***
— Уолкер, у тебя будут серьёзные проблемы! — вопил Линк, следуя за Алленом, который, нарушив правила, открыл врата прямо на дворовой территории Ордена. — Остановись немедленно, Уолкер, иначе я применю силу! Остановившись у парадного входа главного корпуса, юноша резко развернулся и одарил инспектора яростным, почти безумным взглядом, за которым скрывался откровенный страх. — Да мне плевать, что со мной будет! — заявил он и, сжав предательски дрожащие руки в кулаки, добавил более сдержанно: — Я всё объясню позже, а до тех пор, пожалуйста, Линк, не мешай мне. Линали, возможно, сейчас находится в опасности, поэтому я должен найти её как можно скорее. Младший инспектор какое-то время озадаченно смотрел на него широко раскрытыми глазами, не зная, как поступить. В данном случае он был обязан следовать регламенту и пресечь своеволие Уолкера, ведь подобные выходки могут только усугубить его и без того шаткое положение как экзорциста. Однако, беря во внимание его слова, предпочёл всё же довериться. — Ладно, хорошо, — выдохнул он. — Я помогу тебе. Аллен кивнул в знак признательности, при этом сумел даже выдавить из себя кривую полуулыбку и, больше ни секунды не медля, рванул внутрь здания. Все попытки связаться с Линали по передатчику заканчивались провалом. Научный отдел не знал о её местонахождении: капитан Ривер сообщил, что она отбыла на миссию ещё пару дней назад и пока не вернулась, хотя, в принципе, уже должна была. Комуи не отвечал. А знакомые и друзья, что попадались на пути, все как один лишь мотали головой и говорили, что не видели её. Всё это сводило с ума. Он нёсся по коридорам Ордена как ошпаренный и отрицал, отрицал, отрицал. Исступлённо и остервенело. Это всё ложь, розыгрыш, неправда, уверял он себя. Роад использовала только их разум, но не тело, то есть тот иллюзорный мир, по сути, не более чем сон, насильно внедрённый в их сознание. Или же нет? Во всяком случае, он здесь, в реальности, а значит, и Линали не могла умереть. Нои обманули меня, они инсценировали её смерть, чтобы ослабить мою волю, чтобы дать возможность Четырнадцатому взять верх!.. Будучи погружённым в свои мысли, юноша не сразу заметил спускающегося по лестнице рыжеволосого паренька, из-за чего едва не столкнулся с ним лоб в лоб. Тот хотел было радостно поприветствовать так скоро вернувшегося с миссии друга, но в последний момент осёкся и посерьёзнел: изрядно потрёпанный внешний вид и, что ещё хуже, паника и растерянность на лице Уолкера ошарашили его. — Эй, Аллен, — настороженно начал он, — что случилось? — Линали… Ты знаешь, где она, Лави? — Эм, нет, — помотав головой, ответил он. — Её ведь отправили на миссию два дня назад и… Да что случилось-то? Аллен, поняв, что Лави известно не больше, чем ему самому, не стал ничего разъяснять и обратился к Линку: — Ты так и не смог связаться с Комуи? — Нет, его передатчик отключён. Уолкер, чувствуя, как накаляются нервы, глубоко вздохнул и провёл ладонью по лицу. — Так, ладно, будем надеяться, что он у себя в кабинете. — Аллен, объясни же, наконец, что произошло? — спросил Лави, когда те уже поднялись наверх, а сам он остался стоять внизу, на лестничном пролёте. Выдержав короткую паузу, юноша повернулся к Книгочею-младшему вполоборота и прямо произнёс: — Боюсь, что я совершил нечто непоправимое. Теперь Лави вконец перепугался и, боле не пытаясь вдаваться в расспросы, увязался за ними. Уолкер вломился в кабинет Смотрителя без стука. К счастью, тот был на своём рабочем месте — сидел за письменным столом и разгребал здоровенную кипу бумаг. Увидев появившуюся на пороге запыхавшуюся троицу, он устало поправил очки, дабы разглядеть их лица получше, и поняв, что хороших новостей не будет, резко подскочил на ноги, едва не уронив стопку бумаг на пол. — Говорите же, что случилось?! Тут Аллен до того оторопел, что, казалось, потерял дар речи. Сказать Комуи, что его сестры, возможно, нет в живых, было выше его сил. Ведь, несмотря на все опровергающие аргументы — сомнительные, к тому же, — нельзя исключать, что Роад — не из тех, кто привык проявлять милосердие, а значит, она вполне могла убить Линали, тем более, что никаких причин этого не делать у неё не было. Юноша смотрел Комуи прямо в глаза и стыдился. Стыдился, что не сумел защитить его сестру, стыдился, что был вынужден смотреть, как она умирает, стыдился, что стоит сейчас здесь, здоровый и невредимый, а она… У него не хватило бы слов, чтобы выразить, какую ненависть он испытывает к самому себе. Он стоял на твёрдом полу, но чувствовал, как постепенно утопает в болотной жиже, ледяной и вязкой, из глубин которой, подобно голосам несчастных душ, запертых в теле Акума, слышится: «Это твоя вина! Ты не сможешь нести этот груз на себе, ведь ты так жалок…» — Уолкер! — Линк тряхнул его за плечо, из-за чего тот вздрогнул. — Чего стоишь как истукан? Говори! — Семья Ноя! — резко выпалил он, чем заставил в разы напрячься всех остальных. — Они знают. Знают, что во мне… что я — носитель сущности Четырнадцатого. И Роад решила устроить с ним встречу… — Встречу? Но каким образом? — изумлённо переспросил Комуи. — Роад создала что-то вроде альтернативной реальности, куда поместила нас с Линали, стерев память. В общем, мы, сами того не зная, стали марионетками, а она пряталась за кулисами и дёргала за ниточки как чёртов кукловод, — проговорил юноша на одном дыхании, затем непроизвольно схватился руками за голову и сразу опустил их, отчаянным голосом выпалив: — Да что я вообще несу?! Сейчас это не имеет никакого значения! Линали пропала! Никто не может с ней связаться! Нужно найти её, Комуи! Воцарилась гнетущая тишина. Смотритель медлил с ответом, при этом сжимал края столешницы с такой силой, что руки начали неметь. Странно, но на секунду Комуи обуяло чувство ненависти по отношению к Уолкеру. Он не понимал. Семья Ноя. Четырнадцатый. Аллен, которого Орден «неофициально» уже клеймил как предателя и пособника, несмотря на то, что он стал носителем не по своей воле и всецело предан этой организации. Иначе говоря, всему этому можно было найти рациональное объяснение, однако при всём желании он не мог ответить на один единственный вопрос: при чём здесь Линали? Зачем понадобилось впутывать её во всё это? В принципе, ответ с самого начала лежал на поверхности. Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, насколько его сестра дорога этому проклятому седовласому экзорцисту. Просто удивительно, что раньше он не замечал этого. Хотя нет, он всегда это знал. Но надеялся, что эти двое не перейдут границу, не станут обременять себя узами крепче дружеских. Ведь они осознают, должны осознавать — это принесёт лишь боль и ничего больше. И сейчас Комуи, складывая пазлы воедино, пришёл к простому выводу: Линали стала наживкой, разменной монетой, орудием в руках врагов, способным ранить Уолкера в самое уязвимое место — его сердце. Наконец Смотритель взял со стола небольшой передатчик в виде наушника и подведённого ко рту микрофона и, с трудом сохраняя твёрдость в голосе, отдал приказ об организации поисковой группы. Лави незамедлительно вызвался добровольцем и, получив разрешение Комуи, выбежал из кабинета. Аллен, разумеется, намеревался последовать за ним, но младший инспектор остановил его, перегородив собой путь и ухватив за плечо. — Ты останешься здесь, Уолкер, — заявил он. — Это мой приказ. Они справятся и без тебя. — Какого чёрта, Линк? — резко отдёрнув руку, недоумённо спросил он. — Я не собираюсь сидеть сложа руки! — Учитывая все обстоятельства, в данный момент нельзя выпускать тебя за пределы Ордена, так что выполняй приказ и сиди смирно! Такой расклад юношу, мягко говоря, не устраивал, поэтому он рассвирепел настолько, что едва удержался от того, чтобы не отправить Линка в нокаут. — Ты не понимаешь, Линк, — процедил он. — Линали попала в беду по моей вине, и если мои опасения подтвердятся… Чёрт, да плевать я хотел на твои приказы! Аллен вновь попытался преодолеть преграду в виде своего надсмотрщика, но тот ухватил его за руку и резко вывернул за спину, таким образом надеясь усмирить. Однако Уолкер в последний момент извернулся, и если бы Линк не обладал хорошей реакцией, то непременно бы получил нешуточный удар прямо в челюсть. Комуи, видя, что эти двое не собираются друг другу уступать и вполне могут затеять серьёзную драку, поспешил вмешаться: — Угомонись, Аллен! Инспектор Линк прав, гораздо разумнее тебе было бы остаться здесь. Уолкер непонимающе уставился на Смотрителя. — Но, Комуи, разве я могу… — Ты сейчас совсем не в том положении, чтоб своевольничать, — резко перебил он и, сжав руки в кулаки, более спокойным тоном добавил: — Я прекрасно понимаю твои чувства, Аллен, но, пожалуйста, веди себя сдержаннее и выполняй то, что тебе приказывают. Это в твоих интересах, и я уверен, Линали сказала бы тебе то же самое. Когда он упомянул о своей сестре, негодование и злость вмиг испарились, и Аллен снова ощутил укол вины. Сейчас он подчинялся только эмоциям, поэтому совсем не думал о последствиях, и Комуи, видя это, конечно же, хотел оградить его от совершения необдуманных поступков. Ведь Рувилье, что приставил своего подчинённого к Уолкеру, дабы контролировать каждый шаг оного, узнав о случившемся, наверняка начнёт с излишним усердием глаголить о необходимости ограничения его полномочий как экзорциста. Комуи в силу своих возможностей всегда помогал и защищал Аллена, но теперь смотрел на него с недоверием и невольно вспоминал, как Линали отчаянно убеждала его, мол, Уолкер не опасен и она никогда не усомнится в нём. Он тоже хотел бы верить в это, но всё же слишком многое вынуждало его придерживаться несколько иного мнения. Особенно сейчас — когда Четырнадцатый прячется в теле этого мальчишки, которого можно сравнить с пороховой гранатой, а Нои, зная об этом, поджигают фитиль. — Извините, — опустив голову, сказал Аллен. Смотритель выдохнул, решив, что парень, наконец-то, образумился, но снова напрягся, стоило последнему продолжить: — Я знаю, вы хотите помочь мне, Комуи, и я очень признателен вам за это, но… не нужно. Сейчас меня волнует лишь благополучие Линали, но никак не своё, как, впрочем, и вас. Комуи, поначалу было растерявшись, согласно кивнул, и на лице юноши отразилась краткая виноватая полуулыбка. — Линк, можешь хоть кандалы на меня надеть, но только после того как я разыщу Линали, — спокойным тоном заявил Уолкер. — А до тех пор… В этот момент скрипнула дверь, заставив всех обернуться и обратить внимание в сторону выхода. На несколько мгновений Аллен замер и попросту забыл, как дышать. Вглядываясь в очертания хрупкой девичьей фигурки, что стояла в дверном проёме, он не верил своим глазам. Он боялся, так боялся, что этот образ может оказаться игрой воображения, фантазией воспалённого мозга или же очередной иллюзией, навеянной Роад, отчего сдвинуться с места или вымолвить хоть слово представлялось задачей непосильной. Она не могла вот так взять и появиться здесь, — мысленно убеждал он себя. — Это слишком просто… — Аллен? — наконец произнесла она почти шёпотом и сделала пару неуверенных шагов ему навстречу. — Я… я оказалась отрезанной от врат, поэтому… Тут Уолкер сорвался с места и порывисто обнял её, стиснул в своих объятиях, напрочь позабыв как о рамках приличия, так и о свидетелях, которые с ошарашенным видом молча наблюдали за этой сценой, включая Тимкампи. Линали же, словно оцепенев, ничего не предпринимала, а Аллен судорожно вдыхал аромат её слегка растрёпанных волос. Таких… непривычно коротких. — Я ведь уже было решил, что потерял тебя, — надломлено выдохнул он, при этом стиснул зубы и зажмурил глаза в попытке подавить подступающие слёзы. После этих слов Линали вся задрожала и, не пытаясь сдерживать слёз, наконец, обняла его в ответ, вцепившись пальцами в пиджак униформы, да уткнулась лицом ему в плечо, после чего уже с улыбкой вымолвила: — Вернулся… живой…***
Следующие полтора часа пострадавшие экзорцисты в подробностях выкладывали всё, что с ними произошло. Правда, многие детали пришлось опустить. Линали даже вскользь не упомянула о том, каким унижениям подвергал её Тики, лишь сказала, что тот самозванец прикидывался сводным братом, по сути, должным контролировать каждый шаг оной. А вот остальным членам семьи Ноя девушка постаралась уделить гораздо больше внимания. Говорила она максимально равнодушным тоном, тщательно подбирая слова, словно отчитывалась об очередной миссии. Аллен в свою очередь, следуя её примеру, рассказал, как Роад искусно вводила его в заблуждение, манипулируя сознанием и эмоциями, тем самым меняя, изничтожая ту личность, что была в нём «запечатана», — мальчишке с искажённой памятью, в жизни которого не было места ни Чистой силе, ни чему-либо другому с нею связанному. Комуи сидел за своим столом и, внимательно слушая, то и дело нервно поправлял очки, иногда снимал их и тёр пальцами переносицу, — вся эта история с трудом укладывалось у него в голове. Впрочем, остальные, то бишь Линк и Лави испытывали те же проблемы, несмотря на то, что старались выглядеть непринуждённо. Аллен с Линали сидели на диване, что располагался прямо напротив стола Смотрителя, при этом вели себя так, будто при встрече не проявляли никаких отнюдь не дружеских действий: теперь они сохраняли дистанцию и всячески избегали зрительного контакта. К слову, брат Линали являлся тому причиной лишь отчасти. — Значит, нам стало известно о существовании ещё как минимум двух Ноев, — подытожил Комуи, задумчиво скрестив пальцы. — Причём один из них принимал в этом непосредственное участие. — Вайзли способен управлять сознанием, — подхватила Линали, — поэтому Роад использовала его для осуществления своих целей. Не похоже, что он участвовал в этом по своей инициативе. — И если об этом Ное у нас есть, хоть и весьма скудная, но информация, то о другом мы не знаем ничего, кроме имени, — размышлял Линк, стоя позади дивана. Линали чуть повернула голову, чтобы увидеть его лицо и сказала: — Роад как-то недвусмысленно намекнула, что этот Ной, Шерил — личность неординарная. Другими словами, он сочетает в себе человека сентиментального, но и одновременно способен проявлять жестокость. — Линк, глядя на неё в упор, нахмурился, из-за чего она слегка покраснела и добавила: — Эм, по крайней мере, мне так показалось. — Боюсь представить, какими способностями обладает этот, так сказать, новоиспечённый Ной, — усмехнулся Лави, что стоял неподалёку от выхода, прислонившись спиной к стене да скрестив руки. — Кстати, Аллен, ты не единожды упоминал о некой Дейзи, но мы так и не услышали, что она собой представляет, точнее кем приходится тебе? Уолкер ответил не сразу, и Линали невольно покосилась на него, так как этот вопрос волновал её не меньше остальных. — Я… не уверен, — уставившись куда-то в пол, начал он. — Возможно, мы были знакомы когда-то в детстве, и Роад просто воссоздала её образ на основе моих воспоминаний… — Но зачем? — вырвалось у девушки. Аллен впервые за всё это время посмотрел ей в глаза, чего делать ему, наверное, не стоило, поскольку Линали поняла — он что-то недоговаривает. — Откуда мне знать? — Вы были друзьями? — Я не помню. Девушка хотела было обвинить его во лжи, но не стала, решив, что подобные детали стоит обсудить наедине — а им очень многое нужно обсудить наедине! — поэтому сделала вид, что вопрос исчерпан и принялась гладить Тимкампи, который устроился у неё на коленях и категорически отказывался покидать насиженное место. Естественно, их короткий диалог не остался без внимания, но все в итоге промолчали. — Для нас также остаётся загадкой, каким образом Нои узнали о Четырнадцатом, — сказал Линк, сверля Уолкера подозрительным взглядом, который последний чувствовал кожей. — Что ты думаешь по этому поводу, Аллен? У тебя есть предположения? — Нет, — ответил он, устало потерев пальцами виски; слабая пульсирующая боль никак не отпускала его. — Хотя, был один странный момент, произошедший на миссии в Париже пару недель назад. Тогда я проткнул себя и того Акума четвёртого уровня своим мечом, ошибочно посчитав, что это не принесёт мне никакого вреда. Боль была настолько сильной, что я, кажется, отключился… — Считаешь, именно тогда Четырнадцатый впервые проявил себя? — изумлённо спросил Комуи. Аллен поднял на собеседника глаза и сухо ответил: — Да. Линали заметно напряглась, и её испуганный взгляд вперился в профиль седовласого юноши. Вот что имел в виду Тики, когда сказал, что утаить столь важную информацию от Графа невозможно! — мысленно заключила она. — Неужели Четырнадцатый успел передать какое-то сообщение Графу, допустим, через того Акума? — предположил Линк, задумчиво потерев подбородок. — Не исключено, — согласился Лави. — Во всяком случае, иного объяснения у нас пока нет. — Почему ты не доложил об этом инциденте раньше, Уолкер? — опомнившись, спросил младший инспектор. — Не знаю, — не оборачиваясь, пожал плечами тот. — Наверное, просто не придал этому значения. — Ну и болван же ты, — раздражённо выдохнул Линк. — Вечно сам себе проблемы создаёшь. Ты ведь знаешь, я обязан доложить о случившемся инспектору Рувилье, а поскольку ты утаивал, по сути, от нас важную информацию, то проблем не оберёшься. В общем, доверие к тебе будет значительно подорвано. — Что ж, мне не привыкать. Как бы Линали ни старалась оправдывать все странности пережитыми ранее событиями — ведь она и сама пребывала в откровенном шоке, — поведение Аллена всё же пугало её. Казалось, чем дольше они мусолят эту тему, тем сильнее он замыкается в себе, становится каким-то отстранённым. Возможно, вся эта история наложила на него сильный отпечаток и сейчас попросту выбивала из колеи. В любом случае она не узнает наверняка, пока не поговорит с ним. — Ладно, на сегодня достаточно вопросов, — сказал Комуи, затем поднялся из-за стола, взял папку с какими-то документами и подошёл к Линали, которая, сидя на самом краю дивана и цепляясь левой рукой в подлокотник, вопросительно взглянула на него. — Вам нужен отдых, так что боле не буду вас задерживать. Он вдруг накрыл ладонь сестры своей и легонько сжал. Линали, почувствовав, как его на редкость холодная рука дрожит, смогла вымолвить лишь: — Брат?.. — Всё в порядке, — вымученно улыбнулся он. — Теперь, когда ты здесь, цела и невредима, я могу вздохнуть спокойно. С этими словами он покинул помещение, а девушка с трудом нашла в себе силы, чтобы не расплакаться: воспоминания, что нахлынули на неё, встали комом в горле, а мысль, что она считала Тики, этого мерзавца, своим братом, вызвала отвращение и злость. Сколько бы она ни оправдывала себя, чувство предательства по отношению к брату будет ещё долго преследовать её.***
За всю ночь Линали сомкнула глаза от силы минут на пять. Едва наступили предрассветные сумерки, как она вскочила с кровати и принялась метаться по комнате. Порывшись в шкафу, она торопливо натянула чёрные легинсы, белую тунику длиною до колен, а на плечи накинула вязаный кардиган. Странно, но после возвращения длина юбки униформы казалась девушке настолько неприлично короткой, что надевать её хотелось в последнюю очередь; Линали успокаивала себя тем, что это просто-напросто какой-то ненормальный бзик, возникший на фоне произошедшего, который рано или поздно пройдёт, — ну, по крайней мере, она на это надеялась. Линали также надела лёгкие тапочки, дабы не создавать лишнего шума, вышла из комнаты и медленным неуверенным шагом направилась вдоль тускло освещённого коридора. Иногда кроваво-красные браслеты Чистой силы на её лодыжках глухо позвякивали, касаясь друг друга, и девушка ловила себя на мысли, что сильно отвыкла от них. Прошли почти сутки с тех пор как они вернулись, но им так и не удалось организовать встречу без свидетелей. На протяжении всего дня Аллена сопровождал Линк, да и Рувилье не заставил себя долго ждать: прибыл в Главное управление сразу, как ему доложили о случившемся. Так что последовали томительные часы допроса, в процессе которых нервы Линали начали сдавать — до того дотошно Рувилье вдавался в расспросы, — несмотря на то, что внешне она оставалась спокойной. Во взгляде же Аллена то и дело появлялись искорки гнева, но, тем не менее, провокации Рувилье также не смогли поколебать его самообладание. В общем, Линали, будучи словно на иголках, решила, что больше не может ждать подходящего для разговора момента, поэтому стояла у дверей комнаты Аллена с намерением… О боже, сколько же ей всего нужно сказать ему! Но она, к своему удивлению, продолжала стоять на месте и тупо пялиться в дверь. Так странно. Между ними столько всего произошло, пусть и не в реальности, а в иллюзорном мире, но чувства, что они испытывали друг к другу, были ведь настоящими! Нет, она не сомневалась в подлинности своих чувств. Вспоминая все те поцелуи, что сводили с ума, и близость, разрушившую между ними всякие границы, девушка заливалась румянцем, а сердце её замирало от волнения… — Что ты здесь делаешь, Линали? Девушка вздрогнула, резко повернулась и захлопала ресницами, удивляясь, как она могла не заметить его присутствия, — парень стоял всего в паре метров от неё. Судя по его уставшему лицу, эту ночь он провёл без сна. Взлохмаченные седые волосы и помятый белый тонкий свитер с лёгкими брюками придавали ему небрежный, но довольно-таки умилительный вид, что Линали не могла для себя не отметить. — Я… да так, мне не спалось, вот я и… — растеряно начала она. — А почему ты не спишь? — Страдаю бессонницей, как и ты, поэтому решил прогуляться до столовой и перекусить. Непринуждённая улыбка, которую Аллен попытался изобразить на своём лице, вышла чересчур фальшивой и натянутой, при этом в серых глазах читалось неприкрытое волнение. Линали свела брови к переносице и подозрительно прищурилась. Раньше ложь у него выходила куда более убедительной, а теперь попытка показать, что с ним всё в порядке, смотрелась бездарной и нелепой. — Знаешь, вообще-то я хотела с тобой поговорить, — после продолжительной паузы таки призналась девушка, пристально глядя на него. — Иначе бы ты не стояла у дверей моей комнаты, — констатировал он. — Что ж, думаю, говорить в присутствии Линка ты не захочешь, так что идём, отыщем более уединённое место. Его показная холодность и отстранённость ей, мягко говоря, не нравились, но пока она предпочла промолчать и, кивнув, последовала за ним. Он вывел её на небольшой балкончик, что располагался на верхнем этаже жилого корпуса, где, по его словам, их вряд ли кто-то обнаружит в такое время. Линали получше закуталась в кардиган и обняла себя за плечи, так как сентябрьское утро, пусть солнечное и безветренное, выдалось довольно прохладным, чего Аллен, казалось, даже не замечал: с задумчивым видом он облокотился на широкие каменные перила и уставился вдаль. Девушка не знала, с чего начать, а юноша, будто не испытывая от затянувшегося молчания никакого дискомфорта, продолжал любоваться восходом. — Я соврал тебе насчёт Дейзи, — наконец заговорил он. — Мы действительно были друзьями. Правда, недолго. Тогда мы были ещё детьми. В то время я уже был знаком с Маной, и Дейзи присоединилась к цирку, в котором мы с ним работали. Поначалу я даже не замечал её, так как она вела себя тихо и избегала общения. К тому же всем моим вниманием завладел Мана. Я из кожи вон лез, чтобы быть ему полезным, и он всегда хвалил меня и искренне радовался достижениям, когда я учился выполнять всякие трюки в надежде попасть на цирковую арену в качестве артиста. — Он слабо улыбнулся, вспоминая об этом. — Из Дейзи же управляющий вознамерился сделать гимнастку, и она, насколько я помню, неплохо преуспевала в этом деле, чем стала-таки привлекать к себе внимание окружающих, в том числе и моё. Как-то дошло до того, что Рой, племянник управляющего, будучи на тот момент изрядно зазнавшимся мальчишкой, то ли из чувства зависти, то ли просто от скуки начал всячески издеваться да подшучивать над Дейзи, и когда я стал невольным свидетелем этого, то, не раздумывая, заступился за неё. В общем, так мы и подружились… — И? Что же с ней случилось? — Я не знаю, — выдохнул он. — Наша дружба длилась меньше года, так как мы с Маной покинули тот цирк. — Ты думаешь, Дейзи и вправду каким-то образом столкнулась с Роад и оказалась ввязанной в этот несуразный спектакль, как и мы? — Да. Линали вспомнился тот напряжённый диалог с Дейзи за кулисами цирковой арены, где вторая, выразив свою ненависть по отношению к сопернице, откровенно призналась, какие чувства испытывает к Аллену, и к жалости неожиданно прибавилась банальная ревность. — Хм, если это так, то неудивительно, что Роад использовала именно её. — Уолкер повернул голову и вопросительно глянул на собеседницу. — Ты как минимум неравнодушен к ней, а она так и вовсе в тебя влюблена. То есть не исключено, что её детская привязанность со временем переросла в нечто большее, чем Роад, собственно, и воспользовалась. Юноша заметно напрягся. — Ты что, говорила с Дейзи? — Да, говорила, — подозрительно нахмурившись, призналась она. — И она выдала мне всё как на духу. — Хм, вот как, значит, — нарочито спокойно произнёс он, мысленно успокаивая себя, что если бы Дейзи ляпнула чего-нибудь лишнего, то Линали не стала бы об этом умалчивать. Снова последовала затяжная пауза, и чем продолжительнее она становилась, тем сильнее нервировала Линали. Решив, что забивать голову о явно не простых отношениях между этими двумя попросту глупо, девушка выдохнула, положила руку на плечо собеседника и с искренним сочувствием в голосе сказала: — Я понимаю, Аллен, ты переживаешь из-за Дейзи и чувствуешь вину перед ней, но тебе придётся смириться с тем, что её дальнейшая судьба, скорее всего, останется неизвестной. Мы ничего о ней не знаем, а значит, отыскать её практически нереально, да и Орден вряд ли станет тратить время на поиски «призрака» и, тем более не поручит это тебе. — Да, понимаю, — нехотя согласился юноша и криво усмехнулся. — Остаётся разве что попытаться разузнать о ней у Ноевой семейки при следующей встрече, если, конечно, в порыве ярости я не сотру их всех в порошок раньше времени, — сжав руки в кулаки, гневно добавил он. — И начну, пожалуй, с этого ублюдка Тики. Я заставлю его заплатить за всё то, что он причинил тебе! Линали покраснела и стыдливо потупилась, после сказав: — Эм, думаю, слепой яростью ты вряд ли чего-то добьёшься. А вообще, Аллен, раз уж ты начал упоминать Тики… В общем, я хотела бы попросить тебя навсегда забыть о том неприятном эпизоде, о котором он тебе рассказал, дабы разозлить. — Парень, опешив, хотел было возмутиться, но девушка схватила его за руку и с силой сжала, затараторив: — Я не могу допустить, чтобы кто-то ещё узнал об этом, особенно брат. Я даже представить боюсь, каково ему придётся, если… Да что там, гораздо сильнее я хотела утаить всё это в первую очередь от тебя! Едва сдерживая слёзы, она замолчала и опустила голову, и Уолкер почувствовал, как задрожали её руки. Он судорожно вздохнул в попытке усмирить, хотя бы на время, неумолимо растущую в нём ненависть к этому Ною — Тики Микку. Подумать только, а ведь когда-то Аллен искренне верил, что тот подонок наделён хоть какими-то маломальскими моральными принципами, дескать, в нём есть светлая сторона, ведь иначе он не вёл бы двойную жизнь, прикидываясь обычным человеком. Однако, по всей видимости, Ноева сущность таки окончательно возобладала в нём ещё тогда, в Ковчеге. Причём не исключено, что виной тому являлся сам Уолкер. Наивный болван, — мысленно заключил он. Аллен чувствовал — в нём что-то изменилось. И теперь, казалось бы, его прежде нерушимое мировоззрение — «маска», которую он носит, — дала очередную трещину, куда более значительную, чем та, что образовалась с появлением Четырнадцатого. Мана. Когда он умер, юноша, ведомый чувством вины, превратился в самоотверженного глупца-альтруиста, считающего, что можно спасти любого — будь то человек, Акума или же Ной, — и Аллен стремился к этому, отдавая всего себя. Но сейчас в душе поселилось слишком много сомнений касательно правильности его суждений. Он запутался. И это злило его. Уолкер был уверен лишь в одном — в следующий раз его рука не дрогнет. — Хорошо, будь по-твоему. Линали почему-то надеялась, что вот сейчас Аллен непременно обнимет её, — ведь она так нуждалась в этом! Но шли секунды, а он ничего не предпринимал, и девушка, чувствуя не то обиду, не то разочарование, отпустила его руку да подняла покрасневшие глаза. — Спасибо, — выдавила она. Собеседник кивнул в ответ, а Линали, пристально глядя ему в глаза, ощутила жгучее желание ударить его, так как это показное бесстрастие уже начало порядком выбешивать. Почему он притворяется? Почему делает вид, будто не замечает застывший в её глазах вопрос, озвучить который у неё не хватает смелости? Почему смотрит на неё так, словно ему в тягость находиться рядом? — Кто я для тебя, Аллен? — таки спросила она, внимательно наблюдая за выражением его лица. Разумеется, он ожидал, что рано или поздно Линали спросит об этом. Тем не менее, скрыть свою растерянность под её пристальным взором ему не удалось. — Послушай, Линали, ты много значишь для меня, но… не стоит, — нарочито холодным тоном произнёс он. — То, что между нами произошло, было… — Ошибкой? Ты это хочешь сказать? — Да. Линали непроизвольно прижала ладонь к своей груди. Словно её ударили — так трудно было дышать. Всё внутри похолодело, свернулось в тугой ком. Не в силах совладать с обуявшими её эмоциями, девушка медленно замотала головой и зашевелила губами в попытке хоть что-то произнести. — П-почему?.. — Потому что так будет лучше для нас обоих. — Лучше… для нас? Голос её звучал надломлено и тихо, губы дрожали, а на глаза снова начали наворачиваться слёзы. Мысль, что прямо сейчас он отвергает её, оказалась невыносимой. Линали и подумать не могла, что может быть так больно, из-за чего попросту теряла способность трезво анализировать ситуацию. Она искала причину в себе, лихорадочно перебирая в голове заведомо бредовые варианты: что, если она опротивела ему из-за того, что сотворил с ней Тики, пусть это произошло и не в реальности? Ведь тот подонок наверняка всё переиначил, превратив её не в жертву, а, допустим, в девицу лёгкого поведения, которая готова пойти на что угодно ради сохранения своих тайн! Что, если Аллен отчасти, но поверил Ною?.. — Ох, Линали, не нужно, — взмолился Уолкер. — Ты, как никто другой, должна понимать меня! Аллен до последнего думал, что сможет выдержать это — сможет, если будет придерживаться здравого смысла, а не идти на поводу у чувств. Но Линали всё портила, одной своей реакцией разрушая старательно выстроенную им стену самообладания и решимости. В итоге юноша, разозлившись как на Линали, так и на самого себя, чертыхнулся, грубо ухватил девушку за плечи и, надеясь достучаться до неё, резким тоном выпалил: — Да возьми же себя в руки, Линали, и постарайся, наконец, понять меня! — та, вконец оцепенев, испуганно воззрилась на него. — Я не готов жертвовать! Ясно тебе?! Ты ведь была там, слышала слова Роад. И знаешь, самое страшное в том, что она права — я действительно опасен. Я носитель, вместилище, предназначенное для Четырнадцатого, а значит, являюсь ничем иным как порождением зла. И я не представляю, что ждёт меня в будущем: смогу ли я выстоять или же буду заточён в собственном теле. — Он вдруг притянул девушку к себе и, крепко обняв, продолжил говорить куда более спокойным, но отдающим горечью голосом: — Нои использовали тебя, превратив, по сути, в расходный материал просто потому, что я к тебе неравнодушен. То же случилось и с Дейзи: если бы нас не связывали тёплые отношения многолетней давности, то ей не пришлось бы пережить всё это. Так что… — Он немного отстранился и взял её лицо в свои ладони. — Линали, я безмерно ценю твою любовь, но не заслуживаю её. Поверь, я не тот, кто нужен тебе. Со мной ты не обретёшь счастья, лишь боль и страдания… Странно, но его слова, должные воззвать к голосу разума, возымели эффект прямо противоположный. Конечно же, обо всём этом Линали прекрасно знала, но нахлынувшие страхи и сомнения не позволили ей вовремя сообразить, что к чему. — Ты предлагаешь мне вот так просто взять и отречься от тебя? — девушка положила свои ладони на чужие предплечья и чуть сжала дрожащие пальцы. — После всего, что мы вместе пережили, ты думаешь, я стану беспокоиться о своей шкуре? Думаешь, это меня остановит?! — По крайней мере, я на это надеюсь, — невесело усмехнулся он и, отпустив Линали, прислонился поясницей к перилам, опёршись руками об их края, да с усталым видом опустил голову. Девушка, пронаблюдав за его действиями, вытерла слёзы рукавом кардигана и продолжила, причём на этот раз голос её звучал сдержанно и твёрдо: — Аллен, выслушай моё мнение по этому поводу. Во-первых, я не хочу, чтобы ты решал всё за меня. Во-вторых, ты, видимо, забываешь, но с тобой или же без тебя я не буду в безопасности. Каждый прожитый мною день — это всё равно, что хождение по краю обрыва. Один неверный шаг — и я сорвусь. И тогда не останется ничего, кроме сожалений. Сожалений о том, чего я не успела сделать за свою короткую жизнь экзорциста. — Она приблизилась к юноше и осторожно накрыла его ладонь своей, тем самым добившись зрительного контакта. — Возможно, это эгоистично с моей стороны, но я… Мне нужен ты, Аллен, и только ты. Меня не пугают трудности, ведь наша жизнь и так целиком состоит из них, так что я не вижу смысла в том, чтобы отказываться от своих чувств и желаний. — Хм, а как же твой брат? — с фальшивой непринуждённостью спросил Уолкер. — Он-то уж наверняка не одобрит твой выбор. — Ну, думаю, со временем он поймёт меня… Аллен вдруг рассмеялся, безрадостно и неестественно, почти истерично, чем обескуражил девушку. — Чего ты так смеёшься? — Глупая ты, Линали, — оттолкнувшись от перил, сквозь смех проговорил он и приложил ладонь ко лбу, взъерошив чёлку. — Наивная и глупая эгоистка, такая же, как я. Опешив, собеседница не знала, как реагировать на эти слова: выразить обиду или же согласиться с такой отнюдь не лестной характеристикой. В итоге она насупилась, и Уолкер, видя её негодование, посерьёзнел. — Сама посуди: если брать в расчёт все мои, так сказать, ранее перечисленные «недостатки», то одобрения со стороны Комуи ты точно не получишь. Скорее всего, он попытается проявить недовольство, но поскольку перечить тебе он не смеет, то быстро сдастся, оставив своё мнение при себе… — Ладно, достаточно, — резко выставив ладонь, сказала девушка. — Я поняла, к чему ты клонишь: если поставлю свои эгоистичные желания выше его чувств, то причиню ему боль. — И ты готова идти на такие жертвы ради меня, проклятого судьбой неудачника? — не то с издёвкой, не то с сарказмом парировал он. Линали снова почему-то захотелось влепить ему пощёчину. — Нет. — Ну вот, — победно развёл руками тот. — Как видишь, в твоём случае не все преграды можно преодолеть. Отведя взгляд и поджав губы, девушка принялась нервно заламывать пальцы. Как бы ей не хотелось этого признавать, но Аллен был прав абсолютно во всём. И это, вопреки здравомыслию, раздражало и злило её. Линали буквально разрывалась на части, не зная, как поступить. Быть с Алленом — значит, наплевать на чувства Комуи, — ну что за бред? Небезосновательный, впрочем, но бред же! Почему, чёрт возьми, эти двое ставят её перед выбором, сделать который она никогда не сможет? — Знаешь что, ты просто невыносим, Аллен! — заявила девушка, пронзив юношу разъярённым взглядом. — Может, хватит уже вставлять палки в колёса?! — Я буду вставлять их до тех пор, пока мне не удастся образумить тебя, — преспокойно отрезал он. Линали испустила раздражённый вздох, больше похожий на рычание. — Скажешь ещё хоть слово — схлопочешь огромный синяк под глазом! — пригрозила она, тыкнув указательным пальцем ему в грудь, на что тот не смог сдержать едва заметной улыбки. Какое-то время девушка безотрывно смотрела на него, пытаясь разгадать, о чём он думает, а после ни с того ни с сего выдала: — Помнишь, когда ты впервые поцеловал меня, то сказал, дескать, у тебя было чувство, будто ты хотел сделать это уже очень давно? — Эм, ну да, помню, — неуверенно ответил он, и щёки его порозовели. — И при чём здесь… — Так поцелуй! — Уолкер чуть отпрянул — скорее непроизвольно, нежели осознанно, — и отрицательно завертел головой. Тогда Линали, поняв, что такой прямолинейной ей быть, наверное, не стоило, смягчилась и положила ладонь ему на плечо, пояснив: — Пожалуйста, Аллен, выполни мою просьбу. Поцелуй меня так, как хотел уже очень давно. Хотя бы раз… Примерно с минуту юноша пребывал в нерешительности. Нет, безусловно, он хотел поцеловать её, причём желание это было настолько сильным, что подавлять его в процессе затянувшегося разговора становилось всё сложнее. Ведь поцеловать её — значит, сделать бессмысленными все те аргументы, что он приводил в доказательство невозможности их отношений, выходящих далеко за рамки дружеских или же братско-сестринских. Аллен не отрицал, что жаждет быть с ней, да и не смог бы отрицать. Правда в том, что не окажись они в этом проклятом иллюзорном мире, то он никогда бы не признался в своих чувствах, продолжая тем самым удерживать её на расстоянии. Потому что нельзя, потому что так, по его мнению, будет лучше, правильнее. Теперь же Линали усердно подливала масло в огонь, отказываясь, не желая поступать рационально. С другой стороны, в чём-то и она права. Какой бы мощной ни была Чистая сила, она не делает взаимосвязанного с ней неуязвимым, поэтому наступление смерти — лишь вопрос времени. В таком случае стоит ли обременять себя тяготами войны, рисковать жизнью, если в ней нет места, пусть и безрассудной, но любви? — Ну почему ты такая упрямая? Аллен прижал Линали к себе, обхватив руками стройную девичью талию, чуть наклонил голову и трепетно коснулся её столь манящих губ своими так, будто всё ещё сомневался в правильности своих действий. Однако вскоре дыхание перехватило, а по телу разлилось приятное тепло, заставив обо всём забыть, потому как девушка, обвив руками его шею, углубила поцелуй, вложив в него всю свою любовь и страсть, которые было бы трудно передать словами. Хоть и ненадолго, но все проблемы, непреодолимой стеной встающие между ними, вдруг канули в небытие, растворились в холодном утреннем воздухе, предоставив им возможность побыть наедине. Теперь по-настоящему. Почувствовав влагу на щеках, Линали разорвала поцелуй и, удерживая лицо Аллена в своих ладонях, взволнованно произнесла: — Ты плачешь. — И правда, — улыбнулся он. — Просто… я, кажется, уже очень давно не чувствовал себя так хорошо. Большими пальцами девушка убрала солёные дорожки со щёк юноши, при этом провела линию вдоль его шрама. — Знаешь, а я и подумать не могла, что буду так сильно скучать по этому проклятому шраму и этим седым волосам, — с улыбкой призналась она и обняла его, а он, ответив ей тем же, уткнулся носом в её волосы. — Я не могу отречься от тебя, Аллен, не могу и не хочу, причём не только потому, что люблю. Я не позволю тебе бороться со всем этим в одиночку, даже если ты будешь против, ведь если останешься один — превратишься в лёгкую добычу для Ноев, чего они и добиваются. — Уолкер никак не прокомментировал эти слова — правда, немного напрягся, — поэтому Линали продолжила: — А Комуи… Я уверена, не сразу, но он поймёт и доверится мне. В конце концов, пока у меня есть Чистая сила, я способна постоять за себя и своих близких. — И что же мне с тобой делать, мой глупенький и чертовски миловидный ангел? — усмехнулся юноша и сильнее сжал девушку в своих объятиях. — С тобой невозможно спорить. — Вот и не пытайся, — с наигранной серьёзностью парировала она. — Лучше поклянись, что не будешь взваливать все трудности на себя и позволишь мне сражаться вместе с тобой, быть рядом… до конца. — Хорошо, я клянусь. В следующую минуту, когда Аллен вновь поцеловал Линали, то не ощутил ни будоражащего тепла, ни эйфории, сопровождающейся лёгким головокружением, — всё это вытеснила собою ненависть… …ведь он солгал.***
К полудню небо над Лондоном заволокли тучи. Проливной дождь не заставил себя долго ждать, поэтому чаепитие проходило на защищённой от непогоды веранде роскошного двухэтажного поместья, принадлежащего небезызвестной семье Камелот. К слову, глава семьи — Шерил Камелот, занимающий пост министра Англии, завсегда имел безупречную репутацию и был почитаем в народе, что выглядело несколько иронично, если вспомнить, что на самом деле представляет собой этот с виду безобидный и отзывчивый человек. Людское невежество — это то, чем семья Ноя никогда не брезговала пользоваться. Они жили среди обычных людей, притворяясь, что ничем от них не отличаются. Им верили, даже не помышляя, что из хрупкого равновесия этот мир выводят именно они — лицемерные, тщеславные, высокомерные и лишённые сострадания существа, наделённые бессмертием и сверхъестественной силой. Небольшой круглый стол, накрытый белой кружевной скатертью, изобиловал всеразличными вкусностями: и тортиками, и пирожными, и конфетами, и булочками, и свежими экзотическими фруктами, привезёнными из самых разных уголков мира. Однако из всех присутствующих сей факт восхищал разве что Роад, которая уплетала десерты за обе щеки. Остальные же практически не прикасались к еде: Тики с нарочито скучающим видом читал газету, а Вайзли, сидя к молчаливым собеседникам полубоком и устроив руки на спинке стула, задумчиво всматривался в затуманенные дождём стёкла, при этом оба то и дело бросали тяжёлые взгляды в сторону юной мисс Камелот, что последнюю вскоре начало крайне раздражать. — Так, может, хватит уже пялиться на меня! — возмущённо выпалила Роад. — Вы портите мне аппетит. Тики с Вайзли мельком переглянулись, решая, кто заговорит первым. — Мы, вообще-то, битый час тут сидим, но ты не спешишь разъяснять нам ситуацию, — сказал Вайзли. — Я бы, конечно, мог прибегнуть к своим способностям, но поскольку ты категорически запрещаешь мне использовать их на тебе, то потрудись объяснить сама. Понимая, что эти двое от неё не отстанут, девушка с недовольной физиономией принялась ковырять вилкой пирожное; обсуждать произошедшее ей хотелось меньше всего, поэтому аппетит всё же пропал. Тем временем Вайзли повернулся к названной сестре лицом, закинул ногу на ногу и приосанился, после чего вкрадчиво продолжил: — Я, разумеется, догадывался, что Четырнадцатый вряд ли окажется нашим союзником, и теперь, когда это подтвердилось, что ты собираешься делать, Роад? Разве не нужно доложить об этом Графу? — Нет, мы не будем нарушать сценарий, — решительно заявила собеседница, взяв в руки кружку с горячим ароматным чаем. — Вовсе незачем беспокоить Тысячелетнего по пустякам. — Хм, по пустякам, говоришь, — вмешался Тики, бросив уже свёрнутую газету на край стола. — То есть, ты хочешь сказать, что все наши усилия были бессмысленными? — Ну, почему же сразу бессмысленными? Было весело, разве нет? — ухмыльнулась Роад и сделала небольшой глоток. — К тому же ты, Тики, как мне кажется, был доволен своей ролью, — многозначительным тоном добавила она. — Если ты имеешь в виду Линали, то трудно не согласиться, — широко улыбнулся он. — Она здорово позабавила меня. — Смотрю, для тебя она уже стала просто «Линали». — А что, ты ревнуешь? — парировал он. — Возможно. — Как это мило, — без издёвки подметил мужчина. — Только ничего не говори об этом своему папочке Шерилу, а то он решит, что ты любишь меня сильнее, чем его, и тогда, дабы избежать «расправы», я буду вынужден сказать ему, что ты временами бываешь отнюдь не равнодушна к Аллену. Роад наигранно нахмурилась. — Походит на шантаж, знаешь ли. — Я всего лишь предупредил, — подмигнул он. — Вы ушли от темы, уважаемые, — деланно прочистив горло, напомнил Вайзли. — Ты прав, — согласилась девушка и поставила кружку на стол. — Вижу, тебя беспокоит что-то ещё, братик. Выдержав длинную паузу, Вайзли легонько коснулся пальцами своего Демонического глаза и задумчиво произнёс: — Признаться честно, до недавнего времени я считал, что мне неведом страх, но встреча с этим предателем убедила меня в обратном. И сейчас я спрашиваю себя, а стоило ли выпускать опасного зверя из клетки раньше времени? — Конечно, ты боишься, Вайзли, — с подчёркнуто непринуждённым видом констатировала Роад, потянувшись за булочкой, лежащей на противоположном от неё краю стола. — Все чего-то боятся. Даже Граф боится. Но не он. Четырнадцатому нечего терять — это и делает его опасным.***
…Когда Линали испустила последний вздох, Аллен, наконец, сломался, и Четырнадцатый беспрепятственно заполучил контроль… Казалось, воздух потяжелел, стал холоднее, и Роад невольно отметила про себя, насколько тёмной была аура Неа, ведь от Аллена Уолкера никогда не веяло смертью. Он молча поднялся, словно не-его тело не пострадало от увечий, и осмотрел погружённое в полумрак помещение. — Что-то не так, — сказал он. — Это не реальность. Окровавленная левая сторона лица, частично прикрытая чёлкой, и горящий янтарём правый глаз придавали Неа крайне мрачноватый и пугающий вид. — Что здесь происходит, Роад? Девушка непроизвольно вздрогнула. Четырнадцатый выжидающе смотрел на неё в упор, отчего ей становилось не по себе; несмотря на то, что она по-прежнему не приняла свой истинный облик, он узнал её. — Я хотела поговорить, — призналась она, причём, к своему удивлению, едва сдерживала дрожь в голосе. Неа громко расхохотался. — Неужели вы получили моё сообщение? Как отреагировал Граф? — Думаю, ты и сам догадываешься. — О да, я догадываюсь, насколько сия новость его ошеломила, — оскалился он. — И что теперь? Вы, ребята, конечно, постарались на славу, устроив тут целый обряд жертвоприношения, но ради бессмысленной болтовни, думаю, вовсе не обязательно было так себя утруждать. — Говоришь так, будто мы не достойны общения с таким выродком как ты, — с подчёркнутой неприязнью подметил Тики. Четырнадцатый повернулся к мужчине вполоборота и, видимо, только сейчас присмотревшись повнимательнее, с озадаченно-надменным выражением лица спросил: — Ты кто, чёрт возьми, такой? Почему ты так выглядишь? Тики, опешив от столь странного вопроса, недоуменно воззрился на Ноя, который хотел было потребовать объяснений у Роад, но в последний момент передумал. — Впрочем, не важно. — Неа, ты… — Ах да, Роад, избавься от этого слащавого облика расфуфыренной девицы, тебе не идёт, — перебил он её и вкрадчиво добавил: — Я же прекрасно знаю, что за последние тридцать пять лет ты не перерождалась, а значит, и облик твой должен остаться прежним. — Тебя не проведёшь, — заключила девушка, и спустя пару мгновений от Эмилии Болдуин не осталось и следа: перед Четырнадцатым стояла невысокая, худенькая девушка-подросток с тёмными, как смоль, короткими волосами, одетая в кружевное бело-синее платьице до колен. — Так-то лучше, — почти беззлобно улыбнулся Неа и, продолжая смотреть на Роад, с грозными нотками в голосе сказал: — Не пытайся прочесть мои мысли, Вайзли, не то вякнуть не успеешь, как потеряешь свой Демонический глаз. Вайзли, по-прежнему сидящий на перилах второго этажа, напрягся, поражённый этой нешуточной угрозой, и Четырнадцатый, задрав голову, широко улыбнулся. Тики вознамерился было вмешаться, но Роад немым жестом попросила его остаться в стороне и помалкивать, на что он, озлобленно скривив губы, нехотя кивнул. — А теперь вернёмся, пожалуй, к нашей старой теме, друзья мои, — с обманчиво-задорной интонацией предложил Неа, сцепив испачканные в засохшей крови руки замком. — Повторюсь, зря вы всё это затеяли, поскольку говорить мне с вами не о чём. Не обижайся, Роад, но меня интересует только Граф, а никак не его паршивые овцы. Такое недвусмысленное оскорбление привело Тики и Вайзли в бешенство, и лишь Роад, казалось бы, не посчитала эти слова бестактными, потому как не переменилась в лице. — Ох, простите, — чувствуя на себе гневные взгляды, с нескрываемой издёвкой отмахнулся Четырнадцатый, — я вовсе не хотел задеть ваши чувства. Тики с трудом удерживал себя от того, чтобы не сорваться с места и не оторвать этому чрезмерно самоуверенному ублюдку голову. — Да что ты… — Уже не терпится стереть меня в порошок? — не поворачиваясь к Тики лицом, усмехнулся он. — Что ж, ребята, думаю, такая возможность ещё представится вам в недалёком будущем. — Я бы предпочёл выпотрошить тебя прямо сейчас, — прошипел тот. — Остынь, Тики! — приказным тоном потребовала Роад. — В мои планы не входило устраивать здесь бессмысленную бойню. — Он бросил на неё возмущённо-разъярённый взгляд, но подчинился, а она, закусив губу, обратилась к Неа: — Почему ты так отчаянно стремишься стать нашим врагом, ведь Граф… — Тот, кого я должен уничтожить любой ценой, — грозно заявил он, смотря на неё исподлобья. — А также тех, кто встанет у меня на пути. Это моя единственная цель, дорогая Роад, и я ни за что от неё не отступлюсь. Девушку затрясло. От злости и, наверное, непонимания. Она сжала свои маленькие ручки в кулаки и немного опустила голову, уверенно произнеся: — Ты проиграл Графу тогда, проиграешь и в этот раз, Неа. В следующее мгновение весь зал чуть не содрогнулся от громкого, пробирающего до неприятных мурашек хохота. — Милая Роад, я умею учиться на ошибках прошлого, так что не питай иллюзий…***
В тот же день, когда по стёклам поместья семьи Камелот неустанно барабанили капли дождя, в маленькой комнате, предназначенной для прислуги, юная особа, сидя за маленьким письменным столом, старательно переносила на бумагу сохранившийся в памяти образ. Это помогало на время отвлечься от мыслей, что она, будучи запертой в этом доме, возможно, никогда не выберется отсюда. По крайней мере, живой уж точно. Ей практически ничего не было известно о тех людях, что пленили её. Девушка не знала в принципе, как воспринимать происходящее, поэтому находилась в состоянии некой прострации: она почти не ощущала страха или паники; не хотелось биться в истерике или даже просто поплакать. Так было гораздо легче, ведь таким образом она всё ещё могла держать себя в руках и сохранять рассудок. Услышав, как кто-то проворачивает ключ в замочной скважине, девушка мгновенно переместилась на односпальную кровать, прижалась спиной к стене и, подперев колени к груди, обхватила их руками. К её удивлению, в комнату вошёл молодой темноволосый мужчина, которого она ещё ни разу не видела. — Ну, здравствуй, Дейзи, — добродушно улыбнулся он, и у девушки от этой отнюдь не вселяющей доверия улыбки по спине пробежался неприятный холодок. — Как твои дела? Ответа не последовало. Мужчина подошёл ближе и, заприметив оставленный на столе рисунок, взял его в руки. — Хм, неплохо, — заключил он. — Я бы даже сказал, потрясающе. Думаю, Роад тоже понравится. Ты не будешь против, если я отдам этот портрет ей? Девушка растерянно помотала головой, и незваный гость воспринял сей жест как согласие. Впрочем, её мнение его не особо волновало. — К-кто вы? — решилась-таки спросить она, правда, голос её прозвучал тихо и испуганно. — Можешь звать меня Тики. Положив рисунок на место, мужчина придвинул деревянный стул к кровати и, усевшись на него лицом к спинке, ободрительно улыбнулся, дескать, бояться ей нечего. — Смотрю, Роад принарядила тебя, — подметил он, оценивающе разглядывая надетое на пленницу платье бледно-розовых тонов, украшенное рюшами, оборками и маленькими бантиками. — Мило, но слегка вычурно. Хотя, вполне в её вкусе. Дейзи, не зная, куда деться от этого неприкрыто насмешливого и пронзительного взгляда карих глаз, сильнее вжалась в стену. — Зачем ей вообще понадобилось это делать? — Имеешь в виду, наряжать тебя? Это, своего рода, хобби, я думаю. Роад любит придавать своим жертвам вид кукол, особенно, если этими жертвами оказываются юные миловидные девушки. Глаза Дейзи расширились от ужаса. — Жертвами? — Ой, кажется, я немного не вовремя проболтался, — с наигранно-виноватым видом признался собеседник и, увидев, как пленница задрожала, ехидно ухмыльнулся. — Не нервничай ты так, я ведь ничего пока не сделал. — Вы убьёте меня? — Я ещё не решил. Чувствуя, как паника подступает к горлу, Дейзи учащённо задышала и невольно поймала себя на мысли, что ей не было настолько страшно даже тогда, когда она, находясь в мире иллюзий, подверглась насилию со стороны Роя. Интуиция, да и просто здравый смысл подсказывали, что в этот раз никаких шансов у неё нет. — Что с Алленом? Он жив? — спросила она, изо всех пытаясь оставаться сдержанной. — Если тебя это успокоит, то, так уж и быть, обрадую: твой ненаглядный Аллен отделался лёгким испугом, ну, почти, — двусмысленно ответил Тики и не преминул задеть её чувства, добавив: — Правда, не уверен, что он вспоминает о тебе, поскольку озабочен другой особой, той, к которой испытывает куда больший интерес. На мгновение всё внутри Дейзи сжалось, причинив тупую боль, но, как ни странно, терпимую. — Надеюсь, им повезёт больше, чем мне. — Говоришь так, будто уже смирилась со своей участью, — усмехнулся собеседник. Девушка впервые посмотрела ему прямо в глаза, сумев не выразить при этом страха. — Нет, не смирилась, но и о пощаде молить не собираюсь. К тому же Аллен наверняка думает, что я уже давно мертва. — Чёрт возьми, ты всё-таки начинаешь мне нравиться, — рассмеялся Тики. — До последнего стараешься не падать духом. Это похвально. Поднявшись со стула, мужчина отыскал на столе коробок спичек и, вытащив из кармана брюк пачку сигарет, закурил. — У тебя определённо есть что-то общее с Линали, — отметил он, слегка облокотившись о край стола. — Никогда не думал, что скажу это, но Аллен всё же обладает достаточно утончённым вкусом в плане женщин. Дейзи, пребывая в некотором недоумении, не стала комментировать вышесказанное. — Чего вы хотели добиться, устроив всё это? — Честно говоря, я уже и сам не знаю, — задумавшись, бесстрастным голосом ответил Тики. — Ты ведь не имеешь ни малейшего представления, каким стал Аллен после вашей, так сказать, разлуки, и оказалась ввязанной во всё это по воле случая, не более. И теперь, когда надобность в тебе исчерпана, думаю, нет смысла посвящать тебя в детали. Могу сказать одно: дальнейшая судьба Аллена незавидна. Может, нам и не удалось сломить его волю, но нанесённые ему раны непременно дадут о себе знать уже в скором будущем. На глаза Дейзи навернулись слёзы. Ей оставалось только догадываться о причинах, из-за которых Аллен вынужден переносить на себе беды и лишения, что давят на него неподъёмным грузом. Почему некогда жизнерадостный мальчик — а она помнила его именно таким, — ставший для неё в момент отчаяния не просто другом, но единственным близким человеком, пусть и ненадолго, подвергается испытаниям, которых не заслужил? «Может, потому что в последнее время люди рядом со мной неизбежно страдают? Потому что я причиняю им боль?» Вспомнив эти слова, девушка на мгновение перенеслась назад, туда, где Аллен трепетно сжимал её руку, как бы прося прощения, в то время как она, будучи смертельно раненой, истекала кровью. — Аллен будет винить себя в моей смерти, — обречённо произнесла она и зажала рот ладонью в тщетной попытке подавить эмоции. Губы Тики растянулись в широкой злорадной ухмылке. — Именно так, дорогая моя. Потушив сигарету о нарисованный Дейзи портрет — он решил не дарить его Роад, дабы впоследствии избежать упрёков со стороны её ревнивого отца, — мужчина подошёл к девушке и, протянув ей руку — этакий джентльмен, — замер в ожидании. Дейзи колебалась всего несколько секунд, прежде чем покорно вложила свою дрожащую руку в его открытую ладонь. Мамочка, если ты слышишь, прошу, избавь меня от страха, — мысленно молила она, стоя напротив Тики и чувствуя, как подкашиваются ноги. — Когда ты оставила меня, я ведь считала, что и мне жить незачем, но почему тогда так страшно, мама?.. Тем временем Тики, придерживая девушку одной рукой за плечо, другой — аккуратно приподнял её за подбородок, заставив посмотреть в его отливающие золотом глаза, после чего с предвкушающей улыбкой на лице сказал: — Ты станешь ещё одной зияющей раной в его прогнившей душе.***
Уже не один час Роад прогуливалась по улицам маленького и невзрачного австрийского городка. День стоял погожий и достаточно жаркий для осени, поэтому девушка по возможности старалась держаться тени, избегая прямых солнечных лучей. В руках она несла большущий вафельный рожок с мороженым и, наслаждаясь им, напевала себе под нос одну и ту же песенку. — …иллюзий мир создашь, веру потеряв, а года будут лететь, обрывая наши сердца… Мечты, мечты… Ей хотелось побыть одной, дабы всё осмыслить и решить, что делать дальше. — …и однажды мальчик глубоко во тьме заснет, в вихре огня и блуждающего пепла… Мечты, мечты… Этим утром Роад завтракала в компании Тики и Графа. И, казалось бы, ничто не могло омрачить начало столь прекрасного, по её мнению, дня. Она вела непринуждённую беседу с членами своей семьи, в частности посмеивалась над Тики, говоря, мол, что его брат, Шерил, уже подыскал ему невесту и на следующем приёме он обязательно познакомит её с ним. Тики пытался игнорировать подобные шуточки, меняя тему разговора, но когда вмешался Граф, сделав вид, что не меньше Шерила обеспокоен данным вопросом, то он, раздражённо выдохнув и закатив глаза, ответил, что скорее покончит жизнь самоубийством, нежели согласится на такую глупость как женитьба. В итоге Роад громко рассмеялась, и Тики беззлобно улыбнулся ей. Граф в свою очередь посоветовал Тики всё же прислушаться к Шерилу, на что второй уже в вежливой форме отмахнулся, сказав, что подумает об этом позже. В общем, семейная идиллия продолжалась до тех пор, пока не произошло нечто странное. — …мелкой рябью всколыхнется море странных лиц, на землю выльются тысячи надежд… Мечты, Мечты… Как известно, Граф, являясь создателем Акума, имеет некую связь с каждым из них, что при желании даёт ему возможность видеть их глазами. И он увидел. — …был один, теперь нас двое… Появление Четырнадцатого донельзя обескуражило Графа. Роад словно впервые увидела растерянность и ужас на его лице, которое вскоре исказилось гримасой злости и ненависти. Она хотела было поинтересоваться, всё ли в порядке, но Граф поспешно удалился, попросив ни в коем случае его не беспокоить. Следующие несколько минут прошли в молчании, пока, наконец, Тики, иронично усмехнувшись, не сказал: «Аллен Уолкер, значит…» — Вам нравится? Роад резко обернулась на звук и увидела перед собой молодую светловолосую девушку в простом тёмно-зелёном платье. Та улыбалась ей, терпеливо ожидая ответа. — Что? То есть о чём вы? — вежливо переспросила Роад. — Эм, я имею в виду плакат, — сконфуженно пояснила незнакомка. — Нравится ли он вам? Просто вы так долго рассматриваете его, что я не удержалась и решила поинтересоваться… Роад действительно стояла напротив плаката-афиши, приклеенного к отштукатуренной стене какого-то здания. Видимо, она настолько погрузилась в свои мысли, что перестала замечать происходящее вокруг и случайно забрела… А куда, собственно, она забрела? Задаваясь этим вопросом, Роад снова посмотрела на афишу: на ней крупным планом было изображено два, на первый взгляд, типичных, ничем не примечательных клоуна — мальчик и взрослый мужчина. Мальчик, стоя на широких плечах своего циркового партнёра, жонглировал разноцветными мячиками, а последний, кажется, пританцовывал, будто специально пытаясь подпортить выступление; на их лицах играли беспечно-добрые улыбки, а глаза сияли. — Этот плакат — ваша работа, ведь так? — Ну, да, моя, — немного застенчиво опустив глаза, призналась девушка. — А как вы… — Иначе вы не стали бы задавать мне подобные вопросы, — мягко перебила Роад, улыбнувшись. — Мне нравится, правда. Это удивительно. Их лица, они так детально прорисованы, что… у меня просто нет слов. Вы очень талантливы. — Спасибо, — девушка заулыбалась и густо покраснела. — Мне очень приятно. Честно говоря, я довольно редко рисую, поскольку вынуждена заниматься другой работой в цирке, но недавно меня словно осенило, и вот что вышло. Даже управляющий оценил, сказав, мол, будет доплачивать мне, если продолжу рисовать… Роад ощутила какое-то возбуждение, когда в уме поселилась занятная мысль, из которой постепенно начал созревать план, — безумный и пока не вполне осуществимый, но план. Поэтому чем дольше говорила незнакомка, тем более отрешённым становилось выражение лица Роад: уголки губ приподнялись, а взгляд устремился в одну точку, причём смотрелось это несколько жутковато. — Простите, что-то я, наверное, много лишнего болтаю, — заметив странность в поведении случайной собеседницы, сказала девушка и вознамерилась было попрощаться и уйти, но Роад попросила её повременить с этим. — Так, значит, ты работаешь в бродячем цирке? — Эм, да. Незнакомка всё больше удивлялась, как эта девушка, внешне кажущаяся ещё совсем девочкой, могла обладать столь осмысленным и отнюдь не детским взглядом; создавалось впечатление, будто перед ней стоял не подросток, а взрослая женщина. — А те двое, что изображены на плакате, работают с тобой? — Нет, то есть работали раньше, но наши пути разошлись уже много лет назад. — Хм, вот как, — задумчиво произнесла Роад и резко подняла указательный палец вверх, из-за чего девушка аж вздрогнула. — Попробую угадать: ты дружила с тем мальчиком, верно? Как его зовут? — Н-но какое это имеет значение… — растерялась та. — Отвечай на вопрос, — потребовала Роад с едва уловимыми нотками угрозы в голосе, однако собеседница от этого лишь сильнее оторопела, что первую начало злить. — Ты бы не смогла нарисовать Аллена таким, если бы не была с ним близка. — Что? Откуда вам… Девушка, будучи вконец обескураженной, интуитивно попятилась назад, надеясь, что ей всё-таки удастся уйти и избавиться от общества этой жуткой девицы. Она и подумать не могла, что уже оказалась в её ловушке. Не успела девушка сделать и пары шагов, как нарвалась на кого-то. Замерев, она медленно обернулась и, придя в откровенный ужас, ахнула. — Не может быть… Аллен?.. Перед ней и вправду стоял он: повзрослевший, но, тем не менее, узнаваемый. Вот только в его взгляде не было ни прежней теплоты, ни чего-либо ещё из того, что она так бережно хранила в своей памяти. — Скучала по мне? — растянув губы в широкой издевательской ухмылке, спросил он, на что та, отпрянув и прижав руки груди, лихорадочно замотала головой. — Ты не он, — осмелилась произнести она. — Ты не Аллен! Что тут происходит?! В ответ он улыбнулся ещё шире и, внезапно приблизившись к ней, схватил за горло да припечатал спиной к стене. Девушка, задыхаясь, вцепилась руками в его предплечье, однако все её попытки высвободиться оказались безрезультатными. И лишь когда она начала терять сознание, парень отпустил её. Упав на колени, она стала жадно вдыхать воздух; её трясло, глаза заливали слёзы — от шока, страха и непонимания. — Я, кстати, так и не поинтересовалась, как тебя зовут? — спросила Роад, присев на корточки напротив девушки. — М-меня з-зовут… моё и-имя… Дейзи… — Что ж, Дейзи, ответь мне на ещё один вопрос — ты веришь в судьбу?