На грани миров

10 октября, 2005г. 12:03 AM Финикс, штат Аризона,       Шейлин Стар, стирая с глаз высохшую вместе со слезами расплывшуюся по щекам тушь, шла по тёмным улочкам Финикса, совершенно не торопясь и слегка пошатываясь. От перенапряжения у неё ужасно болели икры, ступни жгло неистовым огнём, а в глазах после каждого шага то внезапно темнело, то сверкали разноцветные искорки. Пройдя ещё с десяток футов, громко шмыгнув носом на весь безлюдный квартал и следом вздрогнув, Шейлин, не в силах больше терпеть ужасную пытку, наконец скинула не по погоде надетые балетки. В тусклом свете одного-единственного на всю улицу фонаря она, стоя босиком на холодом асфальте, смогла отчётливо разглядеть несколько мозолей на распухших пальцах. День выдался... насыщенным. Даже слишком.       — Вот дерьмо, — не стесняясь, выругалась Шейлин, с раздражением заправив непослушный локон светлых волос и вытащив из кармана короткого пальто сначала пачку сигарет, а затем дешевую пластиковую зажигалку. Крутанув колёсико, она подожгла сигарету и, затянувшись, закашлялась. Прошло три месяца с того момента, как Шейлин бросила вредную привычку. Однако сама Судьба, похоже, обеими руками была за то, чтобы в лёгких Шейлин появились злокачественные образования.       Оставив балетки лежать на тротуаре (к чёрту подарки Эрика! Лишние болезненные напоминания ей никчему), Шейлин, всё так же пошатываясь, продолжила идти босиком по асфальту, кажется, совсем не беспокоясь о битом стекле и прочем валявшемся вокруг мусоре. Куда больше её волновали огромные набухшие мозоли. Хотя стоило бы радоваться, что она не стёрла ноги в кровь, как было у множества официанток, работавших вместе с ней на смене. Шейлин тяжело вздохнула.       Как же она устала вкалывать до изнеможения на нелюбимой работе за гроши! Терпеть унижения от этого невыносимого и вечно брюзжащего скряги Лэмба, игнорировать похотливые взгляды и непристойные реплики от охмелевших посетителей, а в конце дня неизменно замертво падать в постель. Безумно хотелось послать всё куда подальше, оставить где-то далеко позади вместе с осточертевшими балетками. Жаль только, что это не отменит скотский платёж за ипотеку и другие счета.       Не заметив в темноте небольшую трещину в асфальте, Шейлин запнулась и едва не упала, но всё-таки сумела удержать равновесие. Мозоль на одном из мизинцев лопнула, и кожу обожгло так, будто на неё попала капля серной кислоты. Шейлин поморщилась, но продолжила идти, делая очередную затяжку.       Чёрт бы побрал Лэмба! Он и раньше не отличался особой уравновешенностью, когда речь шла о деньгах, но сегодня в погоне за прибылью, кажется, в конец обезумел! За всю смену этот Скрудж МакДак* не позволил ни одной из официанток выйти покурить или хотя бы просто присесть на минутку, чтобы размять уставшие и отекшие ноги и немного отдохнуть. Как на зло, именно сегодня наплыв клиентов был бешеным — пожалуй, такого притока посетителей кафе «Visiting Ells» не знало с самого открытия. Хотя... ей, наверное, только так показалось, и поток клиентов на самом деле был совершенно обычным. Оставленные чаевые, скудно позвякивавшие в карманах, были тому прямым доказательством.       Причина крылась в другом. От злости Шейлин сомкнула зубы так, что челюсти заныли, а перед глазами замелькали чёрные мушки.       Сегодня на смене работали только три официантки вместо положенных пяти: трудолюбивая Ребекка уже как два дня безвылазно сидела в больнице вместе с малолетним сыном, заболевшим пневмонией, а Меган... Меган снова пожаловалась Лэмбу на плохое самочувствие и, получив разрешение, не вышла на работу — к слову, в третий раз за неделю. Собственно, это никого не удивляло: все работники кафе знали, что свободное от работы время Меган проводила в постели босса, чем зарабатывала себе множество преимуществ. Лэмб спускал этой вертихвостке абсолютно всё, регулярно давал отгулы, прощал провинности и даже временами премировал. Какой бы нелепой ни была очередная отмазка у Меган, не стремившейся трудиться в поте лица, Лэмб делал вид, что верил, и позволял ей пропускать смены, заставляя других официанток работать в ускоренном темпе. Шейлин невольно подслушала утренний разговор Меган и Лэмба, проходя мимо кабинета босса, разговаривавшего по громкой связи. Хрипящая в трубку Меган (у неё явно был актёрский талант) пожаловалась на здоровье и с грустью сообщила, что у неё началась лихорадка. Чтобы никого не заразить, она пожелала остаться в одиночестве дома и провести весь день в постели. Лэмб, конечно же, ей это позволил. Признаться, в этот раз очередная ложь звучала достаточно правдоподобно — наверное потому, что врать Меган практически не пришлось. Она очевидно действительно большую половину дня провела в постели, правда, не в своей и не в полном одиночестве, а с Эриком — теперь бывшим парнем Шейлин. Эти двое, увлечённые друг другом, так резвились в спальне, что даже не услышали, как измотанная и уставшая после работы Шейлин пришла домой.       Дрожа не то от холода, не то от ярости, Шейлин остановилась в каком-то переулке, рядом с мусорными контейнерами, и, поднеся дрожащей рукой сигарету к губам, снова затянулась, стёрла с щёк горькие слёзы злобы и обиды, смешавшиеся с тушью. Тошнота подкатила к горлу, стоило только вспомнить увиденное в квартире, и вновь зарыдавшая Шейлин согнулась пополам прямо возле оставленных вонявших тухлятиной пакетов с мусором.       — А ты думала, он выберет тебя? — губы Меган исказились в кривой ухмылке, когда она, завернутая в одеяло, наконец встала с постели и медленно подошла ближе. — Посмотри на себя. Бедняжка. Мне тебя жалко.       Как?.. Как Эрик мог так поступить с ней? Казалось бы, ещё вчера они обсуждали планы на будущее и планировали, как будут отмечать год совместной жизни. Что Шейлин сделала не так? Чем могла не угодить? Весь этот год она старалась быть идеальной девушкой: практически не ревновала и не давала поводов для ревности, не закатывала истерик без повода, вопреки усталости старалась проводить с ним больше времени... Так почему? Почему он променял, как казалось, счастливое будущее на мимолётное увлечение?..       От мыслей отвлёк грохот, донёсшийся из темноты. Кто-то опрокинул дальний контейнер с мусором, а затем зашуршал пакетами.       Неожиданно громко всхлипнув и потерев воспалившиеся глаза, Шейлин вытерла губы рукавом своего дешевого пальто и попыталась разглядеть, хоть что-нибудь во мраке.       — Здесь кто-нибудь есть? — сипло спросила Шейлин, вглядываясь в темноту и потихоньку пятясь. В ответ раздался громкий хруст, тихое змеиное шипение и утробное рычание, затем ещё один мусорный бак был опрокинут и тут же разворошён. Шейлин нервно сглотнула, старательно не обращая внимание на тут же разыгравшееся воображение.       «Наверняка это голодный бродячий пёс, или стая крыс, или пьяный в стельку бездомный», — отчаянно пыталась успокоить себя Шейлин. На свою беду она оставила телефон дома и сейчас не могла включить фонарик, чтобы окончательно убедиться в своих догадках. Она огляделась по сторонам, ища что-нибудь, что помогло бы защититься в случае внезапного нападения — какой-нибудь металлический прут или хотя бы внушительный обломок кирпича. Её взгляд упал на нечто, лежащее рядом, на мусорном пакете, и тут же замерзшие ноги Шейлин буквально приросли к земле, пульс, кажется, участился до тысячи ударов в минуту, кровь зашумела в ушах, а сигарета выпала из рук. На пакете с мусором вся в крови лежала оторванная человеческая рука. В тусклом свете виднелся обломок кости и свисавшие куски мяса. Желудок Шейлин завязался в тугой узел. Сделав ещё один шаг назад, она почувствовала, как одной ногой наступила на что-то вязкое и липкое. Пальцы испачкались в тягучей полупрозрачной мерзости. Наконец из темноты показались два огромных глаза, сиявшие словно фары автомобиля, с узкими зрачками и золотой радужкой.       — Бог милостивый, — полепетала Шейлин, задыхаясь от ужаса, когда монстр приблизился. Он медленно вышел из тени, раскрыв пасть, обдал кислым дыханием и продемонстрировал массивную челюсть с двойным рядом зубов, между которыми застряли ошмётки мяса. Монстр не спешил нападать, едва склонив голову набок, облизывал морду, напоминавшую львиную, огромным и длинным раздвоенным на концах языком. Казалось бы, наслаждался моментом. В одно мгновения лоб Шейлин покрылся испариной, а волосы встали дыбом, мышцы сковало — она была не в состоянии пошевелиться или позвать на помощь. Тем временем монстр подошёл ещё ближе, а затем одним резким выпадом схватил зубами оторванную человеческую руку и тут же, грозно зарычав, проглотил.       Шейлин всё-таки попробовала сделать шаг назад, но ноги не послушались, и она упала прямо на мерзкую лужу, больно ударившись об асфальт головой. Чудовище тотчас нависло над ней, обнажив зубы и высунув гигантских размеров язык. В его разумных глазах, Шейлин была уверена, она видела издёвку.       «Боже, боже, боже! Помогите мне! Помогите!», — мысленно кричала Шейлин, моля о спасении. Её голосовые связки словно парализовало. Длинным языком, покрытым всё той же липкой субстанцией, в которой лежала Шейлин, монстр облизнул её, торжествуя и смакуя момент, а затем, рыкнув, впился острыми зубами в ногу. Невыносимая острая боль прошлась по телу, и Шейлин раскрыла рот в беззвучном крике, перед глазами у неё потемнело.       «Неужели это конец? Эрик будет меня помнить?», — было последним, о чём подумала Шейлин, прежде чем монстр утащил во тьму и нанёс смертельный удар острыми когтями.