Похождения великого князя

28.12.1916 Петроград — Вера, милая, я знаю, что подвергаю твою репутацию и даже твою жизнь опасности, я не в праве тебя просить… — Митя, просто скажи, я для тебя все сделаю. — Есть один человек… Я много говорил тебе о нем. Он очень вреден для России. И он должен перестать существовать. — Чем я могу помочь? — Приехать завтра в особняк Юсуповых, послушать с нами музыку и посмеяться. Звонко, красиво, как ты умеешь. Я пришлю мотор. — И все? — Да. Надеюсь, что да. — Конечно, я приеду. Я так переживала, я думала, что ты хочешь мне сообщить что-то о своей свадьбе. — Глупенькая. Идет война, и никто из императорской семьи не будет жениться сейчас. — А мы с тобой сможем пожениться, когда война закончится? — Да, — Дмитрий вздохнул. Верил ли он сам в свои слова? — Я не смею мечтать об этом. — А я мечтаю. Дмитрий замолчал. Мечтать можно сколько угодно. Иногда ему казалось, что жениться на Вере Каралли — это лучший вариант из возможных. Она так мила, так добра, так его понимает. Правда, Дмитрий не представлял, что на это скажет дядя. И как он сам потом посмотрит в глаза отцу. Хотя что отец, он-то ведь второй раз женился на женщине отнюдь не королевских кровей. И это стоило Дмитрию счастливого детства — отца выслали из России, и Дмитрий с сестрой провели долгие годы в семье дяди Сергея и тети Эллы, где нравы больше походили на монастырские. Но женой его отца все же стала дворянка, а не балерина. Да уж, в случае их с Верой свадьбы скандал будет грандиозный. * За несколько месяцев до этого — Дима, послушай, между нами многое было, но я знаю, что, как и раньше, я могу на тебя во всем положиться. Я лишь тебе и только тебе могу доверять как самому себе. — Феликс, ради Бога, что случилось? — Распутин. Это больше невозможно терпеть. — Я уже давно не могу его терпеть. — Он сам не уйдет. Есть только один выход — убить его. Глаза Дмитрия расширились от удивления, но он горячо кивнул: — Да, ты прав. — Я только пока не знаю, как. Я пытался ближе сойтись с ним, узнать его привычки, для этого притворялся больным. Как же это отвратительно! Он брал меня за руку… — Я убью его! И делу конец! Ничего не надо придумывать. — Нет, Митя, ты не должен так подставлять себя. Мы найдем другую возможность. * 29.12.1916 На лестнице послышался шорох, затем торопливые шаги. Все вскочили со своих мест, Вера спряталась за Пуришкевича, Дмитрий достал револьвер. В комнату вбежал бледный как смерть Феликс. — Он не умирает! Яд не действует! Что делать? — руки Феликса тряслись, а глаза были такими испуганными, что Дмитрию было больно на него смотреть. Он подошёл к Феликсу и положил руку ему на плечо: — Ничего. Садись, выпей вина. Я убью его! — Нет! Дима, тебе нельзя так рисковать. — Отойди! — Ваше Императорское Высочество, и правда. Что вам руки марать об эту сволочь, — махнул рукой Лазорверт. — Вот мы лучше ещё яду подсыпем, и пусть князь его новым блюдом угостит. — Нет, мне кажется, он уже что-то заподозрил. Не могу больше! — Феликс закрыл лицо руками. — Дай мне револьвер, Дима. — Не надо, Феликс. — Я справлюсь, — Феликс схватил Дмитрия за руку. — Ты стрелять умеешь? — Умею, — и откуда только взялась в его Феликсе эта твердость? * 03.01.1917 — Соедините с номером 5612… Вера, как ты? — Я в порядке. Я молилась за тебя. Я слышала, что офицеры готовят заговор против Императора, что ты арестован! Что императрица собирается казнить тебя! — Вера, дорогая Вера, не верь слухам. И прости меня. Прости меня за все, если сможешь. Не переживай обо мне, прошу. Так получилось, что мы не сможем увидеться с тобой. Завтра меня высылают на Персидский фронт, и мне запрещено даже подходить к окнам поезда на станциях. — Митя, я… Как так, как они смеют?! Ты же сделал это ради нас, ради нас всех, ради блага России! — Не нужно, Вера, я заслужил. Я справлюсь. — Но я люблю тебя. — И я люблю тебя. Прости меня ещё раз, что все так вышло. Прости и прощай. С тяжёлым сердцем Дмитрий опустил трубку телефонного аппарата. Где-то в соседней комнате послышались шаги. Он знал, что, кроме него и Юсупова, на этаже больше никого нет. — Митя, уже так поздно. Мой поезд в два часа ночи. Я не знаю, что ещё сказать. Все эти пустые разговоры… Я пойду, вдруг получится задремать хоть на полчаса, — Феликс выключил свет. — Да ты прав. Разговорами не поможешь. Тебя все равно вышлют в Ракитное, а меня в Персию, — Дмитрий опустил голову и пошел к дверям. — На самом деле… — Феликс запнулся. — У меня будто предчувствие… Дмитрий остановился и в полутьме посмотрел на него. — Я не знаю, что будет дальше, — Феликс принялся ходить по комнате. — Да и никто сейчас не знает. — Надо смириться. — Представь… Россия на пороге перемен. Вдруг мы не увидимся больше? — Феликс остановился за спиной Дмитрия. — Впереди неизвестность. — Если… — Феликс дышал ему в затылок. — Ты хочешь? — Ты спрашиваешь? Феликс прижался губами к его шее. Дмитрий повернулся к нему, и они повалились на лежавшую поверх ковра тигровую шкуру. Тогда Дмитрию впервые подумалось, что совершенное ими убийство — это страшный грех, и то, что они собираются совершить сейчас на полу — грех тоже. Но мысль эта исчезла, едва успев возникнуть. Рука Юсупова заскользила по его животу, опустилась в брюки, взъерошив жёсткие волосы на лобке… И он все забыл.