Ябалак баласы, или Мистическое Лето

      Прошатавшись по лесу до рассвета, Исмагил наконец выбрался к домику. Злой, как полчище демонов, бормочущий такие жуткие проклятия, что любой услышавший поседел бы от ужаса, здоровяк ввалился в жилище, оглушительно хлопнув дверью, и с трудом удержался от того, чтобы наградить склонившегося в молитве брата пинком.       — Доброе утро! — процедил парень сквозь зубы куда-то в пустоту. В пустоту комнаты, в которой кроме него никого не было.       — Не понял… — протянул старший, оглядываясь. — Брат, ты же только что был тут!       — А я по-прежнему здесь… — прокряхтел младший, выползая из-под Исмагиловой койки. — Такую жуткую рожу ты в последний раз скорчил, когда притащился ночью домой с пулей в кишках и ножом в плече! И тем не менее нашёл в себе силы спустить меня с лестницы. — Дэн поморщился. — Хорошо хоть, отец тогда был в ночную смену...       — Я, между прочим, так лечился... — почти виновато буркнул Исмагил.       — Не понял... Тебя ж тогда вроде Абрам латать припёрся! Как нюхом почуял!..       — Э-э-э… Ладно, забудь.       Исмагил решил пока не говорить брату о ночных эскападах Слави. Из этого факта следовало, что о ком-то, свалившемся с дерева в воду, также нужно было промолчать. Парень подозревал, кто это может быть... Странно сказать, но даже этот, бесспорно, великий воин отчего-то побаивался того, кого мог встретить в лесу. Его невеликий в целом опыт противостояния сверхъестественному упорно советовал не связываться: «Идиот, твоих способностей на призрака-то едва хватило! А этот, кто бы он ни был, поматериальней будет…». Но тут не ко времени проснулась дремлющая почти всё время жажда приключений — видимо, приобретённая за время трагических отношений с Илли, поскольку сам Исмагил этой страшной болезнью сроду не маялся. К ней присоединилось то, что, наоборот, практически никогда не засыпало — сиречь, любознательность. Татарин понял, что избежать похода в лес попросту не сможет, иначе сгорит от желания узнать, с кем столкнулся. А на опасность — плевать! Он, в конце концов, Чингизид, или покурить вышел?! А пока, велев брату разбудить его к завтраку, Исмагил упал лицом в подушку и мгновенно уснул. Этому он смог научиться менее чем через полгода после смерти...       Проснулся парень оттого, что кто-то аккуратно, но настойчиво тыкал его в руку чем-то острым. Татарин не обижался — знал, что спит, как убитый, и по-другому его не разбудить. Старший приоткрыл глаза...       — Вставай, брат, пора... — бубнил младший, старательно тыча карандашом в наиболее чувствительный участок. Он стоял так, чтобы не попасть под удар, если Исмагил дёрнет невзначай рукой. — Сам велел разбудить!..       — Да-да... — Татарин окончательно проснулся. — Захвати мои умывальные, умоюсь после завтрака.       Дэн яростно ненавидел своё положение «оруженосца» при брате. Он хотел жить своей жизнью... но кто ж ему мешал? Исмагил, что ли? Сам он себе мешал, сам! Сам был себе злейшим врагом, разве нет? По крайней мере, татарин старательно убеждал себя в этом...       — Кстати... как ночной турнир? — поинтересовался старший, пока братья медленно и величаво продвигались к столовой. Поинтересовался скорее для проформы, чем из реального интереса.       — А что с ним? — усмехнулся младший. — Я же мастер, кто заметит метки? Победил, конечно. Жаль, ты рано ушёл — тётя Наташа торт приготовила, здоровенный!.. И всё кого-то среди нас искала, так и металась по толпе взглядом... Кто бы ей мог понадобиться, а? — поинтересовался башкир с плохо скрываемой издёвкой. Он явно понимал больше, чем хотел показать.       — Придержи язык! — рыкнул Исмагил и устало добавил: — Раз такой умный, скажи: что мне со всем этим делать? Я любил Илли, я до сих пор её люблю… Но стоит ли привязываться к кому-то здесь — не пойми когда, не пойми где?..       «Наталья... кажется, начинает привязываться ко мне. Чем-то я её зацепил. Кто-то позарился на такое страшилище, надо же... С другой стороны, это как-то... неправильно, что ли. Она же старше, всё такое», — рассуждал Исмагил про себя. — «Женя почему-то напоминает мне мою Илли... и кажется пока самой здравомыслящей и умной. Мику?.. Она мила, по-своему красива и, несомненно, талантлива, даже гениальна. Но я скорее вырву ей язык, чем восприму как девушку! Славя?.. Рад бы я быть с ней. Но она одинаково добра и мила со всеми, меня никоим образом не выделяет. Следовательно, я ей неинтересен. Жаль, жаль. Лена? Ну нет... Мне одному кажется, что с ней что-то конкретно не так? Да и та искра, что проскочила между ней и Семёном... Не в моих правилах мешать чужому счастью. Может, даже дам пару советов с высоты своего опыта».       — Ну, это уж тебе решать, братец... — гаденько усмехнулся Дэн. — Ты и по прошлой возлюбленной траура не отходил, влез в неприятности по самое «не могу» — и уже присматриваешь себе новую! Да ты, Иса, оказывается, ловелас! Даже больше скажу — бабник!       Татарин едва не поперхнулся воздухом и мысленно поблагодарил судьбу за то, что необходимость дышать для него практически отпала.       — Ты... Ты хоть иногда следи за тем, что мелешь языком. Не то однажды лишишься его. И, заметь, не я тебе его выдеру. Я-то всегда на твоей стороне, что бы ты ни сделал. Отец — и тот может от тебя отвернуться, а я — никогда.       — Ой, какое благородство!.. — процедил Дэн. Но видно было, что слова брата заставили его задуматься.       В столовой уже собирались пионеры. Братья «застолбили» себе столик и отправились на раздачу. Наталья с улыбкой подала Дэну целое блюдо искусно выполненных бутербродов с одними лишь огурцами-помидорами да колбасой. Тот унёсся счастливый. Казалось, он с трудом удержался от того, чтобы расцеловать девушку в обе щеки. А сама повариха, завидев Исмагила, расцвела пуще прежнего и призывно вздохнула... но тут же замялась и попыталась аккуратно отстраниться.       — Здравствуй... — смущённо протянула она. — Что же ты так рано ушёл? У меня получился такой чудный торт... Я и тебе приберегла пару кусочков. Ой, что с ним вчера было...       — А что было, Наталья... Валентиновна? — татарин вспомнил, что повариха ненароком упомянула своё отчество ещё в первый день знакомства, и попытался тонко намекнуть, что произошедшее вчерашним вечером было ошибкой.       — Ну какая я Наталья Валентиновна?! — Казалось, бедная девушка сейчас расплачется. — Я-то, дура, думала, что после вчерашнего я для тебя Натуся…       От горького шёпота оскорблённой в лучших чувствах поварихи парню стало до жути неловко.       — Так что сталось с тортом? — поспешил он сменить тему.       — Да так... — вздохнула Наталья. — Братец твой победил, а Оля... ну, Ольга Дмитриевна решила, что победитель вправе лично разделить торт между остальными игроками. Но тут вмешалась Ульянка. Взяла — и потребовала себе весь торт целиком. Дениска, конечно, вспылил, полез в драку... Вроде оба мелкие — а половину столовой мне разнесли запросто! Торт пришлось чуть ли не собой закрывать! — горько усмехнулась женщина. — Ну да и убирали тоже вместе... По-моему, они даже как-то сдружились.       — Ну братец, ну скотина! — зашипел Исмагил. — Только оставь без присмотра — натворит дел!.. Ну я ему!..       — Да не трогай брата! Они с Ульянкой, считай, ещё дети. И я на них не в обиде. К тому же, сами ведь всё убрали.       — Простите. Этого больше не повторится. — забубнил старший.       — Да ладно тебе! Встретимся после завтрака на пляже. Все пойдут, и ты приходи. Ой... — переполошилась вдруг Наталья, глядя куда-то ему за спину. — Иса, беги!       Парень внял совету, подхватил тарелки с молочной рисовой кашей и кусками торта и мгновенно растворился в толпе, успев заметить, что к стойке приближается пышущая гневом Ольга Дмитриевна.       «По мою душу... Ну правильно: дел наделал этот мелкий гадёныш, а отвечать кому? А отвечать мне, как старшему. Прибью недоноска!.. Только вот поем для начала».       Исмагил подобрался к занятому братом столику, поставил на него тарелки, и незаметно для окружающих отвесил Дэну увесистую оплеуху — для затравки. Шёпотом обрушивая на голову брата совершенно жуткие ругательства и призывая на его голову чудовищные проклятья, татарин параллельно наблюдал за стойкой раздачи. Вожатая угрожающе надвинулась на повариху, экспрессивно размахивая руками. Та только жалко оправдывалась, временами тяжело вздыхая и прижимая руки к сердцу.       Парень отчётливо понимал, что своим вмешательством может сделать только хуже... но, будучи по натуре рыцарем (хоть и весьма тёмным, эдаким анти-паладином), не вмешаться не мог. Девушка осмелилась обнажить свои чувства, доверилась ему, а он... Мало того, что в душу плюнул, так ещё и навлёк на голову бедняжки незаслуженный гнев!       «М-да... Хреновый из тебя рыцарь, Исмагил Рустам-улы!» — мрачно размышлял татарин, проталкиваясь сквозь ряды пионеров обратно к стойке. — «Почти всех, кого ты хотел защитить — не защитил, кого хотел спасти — не спас! Тьфу!»       — Что происходит? — прорычал он раздражённо. Увлечённо разорявшаяся вожатая обернулась к нему.       — Явился — не запылился! Нет, ну что ты за наказание?! — Ольга Дмитриевна старалась говорить шёпотом, чтобы не привлекать внимания остальных пионеров, а это в корне убивало какой бы то ни было воспитательный эффект. — От тебя одни проблемы!       — Столовую разнёс не я. Признаю, не уследил. — процедил Исмагил. Оно и понятно: кому ж приятно признавать свои ошибки? — Но ничего ведь уже не сделаешь. Как разнесли, так и убрали.       — Да не в этом дело! — сокрушённо покачала головой вожатая. — Совсем не в этом...       Исмагила как по голове ударили: она всё знала. Да, вожатой нельзя было отказать в проницательности... или, по крайней мере, в умении подбирать агентуру.       — Ай, да и шут с тобой. Позже поговорим. — Ольга Дмитриевна буквально махнула рукой. — После завтрака собирайся, и бегом на пляж. Вы с братом и так бледные, как мертвецы, краше в гроб кладут!       — Ольга Дмитриевна, смилуйтесь! — Татарин прижал руки к щекам в притворном ужасе. — Я же мигом растаю! Или вообще сгорю!       — Ну нет! Пойдёшь! И я глаз с тебя не спущу! — вожатая снова начала закипать, и выдохнула в сердцах:       — Как же ты мне надоел...       — Оля! — возопила повариха.       — Что «Оля»? Ну что «Оля»?! Я сто лет Оля! И вообще, я с тобой ещё не закончила! А ты... — обернулась она к Исмагилу. — Уйди с глаз!       Пожав плечами, парень удалился в смешанных чувствах. Вроде и не виноват ни в чём — а всё равно неудобно как-то... Все неприятности приключались словно бы сами собой. А главное — кому всё разгребать? Правильно, Исмагилу, сыну Рустама! Ругаясь про себя последними словами, парень в момент смёл завтрак, сгрёб едва успевшего дожевать последний бутерброд брата, и вымелся на улицу.       — Приготовь плавки. Идём купаться.       — Брат... Ты ж знаешь, я плавать не очень... Утопить меня задумал?       — Не парься, я и того хуже. Если что — громко ори. Ты там не один будешь. Может, и поможет кто.       — За каким чёртом это нам вообще?.. — обречённо проронил младший.       — А как всегда, — усмехнулся старший, — Велели. Похоже, сегодня по плану выход на пляж... Так что повторный визит в лес придётся отложить.       — Жаль... — недобро оскалился Дэн. — Я б показал тому... ну, кто там есть, что почём.       — Храбрость твоя похвальна... — вздохнул Исмагил. — А вот безрассудство не доведёт до добра. Без меня в лес ни шагу!       — Тоже мне... — бубнил Дэн, пока Исмагил возился у рукомойника. — Ты вечно, словно нянька, за спиной! Красавец и герой... А что со мной?!       — Разве ты ущербный или больной? — усмехнулся татарин. — Да к тому же, над тобой уже лет так... семь никто не смеётся. Всех заткнул матом и кулаками.       Исмагил щурил глаза от яркого солнца. С самого утра стояла крайне душная погода, как будто перед ливнем, но облаков, как ни странно, не было — только солнце и чистое небо.       — Еда тут не хуже той, что в школе дают.       — И то верно. А уж как поварихи хороши... Не чета нашим, конечно, но всё же... — Дэн лукаво подмигнул брату.       — Да пошёл ты... — беззлобно отбил тот. — У Нелли-то, небось, уже живот расти начал?       Коротышка аж задохнулся от возмущения. Нелли, прекрасная (во всех смыслах) повариха в школьной столовой, похоже, вознамерилась закормить его до смерти под аккомпанемент причитаний о том, что его, бедного, видимо, морят голодом. Исмагил заметил, что с недавних пор его непутёвый братец, прежде во время кратких перемен азартно дравшийся с одноклассниками, теперь активно помогал пышнотелой вдове на кухне.       — Сам иди! — взвился Дэн, — Ты за кого меня держишь?! Она мне даже не жена!       — За придурка малолетнего держу. Ещё и озабоченного в придачу. — честно ответил Исмагил.       — Ну держись...       Был бы Исмагил пониже ростом или послабее — наверняка быть бы большой драке... но он был парнем богатырского сложения и исполинской силы, так что недомерок поотбивал о брата все кулаки, а небрежный взмах бледной лапищи едва не отправил его на землю.       — Прекратили оба! — Веселье бесцеремонно прервала Ольга Дмитриевна, оттащив младшего брата от старшего. Видимо, памятуя предыдущий день, она не решалась даже прикасаться к Исмагилу.       — Как же ты мне надоел... — бухтела вожатая, становясь между ними, аки заправский миротворец, — Одни проблемы... Тьфу!..       — Ну Оленька Дмитриевна... — издевательски заканючил Исмагил, — Ну зачем вы мне воспитательный процесс портите?       — Ну правда, Иса... Этак ты брата до смерти завоспитаешь! — подошедшая Наталья, казалось, с трудом удержалась от того, чтобы обнять парня в попытке смягчить его жестокость... но под ласковым взором Ольги Дмитриевны увяла, даже визуально уменьшившись в размерах.       Вожатая, будто угадав настроение своей, по-видимому, подруги (Исмагил вспомнил их милые беседы в столовой, и то, как Ольга Дмитриевна ласково называла повариху Натали), чуть было не разразилась новой порцией ругани, но неимоверным усилием воли сдержалась. Страдальчески прикрыв глаза и потащив Наталью обратно к столовой, она устало процедила:       — С глаз моих долой. Сейчас же. А не увижу на пляже — пожалеете.       Исмагил, не говоря ни слова, продолжил неторопливо идти, незаметно отвесив брату профилактический щелбан.       — Сама бездельничать весь день будет, зуб даю… — проворчал Дэн, когда Ольга Дмитриевна осталась позади, а до дома было уже рукой подать.       — Надо будет спросить Семёна, как ему соседство с такой назойливой особой, — хмыкнул татарин. — Иди переодевайся первым, да не копайся без толку.       — Как скажешь...       Уже через двадцать минут братья созерцали привлекательных девушек, с комфортом расположившись в тени, поодаль от остальных. Пока Славя и Ольга Дмитриевна следили за младшими пионерами, остальные в старшем отряде неторопливо переодевались.       — Вот же красотки… — мечтательно протянул Дэн, не отрывая глаз от соблазнительного зрелища.       — И за что нам это наказание? — вздохнул Исмагил и прищёлкнул языком. — Ну не просто же так мы в этот цветник попали…       — Знаем мы ваше целомудрие… — хмыкнул Дэн. — Купаться пойдёшь, или мне тебя в воду затащить?       — Хочешь меня опозорить да не боишься потонуть? — равнодушно отозвался татарин, готовясь предотвращать потуги брата. — Ну попробуй!       — Так неинтересно, — пробурчал младший. — Отлёживайся сколько хочешь, а я пошёл. Знаешь, как приятно играть в воде с девчонками?       — Ты поиграть когда-то рвался в ледниковое озеро, дурак, — покачал головой Исмагил. — Хоть и не помнишь, а мы тебя всей компанией откачивали...       Дэн смолчал. Он вообще не любил говорить о том своём позоре. Да, он не умел плавать, и утешался только тем, что любимый-ненавистный (никаких противоречий!) брат плавал ненамного лучше. С другой стороны, Исмагилу это было и не нужно...       Татарин уже взял с тачки полотенца себе и брату, пошёл укладываться, как вдруг...       — Иса! — Прозвучало сразу с двух сторон.       Парень растерянно посмотрел в одну...       Наталья. В голубом, под цвет глаз, купальнике, который, в отличие от... тоже, впрочем, коротенького — выше колен — но, благодаря неизменно прилагающемуся фартуку всё же скрывающего почти всю красоту фигуры сарафана, позволял вдоволь насладиться совершенством телесных статей красавицы. Сейчас красавица доброжелательно улыбалась и махала парню, не обращая внимания на, мягко говоря, недовольное выражение лица сидящей неподалёку Ольги Дмитриевны.       Исмагил глянул в другую сторону...       Женя. В чёрном купальнике, тоже почти не скрывающем хоть и куда более скромные, чем у Натальи, но тоже приятно пышные стати.       «И почему всего этого не было видно под пионерской формой?» — подумал Исмагил.       Сидящая немного в стороне от всех, Женя даже на пляж взяла свою библиотеку... ну, по крайней мере, частично — одну книгу. Именно ей, зажатой в руке, девушка размахивала, тоже стараясь привлечь внимание парня.       Исмагил подумал... потом ещё подумал... и направился к Жене, успев заметить, как при виде его манёвра надулась Наталья.       — Рад приветствовать в столь чудесный день! — искренне улыбнувшись, поприветствовал татарин Женю. — Какими судьбами здесь?       Женя явственно приободрилась, когда Исмагил пристроил своё полотенце рядом.       — Вы представляете, меня оторвали ото сна и таки выдернули загорать! — наигранно-плаксивым голосом пожаловалась она. — Так можно, я вас спрашиваю? Ни минуты отдыха!       — Безобразие! — на весь пляж возмутился Исмагил, но, сбавив тон и подбавив нотку ехидства, продолжил:       — Но неплохо в кои-то веки вылезти на свежий воздух, не находишь?       Усмешка подразумевалась безобидной, но Исмагил тут же перевёл темк. И ехидство, и сочувствие сейчас слабо помогли бы разобраться и в происходящем, и в собеседнице...       — Что за книгу взяла?       Женя воровато оглянулась и сунула обложку парню под нос, продолжая держать книгу так, чтобы не потерять страницу. Исмагил аккуратно придержал тёплую руку, обозрел представленное... и обомлел.       «Под знаком Революции»! Программная книга национал-большевизма! Там, откуда родом был Исмагил, за обладание печатным экземпляром можно было поплатиться головой... Но как это попало в советскую библиотеку?       За размышлением Исмагил вдруг заметил, что Женя отчаянно краснеет... Немудрено — они уже добрых полминуты держались за руки. Парень поспешно убрал свои.       — Как такое сокровище оказалось в библиотеке?.. — оторопело поинтересовался татарин. Неловкая ситуация, помноженная на неподдельный шок от увиденного, крайне взволновала обычно собранного Исмагила. Хорошо ещё, что на них никто не обратил внимания!       Женя зарделась ещё гуще.       — А... Ну... Я ведь... — она словно невзначай потянулась вслед за руками парня. — Меня туда назначили...       И тут до девушки дошло, что Исмагил имел в виду не её, а книгу!       — На дальних полках затерялась, никто и не брал её никогда. Может, среди завозящих есть знатоки проблемы, но... не хочу гадать. Кстати, хоть я и не со всем здесь согласна, но ход мыслей автора интересный.       — Ага... Очень. Очень интересный, — отозвался Исмагил, только теперь сообразив, насколько двусмысленно прозвучало сказанное им. Наверное, Женя смертельно обиделась...       В попытке загладить неловкость, парень постарался подсесть ближе... но девушка плюхнула книгу ему на ноги и, надувшись, отвернулась.       Ох уж этот слабый пол... Исмагил никогда не понимал девушек. Единственной, кому он отдал своё сердце, была Илли, которую остроязыкий Дэн за глаза называл «Исмагилом в юбке». Злобный коротышка имел в виду внешность, а не характер — двух менее похожих в этом плане людей трудно было найти — но ведь противоположности притягиваются, так ведь? А теперь Илли не было, Исмагил находился на тяжёлом перепутье. А сейчас, когда он оказался в этом странном месте, сопротивляться зовам духа и плоти было всё сложнее...       И тут из самой гущи отдыхающих донёсся крик Ольги Дмитриевны.       — Помогите! — кричала вожатая, пытаясь привести в себя Наталью, без сознания лежавшую на песке. Вокруг быстро собралась толпа возбуждённо гудящих и причитающих пионеров, даже в воде никого не оставалось. Исмагил пробрался к Наталье и нащупал пульс.       — Вероятно, солнечный удар. Кому-то придётся бежать в медпункт...       — Тошнит, — невнятно пробормотала Наталья.       — ...или нести туда Наталью, — закончил Исмагил.       — И как ты себе это представляешь? — закатила глаза Ольга Дмитриевна. — Несовершеннолетний, но почти уже мужчина, тащит через весь лагерь потерявшую сознание повариху. Ничего не перепутал?       — Ну если захотите тяжёлых последствий, то милости прошу, испытывайте волю судьбы, — положил конец пререканиям татарин и легко подхватил на руки бессильно обмякшую женщину.       Дэн завистливо покачал головой, но, будто о чём-то вспомнив, вдруг бросился куда-то в сторону не участвовавшей в общем столпотворении Ульяны. Не следовало оставлять его одного...       Держа Наталью под колени и за плечами, Исмагил степенно продвигался к медпункту. В какой-то момент до парня дошло, что повариха уже достаточно давно очнулась, и теперь с улыбкой глядит на него.       — Богатырь мой... — прошептала она, касаясь рукой груди парня и снова делая вид, что отключилась. Именно делая вид — на сей раз это было очевидно.       «А на пляже?..» — с каким-то почти мистическим ужасом подумал Исмагил, затравленно глядя то на девушку, то себе под ноги, то на наконец показавшийся впереди медпункт. Парень чувствовал, что влип. Видимо, Наталья всерьёз вознамерилась прибрать его к рукам. Это заставляло татарина чувствовать себя крайне неловко — наверное, он даже покраснел бы, если бы мог. Последний раз его вот так, прямым текстом, добивалась Гюнель — ещё до встречи с Илли. Но шансов у неё не было — на редкость сволочной характер похоронил её попытки.       Эти невесёлые думы отнюдь не помогали Исмагилу нести прижавшуюся к нему повариху. Если прибавить к этому ещё и ярчайшее солнце и буйство красок, то получалась уже взаправдашняя рыцарская эпопея, где романтичный идеалист несёт на руках прекрасную даму, защищая от любой опасности... хотя Исмагил пока вовсе не собирался так с кем-то сближаться в этом причудливом прошлом.       «Интересно, я первый, кого она так соблазняет? Наверняка от кандидатов не было проходу, но почему-то совратить решили меня», — размышлял татарин, нерешительно стоя у медпункта, откуда слышались шорохи. Исмагил невольно поёжился, но всё-таки, чтобы избежать пресловутых последствий, решил войти без приглашения.       — Так-так... — бархатным тоном начала Виола, отодвигаясь от стола, но, увидев посетителя... посетителей, опешила.       — А я тут... пострадавшую принёс, — прохрипел Исмагил.       — Наконец-то вижу не пионера, но комсомольца, — томно ответила медсестра, напустив на себя невозмутимый вид. — Что же это с Наташей-то произошло?..       «Теперь у неё есть повод не для подколов, а для шантажа... Приехали!» — осознал татарин и еле удержался от проклятий.       — Не знаю, — честно ответил он, — Подозрение на солнечный удар.       Не дожидаясь указаний, Исмагил принялся аккуратно сгружать свою драгоценную ношу на кушетку. Ему казалось, что Наталья нарочно вцепилась в него покрепче. Всё же отлепив от себя девушку, «герой-спаситель» повернулся к медсестре.       — Ну... Я пойду?       — Так быстро? — словно расстроилась Виола, клавшая компресс на лоб пациентке. — Наташа должна быстро оклематься, это лёгкий обморок без последствий. Недолго полежит и будет резать огурчики бодрой как огурчик... но ей обязательно понадобится спутник, чтобы подобного не повторилось.       — Вы ещё подменить вас попросите, чтобы нам наедине остаться... — со внешним спокойствием, но с бурей внутри спросил Исмагил. — Мне тут делать нечего.       — А что, отлично! Перестрахуемся! Сиди здесь и ни шагу вон, я схожу в столовую... питьевой воды возьму. Ты пока дай ей попить, что осталось, бутыль на подоконнике.       Парень мысленно плюнул, посмотрел вслед медсестре, затем на вновь старательно притворившуюся бессознательной повариху... и страдальчески возвёл глаза к потолку.       «Эфенди, за что мне это?!...»       Однако же ослушаться Виолы Исмагил не решился. Взял бутыль с остатками воды, приподнял Наталью за плечи и поднёс ёмкость к её губам. Девушка тотчас приоткрыла один глаз и лукаво подмигнула.       И тут...       — Тёть Наташ... А куда вы ручкой лезете? — тоном добросовестного идиота поинтересовался Исмагил.       — Ты мне не «тётькай» тут, а то не буду... проверять караул. Пост сдал — пост принял! — рассеянно захихикала повариха, едва не облившись водой.       Исмагил отстранился и демонстративно понюхал содержимое бутылки.       «Вроде не водка, уже хорошо. Так, Хозяин мне тут не поможет... Спокойней надо, спокойней. Виола-то меня на кушетку не должна завалить. Ещё и брат один на пляже...»       — Да хоть запроверяйтесь... — скучающе сообщил парень. — Чувствуете же, что оттуда никакого ответа. У меня, честно говоря, с этим делом вообще не очень...       Этим позорным для любого мужчины признанием татарин попытался прекратить наглые поползновения.       — Люблю честных! — мурлыкнула Наталья и привстала с кушетки. — За стойкость хвалю... — Девушка впилась в губы татарина, словно стараясь высосать из парня душу запрещённым приёмом. — ...и, м-м-м, награждаю!       — Простите, я рановато? — вдруг поинтересовалась Виола, с любопытством глядевшая на них, как на диковинку. — Ликвидировать последствия не мне, поэтому всё необходимое на верхней полке. Исмагил точно дотянется.       А Исмагилу было вообще по барабану. Никого бы и не интересовало, что он не проявлял инициативы, взасос целуясь с поварихой, что до него фактически домогались. Проблема была скорее в том, что Исмагил млел... и не мог отлепиться от настойчивой Натальи, хотя ноги очень хотели подогнуться.       Повариха сдалась первой, закатила глаза и степенно улеглась обратно. А самого татарина улыбавшаяся Виола потащила за шкирку вон из медпункта.       «Одна домогалась, вторая подглядывала, просто блестяще. Стыд и срам», — сокрушался парень, на ватных ногах плетясь обратно на пляж. Не то чтобы он жалел о произошедшем, но явно не хотел подобного развития событий.       На пляже происходил невообразимый массовый забег. Ольга Дмитриевна, что могла бы быть зачинателем мероприятия, сидела, укутавшись в парео, и недовольно пыхтела. Издалека Исмагил не мог ручаться, но судя по тому, что застёжки купальника на её спине не выделялись...       «Мелкие придурки какие-то?..»       Девушки из старших отрядов не захотели бежать марафон и быстро сошли с дистанции прямо в воду, кучки всяких малышей прыскали в разные стороны, а с дальнего конца пляжа, не обращая внимания на вязкий песок, стремительно приближались... Ульяна и Дэн в окружении свиты пионеров.       — Не нашли, гржнинначаник! — выдохнула мелкая рыжая, отчитываясь перед Ольгой Дмитриевной. Исмагил подошёл ближе и прислушался.       — Весь пляж перекопали, все деревья в округе облазили, всё мелководье обплыли, — добавил башкир.       — Наталья Валентиновна в медпункт успешно доставлена, — тем же тоном отчеканил Исмагил, чем изрядно напугал вожатую. — А что стряслось?       — Не поверишь — лифчик спёрли! — рыкнула красная от гнева и смущения вожатая. — Пошла в кабинку после купания, закинула на стенку... Закончила переодеваться — а его уж нет! Как я теперь пойду до домика?       — Беда... — согласился татарин, подкручивая зарождающиеся на верхней губе усы. — Я вижу, вы отправили самых глазастых на поиски... и вижу, что без толку.       Исмагил кивнул Дэну, успев заметить, как тот с горящими озорным блеском глазами перемигнулся с Ульяной. Нехорошие подозрения закрались парню в голову... Однако же для начала он решил подслужиться к Ольге Дмитриевне. Подлый замысел... но, памятуя вчерашнее (да и сегодняшнее утро), Исмагил решил поправить отношения с ней, раз уж подвернулся случай.       — Быть может, я смогу вам помочь? — выдавил он улыбку и подал вожатой руку, — Встаньте пожалуйста.       — Что ты задумал? — с явственным подозрением в голосе спросила Ольга Дмитриевна, но руку приняла и встала. Исмагил придирчиво оглядел её восхитительную, наделённую выдающимися во всех нужных местах выпуклостями фигуру, подошёл к девушке вплотную... и одной рукой сдёрнул свою футболку.       — Что ты задумал?! — едва не сорвавшись на визг, выдала вожатая, прикрывая руками пышную грудь под парео.       За спиной Исмагила раздался дружный многоголосый девичий вздох... Парень знал, что могуч и хорошо сложен, и сейчас получил очередное тому подтверждение. Полуобернувшись назад, он подмигнул наблюдавшим за действом девушкам, среди которых успел заметить Лену, Женю и Славю... и принялся священнодействовать. Встав вплотную к Ольге Дмитриевне, Исмагил, пока девушка не успела опомниться, почти нежно развёл и поднял её руки, прижал к ней футболку, свёл и связал четыре её конца в одной точке, стараясь лишний раз не потревожить груди.       — Красота. — отступив на шаг, Исмагил, подобно художнику, осмотрел своё творение. Теперь поверх парео гордо красовались серп и молот в круге. — Авангардно, я бы сказал. Теперь пойду, пожалуй, поищу пропажу, благо уже, кажется, знаю, где искать...       — Стоять! — взревела разъярённая вожатая, когда Исмагил уже отошёл на приличное расстояние. — Что сегодня за конкурс идиотских выходок?! Дальше каких импровизаций ждать?       — Жаль, что вам не нравится, но лучшего решения найти не могу, — терпеливо ответил татарин, не сбавляя шага и не ввязываясь в разборки. Он оглядывал кусты и деревья, смотрел на траву под ними, да только было это прикрытием — парень пытался подглядеть за реакцией брата. А тот, дождавшись ухода Исмагила, зашёл в воду, подальше от любых взглядов, и снова перемигнулся с Ульяной, точно собиравшейся присоединиться.       Итак, круг подозреваемых обрисовался достаточно явно. Дэн всегда был склонен к подобным эпатажным и хулиганским выходкам... а здесь, похоже, нашёл себе подружку со схожими взглядами. Этого ещё не хватало...       На всякий случай Исмагил решил проследить за парочкой. Парень знал, что преступник всегда возвращается на место преступления. Это могло привести его к желанной вещи. Он даже позволил себе недолго помечтать, как его будет благодарить красавица-вожатая... Может, даже поцелует...       «Тьфу... Нет уж, хватит! Одна уже целовала — теперь поди отцепись от неё...» — раздражённо подумал Исмагил. — «Ну ладно, мне и простого "спасибо" хватит. Улучшение отношений, опять же... Если только не прознают, кто украл. А то мне же и влетит — не уследил».       Подумавши так, татарин притаился в кустах на берегу, дополнительно прикрывшись мороком, и принялся наблюдать за предполагаемыми (хотя и наиболее вероятными) воришками.       Для стороннего наблюдателя предполагаемые воришки вели себя уж слишком безмятежно, что в случае Ульяны наверняка было верно. По виду Дэна было понятно, что он так и норовит вылезти, да вот недовольная Ольга Дмитриевна на берегу отбивала любое желание приближаться к кабинкам. Улучив момент, он выбрался из воды и бочком двинулся к месту преступления. Исмагил следил за братом с нескрываемым интересом — умения скрытно передвигаться у Дэна было не отобрать...       Коротышка тем временем подбежал к кабинкам, зашёл за одну из них, нагнулся... и вытащил лифчик прямо из песка!       «Хороший ход, — одобрил манёвр Исмагил, — далеко бегать не пришлось».       Дэн воровато оглянулся и забросил несчастный лифчик на стенку одной из кабинок, будто его там так и оставили, забыв отряхнуть от песка. Сам он зашёл в соседнюю, постоял для виду с минуту и преспокойно вернулся на пляж.       Само собой, татарин чуть погодя выбрался из укрытия, снял купальник и гордо направился к вожатой. Впрочем, его мучил вопрос — закладывать брата… или не стоит?       Разорялась Ольга Дмитриевна долго... Неведомым образом она сделала вывод о том, что сам Исмагил как-то связан с похитителями, попутно обвинив в сговоре с ними ещё и Наташу с Виолой, и половину отряда... В общем, благодарности татарину не перепало. Не то что поцелуя, вообще никакой. Ещё и футболку вожатая не вернула. Но это было хотя бы логично — не надевать же испачканный в песке лифчик... Так и продолжила девушка щеголять стильным платком, выгодно подчеркнувшим её телесные стати.       — А мне с ней в одном домике жить, — посетовал не пойми откуда взявшийся Семён, когда Исмагил устало завалился на своё полотенце. — Хотя ты нашёл самый экстравагантный выход из такого положения, не могу не восхититься.       — Сочувствую, — покивал Исмагил. — Вот же с... странная девушка. — Парень оглянулся, чтобы удостовериться, не подслушивает ли кто. — Голову ей напекло, что ли... Она же, по-моему, как раз без своей любимой панамки, — парень усмехнулся и покосился на вожатую, развязавшую футболку и теперь с явным удовольствием подставившую солнцу спину, — Это ж надо — такое выдумать!..       Семёна на пляже Исмагил ждал меньше всего… хотя от его соседки шансов спастись почти не было. Парень решил спросить что-нибудь на отвлечённую тему.       — Как турнир вчерашний?       — Проиграл Лене в первом же туре. — Семён махнул рукой, но затем мечтательно закатил глаза. — А потом я случайно пришёл на спортплощадку, где Лену-то и встретил. Поиграли в бадминтон мы неважно, зато в лесу, куда пришлось идти… она меня так обняла, что я аж почувствовал, что смогу её защитить, что я могу быть нужным! Эх…       «Ого, как разоткровенничался!»       — И что же, попробуешь приударить за ней? — спросил Исмагил с подначкой. — Странная она, как по мне...       — Шут его знает! На кой чёрт я ей сдался-то? У неё от кавалеров проходу быть не должно, а тут… я. — Семён демонстративно встал, выставляя на свет посредственную мускулатуру, и заломил руки от досады. — Мне, конечно, хочется её внимания и расположения, но до того ли нам с вами, гостям из будущего?       — Нам сейчас до всего должно быть дело, — пожал плечами Исмагил. — Вдруг ключ к разгадке нашего появления здесь в какой-то мелочи? А кроме того... Да кто ж тебе не даёт хотя бы попробовать? Хуже не будет... ну, если мы здесь надолго не задержимся, конечно. Тогда да, удача или неудача в этом начинании может иметь значении. В любом случае, решать тебе. Но я бы на твоём месте всё же немного повременил — хотя бы понаблюдал, чтобы не начинать ухаживания с бухты-барахты.       — Что верно, то верно, отношения — штука серьёзная, а удача — дама капризная. Мне не везло в отношениях, что не мотивирует вступать в них снова… но я больше не хочу упускать возможности, как раньше!       Семён явно воспрял духом, отчего решил по-доброму уточнить:       — Ты сам-то планируешь с кем-нибудь здесь крутить?       — Ай, да как бы тут уже со мной кто не закрутил... — Исмагил вспомнил обеих нынешних обитательниц медпункта и содрогнулся. — Как бы не пришлось отбиваться от назойливого внимания. Слышал, небось, что было, когда я футболку снял? — парень невесело усмехнулся.       — Да уж… Дома я бы тебе обзавидовался, но сейчас немного не то время... в прямом и переносном смысле.       Семён собрался уходить, пожал татарину руку на прощание, но затем будто что-то вспомнил:       — Прошёл слушок, что вечером дискотека. Пойдёте?       — И с кем мне там колбаситься? С братом? — улыбнулся Исмагил. — Вот тут как раз было бы с кем... Ну, это надо смелость иметь. Глядишь, к вечеру я её добуду. А ты пойдёшь?       — Виола пару часов назад подрядила лекарства разгружать. Это как раз во время дискотеки будет, не судьба. Хотя мне в помощь Лену приставили… но мне смелости её пригласить и за всю жизнь не набрать! Сдрейфить рискую страшно.       Видимо, через какое-то время Ольга Дмитриевна заметила, что Семён слинял, а его примеру желают последовать остальные. Жара на пляже, как это часто и бывает, спустя несколько часов высасывает все силы, поэтому, предотвращая дальнейшее брожение в рядах пионеров, вожатая организовала подвижные игры.       Сначала общей кучей почти полсотни пионеров всех возрастов согнали играть в вышибалы… а Исмагила не позвали: как бы не убил на месте кого из ребят. Из старшего отряда в итоге уцелела только Ульяна, хотя Шурик с Электроником перекидывались мячом нарочито лениво. Старшие отряды также поиграли в пионербол, но большинство к тому времени уже тянулось по домам — близилось время обеда.       Дэн, успешно избежавший, пока что, братнина гнева, блеснул во время что первой, что второй игры — во время партии в вышибалы оказался выбит одним из последних, а во время партии в пионербол большинство голов принадлежало ему. Почти не запыхавшийся и чертовски довольный парень чувствовал на себе восхищённые взгляды, в том числе и девчат постарше, и прямо-таки раздувался от гордости.       Солнце уже ползло за зенит, поэтому всем, кто задержался на пляже, пришлось бы несладко. Ольга Дмитриевна сообразила, что от голодных пионеров днём пользы не будет, и кликнула общий сбор… конечно, после переодевания и душа.       К несчастью для любопытных пионеров, душевые кабинки для разных полов находились по разные стороны. Местность была открытая, без кустов, поэтому никто желающий не смог бы подглядывать — был бы обнаружен и ушёл бы на «тихий час» с позором.       После всех необходимых процедур братья, как и все, потянулись к площади, чтобы сходить на обед.       Ещё в очереди Исмагил увидел, что на раздаче дежурит другая повариха — грузная тётка, та, что дежурила позавчера, — но не слишком расстроился.       «Может, это и к лучшему, — подумал он. — Пусть Наталья отдохнёт и хоть подумает над своим отнюдь не взрослым поведением. Только бы чего похуже не надумала!»       Тем временем от пионеров послышались восторженные охи и ахи. Дэн шумно сглотнул. Благодаря росту татарин мог без труда разглядывать происходящее даже из-за спин… но он не сразу обратил внимание, что ребятам выдавали не только второе — варёный рис с курицей, — а ещё и коробочки с черешней.       Исмагил получил своё, успел хлопнуть по руке брата, который уже пихал в рот ягоды, едва не давясь, и огляделся. Свободных мест было не так уж много.       Во-первых, можно было подсесть к Жене со Славей. Получится мило побеседовать и, если повезёт, замять свои ошибки на пляже, но тогда придётся провести весь день в библиотеке наедине с Женей. Вариант, конечно, не худший, но и не желанный... учитывая наличие неугомонного брата, который и за пляж не получил, и в лес без спросу полезет — с него станется.       Кстати, о лесе. Можно было подсесть к Алисе с Ульяной. Мелкая рыжая наверняка знала все окрестные тропы и вывела бы братьев к нужной поляне втайне ото всех. Но потом и её не спровадишь, и Двачевская и сунет нос не в своё дело, а то и побежит стучать. Тут и нос сломать-оторвать мало будет!       Оставались ещё Лена и Мику. Но если Мику начнёт трещать о музыке, то пообедать спокойно не выйдет. Да и Семёну неплохо бы дать лишний раз пересечься со своей потенциальной дамой сердца.       Исмагил подумал. Потом ещё раз подумал. Основательно заржавевшие шестерёнки в голове ворочались с трудом. Подсаживаться к рыжей парочке не было никакого желания — после того, что братья и рыжая команда друг другу устроили, тёплого приёма ожидать не приходилось. Можно было бы попытаться наладить отношения, это могло бы быть полезно в долгосрочной перспективе — в том случае, если они застряли надолго... но у татарина, по правде говоря, не было особого желания идти на контакт. По крайней мере, не сейчас. Ввиду отсутствия под рукой кляпа для Мику, и чего-нибудь, что помогло бы Лене перестать смущаться, Исмагил решил остановить выбор на Славе и Жене. Кивнул Дэну — и братья отправились в ту сторону. Славя поприветствовала их улыбкой, а Женя надулась, покраснела и смолчала. Дурной знак...       — Всем привет, — выдал Исмагил со всем радушием, на которое был способен. — Не помешаем?       — Не помешаете! — устало улыбнулась Славя. Не фальшиво, не игриво, а устало. — Но прошу, говорите лишь по делу — у Жени душа болит.       Библиотекарша мрачно хмыкнула.       — Никто не умер? — попытался пошутить Дэн. — Или это муки творчества такие?       — Муки законотворчества, — буркнула Женя, подразумевая что-то, понятное лишь ей самой. — Садитесь уже.       — Уже садимся... — пожал могучими плечами Исмагил, незаметно наступив брату на ногу, чтобы тот не вздумал что-то вякнуть в ответ.       Женя явно была не в духе. Хотелось что-то сказать, да и надо было что-то сказать — но то, что Исмагил сказал раньше, кажется, уже вбило между ними клин. Да ещё и присутствие рядом Слави и Дэна мешало разговору наедине... Так и не придумав ничего путного, татарин молча принялся за еду.       — Что ж за день, — вздохнула Славя через несколько минут. — Ольга Дмитриевна злющая, пол-отряда кислые… а вечером дискотека. Мальчики, но вы-то почему сегодня и всегда такими недовольными ходите?       — Разве похоже? — Дэн, не восприняв намёк старшего, лихо сплюнул косточку от черешни. Она с весёлым звяканьем отскочила от тарелки... и плюхнулась к Жене в компот.       Чувствуя острое желание свернуть проказнику-братцу шею, Исмагил чудом сохранил на лице безмятежную улыбку. Даже подзатыльника Дэну не отвесил.       — Женя, возьми мой, — нашёлся он после секундной заминки, пододвигая к девушке непочатый стакан. — Ну действительно, Славь, разве похоже, что нас что-то гнетёт?       Женя брезгливо стряхнула капли с руки, но подношение молча приняла. Славяна же только покачала головой:       — Сама не знаю, как и сказать. Иногда на лицах вижу, что вы понимаете... насколько иногда не ко двору. Может, это вас и гложет изнутри.       Исмагил многозначительно моргнул, прикидывая, что это значит, и о чём уже догадывалась Славя. Хотя, может, она просто пыталась помочь подруге... Стоило действовать решительно.       И Исмагил так и поступил. Ну, хотя бы попытался.       — Наверное, дело в том, что мы поздно приехали, — начал он, стараясь придать голосу уверенность. — Тут уже сложились компании, а мы оказались ни к селу ни к городу. Это действительно несколько... напрягает.       «А может, ты догадалась о чём-то ещё, умная девочка Славя? — подумал Исмагил внезапно. — Например, о том, что я — не вполне живой не вполне человек...» — Он внимательно посмотрел девушке в глаза, пытаясь найти в них подтверждение своих подозрений.       — У вас ещё есть время в них вступить. И позаниматься общественно полезным трудом при этом было бы неплохо, — хихикнула Славя. — Вожатая поручила сегодня разобрать библиотеку. Иса, Женя, вы сможете быстро справиться. А ты, Дениска, хочешь мне помочь с уборкой на площади? Там много ребят будет, не заскучаешь.       Исмагил подумал, Дэн тоже подумал. Они переглянулись, и старший вынес вердикт:       — Если хорошо отдохнём на тихом часе, то почтём за честь помочь!       Женя не стала спорить, а просто унесла поднос и ушла восвояси. Славя тоже скоро вышла из-за стола.       — Спать захотел, братец? — скептически переспросил Дэн.       — Мы пойдём в лес и узнаем, что же там такое. А дела в лагере — иногда даже приятная, но обязанность. Не самоцель.       — Обязанность, не самоцель... Конечно, если бы я поставил себе цель заниматься общественно-полезной ерундой — делал бы это дома, а не здесь... — бухтел Дэн.       Наконец расправившись со своими порциями, братья организованно выдвинулись к лесу. Он встретил их так же, как и раньше — неприветливо.       — Теперь блуждать... — вздохнул Дэн. Исмагил только головой покачал.       — Ничего, вышли туда в тот раз — выйдем и в этот, — и зашагал вперёд.       Судя по виду, татарин был настроен серьёзно и шагал широко. Башкир едва-едва поспевал за ним, нащупывая кастет в кармане. Мрачно шуршала трава, угрожающе шелестели опавшие листья.       — Есть догадки, кто в землянке живёт? — уточнил Дэн. — Вдруг знаешь... а то вчера башка болела знатно, БелАЗов на неё по новой что-то не хочется.       — Отставить паникёрство! — полушутливо-полусерьёзно отозвался Исмагил. — Разве ты забыл? Напуганный враг — наполовину побеждённый враг. Но это работает в обе стороны. А кто там живёт... Да не всё ли равно? Мы же для начала пообщаться идём, а не драться.       Последнюю фразу парень намеренно произнёс громко, надеясь, что обитатель леса его услышит.       — Мы идём в чужой монастырь со своим уставом, — саркастично напомнил Дэн. — Мы вчера и войти не успели, как получили по самое не балуй. Ещё и не пойми от кого!       — С чужим уставом, да с мирным знаменем, — опять же громко произнёс Исмагил. — Ты на дорогу смотри, а не болтай.       Наконец, после энного времени блужданий, братьям показалось, что они вышли на знакомую поляну.       — Здравствуйте, — всё так же громко выдал Исмагил.       И тут...       Оглушительно затрещали кусты под тяжёлыми шагами. Из-за спины к братьям подходил кто-то огромный.       Исмагил обернулся и успел разглядеть рослого — побольше двух метров! — и мускулистого седовласого мужчину. Дэн обернулся на мгновение позже… и обмер от страха.       — Это же… — просипел он.       — Да откуда вы лезете?! — пророкотал мужчина... и размахнулся. От затрещины его лапищей братья даже бы не встали!       Раскатистый бас ударил по ушам Исмагила… но парень понял, что медлить нельзя.       Братья брызнули в стороны... и потому их зацепило только краем атаки. Но даже этого хватило, чтобы Дэн улетел куда-то в дальние дали, а более массивный Исмагил не удержался на ногах. Хозяин леса был чудовищно силён...       — А ты крепыш, отец бы тобой гордился, — не без восхищения заявил мужчина, приподняв Исмагила за шкирку и уставившись ему в глаза. — Из уважения к нему не прибью. Проваливайте подобру-поздорову!       — Хоть бы поздоровались для начала, Дмитрий... как вас по батюшке? Запамятовал, — лениво отозвался Исмагил, бесстрастно глядя своими чёрными глазами в голубые глаза здоровяка. Затем попросту выскользнул из футболки — и оказался на земле.       По правде сказать, это был последний человек, которого братья ожидали встретить. Дмитрий Медведев — бывший заместитель отца Исмагила, медведь-оборотень и просто душа компании — тоже сразу узнал сына командира — видимо, по запаху.       «Хотя... Если мы в прошлом — то почему "бывший"? Вполне вероятно, что очень даже действующий. Только вот действовать ему, насколько я помню, недолго осталось...» — подумал Исмагил. Он хорошо помнил, что сталось с их нынешним визави в знакомом ему варианте развития событий.       Из-за кустов еле-еле вышел прихрамывающий Дэн.       — Стёпа… Предатель! — прошипел он, поигрывая кастетом. — Весь отряд подвёл и отца чуть не убил. Брат, задай ему!       — Ах, Ябалак, какая поросль! Мелкий, от тебя несёт закировским духом слабее, чем от брата. — Дмитрий не постеснялся подтвердить догадки Исмагила, не скрывая высокомерия. — Ты приёмыш?       Уязвлённый и разгневанный Дэн, стиснув зубы, понёсся на врага.       — Стоять! — рявкнул Исмагил, становясь между новоявленными противниками. — Сколько раз мне ещё повторить, что мы пришли с миром? Хотя бы в этот раз, — уточнил он. Парень и сам не питал особого уважения к тому, по чьей косвенной вине его отец лишился глаза, а вместе с ним, фактически, будущего и смысла жизни... но бросаться очертя голову в атаку не торопился. Хотя бы потому, что силы были явно неравны — Дмитрий мог размазать их обоих одной левой.       — Предлагаю перемирие, — провозгласил Исмагил. — Для начала поговорим, а подраться всегда можно.       — Подраться можно. Но вам не нужно, — подметил Дмитрий, грузно усаживаясь на землю. — Не обостряйте конфликт, если не готовы заплатить цену поражения. Но что вообще вам от меня надо, о чём говорить хотите? А то третий день в лесу вижу тебя, старший.       — Где ж ты раньше был, такой у... — Дэн не договорил, Исмагил зажал ему рот. Вторую руку протянул к Дмитрию — и оборотень бросил парню его футболку. Тот поймал её, убрал руку ото рта брата и быстро оделся.       — Поговорить... — протянул Исмагил. — Ну, если не о делах давно минувших дней, то о настоящем. Вы здесь какими судьбами? Что это за место, собственно?       — Самому бы понять… — протянул Дмитрий, изображая усиленные размышления. — Если коротко, но от печки… После ликвидации Хакима я восстанавливался едва ли не месяц. Но под конец мне… пришло письмо от семьи. Пишут — можно возвращаться домой. Вообще дом я покинул, лишь бы не жениться на той дуре, которую мне сватали… но вас подробности не касаются.       Дмитрий смахнул пот со лба и скинул рубаху, явив миру испещрённый шрамами торс.       — С добровольца спросу мало, поэтому я покидал манатки и двинулся. За неделю преодолел Гиндукуш, за столько же дошёл до Иссык-Куля… а там, откуда ни возьмись, леса в предгорьях! Заночевал я в одном таком лесу, а просыпаюсь… — Дмитрий театрально помолчал, — …совершенно в другом. Пытаясь сориентироваться, я набрёл на этот вот пионерлагерь, куда уже заселялась ребятня. Чтобы не отсвечивать — обустроился в лесу. От такие пироги, малята.       — Обустроились в лесу? — переспросил Исмагил, о чём-то крепко задумавшись. — Ну, что в прошлый визит нас прогнали тоже вы, я не сомневаюсь... А пирожки? Тоже ваша работа? Хорошо вы тут устроились, я погляжу...       «А то... И каждую ночь — бесплатное эротическое шоу...» — подумал парень, припомнив недавние события.       — Ну и... как вам местные? — продолжил Исмагил, ничем не показав своей догадки.       — Да, это я вам треснул, когда в землянку мою полезли. Отродясь плохо маскируюсь, — усмехнулся Дмитрий. — Пироги едва не спалил вчера вместе с хатой, но в целом окопался на совесть. А насчёт местных… сами-то как думаете, пионеры? — глумливо прогудел он. — Ваши ровесницы писаными красавицами будут, а бабёнки постарше кого угодно с ума сведут. А если хозяйственные — то предел мечтаний.       — Конечно, плохо... То-то отец вас постоянно «ориентиром ходячим» называл, — хмыкнул Исмагил. — Впрочем, ладно. Я слышал, ваш народ славится своим гостеприимством... — ненавязчиво намекнул он.       — Тогда следите за языками, дорогие гости, иначе не досчитаетесь зубов, которые на меня точили — моя рука тяжёлая! — пробасил Дмитрий, встав и отворив дверь в землянку.       Рослый Исмагил только диву дался — он спокойно проходил в дверной проём и не упирался головой в потолок землянки, а о Дэне и говорить нечего. Обставлено жилище было скромно: у одной из стен приколочена широкая доска — видимо, для сна, — и лежали топор с внушительных размеров вещмешком. Рядом стоял огромный стол и две импровизированные скамьи из распиленных надвое брёвен. У другой стены примостилась наспех сложенная каменная печь с тлеющими углями. Пол, само собой, устлан досками, крыша — из дёрна.       — Тесно и темно, зато надёжно. Предвосхищая вопросы, признаю́ — инструмент для строительства пришлось... одолжить, — проворчал Дмитрий, устраиваясь за столом и жестом приглашая гостей сесть напротив. — На складе уйма полезного, но без местной прописки оттуда ничего полезного днём не вынести. Думаю, понимаете, что болтать об этом для вас чревато.       — Да уж, знаем, насколько... Мы немы, аки рыбы, — сразу ответил Исмагил, попутно отвесив воспитательный подзатыльник Дэну, который уже собирался выдать новую колкость.       Гости расселись на скамьях у стола. Вечно голодный Исмагил собрался было намекнуть Дмитрию на то, что гостей полагается угощать... но придержал язык — медведи-оборотни славились не только как редкостные собственники, но и как те ещё обжоры, и если просто вторженцев на свою территорию бывший заместитель их отца ещё готов был терпеть, пусть и со скрипом, то за покушение на свои запасы... как бы взашей не вытолкал, добавив пинка для ускорения.       — А что вы ещё... одолжили? Ну, так, чисто для справки? — поинтересовался Исмагил как бы между делом. — Я ни в коем разе не требую вернуть, просто интересуюсь. А то как бы вожатая не «повесила» пропажу на нас — у нас, знаете, здесь сразу сложилась... мягко говоря, неоднозначная репутация. А вот насчёт «прописки»... — Парень ненадолго задумался. — Как насчёт взаимовыгодного соглашения? Мы поможем вам... «легализоваться», а вы возьмёте нас к себе в союзники. Нам, конечно, и так стоило бы держаться вместе, но вы ведь, я полагаю, думали выбираться самостоятельно? Нам, знаете, тоже неохота здесь задерживаться.       Дэн вновь попытался что-то вякнуть, но на этот раз хватило одного Исмагилова грозного взгляда.       — Молодцы, сразу к делу и без рассусоливаний! — похвалил собеседник. — Я понятия не имею, куда попал и надолго ли, но природой, пока строился, уже пресытился. Изголодался по людскому обществу, так сказать! А если по сути, что я думаю…       Дмитрий ненадолго призадумался, но затем выдал не терпящим возражений тоном:       — Я не возражаю, если для общего блага придётся поработать сообща… но интересно, как вы «легализовать» меня собрались? Дескать, отставной вояка, почти что дембельнувшийся... — Дэн вдобавок и под тяжёлым взглядом Дмитрия уже не осмелился обвинять того в дезертирстве, — ...ушёл в поход без документов, заблудился и хочет в детском лагере поработать? Так дела не делаются, ребятки. — Мужчина усмехнулся, словно припоминая что-то. — Особенно когда я приду с повинной, мол, столько инструмента вынес, чтобы поселиться вдалеке ото всех.       Дмитрий вздохнул, потянулся к одной из приколоченных рядом полок и снял с неё сначала термос и жестяную кружку, а затем и банку мёда, от вида которой у братьев потекли слюнки.       — А зовут-то вас как? Уж простите, что не интересовался, — добродушно прорычал медведлак. — Поедим да выпьем на брудершафт, как говорят германцы.       «По людскому... А пуще всего, небось, по женскому, да? Впрочем, мы тоже в этом плане хороши...»       — Я Исмагил, можно просто Иса, — склонил голову старший.       — Дэн. Просто Дэн, — хмуро отозвался младший, повторяя жест брата.       — Так вот, — продолжил Исмагил. — Инструмент мы втихаря подсунем на место. Если пропажу уже обнаружили... ну, думаю, ничего страшного. Как пропал, так и появился. Если не обнаружили — и того лучше. А «легализация»... ну, вы ведь заметили, что лагерь, хоть и называется пионерским, но ребята тут заметно старше? Да и других странностей хватает... Думаю — или, по крайней мере, могу надеяться, — что такая легенда не вызовет у вожатой подозрений. Главное — ведите себя поувереннее. Вы, кстати, как хотите — чтобы мы вас «нашли», или сами выйдете к людям?       — Как у вас всё просто! — хмыкнул Дмитрий. — Ну, при провале вашей спецоперации влетит вам, а я приду сам и как бы не у дел. Не примут — тогда ещё немного здесь поживу и придумаю, как самому уйти... если у вас вдруг не найдётся полезных наработок для побега отсюда. Замётано?       — Замётано, — кивнул Исмагил, и протянул Дмитрию руку для пожатия. Оборотень недоверчиво осмотрел её... но таки пожал.       — А вообще... — продолжил старший. — Я как-то ночью попробовал выбраться из лагеря по дороге. Бежал, бежал, бежал... в итоге прибежал к тем же воротам. Как будто это какой-то замкнутый мирок, чтоб его... А вы не пробовали как-то ещё уйти? Через лес, например?..       — Первым же делом пробовал. Из интересного — заброшенное здание к юго-западу от лагеря и, судя по всему, костровая поляна. К северу — сплошной сосняк, уже на втором-третьем километре непролазный бурелом, — с неприязнью выплюнул оборотень, тряхнув головой. Позолоченный крест на груди степенно закачался в такт гневу хозяина. — Крупного зверья мало, я почуял только семью кабанов на северо-востоке. Э-э-э, в ту же сторону ограждённая спортплощадка вроде. К югу поля, может, некогда возделываемые. Побережье обрывистое и труднопроходимое, для пионерлагеря — серьёзный минус. Посреди реки есть насыпь и железная дорога с товарными поездами, но плавать... Нет, увольте.       — М-да... Разведка по высшему разряду. — Исмагил улыбнулся. — Ну, постройку плота можно оставить как один из запасных планов, я думаю. Итак... Предлагаю приступить к операции под кодовым названием «Танцы с медведем». Пока давайте сюда инструменты. Вскоре встретимся здесь же, и вместе пойдём в лагерь. Но для начала... За успех дела! — и выразительно посмотрел на банку мёда.       — Всё шутки шутите, остряки... — пробурчал хозяин хижины, и налил братьям чай в здоровенную кружку — похоже, что на двоих. — Пока ещё прощаю, ну а сейчас — угощаю!       Мёд же неторопливо перетёк в миску. Исмагилу досталась резная деревянная ложка.       — Сам собирал, ешьте на здоровье, — впервые за долгое время улыбнулся Дмитрий, поднимая полную крышку-стакан от термоса. — Я-то ещё наемся, а вас не грех угостить. За сотрудничество, за страну!       — За сотрудничество! За страну! — с удовольствием поддержали своеобразный тост оба брата.       Когда же с чаем и мёдом (поделили по справедливости: Дэну — чай, Исмагилу — мёд) было покончено, парни закутали инструмент в какое-то тряпьё, чтобы он не привлекал внимания, и условились с Дмитрием встретиться на том же месте после выполнения задания.       — Итак, вопрос на засыпку, — начал Исмагил, выйдя из землянки. — Как незаметно подсунуть инструмент на место? Твоя отмычка ещё с тобой?       — Обижаешь! Всё своё ношу с собой, — ухмыльнулся Дэн. — Отвлекающий манёвр прокатит? Ты заговариваешь зубы тем, кто на складе, я отыщу окна, куда выйдет влезть. Только бы отпечатки снимать никто не стал…       — Дай Мироздание, чтобы склад был вовсе без присмотра... — покачал головой Исмагил, — Ладно, пошли. У нас ещё много дел на сегодня.       Татарин степенно шагал по всё ещё пустующей аллее — тихий час пока не закончился, но времени оставалось в обрез. Башкир семенил за спиной у брата, при каждом шорохе норовя сигануть в кусты вместе с мешком. Вот уже и площадь… но на ней трудится Славя с метлой. Дэн пулей метнулся за памятник, а Исмагил приготовился отвлекать на себя внимание...       Пронесло. Пока Славя любезно рассказывала, что до побудки меньше десяти минут и что подадут на полдник, Дэн прошмыгнул за кустами в дальний конец площади, помахал брату и перебежками направился к столовой.       Через несколько минут Исмагил застал брата у склада. Дэн копошился в замке.       — Окна фиг откроешь, но вокруг чисто, — обронил младший, сосредоточенно взламывая дверь.       — Справишься? — поинтересовался Исмагил больше для порядка, чем из реальной необходимости. Он-то знал, что Дэн способен разделаться с любым замком, что не раз уже демонстрировал... в том числе и тем злополучным вечером, с которого началось это их приключение.       — Дай минуту… Ой, кто-то идёт, бл-л-лин!       Исмагил обернулся, и верно — к складу неторопливо приближался какой-то человек.       — Ещё и сторожей нам тут не хватало. Ускоряйся, — бросил сквозь зубы татарин, идя на перехват.       В этот раз, как ни странно, ненамеренно сорвать планы братьев мог… Шурик. Канифолью почему-то не вонял.       — Привет, — поздоровался татарин, не скрывая холодка в голосе. — Почему не спишь?       — Здравствуй. Ну, на склад иду, как видишь… — замялся Шурик.       Грозный взгляд Исмагила демонстрировал, что полуправдой не обойтись. Через десять секунд паренёк сдался.       — Я удочки там недавно видел, вот и заинтересовался. Я завзятый рыболов, хочу, пока есть время, проверить клёв. Вам с братом интересно, кстати?       — Да знаешь... — Исмагил сделал вид, что ему не плевать на причины появления Шурика здесь. Главным было отвадить его... ну, или хотя бы придержать подольше. — Я к рыбалке скорее отрицательно отношусь. В детстве был у деда в деревне, пошёл на рыбалку — упал в реку. Попытался закинуть удочку — закинул крючок себе в штаны. Короче, не идёт у меня это дело. — Парень невесело усмехнулся и покачал головой.       Исмагил ответил Шурику полуправдой — в деревне у деда он был, но на рыбалку не ходил в силу активной нелюбви к этому занятию.       — А Дэн... Не знаю даже, как он к этому отнесётся. — А вот это была чистая правда. — Ты, кстати, его не видел? Может, пойдём поищем? Сам у него и спросишь...       — А вы не вместе? — удивился незваный пионер. — Я думал, всегда вдвоём, стальным кулаком… Не, мне б только взять, и поминай, как звали. А если на днях увижу, то и расспрошу. Тем более скоро рыбный день, вдруг перед поварами авторитет заработаем...       — Обычно — да, мы всегда вместе... Я думаю, он и сейчас где-то рядом, — не соврал Исмагил. Назойливый пионер грозил спутать им все планы... — Авторитет перед поварами? — зацепился он за фразу. — Неужели же ты задумал, как древний добытчик, покорить своим гигантским уловом Наталью? Или... — парень улыбнулся, — ...или я чего-то не знаю, и тебе нравится та, что постарше и покорпулентнее?       — Ты что несёшь, чур меня! — перепугался Шурик. — Заподозрят — отведут к Виоле, а я от неё вообще живым не выйду! Ещё Серёгу предложи откармливать, чтоб сидел не в клубах, а в библиотеке, — обиженным тоном выдал он, решительно идя к складу… и не подозревая, как обозлит этим Исмагила.       Татарин бросил задумчивый взгляд на валяющуюся под ногами увесистую каменюку... однако решил приберечь вариант со смертоубийством на крайний случай. Поэтому шагнул следом за Шуриком, и аккуратно, но крепко — не дёрнешься — придержал того за плечо.       — Да ладно, постой. Ты что, обиделся, что ли? Я же пошутил, — усмехнулся он, — Ну, подумаешь, не симпатия, а трезвый расчёт... Тоже уважаемо. Лишняя еда — она никогда не лишняя...       «Ну что ты там возишься, мелкий гадёныш... — зло подумал парень, — Я уже устал тут бред нести и отношения портить..».       — Да бывает — я в своих клубах дичаю и шутки понимать перестаю. Ну вас, юмористы, — бросил Шурик. — Идти-то дашь? Или там уже склада нет, а Алиса с Ульяной всё оттуда благополучно вынесли и сровняли с землёй?       Вариант со смертоубийством стремительно выдвигался на первый план... Бедный Шурик и не подозревал, что, вполне вероятно, сам приближает свою гибель.       — Да подзадержись ещё ненадолго, — поддержал шутку Исмагил, — Скоро всё вынесут, а там как раз и рванёт...       Ирония была в том, что они не выносили вещи со клада, а, наоборот, возвращали их.       Плечи Шурика задрожали, и Исмагил не сразу сообразил, что парень почти что сгибается со смеху, а не плачет навзрыд.       — Ну убедил, убедил, приду позже, Братец Исмагил, только не бросай меня в горящий склад!       — А как ты догадался про девчонок? — задал Исмагил вопрос, скорее призванный звучать как «Почему ты сразу на них подумал?». — Они уже откалывали такие номера?       Кибернетик отсмеялся и попытался повернуться к татарину лицом.       — А если говорить серьёзно, то эти рыжие — крупнейшая угроза лагерной безопасности, — доверительным тоном сообщил он. — Нам под окна за день до вашего приезда петарду подкинули, сволочи! Если б чуть выше — пришлось бы стёкла менять. А в начале смены они жгли костры на пляже. Эл этих пироманок боится как огня, а я ломаю голову, чем им противостоять.       Если Исмагил ещё недавно подумывал идти на сближение с рыжими бестиями, то уже теперь готов был идею откидывать — насытившихся их безобразиями ребят тоже, если поискать, хватало. Правда, для начала потребовалось бы оторвать Дэна от Ульяны… если прежде не оторвётся его дурная голова.       Проскочила шальная мысль выпускать Шурика назло непутёвому брату, но тут из придорожных кустов послышался шорох, и оттуда вылез довольный Дэн.       — Ну, дело житейское… — пробормотал кибернетик и поплёлся на склад. Ему вслед зазвучал горн.       — Побыстрее не мог? — шёпотом напустился Исмагил на брата. — Я этого... — он кивнул в сторону ушедшего Шурика, — ...уже не знал, чем придерживать. Сделал?       — Как есть, — огрызнулся младший. — Там всё в строгом порядке, а кину инструменты где попало — подумают на Славю. Не очень здорово выйдет…       — Ну ладно, ладно... — смягчился Исмагил. — В кои-то веки ты подумал о других... Или тебе персонально Славя чем-то угодила, а? — добродушно подколол он брата. — Ну что... Сначала на полдник, или выведем нашего гостя? Нехорошо заставлять его ждать.       — Нас сразу после полдника Славушка подрядит трудиться, но сразу мстить ей — не наш случай, — резонно заметил Дэн, не проглатывая подкол. — Можем убить двух зайцев и пожрать, пока идём к этому… — Дэн сдержался. — ...ну, ты понял. Если сама еда позволит.       — Ишь ты, мститель... — покачал головой Исмагил. — Однако в твоих словах есть доля истины... что само по себе удивительно. Да и вопрос с Женей не утрясли до конца. Ну, думаю, наш лесной товарищ, который нам не товарищ, не облезет, если мы заявимся на полчасика позже. Пошли.       — Вот и утряси, «Илиаду» в библиотеке тебе на голову. А Стёпа пусть не облезает — нам ещё шкуру медведлака делить, — ворчал Дэн, плетясь за братом. — Когда я голоден и на кого-то зол, то этому кому-то лучше не лезть…       — Да чтоб тебе Коран там же на голову рухнул за такие слова! — Исмагил покачал головой в притворном ужасе и гневе. — Надеюсь, никто из местных действительно не попадётся великому и ужасному тебе под горячую руку...       В столовой уже было весьма людно. За стойкой раздачи чинно располагалась вторая повариха, старшая.       — Либо Наталье не полегчало, либо Виола устроила ей внеплановый выходной по здоровью, — констатировал Исмагил. — Ну, нам же лучше. Налетай!       О произошедшем в медпункте татарин упоминать благоразумно не стал.       Дэн послушно ввинтился в толпу и через полминуты выбрался с ватрушками и парой чашек киселя.       — Они не то что запеканки, так ещё и яблоки предлагают, совсем сдурели! Отойдём! — крикнул Дэн брату в ухо и жадно влил в себя почти весь кисель.       Исмагил лениво потянулся за ватрушкой, но краем глаза увидал Славю, шедшую в их сторону.       — На подходе!.. — с запозданием известил Дэн, и закашлялся, подавившись.       Исмагил скрипнул зубами, оглянулся в поисках поддержки или пути отхода... но таковых не нашёл — толпа клубилась слишком плотно, а Славя приближалась слишком быстро и целенаправленно. Поэтому, хлопнув брата по спине (немного не рассчитал сил — бедняга Дэн едва не улетел на пол), Исмагил кивнул Славе и отошёл к стене, чтобы не мешать остальным пионерам.       — Ребята, напоминаю! Тебе, Иса, надо в библиотеку вместе с Женей, навести там порядок. Денис, моя просьба всё ещё в силе, — прощебетала Славя, подойдя к парням ближе. — Дел всего на час-полтора, мы и к дискотеке успеем подготовиться! Не ленитесь, ну пожалуйста!       «Час-полтора... — мысленно простонал Исмагил. — Столько Дмитрий точно ждать не будет... С медведлаковой гордыней — как бы не решил, что мы его кинули...»       Однако язык парня сказал совсем другое:       — Да-да, уже иду, — отчеканил татарин, мысленно прокляв неуёмное желание девушки приносить пользу, зачастую припрягая к этому процессу других. Нет, он не был против подобного устремления... просто конкретно сейчас было не время для этого. Кивнув Дэну, Исмагил поплёлся к выходу, и вскоре был уже в библиотеке.       Однако в библиотеке никого не оказалось. То ли Женя ещё не вернулась с полдника, то ли отлучилась по каким-то своим делам... в любом случае, короткой передышкой следовало воспользоваться и воплотить первоначальный план братьев. Татарин бросился в лес.       Долго плутать не пришлось — видимо, Дмитрий почувствовал его приближение, и, обладая властью над восприятием путника, сделал так, что вскоре парень вышел на поляну с землянкой. Оборотень уже ждал его, скрестив на груди могучие руки. На этот раз помимо штанов и берцев он был одет в песочного цвета рубашку — видимо, чтобы при своём появлении не смущать пионеров... и особенно — пионерок.       — Где тебя носило, где брата потерял? — раздражённо поинтересовался медведлак, закидывая на плечи вещмешок. — Я тут, видите ли, вырядился и собрался, а они разгуливают себе! Инструменты хоть вернули, разгильдяи?       — Вернули, — проскрежетал Исмагил зубами. Ох уж это самомнение... Медведлаки считали себя пупами земли, хотя в большинстве случаев имели на это право благодаря своей силе и той роли, какую играли в обществе других оборотней. — Дэн... занят. Да и я, увы, после того, как приведу вас к вожатой, должен буду вас покинуть, уж извините. Пойдёмте.       — От меня сильно лесом да костром несёт? — уточнил Дмитрий, с треском разламывая и отламывая всё, мешавшее ему идти. — Прихорашивался как мог, но встречают по одёжке… Вряд ли дамы оценят походную романтику. Эх, вот вечером бы в баньку…       — Не слишком, — понемногу смиряя раздражение, отозвался Исмагил. Оборотни, в конце концов, были существами с обострёнными чувствами, и поэтому старались избегать резких запахов. Как следствие — по возможности следили за собой. А аромат дыма и вовсе пробуждал в них инстинкты зверя, велевшие сторониться подобного.       — Ваша легенда готова? — в последний раз поинтересовался татарин, завидев на площади рядом с прибирающимися Славей и Дэном Ольгу Дмитриевну — видимо, вожатая решила лично проконтролировать ход работ. Необычное для неё, хотя и, безусловно, похвальное желание.       — Пионер всегда готов, красноармеец тем более, — отрезал Дмитрий. — В шею не выгонят, нутром чую.       Копошившиеся на площади дети как по команде повернули головы и замолкли, поэтому Исмагил с Дмитрием шли к начальству в торжественной тишине.       — Старшина Медведев Дмитрий Владимирович, находящийся с сего года в запасе, в пионерский лагерь «Совёнок» для трудоустройства прибыл! — отрапортовал Дмитрий, прервав марш и приложив руку к виску. Выглядело это скорее комично, но грозный вид мужчины не позволял усомниться в его словах.       Исмагил отступил в сторону, желая понаблюдать за предстоящим шоу, и подмигнул хмурому брату в толпе — тот сжимал метлу в руках, не зная, куда деваться.       Эмоции на лице Ольги Дмитриевны сменялись, как в калейдоскопе: удивление, растерянность… и смущение? Вожатая покраснела и пробормотала:       — Но нас не предупреждали… Что же это такое?       Ольга Дмитриевна вдруг приложила руку ко лбу, на пару секунд задумалась и спросила с подозрением:       — Гражданин Медведев, предъя́вите документы? Подтвердите ли чем-то ваши намерения? Кем вы вообще собрались работать?       Дмитрий залихватски улыбнулся… а Исмагил заметил его озорной, даже хищный взгляд.       — Кызыл-Урманская воинская часть номер сто сорок, — уверенно выдал Дмитрий. — Простите, как вас по имени?       «Если такого города в их Союзе нет — пиши пропало. Меня с подобным гостем мигом выкинут, — обречённо подумал Исмагил. — И насчёт части врёт: отец говорил, что отряд подчинён напрямую Москве».       — Оля... ой... Сливко, Ольга Дмитриевна, — моментально поправилась «поплывшая» вожатая. — Так что там с документами? — она натужно пыталась вернуть себе строгий вид. Получалось откровенно плохо.       — Очень р-р-рад знакомству, Ольга Дмитриевна, — удовлетворённо прорычал Дмитрий. — Но есть ма-а-аленькая неприятность. Я сплавлялся сюда по Волге и залил документы. — Мужчина достал из вещмешка отсыревшую папочку и показал вожатой. — Если пожелаете, чтобы я их заменил как можно скорее, то давайте съездим в райцентр... или я поработаю у вас физруком до конца смены, причём задаром.       — Да-да, мы... съездим... — пролепетала вожатая, на счастье оборотня пока не интересуясь содержимым папочки. — Я с удовольствием с вами...       «...до ближайших кустов пройдусь», — мысленно усмехнувшись, закончил Исмагил про себя.       — ...съезжу, — закончила наконец вожатая.       — Я ваш в любое время. Но пока то да сё, может, покажете мне место работы и лагерь? Ребята у вас взрослые, сами справятся со всеми поручениями. А я вот от гражданской жизни поотвык...       От первых слов Дмитрия Ольга Дмитриевна покраснела ещё гуще.       — Я... Да, я с радостью вам всё покажу! — просияла она, явно довольная тем, что гость как будто сам подкинул ей возможность познакомиться с ним поближе. — Пойдёмте! — И, словно невзначай подойдя к оборотню почти вплотную, вожатая мягко увлекла его куда-то в сторону домиков. На прощание Дмитрий успел бросить на Исмагила красноречивый взгляд. Татарин только хмыкнул.       — Чего стоим, кого ждём? За уборку! — нетерпеливо скомандовала Славя. Дэн с мольбой взглянул на брата, но Исмагил уже уходил к библиотеке, и не планировал никого спасать от общественных работ.       По дороге татарин лениво размышлял о случае на пляже и нечаянной пакости Дэна в столовой. Хотелось и книгу заполучить, и прощения добиться, если Женя ещё не остыла, но за счёт чего возвращать её расположение — всё ещё было загадкой. В самом деле, разве один только совместный труд сближает?       Да, наверное, это было единственным путём из пока что доступных. Помочь, в процессе завязать разговор, а там... а что там? Просто извиниться? И всё? А если Женя затребует что-то необычное в качестве платы за прощение? Например, пойти с ней на танцы? Нет, он, конечно, не сказать, чтобы против, и танцевать, вроде как, умеет... но всё равно, толкаться под музыку в шумной компании под бормотание проснувшегося к тому времени Хозяина было тем ещё удовольствием. Так и не решив, что делать, парень подумал, что ему следует положиться на случай. Остановившись на этом, он шагнул в библиотеку.       Первым же делом в глаза бросилась Женя. Не набросилась — сейчас она мирно дремала за своим столом, точь-в-точь как в день… нормального знакомства. Исмагил засомневался, стоит ли будить девушку, но сообразил, что возвращаться с пустыми нетрудившимися руками будет совсем непорядочно. Тут под его ногой предательски скрипнула половица, и Женя заёрзала. Исмагил деловито прислонился к стене в ожидании.       — А, ты уже здесь… — проворчала библиотекарша, нацепив очки и найдя взглядом посетителя. — Помочь всё же пришёл, Слави не посмел ослушаться?       — Её ослушаешься... — буркнул Исмагил, почёсывая шевелюру в попытке скрыть неловкость. — Если сама потом проблем не организует, так по ушам отъездится вдоволь, или, того хуже, умудрится пробудить совесть. Тем не менее, я здесь. Смиренно прошу прощения за то, что случилось во время обеда. Чем мне тебе помочь?       Парень неспроста выбрал такую формулировку вопроса — она должна была показать его мирные и благожелательные намерения.       — Ты зачем из Слави ангела во плоти и мечту вожатой сделал? — невесело усмехнулась Женя, выбравшись из-за стола. — Поверь, она чистосердечна и как лучше для лагеря хочет, даже остаётся нормальной. Правда, благими намерениями дорога сам знаешь куда… поэтому дуй к полкам. Ты вытирать пыль будешь, а я книги по каталогу проверять. А с Денисом мне понятно всё — мелкий и бестолковый, даже злиться не выходит.       — Сделаем, — кивнул Исмагил. Он подхватил лежащую неподалёку от Жени тряпку и принялся за работу. Занятие было необременительное — с его-то ростом парню даже стремянки не понадобилось — и в каком-то смысле даже медитативное.       Однако что-то странное сверлило спину Исмагила между лопаток, едва ли не физически её пригревало. Вскоре до татарина дошло, что это... Женин взгляд. С него не спускали глаз.       И что прикажешь делать? Обернуться — напугать или отпугнуть, отмалчиваться — что-нибудь упустить.       Вопрос разрешился сам собой, когда полка закончилась и пришла пора идти к следующей. Исмагил развернулся и наткнулся на задумчиво-мечтательный взор Жени в его сторону.       От гипнотического взгляда парня в глаза библиотекарши внезапно вернулась осмысленность. Женя тотчас отвела взгляд, зардевшись.       — Да нет, не надо… — опомнилась она. — Я сама, ты... ты только подсади. Я б не просила, да стремянка куда-то задевалась. — На лицо девушки стремительно вернулась маска отчуждённости.       Исмагил только плечами пожал — ладно, мол. Хотя ему казалось, что стремянку он точно видел где-то неподалёку...       — Ну, тогда... прошу? — Татарин встал вплотную к той полке, на которую показала девушка.       — Спиной встань! — потребовала Женя. Исмагил сначала не сообразил, зачем это... но до него быстро дошло: это для того, чтобы он ненароком не увидел чего-нибудь неположенного, пока к нему будут карабкаться на плечи.       Татарин прислонился к полке спиной, невозмутимо уставился на очередное красное полотнище и сложил на груди могучие руки. Женя же подставила стул, аккуратно встала на него, а коленом опёрлась на плечо Исмагила.       Сказать, что Исмагил нервничал — ничего не сказать. Внутри закипал настоящий страх. Второго за день инцидента с дурным душком романтической комедии ему совсем не хотелось, а лагерь будто бы подталкивал к пугающе-доступным девушкам.       И тут Женя удивилась:       — А что на дальней полке забыл Тойнби? Что нам, вызовов с ответами мало?       Тойнби… Исмагил припоминал эту фамилию очень смутно — всё же у него было лучше с историей, а не с общественными науками. Но несколько месяцев назад учитель заострял внимание на законе вызовов и ответов. Мол, внешние факторы ставят перед обществом проблему, «вызов», и его будущее определяется решением — «ответом». Обществовед был советской закалки и с удовольствием приводил в пример Китай, который на протяжении всей своей истории находил свой ответ на внешние угрозы — самосохранение и самоукрепление. Недаром древние китайцы строили Великую Стену от кочевников, недаром Китайская Народная Республика остаётся азиатским аванпостом социализма в окружении британцев, японцев, а в последние годы и России… Так что же остаётся, если не твёрдо стоять и не поддаваться искушениям?       Вот Исмагил и стоял. Твёрдо. Не поддавался искушению поднять голову. Да и кто его знал, что могло случиться, поступи он так? Одно было ясно — ничего хорошего не вышло бы точно. Это Илли уже практически сразу после их взаимного признания в любви стала делать недвусмысленные намёки. В один день татарин почти уже был готов согласиться... и именно в тот день её вероломно убили. А сейчас — в ином мире, ином времени — подобных глупостей делать уж точно не стоило.       Глупости глупостями, но через несколько минут Жене всё же надоело ковыряться с книгами: и поза неудобная, и писать в увесистый журнал о ревизии тяжело. Когда девушка соизволила спуститься, то Исмагил краем глаза глянул в книгу и увидел… фактически, ничего — корявый почерк не оставлял шансов разобраться.       — Ты на почерк-то не смотри, — буркнула Женя, перехватив взгляд татарина. — Я как-то ради любопытства поинтересовалась университетской программой, а там придётся древние стили письма, они же начерки, различать — уставы, полууставы, скоропись… Заранее готовлюсь.       «Она умеет шутить над собой? — удивился Исмагил, хоть виду и не подал. — Здорово, конечно, но вряд ли это от хорошей жизни. Как бы её подбодрить... и надо ли?»       — Надо же... Ты хочешь пойти учиться на какого-нибудь... не знаю, лингвиста? — начал парень вслух. — Это, наверное, очень интересно. Кто знает, может, когда-нибудь ты примеришь на себя лавры нового Кнорозова. Мне почему-то кажется, что у тебя есть все задатки.       Вот так. И польстил, и показал, что сам тоже не лыком шит и кое-что по теме понимает.       — Скажешь тоже… — засмущалась Женя. — Ну, мне хочется чего-то посередине: и про литературу не забывать, и с историей работать. Культурология, вероятно… Но, как по-твоему, есть ли ещё что-нибудь новое для открытия? Или придётся копаться только в старом и скучном?       Женя с серьёзной задумчивостью на лице прошлась вдоль полок, провела по ним рукой…       — Может, к чёрту всю эту уборку и эту растительную жизнь?.. — прошептала она.       — Уборку — почему нет? А вот жизнь по такому адресу посылать не стоит даже в шутку, — по тому, что Исмагил нахмурился, можно было понять, что он абсолютно серьёзен. Парень слишком хорошо знал, насколько могут быть опасны неосторожные слова. Однако ещё через несколько мгновений лицо его разгладилось, и он обычным своим тоном заметил:       — А новое всегда есть. Никогда человечество не сможет сказать, что знает всё. Неисследованные области будут всегда... и всегда будут учёные, готовые влезть в чёрную дыру с линейкой. Честь и хвала им за это. К слову, насчёт чёрных дыр... Может ведь статься так, что через сколько-то лет ты будешь изучать уже не человеческое культурное наследие. Может такое быть? Я вот считаю, что может.       — Вот что библиотека творит животворящая! — обрадовалась Женя. — Начали с истории, а перешли уже к астрономии. Какой простор для полёта фантазии! Я обожаю космос с детства, я в восторге от звёздного неба… и прогресс не стоит на месте, на нашем веку и до других планет долетим! А фантастику ты, кстати, любишь?       — А то как же, — улыбнулся Исмагил. — В детстве начал с «Пятерых в звездолёте» Мошковского, потом прошёл через Можейко к Ефремову... Теперь, вот, ищу новые сюжеты.       — Вступай в клуб любителей книги, я же предлагала! — потребовала Женя, не скрывая улыбки. — Лена не по фантастике, у Слави времени нет, ни с кем не могу столько всего обсудить! И даже брата можешь притащить!       — Увы, Дэну интересен исключительно и только Благородный Коран. — Исмагил усмехнулся и покачал головой. — Необычный и в чём-то даже опасный выбор в наши времена... впрочем, не мне его судить. А сам-то — с радостью. Теперь-то я вижу, что упускал. — Татарин посмотрел девушке в глаза, явственно намекая, что упускал он не только интересные разговоры.       — Ты мне на сокровища тут не намекай, х… Хокинс несчастный! — пригрозила Женя, но, кажется, не всерьёз. — Энциклопедии жалко, поэтому буду твоим ненаглядным Устряловым лупить, если трепаться так и дальше будешь! Казанова, фи!       — Головы мне не жалко, но не трожь книгу! — Исмагил выставил вперёд руки в притворном ужасе. — Вдруг она на всю страну одна такая? У автора-то... весёлая судьба, его не слишком жалуют.       Впрочем, парень видел, что его незамысловатый комплимент Жене приятен. Наверное, неудивительно — девушка явно проигрывала в красоте товаркам по отряду, и наверняка этим тяготилась. В таком возрасте девушки очень чувствительны к подобным вещам.       — Ну что ж... — Поздравляю с пополнением в клубе, — улыбнулся парень. — Записывать будешь, или сначала довершим уборку? — Он вернул разговор в практическую плоскость.       — Самое сложное мы уже сделали, почти всё остальное расчистил и рассортировал второй отряд, — подмигнула Женя. — На пыль никто не смотрит, а я и сама порой до блеска всё вытираю. Сейчас запишу, и можем тут же провести первое заседание клуба… если ты не жаждешь сейчас ставить колонки и ворочать мешки на площади.       — Ну нет уж, — покачал головой Исмагил. — Дэн отлично справится и сам. Такая себе расплата за нелюбовь к чтению. А мне нравится твой подход — не делать ничего сверх необходимого. Экономия сил — это правильно. А что будем... обсуждать?       — Поэзия, история и философия, романтика, детективы, пьесы и драмы! Всё, что ты захочешь и всё, что тут есть из интересного!       Исмагил хотел было поймать Женю на «всё, что ты захочешь»... но счёл это глупым и даже вредным, способным порушить только начавшие налаживаться отношения.       — Я с удовольствием останусь и обсужу с тобой... что ты захочешь. — Татарин улыбнулся. — Я стараюсь много читать, надеюсь, сумею поддержать разговор.

***

      За несколько часов ребята обсудили с десяток тем и проговорили в таком духе до самого ужина. Даже в столовой они взахлёб обсуждали литературу, специально усевшись подальше от знакомых. Исмагилу хватало ума и рассудительности, а иногда и чувства юмора, что позволяло не падать в грязь лицом и беседовать как должно. Женя же — видимо, изголодавшись по общению, — на глазах расцветала и то восхищённо рассказывала татарину обо всём на свете, то мгновенно вступала в горячие споры.       Сам парень лениво оглядывал столовую, увидел Дмитрия за одним столом с Ольгой Дмитриевной, Дэна и Семёна вместе со Славей и Ульяной… Младший брат мазнул по старшему ехидным взглядом и вновь включился в какую-то перепалку с соседями. Попахивало жареным… ещё и Наталья к середине обеда вернулась на дежурство. Повариха была явно не в духе: почти никому не накладывала добавки, а подносы с грязной посудой едва ли не кидала.       «Будто подменили, — отметил Исмагил. — Ну, если переиначить древних, то повариха мне друг, но библиотекарша дороже».       Словно чувствуя чужие мысли, Наталья отыскала взглядом Исмагила и злобно сверкнула глазами.       «Пора — не пора, я иду со двора. Хватаю мужиков и идём перед дискотекой репетировать — нечего тут больше рассиживаться».       Подумавши так, Исмагил действительно постарался поскорее доесть и прекратить рассиживаться, встав со стула.       Но тут...       От столика, где сидели две сладкие парочки, понеслись какие-то вопли, звон посуды, а затем — ругань. Судя по голосу — ругался Семён. Исмагил обернулся.       Да уж... Только этого ему не хватало.       Семён остервенело вытаскивал из волос длинные нити макарон. Покрасневшая от гнева Славя наседала на Ульяну — по-видимому, виновницу происшествия — а Дэн старался дать ей отпор. Пока — словесно.       «Ты достался мне за грехи отца моего, и деда, и прадеда, братец... ибо не мог я один заработать себе такое наказание», — тоскливо подумал Исмагил. Перед ним встал выбор: тоже вмешаться? А на чьей стороне? Или попытаться как-то примирить? А то и вовсе тихо уйти, и пусть этот мелкий недоумок огребает сам? С другой стороны... он всё-таки в ответе за брата. Что делать?       — Ничего нового, — мрачно заметила Женя. — На прошлой неделе Советовой уже строго выговаривали, но на этой она как с цепи сорвалась. И ведь никто и руку не поднимет, ибо дед — ветеран-разведчик, предки — номенклатура.       На немой вопрос в глазах Исмагила Женя ответила:       — Славя в администрации часто, мне и рассказывает. Настрадалась жутко. Я б мелкую за волосы уже оттаскала, кто бы что ни сказал. А ты иди, брата от неё оттаскивай.       Участия Исмагила не потребовалось: Ульяна попыталась дать дёру… но не тут-то было. Семён железно ухватил её за руку и удерживал, пока к месту происшествия торопилась вожатая, оравшая погромче милицейской сирены.       Дэн смекнул, что попадёт под раздачу, если станет путаться под ногами, поэтому без лишнего шума проскользнул к выходу. Дмитрий неодобрительно покачивал головой.       Шепнув Жене краткое «Я сейчас», Исмагил поспешил... нет, не в сторону дерущихся, а к Дмитрию.       — Придержите её, — скороговоркой зашептал татарин, косясь на ввинчивающуюся в толпу вожатую. — Сейчас ведь все огребут... Вас она послушает. Пожалуйста. Мы потом сами разберёмся...       — Первый и последний раз, я не мальчик на побегушках! — недовольно проронил Дмитрий и встал с решительным видом.       Семён же, как мог, готовился к публичной порке.       — Почему каждый раз тебе надо кого-нибудь выбесить? Дома по первому чиху прибегали? Уж извини, но мы не бесплатный цирк! И ведь ни капли уважения к товарищам! — возмущалась вожатая, как бы ни пытались оправдаться «жертвы». — А ты, Персунов, ты какого чёрта ввязываешься? Тебе нечем заняться, хочется поострить? Да ты у меня всю столовую и всю посуду за троих отдраивать будешь!       — Оля, от всего сердца прошу! Не вступайте в балаган! — раздался на всю столовую бас Дмитрия, вставшего прямо перед ней. — Поберегите нервы! Я из них на зарядках сам всю душу вытрясу!       — Давай за мной, быстро! — бросил уходящий Исмагил растерянному Семёну. Тому хватило ума послушаться и покинуть глаз бури.       — Дмитрий, но почему они такие дерзкие и невоспитанные? Почему им постоянно надо выводить всех вокруг из себя? — жаловалась Ольга Дмитриевна, едва ли не прижавшись к новому знакомому… или уже кому-то большему. Её перестал интересовать недавний несчастный случай. — Всю душу вытрясут и даже «спасибо» не скажут!       — Участь педагога, — покачал головой Дмитрий. Он махнул Исмагилу: мол, сам видишь, что делается, не ждите.       — Я, пожалуй, не пойду на танцы, — успела Женя шепнуть Исмагилу перед тем, как он сбежал. — Ищи меня там же.       И улыбнулась. И так хорошо стало татарину от этой улыбки...       Итак, опасность миновала... пока. Оставив Ольгу Дмитриевну бушевать, Исмагил и Семён вымелись из столовой.       — Смотри: узнаю, что ты первый начал — получишь... — выдохнул Исмагил, отбежав подальше. — Мы ж из-за тебя чуть не погорели всем скопом, дятел!       — Во-во... — раздался голос откуда-то со стороны.       Парни переглянулись — это Дэн, видимо, тоже под шумок удравший из столовой.       — А с тобой отдельно, недомерок... — рыкнул Исмагил. — В лес, все!       — Ошалел, что ли? — задыхался Семён, пытаясь поспеть за братьями. — Я с мелкой не связываюсь… от неё ничего даром не надо… а тут сама язвит… и в ответ едой закидывает… Куда мы бежим, алло?! — выпалил он, падая на колени и привалившись к дереву у тропинки. Домики уже остались позади.       — Тебе сказано — в лес. Последнее место, где нас будут искать, если что, — ответил Исмагил, тоже притормаживая. — Надеюсь, вожатая поостынет. Наш новый... друг на неё благотворно влияет, заметил? А пока... Как насчёт того, чтобы подготовиться к вечерним танцам? Не уверен, правда, что девчата согласятся нам помочь. Поэтому и идём в лес, подальше от чужих глаз. Потому что тренироваться придётся друг с другом, и если кто увидит... — Татарин покачал головой. — Смеху да кривотолков потом не оберёшься. Так что вперёд.       — Мне что, делать, по-вашему, нече… — выдал сгоряча Семён... и сам осёкся: очевидно же, что нечего. Но иных отмазок он выдумать не сумел, поэтому заковылял вслед за товарищами по несчастью.       Долго ли, коротко ли, но гости из будущего всё же добрались окольными путями до землянки Дмитрия. Погони не было. Семён сполз на землю, пытаясь отдышаться:       — И где мы? Где… кто-нибудь вокруг? Кто здесь живёт?.. Не верзила же сегодняшний?       — Ля, догадливый... А ты думаешь, он из воздуха нарисовался? — засмеялся Дэн... но сразу же увял под взглядом Исмагила.       — Да, это его жилище. — Татарин решил, что ещё один попаданец имеет право знать. — Он тоже... такой же, как мы. Сам понимаешь, никому ни слова.       Удовлетворив любопытство Семёна, Исмагил повернулся к Дэну:       — Теперь ты. Ты что же это творишь, а? Ты хочешь, чтобы я засунул тебе в рот кляп и таскал за собой на цепи? Так только скажи, я с радостью! Это что ж такое: только его одного оставишь — так он сразу себе неприятностей на задницу отыщет... Талант, чтоб тебя...       — Ты вообще о чём?! Я-то сейчас не влипал ни во что и на свою рыжуху не влияю! — искренне возмутился Дэн. — Или Женя твоя ненаглядная искусала, и теперь только и думаешь, за что выдрать?       — Ах, она уже твоя? — поймал Исмагил брата на слове. — Что, после карточного турнира уже спелись? Да так хорошо, что и купальник у вожатой вместе стащили? И с чего ты взял, что Женя уже моя?       — Птичка одна напела, что в библиотеке перед тобой задом так и виляли, — огрызнулся Дэн, не желая признавать прокол. — Улька ещё нормальная, а не все эти воображалы вокруг…       — Напомни мне потом пооборвать всем окрестным птичкам крылья, клювы и рыжие перья... — вздохнул Исмагил. — И кто ж у нас «все эти воображалы», и чем они тебе не угодили, что ты пошёл на сотрудничество с врагом?       — А зачем за врагов считать? — вступил Семён, выигрывая время для Дэна. — Понимаю, девки без царя в голове и не всегда приятные. Но чтоб так — не понимаю. Нам же лучше со всеми в нормальных отношениях быть, а то вдруг… — Он побоялся продолжать.       — Ты не знаешь, что было до твоего появления, — туманно ответил Исмагил. — Нет уж, с этими нормальных отношений у нас не будет. Либо мы их, либо они нас.       Семёну хватило ума с этим больше не лезть. Вместо этого он спросил:       — А как мы готовиться к дискотеке будем? А если медляков вообще не будет?       — Чего? Дискотека в пионерлагере — и без парных медляков? Да быть того не может, — категорично отозвался Исмагил. — А готовиться... Ну, полагаю, надо разбиться на пары... троим, ага... и попробовать изобразить что-то такое, медленное. Ты вообще в паре танцевал когда-нибудь? — сменил татарин тему.       — Единственный раз — школьный выпускной. Вышло сносно, но ни черта не помню. А сейчас и музыки нет… — промямлил Семён. Перспектива топтаться с парнями его явно не радовала. — Может, ну его? Без репетиций сойдёт?       — Музыки нет... — задумчиво повторил Исмагил. — А и правда...       Повернулся к Дэну:       — Ты комм не взял случаем?       — Пять намазов в день! Как, по-твоему, я должен без комма ходить?! — прошипел коротышка, доставая аппаратик. — Что-нибудь скучное найду.       Дэн разгуливал по поляне и знай себе щёлкал кнопками на коммуникаторе — и раздавались то грозный рок, то бранный рэп, то разудалые народные мотивы. В конце концов, он обнаружил что-то подходящее… Заиграла бойкая, торжественная, но чувственная музыка.       «Аргентинское танго — "Кумпарсита", кажется, — сообразил Исмагил. — И откуда брат знает…»       Семён внезапно прыснул.       — Что смешного? — недовольно спросил Исмагил.       — А вы не знаете, что это из «Ну, погоди!»? — выпучил глаза Семён. — Что… хотите меня как Волк Зайца танцевать?       — Переключай, — велел татарин брату. — Заржёт на дискотеке — придётся прирезать.       Семён икнул и затих, даже подобрался как-то.       Следующим у Дэна пошло что-то в этом же духе.       — Либертанго! — изрёк он. — Степенно и солидно.       — Ага, только на дискотеке его вряд ли поставят, — зевнул Исмагил. — Дальше давай. А то как спалю, что ты на танцы без нашего с отцом ведома ходил!       Дэн что-то недовольно буркнул и щёлкнул ещё раз. Полился вальс.       — Другое дело! Ну, тогда с вальсового «квадрата» начнём? — предложил Исмагил, шагнув к брату. — Большего нам вряд ли нужно…       — Цирк и кони, ей-богу! Не буду танцевать с вами, и всё тут! — громыхнул Дмитрий у Семёна над ухом, отчего парень весь сжался.       «И как подкрался, зверь несчастный!» — выругался в мыслях Исмагил. Надо было спасать положение.       — Ну почему кони? — начал он. — Русская народная забава — пляска с учёным медведем. Относитесь к этому, как... не знаю, к аттракциону!       «Надеюсь, он меня за такие слова на месте не расплющит...» — промелькнула обречённая мысль.       Дмитрий с ледяным спокойствием подошёл к Исмагилу. Навис над ним с высоты недюжинного роста. Глумливо шепнул:       — Я предупреждал.       Цап! Вот Исмагил повис безвольной куклой у Дмитрия в руках. Памятуя трюк парня в прошлую встречу, Медведев взял сразу за голову. Нажал бы посильней — раздавил бы, как яичную скорлупу.       «Эфенди, спасайте!» — взмолился Исмагил.       Медведлак закружился под звуки вальса, вытянув руку и всё ещё держа несчастного татарина за голову. Тот полетел по воздуху, как на карусели… а Дмитрий и с места не сходил, и спины не гнул — так был силён и тяжёл.       — Мама-а-а! — к стыду для себя орал Исмагил.       — Ой, отпущу-отпущу! — приговаривал Дмитрий, раскручиваясь быстрей. — Ой, хату тобой сломаю! Ой, лес тобой выкорчую!       Исмагила едва не вывернуло, когда его после воистину космического ускорения подбросили в воздух на добрый десяток метров… а затем опять ухватили за голову и метко бросили в пень. Да так бросили, что парень сел ровно, и даже штанов не порвал!       «Не расплющил... Но лучше б расплющил», — подумал татарин, с трудом поднявшись с пня и ухватившись за голову. Поляна заходила ходуном, и парень поспешил усесться обратно.       — Дмитрий Владимирович, вы чего? Шуток не понимаете?.. — воззвал он к оборотню. — Ну, будем считать, что это была репетиция иноземного танца шаффла. Предлагаю всё же перейти к чему-то более спокойному. Вы-то сами как насчёт парных плясок? В смысле, не желания, а умения.       — Не слышал, что я не желал? Могу повторить для особо одарённых, — хмыкнул Дмитрий. И судя по свежему виду, он мог устроить аттракцион всем на поляне и в раз в пять-десять круче.       — Дмитрий Владимирович, а представьте, как с Ольгой Дмитриевной потанцуете! — проблеял Семён. — Ну не отказывайте, ну пожалуйста!..       — Догадливый, зараза… Ладно, из жалости с вами попляшу, — смилостивился медведлак. — И без касаний! — рыкнул он. — Вас, братков-нехристей, и когтем трогать не хочу!       — Тогда... приступим? — Исмагил, наконец-то сумев унять головокружение, подошёл к Дмитрию, оставив Семёна Дэну. Это оставляло между участниками пар не такую большую разницу в росте. Дэн поставил музыку. Грянуло танго — и две пары закружились. Хотя закружились — сильно сказано. Скорее неловко шатались и мотылялись по всей поляне.       — Если кто увидит — я убью сначала вас троих, а потом себя... — обречённо вздохнул Дмитрий.       — А не проще убить того, кто увидит? — ехидно поинтересовался Дэн. — Да не наступай ты мне на ноги, инвалид несчастный! — рыкнул он на Семёна.       Дёрганый Семён выглядел жалко в сравнении с не самыми грациозными Исмагилом с Дмитрием, и уж совсем потерянным на фоне вёрткого Дэна. Что-то он, конечно, успевал и соображал, но зажатость домоседа давала о себе знать. Наконец, после нескольких кругов и хитрых па, слабое звено не выдержало и прилегло на траву отдышаться.       — Пациент, жалобы будут? — от нетерпения клацнул зубами Дмитрий. — Приём заканчивается.       — Я, на минуточку, в медпункте буду, а не на дискотеке, — проронил Семён, встав. — Пляшите сколько влезет, меня это достало.       — Думаешь, Лене придётся по душе твоя леность? — пристыдил Исмагил. — Не сачковать!       — Буду сачковать. Может, она танцевать не любит. Что, заставлять меня будете, и палкой, палкой? Да не обязан я вам ничего! — запальчиво бросил Семён и потрусил прочь.       — Ну иди, иди... — проронил Исмагил, сложив на груди могучие руки. — Когда я спляшу со всеми... кроме Ульяны... — взгляд на Дэна, — ...и Ольги Дмитриевны... — взгляд на недобро прищурившегося Дмитрия, — ...тебе ничего не останется. Хочешь, чтобы девочка, которой ты определённо нравишься, подумала, что она тебе безразлична — на здоровье. Да даже если она откажет — это всё одно внимание, любой приятно. Впрочем, как знаешь.       Семён чуть замедлился, но не обернулся, и уже вскоре скрылся.       — Уже втроём, уже у нас потери, — фальшиво запел Дмитрий. Братья демонстративно зажали уши, но возражать не решились. — Но жизнь дуэль, чего же мы хотели? Девиз наш «все за одного» — лишь в этом наш успе-е-е-ех!       — Спасибо за концерт, — сухо поблагодарил татарин. — Бывают же такие… независимые, из-за них всё наперекосяк. Парень под стать старшей рыжей дуре, только и она хлюпиком пренебрежёт.       — Что, мужики, кранты репетиции, расходимся? — вздохнул Дмитрий. — Я только во вкус вошёл...       — Расходимся, — уныло подтвердил Исмагил. — Увы, отдельным хлюпикам не хватает не то что выносливости, а банальной силы духа. Пока что предлагаю отправиться на площадь, понаблюдать за подготовкой.       — Припрягут... — покачал головой Дэн.       — А ну и пусть, — отмахнулся воодушевившийся Дмитрий. — Всё лучше, чем маяться без дела. Пойдём!       Деревья буквально расступались перед путниками — всё благодаря необычным талантам Дмитрия. И если Дэн особо не торопился на площадь, где днём уже попотел, то Исмагил преспокойно себе шагал, размышляя о причудливом переплетении судеб, приведшем его с братом к почти что врагу... и какому-то олуху сбоку-припёку, пока вокруг — нетронутый цветущий сад. И не просто так, помнится!       Так они и пришли на площадь, по которой шныряли октябрята. Пионеры постарше, лет двенадцати-четырнадцати, чинно стояли на окраинах, особо не перешёптываясь. Ежу ясно — волновались, к кому-то уже неровно дышали. Солнце уже заходило за горизонт, потому вскоре на площади загорелась иллюминация. Бодрая, яркая, праздничная! Хотя что праздновать — отдых от рутины? Под конец смены логичней…       Исмагил поймал себя на мысли, что вот-вот зациклится на какой-нибудь паранормальной бредятине почище временных аномалий, а потому дал себе команду расслабиться. Дэн уже прилип к Ульяне, Дмитрий мечтательно поглядывал на небо. Потихоньку приходили и знакомые, старший отряд.       Рассеянно кивнув Лене, которую не так давно грозился затанцевать до неспособности стоять на ногах, Исмагил не приметил рядом с ней Семёна. Что ж, похоже, тот всё же не внял совету.       «Нельзя же быть настолько слабохарактерным...» — разочарованно подумал татарин... и тут вспомнил, что сам сегодня стал объектом пристального внимания со стороны противоположного пола. Осмотрелся — но Наташи среди танцующих не увидел. Виолу, бодро выдающую на невесть откуда взявшейся (хотя почему «невесть откуда»? Из музклуба, откуда ж ещё...) гитаре нечто фламенкообразное и хищно поглядывающую на о чём-то воркующих Дмитрия и Ольгу Дмитриевну (вожатая густо краснела и поминутно смущённо хихикала) увидел, а Наташу — нет.       «Неужели так расстроилась из-за сегодняшнего?..» — печально подумал парень. Ему стало очень неловко. Исмагил чувствовал, что должен как-то исправить положение. Только вот как? Ну, для начала повариху следовало найти. Где обычно полагается искать поваров? На кухне. Туда-то Исмагил и поспешил.       В два шага Исмагил взлетел по лестнице, дёрнул дверь, которая охотно поддалась, и скользнул в столовую. На ловца и зверь бежит — из поварской подсобки глухо, но слышались рыдания. Вряд ли Наталья расстроилась из-за сбежавшего молока, так что дело наверняка в Исмагиле. И как всё это, спрашивается, исправлять? Всю чёрную душу вытряхивать, как Дмитрий едва не сумел на поляне? В нерешительности Исмагил не осмелился влезать за раздачу, но тут всхлипы прекратились. Из подсобки прошлёпала Наталья — встрёпанная, расстроенная и обозлённая, но оттого не менее красивая.       — Довёл ты меня, Иса, вот что, — неожиданно легко сказала Наталья, будто и не видя перед собой виновника. Она залихватски махнула поварёшкой, отбивая воображаемый выпад в сердце, и откинула её куда-то в дали столовой.       — Я... — Исмагил не знал, что сказать. Для него было бы привычнее, если бы Наталья накинулась на него с руганью, а то и с рукоприкладством. Но так... — Я же... ну чем я вам так не угодил? — спросил татарин наконец, хотя прекрасно понимал — наоборот, угодил. Даже слишком.       — Ах, давай без выканья! Думал, я не вижу, как ты на жужелицу зенки вылупил, юный ловелас? — закипала Наталья. Кажется, алкоголь развязал ей язык. — Думал, можно мило болтать с ней, пока я, такая наивная, жду ответного чувства? Да что ты о себе возомнил, школьник несчастный?       Наталья шагнула к Исмагилу и влепила ему пощёчину… а затем вновь расплакалась. И сейчас перед парнем назревал выбор: остаться и выслушивать упрёки, но с шансом вновь ощутить то чудо, ту неземную магию доверия… или объясниться и отвергнуть женщину ради кого-то другого.       Исмагил машинально потёр щёку.       — Жужелицу? — не понял он сначала. — А, Женю... Ну, мы-то с ней просто... о книгах, всём таком... — неуверенно промямлил татарин. — Подождите-ка... Ответного чувства? То есть... вы? Ко мне? Как?.. Ну, в смысле, когда я уже успел? Или вы когда успели... — на этой фразе парень понурился окончательно.       «Попал так попал...»       — Идиот! — крикнула Наталья. — Нельзя же так с людьми играться! Проходимцев не целуют, если не знал! Особенно сильных, с мозгами, популярных… Неужели я так много прошу? Неужели не на кого положиться и нельзя понять таких простых вещей?       — Ну, про мозги ты явно польстила... — Исмагил смущённо почесал в затылке. — Раз уж до меня и правда не дошло... Но знаешь, — несколько досадуя оттого, что всё же перешёл на «ты», парень покачал головой. — Я не хотел играть с тобой. В том плане, что... да, честно признаться, вообще не ожидал внимания... — едва не брякнул: «...от девушки старше себя», но вовремя прикусил язык. — ...от тебя. Я не знал и не знаю, что с этим делать. Прости. — Исмагил сокрушённо покачал головой. — Ты всегда можешь положиться на меня, но дальше... я не знаю, что будет дальше, — сказал Исмагил чистую правду. — Подумай, в конце концов, ещё раз. Может, насчёт «проходимца» ты не так уж неправа.       Под громоподобный хохот проснувшегося Хозяина Исмагил сник окончательно.       Наталья выхватила с полки сковороду и угрожающе занесла над головой.       — Брысь отсюда! Чтоб не видела, балабол! Вымелся, живо!       Получать по голове и бесить Хозяина не хотелось, потому Исмагил покорно вышел прочь. Но почему-то ему не было так тягостно. Напротив — пусть Наталья остынет, подумает… В конце концов, она заигралась, а не он.       Теперь Исмагил имел полное право вернуться на площадь… нет, нечего там делать. Библиотека! Вот где лучшее сейчас пристанище.       Ещё на подходе к библиотеке Исмагил заслышал тёплые звуки винила. Играло что-то классическое, но изящное. Парень постучался и просунулся в дверь.       — Культурно отдыхаем? Можно присоединиться? — шепнул он.       Женя вальяжно откинулась на стуле и что-то читала, а одновременно потягивала чай, аристократично отогнув мизинец. Завидев Исмагила, она мило улыбнулась:       — Конечно, уважаемый, не стойте столбом! Чай будете?       — Нет, спасибо, не люблю чай, — улыбнулся Исмагил в ответ. — А вот насчёт «не стоять»... — Он нашёл взглядом ещё один стул и подтащил его ближе, устраиваясь рядом с Женей в менее вальяжной позе.       — Просто не любишь суеты, или уже сроднилась с этими стенами? — добродушно-весело поинтересовался татарин, вслушиваясь в издаваемые граммофоноподобным проигрывателем звуки. Плавные и умиротворяющие, заставлявшие даже понемногу улетучиваться переживания после столовой. Хотя... может, дело было не в музыке, а в компании?       — И то, и то, — с деланным равнодушием пожала плечами Женя. — Что толку вертеться на площади, когда наглецов хоть отбавляй! Посылала бы сейчас Сыроежкина, девочкам бы завидовала… А Устрялов интересно пишет, зараза! Сейчас как раз дочитываю.       — Немногие способны оценить, — поддержал Исмагил. — Рад, что тебе нравится. А что Сыроежкин? Достал? И зачем девочкам завидовать?       — Ходят слухи, что он в меня втюрился, — хихикнула девушка. — Только собрать волю и признаться неделю не может. Ну его, труса! Но сама я… — Женя помрачнела. — …вниманием не балована, и пока других девчонок будут приглашать нормальные парни, ко мне будет липнуть этот дурачок. Хоть бы раз показал, что настроен серьёзно.       Женя помолчала и внезапно сказала:       — Ладно, сейчас я всё-таки с тобой сижу, а не с кем-либо ещё, так и удовольствие получать надо, а не на жизнь жаловаться. А вообще… расскажешь, чем ты всю смену занимался, куда от Ольги Дмитриевны убегал? А то вдруг… — хихикнула она, — вдруг не нормальным человеком, а чудаком почище Эла окажешься!       «Чудаком — вряд ли, а вот чудовищем — гарантированно...»,— печально подумал Исмагил. Однако усилием воли заставил себя морально встряхнуться — не время было раскисать. Да и... в конце концов, Женя прямо сказала, что планирует получить от него удовольствие. Если пропустить двусмысленные трактовки... пропустить!.. то получалось, что от татарина чего-то ждали. Чего? Ну, с учётом предыдущей темы разговора — вполне понятно, чего. Собственно... почему нет?       — Да какую всю?.. — добродушно-небрежно начал парень. — Я ж всё равно позже приехал, сама знаешь. А вожатая... от неё убежишь, как же. Тебе не кажется, что она как будто сама не знает, держать нас в строгости, или самой отдыхать? Ну, хочется верить, после появления нового гостя она переключит своё внимание на него.       Вот так. И тему со своих «чудачеств» перевёл, и заодно к обсуждению «нормальных парней» вернул.       — Гостя? Вот уж кто действительно на нас свалился, — заметила Женя. — Зато видим, что и вожатке не чуждо человеческое. Пусть душой отдохнёт, лишь бы дети вконец не распустились. А то одной Ульяны нам уже достаточно.       Ненадолго повисло молчание. Девушка допила чай и закрыла книгу.       — Как тебе музыка? — спросила Женя, словно растеряв всю напускную строгость. — Не хочешь что-нибудь другое выбрать?..       Невысказанный третий вопрос повис в воздухе. В отличие от случая в столовой, в этот раз Исмагилу хватило проницательности прочитать этот самый вопрос. Ответ на него был готов заранее, и был однозначным.       — Музыка прекрасна, — сказал парень правду. — Но в такой компании я предпочёл бы что-то... — он лукаво прищурился, — ...пободрее. Что-то, под что можно, не знаю... сплясать? А то чего все веселятся? У меня тут такая приятная компания... хочется верить, что не у меня одного.       Наглость? Ещё какая. Зато действенный способ сходу определить отношение.       По лукавому блеску жёлтых глаз Жени Исмагил сделал вывод, что не обманулся в своих надеждах. Однако лицо девушки выражало сомнение, даже озабоченность.       — Ну, ты насчёт своей компании думай, что хочешь... — протянула она.— А вот я в своей пока не уверена — ты, небось, уже понял, что я не подпускаю к себе кого попало. Вот если моя компания докажет, что достойна моего высокого общества...       Лобовая атака провалилась, но Исмагил не расстроился и доверился чутью. Чутью, стоило надеяться, не Хозяина…       — Ваша компания, товарищ Соколова, готова начинать военную кампанию, — залихватски сообщил Исмагил, — Чтобы в лагере или хотя бы в библиотеке было тихо и спокойно. Не маленькую победоносную, а расчётливую, основательную. И цель её — справедливость и процветание. И ни до жестокости Калигулы, ни до равнодушия кукловода я не спущусь, ибо я пытаюсь не столько очаровать и, не дай Бог, лишить рассудка, а найти в вас доброго умного друга.       Про дальнейшие планы Исмагил прямо говорить не стал и вовремя умолк.       По щекам Жени стремительно расползся нежный румянец.       — Какие грандиозные планы... — лукаво начала девушка. — Вполне достойные вашего великого предка. Я с удовольствием понаблюдаю за тем, как вы воплотите их в жизнь. Что ж... думаю, вам полагается награда за смелость и благие намерения.       Сказавши так, Женя подошла ко граммофону, поискала среди пластинок. Наконец выбрала и поставила нужную, а затем подошла к успевшему встать Исмагилу и протянула ему руку.       — Я не Бог весть какой танцор… но постараюсь не огорчать, — шепнул Исмагил.       Граммофон, кряхтя и шипя, выдавал старую мелодию. Снова аргентинское танго. Под мягкий баритон певца, нежную скрипку и ропот остального оркестра Исмагил мягко обнял Женю и потянул за собой. Раз-два-три, раз-два-три! Замерли. Раз-два-три, раз-два-три! Замерли.       — Вальсовый «квадрат»? — разочарованно шепнула Женя. — Эх, всё самой!       — Por una cabeza, todas las locuras… — заливался певец, который сравнивал пристрастие к скачкам с тягой к женщинам. Теперь повела Женя, слегка покачиваясь, и пример подавал даже хохолок на её макушке. Исмагил умудрялся не растоптать миниатюрную партнёршу и охотно тянулся вслед. Секундная пауза, и вновь Исмагил ведёт.       — Por una cabeza! Si ella me olvida… — Женя осмелела, и пара неторопливо закружилась. Он чувствовал её трепет, он чувствовал её вес, он предугадывал её движения. Неповоротливый гигант стал пластичней и свободней.       А нутро Исмагила ухало то вниз, то вверх, и раскачивалось на волоске, грозя оборваться и обернуться всепоглощающим восторгом… Отчего парень искренне ликовал. И, конечно, Женя не хотела останавливаться.       Краем глаза Исмагил увидал в окне Дэна, который радостно ему махал. Татарин злобно зыркнул на брата, пока Женя не видела… И тут лыбящаяся Ульяна поднесла к окну разрисованный ватман, а Дэн подсветил фонариком: «Сёмка+Ленка=Любовь».       «Детский сад! Небось, и нас нарисуют, — подумал Исмагил. — Зато Семён осмелился. Впрочем, у меня есть дело поважнее…»       Наконец танец, во время которого пара (может быть, сразу в нескольких смыслах этого слова) лихо проплясала едва ли не по всей библиотеке, завершился. Исмагил бережно прижимал к себе раскрасневшуюся, чертовски довольную Женю, всё никак не решаясь отпустить. Да девушка, похоже, и сама не так уж сильно этого хотела...       — Что, не хватило? — выдохнула она. — Сейчас такое грянет!       Вместо ответа Исмагил заправил выбившуюся прядь из Жениной причёски за ухо и легонько провёл пальцами по щеке девушки. А та резко повернула голову… и укусила за указательный! Не больно, но как бы для острастки.       — Ку-уда? — кокетливо поинтересовалась она. — Ты выиграл сражение, но ещё не покорил!       — Так ещё интересней, — глупо улыбнулся Исмагил. — Тогда… позволишь медленный танец?       Как по команде, игла проигрывателя заскользила дальше по канавке, и совершенно неожиданно заиграл вальс из старого (но для тех времён — вовсе нет) кино о сицилийской мафии.       Женя просто кивнула и блаженно улыбнулась, когда Исмагил куда уверенней, но всё ещё нежно повёл в их танце.       «ЗАЧЕМ ГЕРАСИМ УТОПИЛ СВОЮ МУМУ?» — саркастически напевал Хозяин. — «ОНА НЕ СДЕЛАЛА ПЛОХОГО НИКОМУ…»       «Эфенди, вы на что-то намекаете?», — поинтересовался Исмагил — с явной неохотой, не желая отрываться от партнёрши, казавшейся сейчас прекрасной, как никогда.       «А Я НЕ НАМЕКАЮ, Я ПРЯМО ГОВОРЮ...» — прорычал довольный Хозяин. Чувствовалось, что глазами своего «сосуда» он тоже наблюдает за танцем... и очень чем-то доволен. — «ТАКОЙ МОМЕНТ... ВОЗЬМИ ЕЁ ПРЯМО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, ОНА НЕ БУДЕТ ПРОТИВ! ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, СКОЛЬКО ЭНЕРГИИ ВЫДЕЛЯЕТСЯ ВО ВРЕМЯ ЭТОГО ДЕЛА?»       «Где ж вы были, когда мы с Илли под ручку ходили?» — горько усмехнулся татарин. — «Ладно-то, красоты момента не понимаете, так ещё и не мыслите вы вдолгую. Раздену сейчас — утром очухается и видеть больше не захочет. Но если потерпеть и потом…»       Впрочем, Исмагил придержал фантазии и аккуратно уколол духа:       «Может, стратегия вас и сгубила в прошлой жизни? Не хватало, поэтому так вот бесславно, знаете ли, неэстетично…»       «НЕ ХВАТАЛО?!», — загремел Хозяин. — «ТЫ НА ЧТО ВООБЩЕ НАМЕКАЕШЬ, ПОДЛЫЙ РАБ?!»       И тут до голоса в голове, кажется, дошло. Хозяин... расхохотался.       «НЕ ХВАТАЛО БЫ!.. НЕ ХВАТАЛО БЫ...». — и тут Хозяин осёкся, словно поняв, что сморозил нечто недозволенное. — «ИШЬ, ЧЕГО ВЫДУМАЛ...», — поспешно завершил мысль голос в голове. — «СОВСЕМ СТРАХ ПОТЕРЯЛ! ТЬФУ!»       «Не плюйте в потолок, а то сами жалуетесь, что крыша протекает...» — потребовал Исмагил. — «А я важным делом занят вообще-то!»       Ребята буквально не отлипали друг от друга, и этот прекрасный вечер не заканчивался, сколько бы песен ни прошло. Даже Хозяин, метавшийся в черепной коробке, не мог его испортить. Даже явись сама Ольга Дмитриевна (что, при наличии Дмитрия, было маловероятно), Исмагил бы стеной встал перед Женей. Испытанные к Ильсияр чувства словно оживали в нём с каждым па. И наверняка то был ещё не конец...       И тут в дверь негромко, но решительно постучали.       — Прячься, а то мало ли... — смутилась Женя.       Исмагил покорно шагнул за крайний шкаф, попутно подняв иглу граммофона. Музыка стихла, и теперь можно было подслушать разговор.       — Жень, ты не видишь, который час? Дискотека уже закончилась, с минуты на минуту отбой! — засуетилась Славя. — Собирайся, закрывайся!       «Да уж, обидно», — отметил Исмагил.       — Всё успею, не волнуйся, — бурчала тем временем Женя. — Часы отстают, а я зачиталась.       — Ага… — рассеянно кивала Славя. — Но и меня за промедления по головке не погладят.       Женя огорчённо развела руками, словно признавая поражение и перед Славей, и перед Исмагилом. А перед спрятавшимся парнем назревал вопрос, куда идти после закрытия библиотеки. И тут Женя распахнула одно крупное окно настежь и робко вышла.       «АЙ, МОЛОДЦА, КАКАЯ СООБРАЗИТЕЛЬНАЯ! ТАКИЕ НА ДОРОГЕ НЕ ВАЛЯЮТСЯ! — рявкнул Хозяин. — «БЕРИ НЕ ХОЧУ, И КЛЮВОМ НЕ ЩЁЛКАЙ!»       «Так точно!», — мысленно отозвался ликующий Исмагил. Дождавшись, когда шаги за окном стихнут, парень выбрался из библиотеки, и на всякий случай прикрыл окно снаружи.       «Взять на заметку: устроить Сыроежкину такое, чтобы обходил Женю десятой дорогой... — думал татарин. — Что бы это могло быть?.. А теперь что делать? И с Женей, и вообще. Вы ж меня по-прежнему в покое не оставите, эфенди?»       «РАЗМЕЧТАЛСЯ! ВОКРУГ СТОЛЬКО ЧУДИЩ И НИКАКОГО ИНОГО ПРИСТАНИЩА!» — взревел дух. — «БЕЗ МЕНЯ СГИНЕШЬ, КОЛ! ДАЖЕ ДЕВЫ НЕ ПОЗНАЕШЬ!»       «А вам что за печаль? — несколько даже удивился Исмагил. — Вы ж меня извести задумали, нет? Тогда зачем?..»       «ТЫ ЗАСТРЯЛ НЕ ПОЙМИ ГДЕ И НЕ ПОЙМИ С КЕМ, А ЕЩЁ СПРАШИВАЕШЬ? ТЫ ДУМАЕШЬ, ЛЕГКО НАЙТИ ПОДХОДЯЩЕГО НОСИТЕЛЯ? ДА ТЫ В ЖИЗНЬ ОТ МЕНЯ НЕ ИЗБАВИШЬСЯ!»       «Не избавлюсь...» — уныло согласился Исмагил. — «А всё ж таки... почему именно мне так "повезло"? Чем я так нагрешить-то успел?»       «НАМ ДРУГ БЕЗ ДРУГА НЕ ОБОЙТИСЬ, И ВСЮ ТВОЮ ЖИЗНЬ Я СЛЕДИЛ ЗА ТОБОЙ» — нараспев чеканил Хозяин. — «И КОЛИ ХИТРАЯ СМЕРТЬ ВОНЗАЛА В ГРУДЬ И ТЕБЕ, И ИЛЬСИЯР КОСУ, ТО БЕЗ МЕНЯ ТЫ ПОТЕРЯЛ БЫ РАВНОВЕСИЕ. НЕ ЗНАЛ БЫ ТЫ ХОЛОДА ТЬМЫ И РАВНОДУШИЯ ВЕЧНОСТИ, ЭТО УЖАСНЕЙШЕ!»       «О Мироздание! Мой лютый враг, кажется, свихнулся!» — несколько даже насмешливо подумал Исмагил. — «А я думал, над такими, как вы, безумие не властно... Что ж, похоже, ошибался. И надеяться на то, что вы теперь от меня отвяжетесь, не стоит...»       Действительно, тот, кто уже несколько лет уговаривал его ослабить хватку, чтобы слиться со своим носителем в единое существо и устроить апокалипсис локального масштаба, и не думал ослаблять ментального и морального нажима... Исмагил за это время успел уже тысячу раз пожалеть о том, что в своё время согласился на предложение. Тот факт, что благодаря Хозяину он превратился не то что в живого мертвеца, но в сверхчеловека, по всем параметрам превосходящего особей своего вида (манипуляции с гормонами и составом крови творят чудеса), парня не слишком воодушевлял — он давно уже привык считать смерть освобождением от страданий.       «А С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛ, ЧТО Я ТВОЙ ВРАГ?» — делано удивился Хозяин. — «МОЖЕТ, Я ТВОЙ ДЕМОН-ХРАНИТЕЛЬ? БЕЗ МЕНЯ ТЫ БЫ УЖЕ ДЕСЯТОК РАЗ ПОГИБ, А ОТ БЛУДЛИВОЙ ГЮЛЬЯБАНИ — В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, ОТ УБИЙСТВЕННОГО СОИТИЯ!» — и он взорвался оглушительным, издевательским смехом.       Исмагил пошатнулся и присел на скамейку отдышаться. До дома оставалось рукой подать.       Да, Хозяин был похитрее, чем могло показаться. Вместо того, чтобы грубо ломать ход мыслей, он умел влиять на настроение, возбуждать любопытство, граничащее со смертельным риском… а потому Исмагил смутно осознавал, что становился адреналиновым наркоманом. Но не одними эмоциями уязвим он был перед Хозяином. Дух мог по своей прихоти не только переводить тело и разум на повышенные мощности, но и наглухо отключать их. Чем это грозило, Исмагил легко мог себе представить. Внезапная слабость — самый безобидный пример.       «Думаете, она бы зашибла меня в порыве страсти?.. — задумался Исмагил, — Ну, эта может, конечно. А после того разговора в раздевалке — наверное, даже хочет... А мне, получается, по возвращении разбираться с ней. Если вернусь, конечно. А разбираться с ней — считай, разбираться со всем кланом. Ох уж эти горцы... даже то, что это не люди, их не меняет. Ну да ладно... как насчёт того, чтобы заняться чем-то полезным? Как от персонального демона-хранителя, я жду предложений. Уснуть-то вы мне всё одно не дадите, так?»       «ВЕРНО! ОТ ТВОЕГО СЮСЮКАНЬЯ С БРАТОМ Я НЕ МОГУ СПАТЬ, А ПОТОМУ СЕЙЧАС ТЫ У МЕНЯ НА МЕДВЕДЯ ПОБЕЖИШЬ!» Чтоб татарский дух был настолько эгоистичен — ещё поискать надо! Впрочем, судя по замашкам этого самого духа, по его взгляду на мир, Хозяин, как предполагал Исмагил, был при жизни кем-то высокородным, так что глядеть на всех вокруг как на... смердов вполне могло быть в его природе. Небось, не слишком-то рвался делить тело с сыном крестьянина — а всё ж разделил. Зачем? Загадка. Наверняка ведь было множество куда более достойных кандидатов...       «Слово царя — твёрже сухаря: пошлёт на медведя — пойдёшь на медведя. А куда деваться? Надо, Федя!», — уныло констатировал Исмагил. — Где он хоть есть, этот медведь? Лезть к нему в берлогу — заломает на месте... Вы что же, окончательной смерти моей желаете?»       «А ТЫ УВЕРЕН, ЧТО ОН В БЕРЛОГЕ, А НЕ ПОШЁЛ НА ОХОТУ — БРАЧНЫЙ СЕЗОН ОТКРЫВАТЬ? НО, МОЙ ВЕРНЫЙ КОЛ, НО!»       Исмагил не успел возразить, потому что раззадоренный Хозяин едва не вырвал контроль над телом и заставил бесшумно, однако припустить по ночному лагерю во весь опор. А до дома Исмагил не дошёл всего-то полсотни метров…