Когда в прошлый раз Ричи приходил к Каспбракам, Эдди был не в том состоянии, чтобы играть роль гостеприимного хозяина, потому на этот раз он решил реабилитироваться. Пока Тозиер сидел на диване и вертел головой, разглядывая гостиную, его друг носился по кухне, гремя посудой и хлопая дверцей холодильника. Вышел он с подносом, на котором стояли две кружки с чаем и целая куча вазочек с печеньем, конфетами и прочими угощениями.
— Надо же, — Ричи присвистнул. — Кто-то решил изменить своим принципам правильного питания?
— Чего не сделаешь ради дружбы.
— Значит, дружба все-таки? — хмыкнул брюнет, и его одноклассник вмиг стал серьезным:
— Прости меня за то, как я поступил. Мне нравится проводить с тобой время, правда. И то, что я сказал, что без тебя мне будет лучше… На самом деле, я так не считаю.
Обычно Ричи был донельзя доволен, когда кто-то, с кем он был в ссоре, признавал свою неправоту. Однако сейчас парень почему-то не чувствовал того удовлетворения. Более того, осознание, что Каспбрак ощущает себя виноватым, заставляло Тозиера чувствовать себя неловко. Именно поэтому он поспешил свернуть тему:
— Не извиняйся, все нормально. Так что проехали. Ты, кстати, действительно хочешь, чтобы я остался?
— Ну, — Эдди вдруг смутился. — Сейчас, пока мама в больнице, мне, если честно, как-то тоскливо тут одному. Я был бы рад, если бы ты остался. А ты сам точно не против?
Ричи усмехнулся:
— Против чего? Против твоей компании или чая с печеньем? Поверь, я обеими руками и за то, и за другое.
— Даже спрашивать не буду, что из этого тебя радует больше.
В течение следующих тридцати минут подростки сидели на диване в гостиной и пили чай, болтая обо всем на свете. Каспбрак обмолвился о том, что его маме стало лучше и ее перевели в стационар, потому теперь он может ее навещать. Говоря об этом, парень искренне улыбался, и Тозиер был рад за друга, однако не мог не спросить:
— Вчера ты ведь уже был у нее, верно? Вы разговаривали?
Эдди кивнул.
— И как? Ты рассказал ей о том, где ты был? — Получив еще один кивок в ответ, брюнет продолжил: — Она не сердится на тебя?
— Она… — Каспбрак задумался, отводя взгляд. — Нет, не сердится. Она скорее… разочарована. Не из-за того, что я был на вечеринке, а из-за того, что не сказал ей. Знаешь, она на самом деле вовсе не такая строгая, как может показаться. Раньше было иначе: она мне шагу сделать не давала, вечно пичкала таблетками и даже на улицу выпускала с неохотой. В какой-то момент мне это надоело. Я просто усадил ее рядом с собой и в лицо высказал все, что думаю о ее методах воспитания. Конечно, поначалу она все восприняла в штыки, но потом сдалась: вдруг заплакала, сказала о том, что до сих пор скучает по моему отцу и не может смириться с тем, что его не стало. Именно поэтому она меня так опекает. Она боится, что может потерять меня также, как потеряла моего папу. После этого разговора все поменялось: она стала давать мне больше свободы, но в душе все равно переживала всякий раз, когда я задерживался в школе или выходил на улицу поздно вечером. Как видишь, эти переживания привели к плачевным последствиям.
Повисло молчание. Ричи раздумывал над словами друга, про себя отмечая, что тот впервые упомянул об отце, однако парень решил, что не стоит сейчас о нем расспрашивать. Вместе с тем он считал, что Эдди сам расскажет о своем папе, если захочет.
— Я уже говорил раньше и скажу сейчас: не вини себя в том, что случилось. То, что твоя мама заботится о тебе, — это нормально, как и то, что она переживает. Мои родители тоже переживают за меня, а ведь я вытворял вещи и похуже, чем ночевка вне дома без предупреждения. По сравнению со мной, ты — идеальный сын, так что не стоит корить себя за один-единственный проступок. Если постоянно ставить перед собой запреты, рано или поздно все равно сорвешься. А ты, по-моему, запрещаешь самому себе очень многие вещи.
— И вовсе это не так, — насупился Эдди, уставившись на овсяную печеньку, которую он до этого крутил в пальцах.
— Как же, — черноволосый подросток усмехнулся. — Ты даже за своим питанием следишь так, словно тебе не сегодня — завтра на подиум. Серьезно, я заметил, что ты так и не поел ничего, только чай выпил. Хватит уже вертеть в руках эту несчастную печенину. Съешь ее и все.
— Да я просто не голодный, — тут же начал отнекиваться подросток.
— Каспбрак, не провоцируй меня на крайние меры.
— Это на какие же?
Не говоря ни слова, Ричи выхватил из рук одноклассника ту самую печеньку и поднес ее к губам парня. Эдди скосил на нее глаза, после чего снова посмотрел на Тозиера, выгнув бровь. Не дождавшись ожидаемой реакции, брюнет ткнул сладостью в плотно сжатые губы. Потом еще раз. И еще. Уголки рта Каспбрака дрогнули, и он, не выдержав, рассмеялся:
— Что ты творишь?
— Если ты сейчас ее не съешь, я не посмотрю на то, что ты слабее, и применю силу, — угрожающе — как показалось самому Ричи — протянул он.
Эдди закатил глаза, но все же взял многострадальное кондитерское изделие из рук друга и откусил кусочек, тут же спрашивая:
— Доволен?
Черноволосый подросток откинулся на спинку дивана, хмыкнув:
— Буду доволен, когда доешь. Давай-давай, жуй.
Когда с чаепитием было покончено, Каспбрак предложил пойти наверх и посмотреть какой-нибудь фильм. Пока парень собирал провизию для будущего киносеанса, Ричи позвонил родителям, предупредив их о том, что останется у друга. В конце короткого разговора Вентворт успел сказать что-то ехидное про удавшееся свидание, но младший Тозиер сразу же сбросил вызов.
— Свидание? — переспросил Эдди, очевидно, услышавший часть беседы.
— Не бери в голову, — отмахнулся брюнет и засунул телефон в карман. — Ну что, идем?
До двенадцати подростки валялись на кровати в комнате Каспбрака, глядя всякую ерунду по телевизору. Ничего особо интересного не показывали, потому они просто щелкали каналами, периодически задерживая свое внимание на некоторых передачах. Разумеется, без конфликтов не обошлось:
— Не будем мы смотреть «Animal Planet»! — возмущался Ричи, пытаясь выхватить пульт из рук одноклассника.
— Ты ничего не понимаешь! Только посмотри, какой классный щенок!
— То, что там показывают твоих собратьев, еще не значит, что я должен на них смотреть.
За такими перепалками парни и не заметили, как время перевалило за полночь. Только когда электронные часы на прикроватной тумбочке показали час ночи, Эдди спохватился:
— Черт, нам же еще в школу завтра вставать! — он недовольно поморщился. — Надо ложиться спать.
— А может, — Тозиер потянулся, — ну ее, эту школу? Как насчет того, чтобы прогулять разок?
Каспбрак нахмурился:
— Ричи…
— Стой, подожди, не говори ничего, — замахал руками брюнет. — Знаю, некоторые мои идеи приводят не к самым хорошим последствиям, но от того, что мы один раз не придем на занятия, ничего не случится, — на одном дыхании выпалил подросток и, заметив скептический взгляд одноклассника, добавил: — Я гарантирую. У тебя с успеваемостью все отлично, так что придираться точно никто не будет, а если и спросят, ты всегда можешь сказать, что был у мамы в больнице. Причина, заметь, уважительная.
— Знаешь, после того, что случилось, мне как-то не хочется создавать лишние проблемы, — все еще хмурясь, пробормотал Эдди.
— Да какие проблемы? Твоя мама об этом и не узнает даже, а что еще плохого может случиться? Как я уже говорил, достаточно веская причина для пропуска уроков у тебя имеется, а я если что подтвержу, что ты навещал мать. Никто и слова тебе не скажет. И на этот раз ответственность за содеянное я полностью беру на себя, хорошо?
— То есть, если что-то произойдет… — начал парень, но друг его перебил:
— Да, если что-то произойдет — хотя ничего не произойдет, — расхлебывать все буду я. Но серьезно, Эдс, мы же не в ночной клуб пойти собрались. Всего лишь будем дрыхнуть до полудня, пока наши одноклассники занимаются тем же самым, только сидя за партами. А потом, может, не знаю, погуляем или в кино сходим. Словом, вариантов масса.
Каспбрак долго буравил брюнета взглядом, прокручивая в голове возможные последствия такой затеи. Получалось, что ничего страшного, вроде бы, случиться не должно. Поджав губы, подросток сложил руки на груди и, поразмыслив еще немного, выдохнул:
— Ладно. Но это только на один день. Послезавтра мы снова пойдем в школу.
— Малыш Эдди, — Ричи ухмыльнулся, поудобнее устраиваясь на подушках, — я научу тебя жизни.
— Боже упаси.
До трех ночи одноклассники бездумно пялились в телек, поглощали еду и пререкались друг с другом. После Каспбрак вырубился, а следом за ним и Тозиер. Брюнет, перед тем как заснуть, успел подумать о том, что неплохо бы было переместиться в комнату для гостей по соседству, где для него уже была подготовлена постель, но для таких подвигов не было ни сил, ни, по правде говоря, желания.
***
Ричи проснулся из-за того, что его ноги безбожно затекли. Опустив голову вниз, он увидел, что одна из тощих конечностей Эдди перекинута через его бедра. Приподнявшись на локтях, Тозиер подтянулся к изголовью кровати, попутно деликатненько скинув с себя чужую ногу. Каспбрак, поморщившись, тихонько хныкнул во сне. Черноволосый подросток ухмыльнулся, внимательно глядя на спящего друга.
Конечно, уйти сейчас, пока Эдди спит, было бы лучшим вариантом, вот только… Идти никуда не хотелось, а Каспбрак был хоть и костлявым, но теплым, и просто лежать вот так рядом с ним было уютно. Брюнет вдруг поймал себя на мысли, что был бы отнюдь не прочь прижаться чуть ближе, но тут же отмел эту идею, посчитав ее совершенно бредовой.
«Что только не придет в голову спросонья».
Впрочем, навязчивое желание прикоснуться никуда не делось. Эдди был совсем близко, и Ричи мог слышать, как он тихонько посапывает во сне, чувствовать запах его кожи, видеть, как подрагивают ресницы. Тозиеру просто хотелось его потрогать. В обычное время он не мог себе такое позволить, а сейчас его одноклассник спал и не мог сопротивляться. Осознание собственной безнаказанности будоражило. Кончики пальцев начало покалывать.
«Только один раз».
Брюнет двинул рукой, касаясь лежащего поверх одеяла тонкого запястья. На удивительно мягкой, но бледной и тонкой коже слегка выступали тонкие голубоватые венки, и Ричи провел по ним подушечкой среднего пальца, повторяя причудливый узор. От его прикосновений кожа Эдди мгновенно покрылась мурашками, а пульс слегка участился. Тозиер ощутил, что его собственное сердце ускорило ритм. Трогать Эдди вот так было… приятно. Черноволосый подросток кончиками пальцев погладил выпирающую косточку на запястье одноклассника, чувствуя, что ему неожиданно стало душно, а заднюю сторону шеи обдало жаром. Каспбрак вдруг шумно вздохнул, и Тозиер в тот же момент резко отдернул руку. Щеки загорелись, а кровь запульсировала в висках. Эдди перевернулся на бок, но так и не проснулся. Теперь он лежал лицом к Ричи, и Тозиер, пытаясь нормализовать собственное сердцебиение, принялся считать веснушки на лице паренька. За этим занятием он не заметил, как провалился в сон.
***
Второе пробуждение было менее приятным. Хотя бы потому, что ощущение лежащей рядом теплой тушки исчезло. Как исчезла и сама тушка. Растерев глаза ладонями, Ричи, кряхтя и ругаясь, поднялся с кровати. Едва встав на ноги, парень осознал, что возникла определенная… проблема. Глядя на выпуклость на штанах, подросток прикидывал, успеет ли разобраться с этим до того момента, как вернется Эдди. Он, судя по доносящимся снизу звукам гремящей посуды, готовил завтрак. Впрочем, только в голову Тозиера пришла эта мысль, как послышались шаги на лестнице.
«Твою же ж мать!».
Резво запрыгнув в кровать, брюнет натянул одеяло едва ли не до подбородка. Почти сразу же дверь открылась, и в комнату заглянул Каспбрак. Заметив, что его одноклассник все еще лежит в постели, он усмехнулся:
— Ну ты и дрыхнешь.
Ричи криво улыбнулся, стараясь принять беспечный вид:
— Беру от жизни все.
Эдди многозначительно кивнул, прикусил губу и, помолчав немного, неловко протянул:
— Мы вчера, судя по всему, одновременно отключились.
— Ага, — Тозиер передернул плечами. — Похоже на то.
Повисшее молчание было жутко неуютным. В этой тишине, казалось, прошла целая вечность. Первым опомнился хозяин комнаты:
— Ладно, я пойду накрою на стол. Жду тебя внизу.
Каспбрак удалился, закрыв за собой дверь. Дождавшись того момента, когда шум на кухне возобновится, Ричи выдохнул и откинул одеяло. С облегчением отметив, что возбуждение спало настолько, чтобы не бросаться в глаза, парень вновь поднялся на ноги и вышел из комнаты, по пути поправляя футболку и приглаживая растрепанные после сна волосы.
Когда Тозиер вошел на кухню, часы показывали одиннадцать утра. Эдди к тому времени уже накрыл на стол и теперь сидел на диване, рассеянно пялясь в телевизор. Тот работал на минимальной громкости, и брюнет сомневался, что его друг улавливает смысл происходящего на экране. Более того, казалось, что Каспбрак вообще думает о чем-то своем.
— Земля вызывает Эдса, — брюнет пощелкал пальцами перед лицом одноклассника, отчего тот сразу дернулся. — Прием.
Эдди, оттолкнув нависшего над ним Тозиера, хмыкнул:
— Вижу, ты наконец выспался.
— Еще бы, — Ричи широко улыбнулся. — Я бодр и готов к насыщенному дню. Что на завтрак?
— Я испек панкейки.
— Надо же, да ты просто хозяюшка! Пахнет, кстати, обалденно.
Если запах у свежеиспеченной выпечки был поистине восхитительным, то на вкус стряпня Эдди оказалась еще лучше. Нахваливая кулинарные способности друга, Ричи умял почти все, что было наготовлено. Каспбрак сдержанно благодарил за лестные слова и прятал улыбку за чашкой чая, наблюдая за тем, как его одноклассник, щедро поливая панкейки клубничным джемом, набивает рот. Зрелище было впечатляющим.
После трапезы подростки принялись обсуждать планы на день:
— Ты пойдешь сегодня в больницу к маме? — спросил Тозиер, помогая убирать со стола.
— Сегодня не получится. У нее назначено много процедур, так что к ней нельзя.
— Вот как. Что ж, значит, у нас впереди весь день.
Ричи, держа в двух руках чашки, шагнул к раковине. Эдди, который как раз закончил с мытьем тарелок, обернулся и тут же нос к носу столкнулся с одноклассником. Дыхание перехватило.
— Пардон, — брюнет галантно улыбнулся, обходя замершего на месте подростка.
— Да ничего. — Тот, выдохнув, отлип от раковины и, отойдя на пару шагов, обернулся к Тозиеру: — Так чем займемся?
— Я все еще за то, чтобы сходить в кино. — Сполоснув чашки, парень закрыл кран и повернулся лицом к Эдди, прислоняясь поясницей к столешнице.
Каспбрак ухмыльнулся в ответ:
— А ты приглашаешь?
— Типа того. Но на последний ряд можешь не рассчитывать. — Ричи скопировал ухмылку друга. — Не дорос ты еще.
Эдди тут же вспыхнул, гордо вскинул подбородок и, развернувшись, вышел из кухни. Брюнет, все еще стоя на месте, негромко усмехнулся и, покачав головой, вздохнул, в очередной раз за утро ероша спутанные волосы. Он всегда делал так, когда волновался. О том, почему из-за собственной глупой шутки у него вдруг вспотели ладони, парень предпочитал не думать.
