***
После падения Феанаро так никогда и не очнулся… но его огненная душа не переступила порог Мандоса… И был он заперт в своих кошмарах до самого часа Дагор Даггорат. Ибо слишком слаб он был, чтобы возвратиться на Зов отца, и слишком силен, чтобы противится Зову Мандоса. Его Город, его белокаменный Тирион-на-Туне бурлил как горный поток. Нолдоли от малого до великого возбуждённо сновали по площадям и узким улочкам. Славный Кор был охвачен страшными беспорядками. Не на шутку встревоженный этими событиями, мудрый Нолдаран, верховный правитель всех Нолдор созвал Совет. И призвал он к себе своих сыновей: несдержанного Феанаро, невозмутимого Аракано, миролюбивого Инголдо. Ибо желал Финвэ накануне Совета переговорить с сыновьями и разобраться в истоках ужасной смуты, что охватила Второе Племя. Быть может, всё произошло потому, что сын Мириэли опоздал? Как выяснилось позже, сам Мелькор встал на его пути, коварно раздувая в Феанаро пламя ненависти к братьям. Быть может, всё произошло из-за того, что Нолдоран не сразу пригласил своих сыновей к себе в кабинет? И опоздавший Феанаро, встретив своих полубратьев у лестницы, подумал, что они уже выходят от отца. Так или иначе, горячий Феанаро произнёс в гневе: — Так я и знал, мой сводный братец решил опередить меня и здесь! * И после этого решил оскорбить Нолофинвэ. Тот не остался в долгу. Слово за слово, и жесткая перепалка перешла в драку. Младший из братьев, Инголдо, пытался остановить Курво и Ноло, но не смог. На шум из кабинета вышел Финвэ, а за ним и Макатано, с которым они обсуждали сложившееся положение. К тому времени Феанаро и Аракано вцепились в друг друга, оказавшись в опасной близости от перил крутой лестницы. Ошарашенный Нолэмэ кинулся разнимать сыновей. Что произошло потом, так никто и не понял. С трудом увернувшись от отца, Нолофинвэ оттолкнул Феанаро… …В следующее мгновение стоявший на самом краю сын Мириэли кубарем скатился по длинной широкой лестнице королевского дворца. Когда искалеченное тело наконец остановилось, к нему подбежали стоявшие в парадном фойе и мирно беседовавшие Финдэкано и Майтимо. Остолбеневший Нолофинвэ видел, как Нолэмэ истошно зовет целителей и спускается, нет, летит по лестнице вниз. К старшему сыну. Позабыв дышать, сын Индис наблюдал, как побледневший Майтимо переворачивает на спину, отца, кажущееся безжизненным. Как его храбрый Финдэкано, его первенец с ужасом отступает от пурпурного ореола, что медленно растекается по белоснежным узорчатым каменным плитам. Проломленную голову Курво обматывают чьим-то плащом, тщетно стараются унять кровь. И Ноло замечает, как мертвенно-бледное лицо старшего брата застывает беломраморной маской. После падения Феанаро так никогда и не очнулся… но его огненная душа не переступила порог Мандоса… И был он заперт в своих кошмарах до самого часа Дагор Даггорат. Ибо слишком слаб он был, чтобы возвратиться на Зов отца, и слишком силен, чтобы противится Зову Мандоса.***