще подмигивали. Наверное, каждый проходил нечто подобное. Я отвела взгляд от класса и сконцентрировалась на своих чувствах. Мое тело продолжало гореть, сопротивляясь неизвестному вирусу. Вспышка боли пронзила мою грудь и я упала на пол.        Миссис Коуфман продолжала шептать, но теперь её рука сжалась на моей шее чуть крепче. Через минуту послышалось оживление и первые шепотки. Что-то было не так, и я нутром чувствовала о неправильности происходящего. Мои руки тряслись, а агония, порожденая страхом, терзала меня. Съедаямая изнутри от борьбы организма, я вырвалась из рук директора. Перо с звоном упало на деревянные пол. В глазах Рейны читалось смятение. Шея неприятно затекла и пульсировала. Все затаили дыхание. Ко мне подошла девушка с выразительными глазами и удивительно гармоничным лицом. Красивее я не встречала. Мельком кинув на нее взгляд, я уже собиралась спросить ее: — Привет. Я Пайпер, — и дотронулась до ожога. Из меня выбило воздух. Ее холодные руки приятно охлаждали кожу, и боль постепенно уходила. От своей безысходности, во мне повысился уровень раздражения. Не выдержав, я оттолкнула её от себя. — Спасибо, — тихо сказала я, приняв оказанную помощь. Ничего не объяснив, меня посадили на место, и начался урок. Но все продолжали бросать в мою сторону подозрительные взгляды. И пару раз я слышала отрывки разговора: «Такого еще не было…почему тело сопротивлялось…сколько ей лет…и эфирный обмен не сработал…может она ошибка?». Профессор Коуфман бросила на учеников грозный взгляд, и все замолкли. Удовлетворившись, она заговорила обыденным тоном: — В конце летного семестра вас всех ожидают ИМБЭ (Индивидуальный Межслойный Базовый Экзамен) III категории 1 степени. Сдаются все основные предметы, и я в который раз вам напоминаю о важности сдачи… …выйдя в коридор, я села на бортик рамы вырезанной в стене. Этот коридор был полностью из камня. Морально я была подавлена. Не зная, что думать, я уткнулась взглядом в каменную стену. Подняв дрожащую руку, я прикоснулась к месту, где кожа продолжала гореть. За ухом наткнувшись на шершавую, теплую, немного выпуклую поверхность, я нервно отдернула руку. «Что же это?», — одна мысль вызывала во мне дрожь и страх.       Ко мне подбежала девчонка, тем самым напугав меня до чертиков. В её руках была маленькая брошюрка, которую благополучно запихнули мне в руки. Я лишь фыркнула. — Привет. Сегодня в 17.00 в фестивальном зале состоится очередная предвыборная кампания школьного старосты — Грейс или Кингсли. Вот бы выбрали Джейсона. А ты за кого? Хотя, зачем я спрашиваю, и так ясно, что за Джейсона. Его идеи просто поражают своей маштабностью, а его взгляды на демократические новшества между классами, — в её глаза мечтательно прикрылись. Растеряно моргнув, она пришла в себе, — Ну…мы еще проведем пару голосования за переселение приведений из бассейна. Давно пора! Не знаю, чем это закончится. Они как всегда поднимут бунт, эх… Надеюсь, Джейсон с ними разберется. Она неуверенно на меня посмотрела и подозрительно прищурилась: — Слушай, а, мне кажется, я тебя не видела… — Мэнди! — крикнул кто-то из коридора. Он недовольно закатила глаза и на прощание буркнула: «До скорого». Я облегченно выдохнула. Если честно, я уже раз десять успела забыть свою историю прошлой жизни, а лишний раз врать мне не хотелось. Я шокировано рассматривала брошюру. «КТО ПОБЕДИТ: ДЖЕЙСОН ГРЕЙС ИЛИ МАРЬЯНА КИНГСЛИ?». «ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ДУХИ: ВРЕДИТЕЛИ ИЛИ ДРУЖЕЛЮБНЫЕ СОСЕДИ?», «ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ СИЛОЙ — К ЧЕМУ ПРИВЕДЕТ БАЛОВСТВО, — КУРАТОР ПУЗЫРЕК КАРЛССОН» — именно так гласили надписи на страницах брошюрки. Еще минут пять я втыкала в бумажку. «Ну, подумаешь проблема — старосты нет, но приведения!!! Это вообще как?! Митинг против приведений! Да что это я, они же в каждой стране, в каждом городе еженедельно проводятся. Просто я не на один не попала. Вот досада!» — именно от таких спокойных рассуждений меня прервал звонок на урок. А вот интересно, как работает звонок без электричества? Математика прошла на удивление тихо. Преподаватель тот самый Пузырек Карлссон. Настоящее имя никто так и не узнал, но кого это волнует волнует. Так и зовут: «Пузырек».       Настало время обеденного перерыва. Я двинулась в столовку следом за толпою. На запах еды сюда стекается вся школьная армада. Количество учеников удивляет. Неужели так много ребят — астральные путешественники? Если другие школы? Как им удается скрываться? Столько вопросов, а ответов нет. А спросить у однокашников — не вариант. Все эти ребята могли спокойно обсуждать забастовки против призраков, чудное правительство со смертными казнями, они могли материализовать еду и воду из неоткуда, а про то, что вся фантазия человечества реальна, я вообще молчу. — Эй, подожди! Зачем же так торопится, — прозвучал голос возле уха, заставил меня подпрыгнуть, — ты меня должно быть не помнишь. Я Пайпер Макклин. — Прости, я тебя не слышала. Аннабет Чейз, — честно, я пыталась изобразить улыбку, но скулы то и дело подрагивали. И даже приветливый голос, не спрятал мое настроение. Мое первое знакомство с треском провалилось. Но Пайпер, видимо, нисколько не смущала моя скованность, поэтому она потянула меня за собою. — Не думай о том, что мы все сумасшедшие. Мне лично очень интересно пообщаться с человеком, который пришел извне, — я удивленно на нее посмотрела. — С чего ты… — Не надо. Узнать, что чувствует новичок, оказавшись в непривычной для него среде, очень легко, — такому умению говорить неуместную правду, можно позавидовать. Нахмурившись, я внимательно на нее посмотрела. Школьная форма, значок школы на вороте рубашки и красные потертые кеды. Волосы каскадом спадают на плечи и немного торчат, демонстрируя нарочную небрежность. Ведь девчонка очень красивая. В маленькие косички были вплетены разноцветные перышки. Я внимательно следила за ее глазами, и, вдруг, они плавно изменили цвет с голубого на зеленый. Завораживающее зрелище. Сощурив глаза, я ответила серьезным тоном: — Я не новичок. И неоднократно сталкивалась с астральными путешественниками. Она задорно усмехнулась и пожала плечами. — Хорошо, я никому не скажу, как плохо ты умеешь врать, — и ушла вперед, слегка, подпрыгивая. Постояв минуту, я последовала за ней. — Ты не против, если мы сядем вместе, как друзья? — я склонила голову и немного попятилась. Подозрения о том, что в этой школе нет нормальных учеников, стали более правдоподобными. — Э, нет, совсем не против. — Замечательно! — мы вошли в открытые дубовые двери. Обеденный зал был точно таким же, как и с утра, — о, сегодня будет сливочный крем-суп и тыквенный пирог. — Откуда ты знаешь? — я всерьез задумалась о том, что эта Пайпер умеет читать мысли. — Учуяла, — она посмотрела на меня округлившимися глазами и громко рассмеялась, — шучу! Тетя Пинчер, наш повар, еще вчера рассказала мне. Мы сели за столик. Пайпер умчалась за подносами, а я рассматривала прохожих, в надежде увидеть Талию или утрешнего парня. Но ни того, ни того, за спиной подошедшей Пайпер, разглядеть я так и не смогла. Уныло взяв поднос, я поплелась к раздаче.       В итоге перед нами красовались две порции сливочного супа, сырные булочки, три кусочка тыквенного пирога (и как Пайпер умудряется оставаться такой худой, при таком количестве мучного)и овощной салат. Ели мы молча, и Макклин, видимо, совсем не смущалась тихой обстановки. Я же то и дело выглядывала по сторонам, в поисках чего-то необычного: парящих столов или же визжащих призраков. — В обеденном зале редко, что происходит. В коридорах школы нам тоже запрещено входить в астрал или черпать из него силу. Исключения составляют только три ученика. От них — то как раз и стоит ожидать «чудес», — Пайпер говорила спокойно, хотя нотки сарказма так и норовили сорваться с языка. — А что с ними не так? — действительно, что это за важные персоны, для которых школьные правила — пустой звук. Отец всегда говорил о равенстве между людьми и умении подчиняться. «Сильный тот, кто умеет обуздать себя», — как сейчас слышу папин голос. Его слова в больницы: «ты со¬суд, за¬пер¬тый из¬нутри, сто¬ит от¬ку¬порить крыш¬ку, и вся энер¬гия выр¬вется на¬ружу. Не бой¬ся ее и не кон¬тро¬лирую» — совершенно противоречили всему, чему меня учили. Подавляй эмоции, никогда нельзя раскрепощаться, сдерживай гневные порывы — все это я зазубривала на протяжении шестнадцати лет. Меня осенила внезапная догадка. А что если… Нет, не может быть! Папа бы не скрывал от меня правды или… Вдруг, он намеренно подавлял во мне дух астрального путешественника? Но зачем? — Скоро увидишь? — загадочно ответила Пайпер, совсем сбивая меня с толку. — А? Что увижу? — и тут, буквально в эту же секунду, в зал врывается группа ребят моего возраста. Гул голосов поднялся на две октавы выше. Многие встают с мест, чтобы поприветствовать новоприбывших, другие громко кричат, а некоторые девчонки и в обморок падают. Я непонятливо морщусь. — Кларисса, орехи! — кричит пухленькая женщина за столами раздачи. Пайпер понимающе кивает, и шепчет мне: «Смотри». Легко сказать, трудно сделать. Неоткуда возьмись впереди нас выросла стена школьников, но не буду же я пробиваться сквозь эту орду, чтобы увидеть орехи. Но Пайпер сама потащила меня в самую гущу. Перед нами стояла компания из нескольких человек. Талию я узнала сразу; с таким характером просто не возможно не быть в центре внимания. Рядом с ней стояло еще две девчонки, увы, в одной из них я узнала Селену. Так, пару парней и… О нет, это он. Я ели подавила в себе желание подойти к нему и хорошенько вмазать. Парень, который облил меня утром водой, стоял в центре круга и смеялся над чьей-то шуткой. Рядом с ним стояла Селена и демонстративно положила голову на его плечо. Я разочаровано скривилась и одновременно обрадовалась. Значит, я в нем не ошиблась. Я наклонилась вперед, желая хоть что-нибудь услышать, но этого не потребовалось. Внезапно, в воздух взмыл чугунный мангал. Он, словно, стоял на невидимом столбе воздуха. Парень, что так лихорадочно крутил руками, подмигнул в мою сторону. Я непонимающе обернулась и увидела недовольную Пайпер. В мое лицо продолжали бить волны теплого ветра, мангал поднялся еще выше. Потом подбежала девчонка с короткими волосами, цвета крепкого кофе. Из её рук вырвалась струя огня, все, кто стоял в передних рядах, отошли назад. Меня обдало импульсом тепла, а в голове неприятно защемило. Но я продолжала шокировано смотреть на огонь, даже не сообразив закрыть рот от удивления. Огонь погас, и мангал аккуратно опустили на каменный пол. Пайпер потащила меня на место. Мое горло пекло, а голова кружилась. — Жареный арахис нам не достанется — это точно, — она удовлетворенно посмотрела на мое ошарашенное лицо и замолчала, давая возможно самостоятельно вернуться в себя. — И… и это может каждый? — волнующе спросила я уже вся в предвкушении. Мой голос охрип, я нервно потерла шею. — Неа, далеко не каждый на это способен. И это очень даже хорошо, — она криво улыбнулась. Я посмотрела на Пайпер: в её глазах читалась неприязнь и жалость, — нельзя зазнаваться имеея в руках бомбу. О, Лео, привет! Лео — это Бет, Бет — Лео. Я развернулась лицом к очень с виду интересному парню. Он тем временем рассматривал меня. В его глазах бегали бесенята. — Классный прикид! Блондинка с чувством юмора очень редкое сочетание, — я дружелюбно улыбнулась, и мне не потребовалось для этого прикидываться. Парнишка сразу располагал к себе. Его кудрявые волосы были завязаны в пучок на макушке, а поверх школьной рубашки был натянут джинсовый комбинезон. Я посмотрела на гаечные ключи и первое, что пришло мне в голову: — На каком ты курсе? — но вместо ответа, он задиристо рассмеялся, так, что пошли слезы. Я непонятливо посмотрела на Пайпер, но, и она уже вовсю хохотала. Двое заливались смехом, а я непонимающе хлопала глазами; мне явно везет с новыми знакомствами, — я что-то не так сказала? — Да, нет! Все норм. Просто ты первая, кто догадался, даже не догадываясь. Я здесь сантехник. Точнее, помощник главного сантехника, моего деда. Я пытался учиться на «воплощающего», но не зашло. Я король труб и унитазов, а талант не пробьешь, — он похлопал себя по груди, где характерно звякнули железки. — Ага, пока в Джексоне не проснулся наследник, — Пайпер шутливо наклонила голову. Лео обижено сложил руки и грозно сказал: — Он мне не конкурент. Вникать в спор мне не хотелось, и я направилась в сторону буфета. Я шла тихо, слово боялась создать лишний шум. Мне было страшно и самое ужасное то, что я до конца не понимала «Почему?». Отвлекая себя от тяжких мыслей, я задумалась: «Пудинг или тыквенный пирог?» Тыквенный пирог; Лео и Пайпер точно не оставили мне хоть кусочек. Горячее кофе и тарелка пирога твердо сидела у меня в руках. Но отойти от буфета мне не удалось. Почувствовав знакомое давление в голове, словно плотность воздуха вмиг уменьшилась, я обернулась. Навязчивые идеи забрались в голову и, словно мухи, не оставляли в покое. У входа в зал стояли два человека, возможно, профессора. Глухая боль растеклась по животу — я узнала одного из них. Именно его я видела сегодня утром, выходящего из лимузина.        Не зная чем аргументировать свою реакцию на человека в черном пальто, я хотела поскорее уйти. Но его холоднфй взгляд серого цвета столкнулись с моими глазами, и я пошатнулась под волнующим трепетом и неприязнью, исходившего от него. Как мне удалось ощутить его настроения, я не понимала (возможно, это что-то из штучек астральных путешественников). Не выдержав эмоционального напора, напрочь снесшего мою защитную стену, я выронило из рук посуду.       Осколки резким, противным звуком стукнулись об пол. В зале стало тише, а вскоре все голову были повернуты в мою сторону. Я нервно глотнула и передернула плечами, снимая леденящий озноб. В кисельной тишине можно было расслышать звук биения сердца. По моей ноге неприятно текло кофе, я поморщилась. Человек продолжал беспристрастно смотреть на меня, не выражая ни грамма желания подойти и помочь. На ватных ногах я опустилась на коленки и стала поднимать осколки. Минута оцепенения прошла, и зал наполнился гулом взволнованных и насмешливых голосов. Но в данный момент их мнение меня не волновало, я все еще стояла перед зеркалом серых глаз. Ко мне уже бежала Пайпер, а сзади семенил Лео. Из-за спины я улавливала возгласы Талии, а чьи-то руки оттолкнули меня от осколков, тем самым снова рассыпав их. Отбежав от толпы, расталкивая людей, я встретилась с изумрудными глазами. Он сидел, будто на галерке и наслаждался происходящим. И все было бы прекрасно, если бы его взгляд не искрил пониманием и легкой заинтересованностью. Тихо буркнув в его сторону что-то оскорбительно — резкое, я выбежала из зала. Выбежав на воздух, я жадно вдохнула запах леса. Из моих глаз градом хлынули слёзы. Опустившись на зеленую, мокрую траву, я сдерживала свои эмоции, но их было слишком много. Папа, мама, Бобби, Метью, Лука… Я не любила перемены в жизни, я любила стабильность. Слезы капали на землю, а щеки раскраснелись.Я разрыдалась, как маленькая, желая найти камень предкновения и тепла. Но его не было.       Побродив по газону, я увидела небольшую дубовую рощу. Шмыгнув носом, я побежал в тень деревьев, надеясь укрыться от посторонних взоров. «Слезы горю не помогут», — мысленно успокаивала себя я. Надо быть сильной, нельзя плакать. Надо встречать любые жизненные трудности с гордо поднятым носом — этому учил меня отец, и я ему всегда верила, до сегодняшних дней. Достав из сумки расписание, я обнаружила, что три последних пары каким-то образ исчезли. У меня появилось сводное время. Разумно решив, что плакать — это не продуктивно (даже если очень хочется), я наведаюсь к Джону. Добравшись до края леса, я увидела захудалую, развалившуюся арку. Это, наверное, и есть северные ворота. Густой лес стоял стеной, гранича с сорняками. Видимо, идеальный газон только для виду. Странно, но территория школы не была ограждена забором. Неподалеку от арки стоял трейлер. Рядом расположились огородные грядки, а за ними — тент с пластмассовыми стульями и столом. Ух, круто, я словно очутилась у себя дома. Мне всегда нравилось работать руками, чувствовать, как боль от нагрузки скользит по мышцам. Нравилось копаться в земле, в поисках червяков для рыбалки, нравилось высаживать растения, а потом наблюдать, как постепенно они растут. Я сладостно улыбнулась, утопая в воспоминаниях.       Аккуратно перепрыгнув через капусту и морковку, оставив при этом массу следов, я остановилась перед металлической дверью. Постучав два раза, мне открыл Джон. Я радостно ему улыбнулась. Его удивлению не было предела. — Ну надо же! Я и не ожидал тебя так скоро увидеть, — я смущенно буркнула, обрадовавшись его реакции: — Ты единственный, кого я знаю и кто нормальный. Да и тем более у меня свободное время, — я еще толкалась возле прохода, не знаю, что делать. Он хлопнул себя по лбу и пригласил войти. Сделав нам чаю и достав из подозрительного пакета пастилу, мы вышли на улицу. Сев под брезентом на стульчики, я восхищенно спросила: — Ты здесь живешь? — Да, — он с гордость просмотрел свои владения, — сейчас я занимаюсь стройкой водонапорной башни. А там скоро будут несколько теплиц. Там растет кукуруза, напротив — картошка, чуть левее — лук. А вот в той стороне — помидоры. Вот подожди, наступит июнь, и тут все запоет! — А где же машина? — А, она в подвале школы. Место — то сырое, сколько раз просил разрешение на постройку гаража, а они: «Нецелесообразное расходование средств». Вон, сколько под школой пустых залов, зачем им пылью покрываться, пускай машины там подыхают. Да, ладно! Если бы решала только Рейна, тогда может быть что-то и получилось, — я его перебила: — Но миссис Коуфман — директор. — Оно-то так. Но мы подчиняемся министерству ТРИНАДЦАТИ лож. Вот и у нас — совет учителей. Без демократии никак. Только половина из них — ученики Розенкрейцов, так, что иногда приходиться туго. Я задумчиво склонила голову. Что-то не очень сильно они поклоняются правительству. Надо быть очень осторожной. — Слушай, помнишь, ты с утра привез одного человека. У него черное пальто, черные короткие волосы, сзади собранные в пучок, и… — Я понял. Это профессор Сазерленд, тоже министерский. Правда, он из Шотландии, приехал в Университет Креста и Розы преподавать Защиту, — этот урок сегодня должен был быть у меня на четвертой паре. — А что со старым учителем? — Ну… — Ну, что. — В общем, он слегка тронулся умом. Не знаю в чем тут вся соль, но идей было много. Поговаривали о двойнике или единичном эгрегоре. Другие говорили, что он под крестом. — Под чем? — Это когда твою голову хорошенько промыли и вставили новый жесткий диск. Полный контроль, — я в шоке уставилась на Джона. Он мигом сообразил, что пора остановиться. — Ну ладно, на сегодня хватит. Скоро ужин или… О нет, ты его пропустила, — я замотала головой. — Ничего страшного, я не голодна. У нас сегодня собрание против, хм, призраков, — он понимающе улыбнулся, — так, что я смогу незаметно покушать. Я поднялась и обвела взглядом этот прекрасный уединенный кусочек земли. — Ты не против, если я буду помогать тебе с огородом, — он шокировано уставился в мою сторону и, незаметно для самого себя, согласился. Пообещав, что выберусь на недельки к нему, я ушла. Я знала, что это то место, в котором я буду, как дома.