Сет

Следующие три недели были суетливыми и чрезвычайно загруженными. В тот насыщенный день мать сообщила, что у них намечается отпуск, и Ветровы предложили за неделю до Нового года поехать на горнолыжный курорт, там и отметить. Поэтому нам с Сетом пришлось спешно договариваться с преподавателями и сдавать все зачёты, назначенные на последнюю неделю декабря, досрочно. В постоянной учёбе и зубрёжке, мы так ни разу и не встретились, но вечерами много общались в сети. Думаю, эта небольшая передышка помогла мне прийти в себя и худо-бедно разложить мысли по полочкам. Когда я не видел предмет своих постоянных размышлений, когда не было никого третьего, не было алкоголя и отвлекающих факторов… мы просто болтали обо всём на свете. И постепенно я узнавал повзрослевшего Сета, иногда сравнивая с тем человеком, который запал мне в душу два года назад. Впрочем, он мало изменился. В каждом сообщении Влада, в каждом «спокойной ночи», «как твой день?» и «курить не бросил?» было видно его ко мне отношение. Он не пытался скрывать то, что называл любовью. А я не пытался противиться. К концу месяца я точно знал, что скучаю. С тихой обречённостью пришло осознание того, что мне не хватает его физической близости. Хотя, возможно, у кого-то просто давно не было девушки, но в таком ключе я думать настроен не был. Разумеется, сексуального подтекста в моих мыслях не прослеживалось, подобное всё ещё казалось… неправильным? Но ощущать знакомые прикосновения хотелось до одури. И я с нетерпением ждал отъезда, ещё за неделю покидав вещи в большой чемодан. 23 декабря мы, наконец, сошли с самолёта в Австрии. Родители, облюбовав местечко подальше от горнолыжной трассы, арендовали участок с двумя маленькими одноэтажными домиками напротив друг друга. Один, двухкомнатный и с залом, – для них, второй, однокомнатный, – для нас с Сетом. Разделение на два лагеря произошло в результате здравого вывода Елены и моей матери о том, что наше и их понятие отдыха несколько различаются, так же, как и режим дня. Поэтому мы оказались предоставлены сами себе до самого празднования Нового года с условием периодически отчитываться о своих передвижениях в пространстве. Меня немного задели слова матери, мол, «с Сетом отпускаю на все четыре стороны». Вообще-то, мне 21 год в сентябре исполнился! Хотя для родителей мы всегда остаёмся маленькими и глупыми. Это, наверное, неизменно. В общем, оставив предков в покое, мы двинулись осваиваться. Домик оказался действительно крошечным: прихожая, ванная, туалет да комната с двумя односпальными кроватями по разным сторонам широкой тумбочки с лампой. В комнате также наблюдался шкаф, кресло на ножках-лапах и тяжёлые подвесные полки по стенам. Вся мебель была деревянной, стилизованной под старину, а по периметру, видимо, в преддверии праздника оказались развешаны гирлянды с жёлтыми лампочками. За окном высились заснеженные ели, почти заслоняющие острые верхушки гор. – Здесь круто, – бросив увесистую сумку у входа и осмотревшись, оценил Сет. Нашу верхнюю одежду он уже развесил в прихожей, там же оставил, прислонив к стенке, свой сноуборд. – Мне нравится. – Аналогично, – согласился я. – Чур, моя кровать та, что у окна. – Без проблем, мне всё равно, – улыбнулся Ветров и, подойдя ко мне, неожиданно обнял со спины, холодными пальцами залезая под мешковатую толстовку с оленями. – Я скучал. – Я… тоже, – я напряжённо застыл, но не отстранился, испытывая одновременно и желание оттолкнуть, и заставить Сета прижаться сильнее. – Нервничаешь? – тихо поинтересовался Влад в самое ухо. – Немного. – Ну, хоть какой-то сдвиг с мёртвой точки, – Ветров отстранился и, улыбнувшись, потрепал меня по голове. – А у тебя волосы отросли. Лохматый как домовой. Забавно. – Не успел подстричься перед отъездом, – насупился я, подумав, что без ощущения объятий стало как-то пусто. – Да не рычи ты, мне же, наоборот, нравится.

***

Склон показался мне таким высоченным, что захватило дух. Высоты я не боялся и, поднимаясь на фуникулёре, воспринимал всё как увлекательный аттракцион. Но осознание того, что с этой крутой горы нужно ещё и скатиться, воистину отрезвило и заставило пожалеть об утренней показной самоуверенности, мол, «кататься – это же изи». – Я могу позвать инструктора, если хочешь, – миролюбиво заметил Сет. Он, кажется, пытался не спровоцировать меня снова: буквально пару минут назад я разорался на тему «не нужна мне твоя помощь, сам разберусь», потому что кое-кто постоянно подшучивал, своими двусмысленными прикосновениями ставя меня в неловкое положение на глазах доброго десятка близстоящих туристов. Как так можно вообще! Впрочем, стоило Ветрову отойти, как я совершенно терялся и не втыкал в происходящее. Чёртов сноуборд. Надо было выбирать лыжи, на них я хоть по прямой ехать могу (спасибо неугомонному физруку в школе). Нет ведь, захотелось Александру Дмитриевичу чего-то новенького. Надеюсь, к концу дня не похоронят прям на этом склоне. – Не надо инструктора, – пробурчал я, бросив взгляд на огромного мужика в смешной шапке с пингвинами. – Давай лучше ты… но смотри мне! Начнёшь лапать – уебу. – Да я разве лапаю, подумаешь, пару раз дотр… – Уебу, – веско повторил я. – Понял-понял, – Сет шутливо поднял руки, демонстрируя, что «сдаётся». – Знаешь, злюкой ты мне даже больше нравишься, чем в обычном отстранённо-колючем состоянии. – Учи давай, а не болтай, сенсей хренов. Влад улыбнулся и продолжил объяснять основы правильной стойки на «адской доске» – так я мысленно окрестил сноуборд. Сегодня был второй день нашего пребывания на курорте и первый день на склоне. Ветров с самого утра, что та ещё невидаль, светился улыбкой, будучи в прекрасном расположении духа. Он надел куртку, штаны для сноубординга серой военной расцветки и жёлтую шапку с помпоном, которая совершенно не вязалась с образом «крутого парня», но Сету почему-то шла. Поверх цыплячьей вязки комплект дополняли большие очки, из-под которых торчали огненно-рыжие пряди, на солнце отливающие янтарём. Вообще, на фоне белого заснеженного мира Ветров, даже в сером костюме, казался мне ярким пятном. Мой облик был куда более пёстрым, но чувствовал я себя нелепо. Костюм для сноуборда перед отъездом приобрести не успел, каждый раз откладывая на завтра, в итоге, пришлось покупать в местном магазине, разумеется, втридорога. На мне была трёхцветная куртка – кирпично-красный, чёрный и серый – и чёрные штаны. Любимым шарфом я замотался так, что видны были только глаза, потому что, во-первых, было до ужаса холодно, а во-вторых, неугомонный учитель с завидным постоянством «случайно» оказывался слишком близко к моим губам. – Мне всё это не нравится, – неловко пошатнувшись и уцепившись за плечо Ветрова, пожаловался я. – Не нравится, потому что пока не умеешь. Хоть немного научишься – сразу понравится, обещаю, – Сет перестал шутить и сосредоточенно пытался донести до меня хоть что-то дельное. – Ну, кот, чего ты, не висни на мне. И ноги согни, как я показывал. Так… ага, так… расслабься. – Нихуя ты попросил, «расслабься»! Я на устойчивой-то поверхности порой расслабиться не могу, а тут… – Так! Отставить нытьё. Возился Ветров со мной до тех пор, пока я не окоченел окончательно. Впрочем, стоит отдать ему должное, падать на каждых двух метрах я перестал и даже пару раз довольно уверенно проехался по самому пологому склону. Всё же спорт – не моё, за исключением священной качалки и, пожалуй, волейбола, который был нашим с Вадимом увлечением детства. До 10 класса даже в секцию ходили, а после забросили – тогда в жизни как раз начинали появляться куда более интересные (и бесполезные) вещи. – Придурок, нафига губы облизываешь? И так обветренные все. Смотри, помаду куплю, будешь моей Александрой. – Отвали, Петросян хуев, – отмахнулся я, мечтая приземлиться в сугроб и больше не вставать. – Устал? – Сет внимательно посмотрел на меня. – Немного. – Тогда давай ноги в руки и домой. – А ты? – А я покатаюсь. Минут через сорок приду, не скучай, – бросил Влад и нагнулся, чтобы поправить крепления. Я вдруг понял, что он и правда ни разу не кинул меня за всё утро, возясь с горе-учеником на низком склоне вместо того, чтобы проводить время так, как хочет сам. – Я… тут побуду. Если ты не против. Посмотрю. – Как хочешь, – пожал плечами Сет. – Не заледеней только. Если что у проката автомат с кофе есть. – Угу… – растирая покалывающие кончики пальцев в перчатках, я внимательно наблюдал, как Ветров надевает очки и чёрную маску с нарисованной нижней частью черепа, закрывающую половину лица. А потом смотрел на удаляющуюся фигурку в ярко-жёлтой шапке с помпоном. Сет двигался быстро и уверенно, явно наслаждаясь спуском. У меня по спине пошли знакомые мурашки. Совсем как тогда, на его игре. Вот ведь угораздило… Когда я уже был готов сдаться и свалить за кофе, донельзя довольный жизнью Ветров, наконец, вернулся. – Извини, увлёкся, – улыбнулся он. – Давай переоденемся, а потом махнём пообедать куда-то? Проголодался, жесть. Я был только рад внезапно возникнувшим планам, в которых значилась еда, тепло и, возможно, кофе. Кафешка в курортном городке была переполнена, но мы всё же умудрились занять место у огромного, во всю стену окна. Обстановка в целом была простой и напоминала американские красно-белые бургерные, но льющийся сквозь застеклённые стены свет и вид на горы выгодно меняли всё впечатление о заведении. – Так странно видеть за окном подобный пейзаж, а не привычный двор с детской площадкой, – грея руки о чашку, поделился впечатлениями я. Ноги дико гудели, но весь этот день ознаменовался почти постоянным чувством тихого восхищения где-то на границе осознанного, а потому ноющая боль была даже приятной. – Ты много где бывал? – спросил Сет, разделяя плохо прорезанные куски горячей пиццы. – Не-а. Если за границей, то только в Англии один раз, в детстве. У матери лучшая подруга замуж вышла и в Лондон перебралась, вот меня и взяли в гости. – Хорошо говоришь на английском? – Ну… сносно. Только слова подбираю медленно. – Всё равно молодец, – одобрил Влад. – А ты? – Что? Говорю? Да нормально вроде. – Нет, я не про язык. Ты много где был? – Хм… – Сет протянул мне треугольный кусочек и сдержанно улыбнулся, когда я отдёрнул руку, обжёгшись. – Не особо, но уж побольше, чем ты. В Польше был, в Турции, Германии, Австрии. В Париж мы с командой ездили, но мне не понравилось. Ну, по российским городам, разумеется, покатался немало. Сначала на соревнования, потом, когда машину отец подогнал, просто так. Мне нравится быть в дороге. – И мне… – Серьёзно? Давай вместе в следующий раз? И вообще, скорее права получай, за рулём меняться будем, удобно, – загорелся Сет. – Было бы здорово, – я почему-то тоже обрадовался. – А какой у тебя любимый город? В России. – Не знаю, – Влад пожал плечами. – Пожалуй, родная Москва. Комфортно, быстрый темп жизни как раз для меня. А у тебя, наверное, Питер, угадал? – И почему сразу Питер, позвольте узнать? – Ну, ты же такой весь… мрачно-дождливый, – хмыкнул Сет, неопределённо помахав в воздухе рукой с куском пиццы. – Отстань, – насупился я. – Ничего не мрачный, и не дождливый. Любить Питер – это уже почти клише. – Но ты всё же не отрицаешь, что любишь, – очередная усмешка. – Кстати, у тебя кетчуп на губах. Я вытащил салфетку, попутно разбросав все остальные, и вытер рот. В голове засела глупая мысль о том, что всё не как в кино. «Разве Сет не должен был… ну… облизнуть мои губы, например? Или хотя бы руку протянуть и вытереть ласково?.. Бляяя, откуда это дерьмо в моей голове?! Мы же даже не встречаемся! То есть… чёёёрт…» Видимо, на моём лице отразились нешуточные душевные терзания, так что диалог с самим собой пришлось отложить до лучших времён, ибо Влад смотрел уже почти подозрительно. – Мне иногда очень хочется знать, о чём ты думаешь. – Не стоит… – моментально вспомнился навязчивый страх о том, что кто-то читает мои мысли. Раньше меня подобное ощущение частенько настигало где-нибудь в метро, заставляя мучительно краснеть от того, что в голову сразу же лезли исключительно сцены 18+, неловкие ситуации или постыдные моменты из детства. Потом вроде отпустило. Но если вдруг Сет… да не дай бог! – Почему? – живо заинтересовался парень. Медово-карие глаза чуть прищурились, сканируя меня взглядом. – Скажи честно, сколько раз представлял секс со мной? – Чего?! – я чуть не поперхнулся кофе. – В смысле «сколько раз»?! Да ни разу, конечно! Охуел в край просто… Сет, откинув голову назад, громко засмеялся. Я тоже, не в силах сдержаться, улыбнулся в ответ. – Обожаю тебя провоцировать… но ты очень редко смеёшься, – успокоившись, заметил Влад. – Только улыбаешься. И то рот рукой закрываешь обычно. Почему? – Что, правда? – удивился я. – Не замечал. Привычка, наверное. – Не закрывайся больше. А то я и так, если твоё лицо мысленно представляю, выходит исключительно покерфейс. – А ты представляй поменьше… – тихонько проворчал я. – А для этого видеться нужно почаще, – парировал Сет. Домой мы пришли только к ночи, задержавшись в обнаруженной случайно бильярдной на несколько часов. Я был абсолютно и безоговорочно счастлив.