Сет

– Пожалуйста. – Нет. – Ну Саш, чё ты несговорчивый такой. – Спокойной ночи. – Ну, давай. Пожа-а-алуйста. – Нет. – Мы же последнюю ночь в нашем домике. Следующая уже новогодняя. – Ага. – Так. Короче, я понял. С тобой надо по-другому. Тебя вообще не надо спрашивать, – заявил Сет и, включив лампу, вскочил со своей кровати. – Эй! Совсем больной? А ну ложись обратно! – на такое завершение спора я не рассчитывал. – Не-а, моя очередь вредничать, как маленький. Заебал, – Ветров решительно вручил лампу мне, чтобы не оборвать шнур, и, отодвинув к противоположной стене тумбочку, взялся за свою кровать. Сдвинуть наши односпальные койки вместе было его идеей фикс с самого начала отдыха, но до этого момента, бог миловал, мои активные словесные сопротивления имели значение. – И что дальше? – максимально спокойно спросил я, когда Ветров сдвинул-таки кровати, зажёг гирлянды на минимальную мощность, выключил многострадальную лампу, оставленную прямо на полу, и, наконец, угомонился, развалившись на большую половину новоявленной постели. – Уж явно ничего особо интересного, ты ж занудный пиздец, чуть что, сразу агришься, – съязвил Сет. – Просто будем спать. Хочу спать с тобой. Есть возражения? Хотя мне похер, сладких снов. Когда я уже собирался ответить что-то особенно едкое, меня нагло заткнули, втянув в короткий, почти целомудренный поцелуй, а потом и вовсе прижали к себе. Спорить как-то расхотелось. Подобные вещи Сет усиленно проделывал всю неделю, как только появлялась возможность. То есть в любом безлюдном месте. А уж в нашем домике спокойно мимо он пройти точно не мог. Поэтому вскоре я почти перестал судорожно дёргаться от его прикосновений и быстрых поцелуев. Они всё также казались неправильными и волнительными, но было настолько хорошо, что решение впервые в жизни пустить всё на самотёк показалось единственно верным. Моё молчаливое согласие Сет воспринимал положительно, но иногда всё же ненавязчиво пытался вызвать желание проявить инициативу. Я в свою очередь делал вид, что в намёках не бум-бум. Впрочем, тут и играть-то почти не требовалось. – Хочу всегда так лежать, – неожиданно куда-то в подушку пробормотал Влад. Но я всё же расслышал. Подобные романтичные вещи он никогда не говорил, как-то безапелляционно заявив, что одного откровенного «люблю» достаточно для того, чтобы я знал и пытался найти собственный ответ. – Чего ты вдруг? – Просто… послезавтра уже уезжаем. В Москве опять видеться редко будем. – Всё равно февральские каникулы скоро, – зевнул я. – Будет время. Сет замолчал. Чего это он? Уснул что ли? – Влад? – Ммм? – Ничего. Просто заткнулся резко. – А что можно ответить на твоё «ничего страшного, подумаешь, каникулы же скоро»? – Я вообще-то не так ска… – Да пофиг, – вздохнул Ветров, отчего его грудь вплотную коснулась моей спины. – Тебе как было всё равно, так и осталось... Я же понимаю, что ты ничего не чувствуешь, Саш. Позволяешь любить, но не любишь. – Ты не прав, – тихо возразил я, смутившись от неожиданно всплывшей темы, обходить стороной которую хотелось как можно дольше. В душе зашевелилось необъяснимое отчаяние, смешанное с долей стыда. Наверное, я всё же тот ещё лжец. И лучше всего врать получается себе самому. – Всё не так. – А как? – в голосе Сета послышалось вымученная усмешка. – Хотя не объясняй. Я же тебя не виню, сердцу не прикажешь, все дела. Да и… не тупой, заранее знал, что так будет. – Нет, послушай… – честно говоря, я не знал, что хочу сказать, но… – всё правда не так. Я не… я чувствую. Просто медленно. – Это точно, – Ветров тихонько засмеялся в подушку. – Я влюбился в самого тормознутого парня. Который ещё и натурал. Вот же неудачник, да? – Что есть, то есть, – улыбнулся я, хотя вновь стало немного не по себе. Его «люблю» я всё ещё воспринимал с трудом. «Как он может так легко это говорить?.. Как вообще понять, что кого-то любишь?» – Ну… это сложно объяснить, – протянул Влад. Кажется, последний вопрос я задал вслух. – Мне просто, понимаешь, так хуёво без тебя… а с тобой – ещё хуже. – Да уж, жизнеутверждающе. – Как есть. На данный момент. Мы недолго помолчали. – Знаешь, что самое глупое? – спросил Сет. – Что? – Я уверен, ты хочешь хоть на время потерять свой ёбаный самоконтроль. Но постоянно о чём-то усиленно думаешь, рассуждаешь, пытаясь анализировать чувства. Чувства, Саш! Это же… хуйня какая-то. Почему ты просто не можешь отпустить ситуацию и довериться если не мне, то хотя бы себе для начала? Я промолчал. Смысл было спорить, если мы оба знали, что Ветров прав?

***

Ёлка в зале домика родителей была высоченная, под самый потолок, в связи с чем пришлось пожертвовать звездой, ибо та не влезала. Новогоднее дерево – единственный атрибут праздника, который мы притащили сами, остальные украшения к нашему приезду уже были на своих местах. Зелёный венок с шишками и красными ягодками на входной двери, гирлянды мигающих лампочек по стенам, красно-белые леденцы-тросточки в высоком стакане со снежинками и имбирные печенья на большом плоском блюде в центре стола – всё создавало атмосферу уюта и волшебства. От мысли, что за окном темнота, холод, сугробы по пояс и искрящийся в свете фонарей снег, продолжающий укрывать землю, становилось только теплее. Ведь здесь… огонь декоративных свечек, горячее какао в новогодних кружках и главное – семья. Я очень люблю Новый год. И пусть 21-летнему парню, наверное, не пристало верить в чудеса, ощущение сказки я бережно хранил с детства. Это единственное, до чего я никогда не допускал свой разрушающий всё хрупкое скептицизм. Ведь что-то должно быть наивно-искреннее там, внутри? Что-то настоящее? Что-то, что осталось от ребёнка, которым я когда-то был? – Сашенька, принеси, пожалуйста, ещё бокалы, я неправильно посчитала, наверное, – мама суетилась скорее по привычке, чем по необходимости. – А, нет, всё в порядке. Лена, я прямо не знаю! Новый год, а у нас ни картошки, ни оливье! – Успокойся, дорогая, мы же на отдыхе. Подумаешь, заказанная еда! Чем тебе фаршированная индейка и гранатовый салат не нравятся? Картошку свою дома поешь! В общем, приготовления шли полным ходом, пока мужская часть компании скромненько слонялась без дела по дому, не допускаемая раньше времени до пищеблока, «дабы не напортачили, а то знаем мы вас». Мы с Сетом успели посмотреть «Чародеи», любимый с детства фильм, сгонять на праздничные мероприятия в тургородке и заточить целый пакет мандаринов. О ночном разговоре ни один из нас не упоминал. Полночь встретили шумно и весело, бумажки не поджигали и в шампанское не кидали, но желание я всё же загадал: хочу в Новом году научиться воспринимать жизнь проще. Не знаю, сбудется ли. Неожиданно взорвалась хлопушка, и довольная Елена в разноцветном осыпающемся облаке конфетти встала с наполненным бокалом в руках. Сейчас будет какой-то длинный остроумно-поучительный тост? Фак, если бы я тогда знал, что она скажет... – Влад, Саша, у нас отличные новости! Держали в секрете, пока всё точно не уладили. Итак, наша фирма здорово разрослась за последние месяцы, поэтому мы решили, что необходимо открыть филиал в Санкт-Петербурге! Здорово как, представляете? – Елена разве что не хлопала в ладоши от радости. – Кто там управлять будет? Надёжного человека нашли? – тут же задумчиво поинтересовался Сет. – А это уже вторая новость, – улыбнулась моя мама, бросив заговорщический взгляд в сторону серьёзного отца и кивнув севшей обратно Елене. Я уже упоминал, что ненавижу сюрпризы? – Саша, мы переезжаем!.. – немая пауза. – Классно же, а? Ты же всегда мечтал жить в Питере, а теперь появилась такая возможность. У Димы интересная работа будет, мы уже и квартиру присмотрели, комната с большими окнами, так и быть, твоя. Правда нашу двушку продать придётся, жалко, конечно. Зато университет по твоей специальности там неплохой, перевод оформим. Ну как, сын? Ты рад? – Ага… – от счастливого щебетания матери заболела голова, неосмысленные слова звучали каким-то сплошным звоном, а в голове крутилось только одно: «Мы переезжаем». Переезжаем. На душе стало пусто. Кажется, отец говорил что-то о сроках предстоящего переезда и сдаче моих экзаменов. Дезориентированный, я поискал взглядом того, чью реакцию хотел увидеть больше всего. На лице Сета застыла напряжённая улыбка, а глаза выражали целую гамму эмоций: боль, сожаление, удивление и… облегчение? Почему? Я отвернулся и зажмурился, пытаясь унять звон в ушах. Подумаешь, переезд. Тоже мне драма. Я ведь и правда мечтал увидеть Петербург. Правда же? Да. Что же тогда не так?.. – А кстати, Саш, если вдруг передумаешь, сразу скажи, хорошо? Чтобы мы с папой всё заранее планировали. – Что? – в недоумении я вырвался из тумана мыслей. Отметил, что взгляд Сета изменился, став более настороженным и каким-то выжидательным. Чего от меня хотят? – Опять ты в облаках витаешь, чудо в перьях, – под добрый смешок Елены укорила мама. – Я говорю, что при желании ты можешь остаться. Если универ хочешь именно в Москве закончить, мы с папой не против. С жильём тогда придумаем что-то. А после учёбы приедешь к нам. Реши это в ближайшее время, хорошо? – Хорошо… – заторможено повторил я, отчего-то не чувствуя уже ни радости, ни огорчения.